"Тварь" часть третья. заключение

 3. Тварь. Часть третья. Заключение.

 

***

Сквозь тьму он начал различать очертания знакомого здания, стоявшего вдалеке на небольшой возвышенности. Постояв в проступившем возле него лесу, окруженный побледневшей темнотой, он дождался восхода солнца и зашагал в направлении постройки, удивляясь легкости и силе своих шагов.

 Удивительно, но восход начинался как бы с четырех сторон сразу, освещая постройку, словно прожектора рок-звезду на концерте. Все светлее и светлее становилось вокруг. Здание оказалось его домом, вот сад, гараж с погнутой дверью, похожей на козырек кепки. Скамейка возле крыльца была влажной, на ней лежала земля.

Рассвело. Яркое голубое небо над ним было чистым как лицо младенца.

Подойдя ближе, Алексей разглядел кота, которого ранее принял за землю. Его дымчатая шкурка была мокрой и взлохмаченной, наверное, попал под дождь. Это показалось ему странным, он впускал кота, который всегда прибегал до начала грозы.

Может, меня не было дома? - задал себе он вопрос. Но вместо ответа почувствовал нереальность происходящего, как бывает порою во сне.

Но он не проснулся. Он погладил кота, отметив, что ладони остались сухими.

Дверь в дом была приоткрыта, за открывавшейся щелью скрывался мрак. Или что-то скрывалось под мраком.

Рассеянный, - ругал он себя, - гараж погнул, когда выезжал, наверное, даже не заметил.

Он невольно закачался и отступил назад, боясь упасть в мокрую траву.

Снова чувство не реальности.

Он вдруг почувствовал непреодолимое желание уколоться Элифасом, инъекции которого лежали в подвале, рядом с проходом к гаражу.

Он уже много лет желал попробовать это удовольствие, но боялся, что не вернется обратно. Сейчас, к своему удивлению он не ощущал внутри себя никаких блоков, мешающих ему осуществить задуманное. Даже страх зависимости исчез.

- Может, я сплю? – равнодушно подумал он, разглядывая свои босые ноги, местами скрытые шевелящейся травой.

Его слегка приподняло над землей, он почувствовал, как с трудом открывает глаза. Яркий солнечный свет пронзал его тело. Было больно.

Где то сверху он услышал гудение.

Белая пелена.

(далее повествование идет в настоящем времени)

Он снова стоит на том же месте возле дома, словно нежданный гость терпеливо ждет встречи с хозяином.

Быстро темнеет. Шифер на крыше становится алым. Болезненный цвет вызывает в нем дикое желание броситься под машину или разбить себе голову о столб для громоотвода, или…

Он опускает на глаза прозрачные веки.

- Проклятье, - думает он. Руки как назло не двигаются. С большим трудом он закрывает лицо руками, пытаясь спрятаться от этого света. Ему страшно.

Он плачет. Начинает кричать, не отрывая ладоней с глаз. Алый свет настойчиво пульсирует перед глазами.

Алексей понимает, что за его спиной кто-то прячется и сейчас наблюдает за ним.

Холодная волна страха пробегает по его телу. Всего секунда и разум поглощает паника.

- Ледяная, злая, жестокая, ледяная, злая, жесток… - шепчет Алексей.

- Наркотики! – напоминает ему внутренний голос.

Это придает ему уверенность. В его голове рождается план, как избежать встречи с Наблюдателем. Вбежать в дом, захлопнуть за собой дверь. Закрыть ее на замок не приходит ему в голову. Дверь в гараж он закрыл, когда в прошлый раз зашел туда, чтобы… Чувство нереальности, словно холодный ветерок вновь пробежалось по телу. Потом открыть коробку, достать шприц и колоться, колоться, колоться….

Он отталкивается и начинает бежать. Раз, Два. Удивляется, как медленно у него двигаются ноги, хотя сердце стучит как бешенное.

Я словно на дне океана, - говорит он себе, - если прислушаться, то может, услышу над головой вздохи бегущих волн.

            Он вбегает на крыльцо, поворачивается, чтобы войти на террасу. Что это? Боковым зрением на траве возле дома он ясно видит высокую тонкую фигуру, одетую в оборванные лохмотья, когда-то возможно бывшие плащом. Лохмотья и обнаженные участки тела абсолютно черны, поэтому фигура кажется двумерной. Она извивается как червяк на крючке и плачет.

            Он захлопывает за собой дверь и в туже секунду на дверь обрушивается удар. Дом вздрагивает от него. Но дверь не поддается, хотя он ее даже не придерживал.

            Он входит в темный коридор, на стене висит покосившееся треснувшее зеркало, проходит мимо ванной комнаты. На зеркале, весящем внутри ванной, выведены какие-то надписи, но прочесть их не возможно - слишком темно.

            Из гостиной сквозит, наверное, открыто окно.

            - Если Наблюдатель попробует забраться в дом через окно, я размажу ему голову, - говорит он, удивляясь собственной решимости.

            Но в гостиной уже кто-то есть. Он тихо заглядывает туда. На кровати, покрытой черным одеялом, лежит миловидная девушка в красивом вечернем платье. Ее бледное лицо напоминает ему луну. Он уже видел ее раньше. Густые черные волосы веером лежат на подушке. Ее глаза неотрывно следят за ним.

            - Почему ты не закрыл окно, Леша?

Алексей снимает майку, все его спина покрыта потом. Ему страшно.

            - Ты здесь одна?

            Девушка продолжает лежать на черном одеяле. Из-за мрака все происходящее представляется черно-белым.

            Она не отвечает, уголки ее пухлых губ расходятся улыбке.

            - Пока тебя не было, я боялась говорить. В лесу за окном кто-то ходит. Утро проходит всегда быстро, день еще быстрее, а вечера здесь длинные, Леша, очень длинные. И вечерами кто-то выходит из леса и плачет под окном, а мне страшно.

            Он расстегивает джинсы, они падают на пол. Следом слетают трусы и кеды. Он возбужден, а перед ним беззащитная девушка, чудом оказавшаяся здесь.

            За окном кто-то снова начинает подвывать. Траурные песни, проклятья матери над могилой сына, все сущее меркнет перед этими звуками.

            Девушка равнодушно смотрит на него. Переводит взгляд на его член.

            - Ты такая сладкая, - шепчет он, забираясь на нее.

Ледяная, злая, жестокая!

            Под ним уныло скрипит старинная кровать. Как же давно ею никто не пользовался!

            Алексей опускается на девушку, целует ее губы, волосы, лоб. Его член эрогирован, по нему пробегают приятные волны блаженства, он пульсирует. Девушка вздыхает.

            Он опускается ниже, целует ее шею. Язык нащупывает неровность, от отвращения он подскакивает на кровати.

            Несколько страшных мгновений он смотрит в ее равнодушные глаза. Она смотрит на него. С его языка падает кровь. Вся постель в крови и пол, и стены тоже. Как же он не заметил этого раньше?

            У девушки перерезано горло.

            Он кубарем скатывается с кровати. Его трясет, он начинает кричать.

В распахнутое окно гостиной льется лунный свет. Черные ветви вишен раскачиваются, словно щепки сгоревшего корабля в бушующем море.

На полу лежит длинный мясной нож, он хватает его и, охваченный одуряющим приступом ярости, нагим выскакивает через окно на улицу.

Чудовищный мороз. Он прикрывает рот рукой, мечется возле окна, забегает в тень садовых деревьев, подбегает к крыльцу. Дышать становиться все сложнее.

Словно оберег он выставил перед собою нож. Где ты?

- Где ты?! - орет он, рассекая лезвием несущий смерть холод ночи.

Ледяная, злая, жестокая!

            Тень проскальзывает возле него и проходит сквозь стену внутрь дома. Алексей замирает.

Раздается женский крик, наполненный испугом.

- Катя? – невольно срывается с его губ.

Снова крик, теперь уже от боли.

Я уже был здесь недавно, - понимает он, - все это уже было со мной!

В трепетном отчаянии он подымает глаза на то, что раньше было его домом. Нож выпадает из его рук, сам он опускается на колени.

Черная глыба вылезает из земли. Десятки щупальцев, усеянные пульсирующими, бледными, словно поганки, отростками, устремляются к небу, готовые разорвать любого кто встанет у них на пути.

Он плачет от ужаса и ощущения своей беспомощности перед лицом надвигающегося рока. Черный, пронизывающий каждую клеточку ужас сковывает его, заставляет покорно и с восторгом ожидать неизбежного конца.

Слышится треск разламывающейся земли. Осминогообразная Тварь уже почти выбралась на поверхность. Уродливые щупальца со свистом извиваются в ночном небе.

Раздается низкое урчание и хрюкающие звуки, словно кто-то пытается избавиться от застрявшей в горле косточки. Из окна гостиной, превратившегося теперь для Твари в огромный черный рот, вылетает женская фигура.

 Ледяная, злая, жестокая!

Черное скользкое щупальце, танцующее в воздухе, резко изгибается и неумолимо устремляется к Алексею.

(повествование возвращается к прежней форме).

Он по-прежнему стоял на коленях, закинув голову, смотрел в ночное небо. Его глаза видели приближающуюся смерть, тело сотрясали волны угнетающего страха, уши заложило от крика….

Алексей очнулся ото сна за миг до того, как тварь коснулась его головы. Лицо покрывал липкий пот, руки сжимали одеяло. Рот жадно глотал холодный воздух, словно умирающая рыба.

- Снова она…, - прошептал он, ослабляя хватку.

***

Поезд прибыл в 9.15. Освещенное утренним солнцем белое здание вокзала утопало в зелени. С востока дул легкий ветерок. В листве деревьев суетились птицы. Они пели гимн жизни и приветствовали восходящее солнце. На разбитом асфальте возле перрона толпились люди.

Он последним покинул душный вагон. Проводница трепалась с контролером - молодым человеком невысокого роста. Он размахивал фуражкой и что-то увлеченно тараторил. Проводница курила сигарету, ее прищуренные голубые глаза задумчиво смотрели на утреннее солнце.

Городок за эти годы приятно изменился. Стало чище и как то просторней. Снесли многие старые постройки, покрасили фасад здания вокзала. Он с удовольствием отметил новые аккуратные дорожки, проложенные от площади к рынку.

Но рынок был закрыт, базарный день традиционно проходил лишь по субботам. Это осталось неизменным.

Вчерашние кошмары прошли, он потянулся, вдыхая чистый прохладный воздух, небрежно взъерошил редкие волосы на голове и пригладил их ладонями. Торопиться не хотелось.

Возле пустующих белоснежных лавочек кружили голуби. Чуть дальше покачивался одинокий старик. Он стоял лицом к солнцу и улыбался, отбрасывая длинную серую тень. Его кучерявая седая борода колыхалась на ветерке. Судя по аккуратному старому костюму, висящему на хилых плечах, старик кого-то встречал. Он отвернулся, возможно, предвкушая приятную неожиданность, когда знакомый ему голос окрикнет его: «Эй, это ты?». Тогда он повернется на голос и улыбнется, отрепетированной с утра улыбкой.

Он остановил на нем взгляд. Каково живется людям в таких городках? И в этом момент в его голове впервые прозвучал Голос:

- Старик ждет сына с невесткой. Сына зовут Владимир. Но они не приедут. Владимир стесняется своего отца, который много пил и бил его с матерью. Сейчас он живет с женщиной, которая старше его на четыре года. Женщина не может иметь детей, но сын об этом не знает.

Он оторвал взгляд от старика. Два сизых голубя приземлились возле него в поисках пищи.

- Что это? – он спокойно посмотрел на свои ладони. Ничего не обычного, тонкие длинные пальцы, как и тридцать лет назад, широкие ладони, ногти бы, конечно, постричь не помешало…

Он сосредоточил внимание внутри себя так и, продолжая стоять с вытянутыми ладонями, словно нищий. Внутренним взором он быстро ощупал себя изнутри, проанализировал эмоции, задал вопросы и сам же ответил. Все нормально.

Нет не нормально! Этот Голос ворвался в его святая святых и, словно диктор, начал тараторить, словно… внезапно включившийся телевизор, который полвека гнил на свалке. Голос звучал в нем, так же отчетливо, как он видел ладони сейчас перед собой.

- Что это было? – смущенный он начал озираться по сторонам, боясь, что мог ненароком привлечь к себе внимание.

- На тебя смотрят четыре девочки, одна из Санкт-Петербурга приехала к бабушке на каникулы. Трое других живут здесь, они ее встречают. Бабушка не пришла, у нее сломана правая нога в районе голени. Одна из этих девочек хочет тебя сейчас.

Еще на тебя смотрели те два рабочих, не более секунды, - сообщил Голос. И перед внутренним взором Алексея возникли два смеющихся человека в оранжевых комбинезонах с ломами в руках.

Он обернулся и увидел девочек. Одна из них лизала мороженое и слегка улыбнулась ему краешками губ. Раньше он даже не обратил бы внимания на подобные жесты, но теперь…

Мимо девочек прошли двое железнодорожных рабочих, они волокли моток с кабелем.

Со стороны вокзала донеслась приятная музыка. Кто-то играл на флейте. Невольно он переключил внимание на исполнителя. Вот снова, чуть заметное щекотание, затем легкое шевеление внутри, словно кто-то приоткрыл дверь в секретную комнату.

- Дудочник слеп. Слепой дудочник играет «Enio Morricone - Once upon a time in America»[1], - отчеканил Голос и пропал.

- Боже, да что же со мной! – воскликнул Алексей, он никогда не слушал этой

музыки раньше.

Снова щекотание в мозгу за затылком.

- Ты теперь не один.

- Откуда ты?

Ответа не было.

Он перебежал железнодорожные пути, завернул за угол старого деревянного дома, оказавшись в небольшом сквере. Разум пытался бунтовать, но тело оставалось на удивление спокойным, чувство опасности, которое он чутко научился улавливать за годы в бизнесе, предательски молчало.

Он пытался упорядочить хаотично мелькающий поток мыслей, одно лишь он понял наверняка, - Голос включался без его желания, когда ему было необходимо что-то узнать, или когда он сосредотачивал на чем-то свое внимание.

Он потер руки и закрыл глаза.

- Так попробуем, - прошептал он, медленно выдыхая воздух.

Он представил свою дочь, какой он видел ее в последний раз. Представил четко в мельчайших деталях: запах, голос, формы лица. Есть! Теперь вопрос: «я хочу знать, что стало либо станет с моей дочерью, Полиной»?

- Убита четыре часа назад Александром Быковым из пистолета двумя выстрелами в голову, - мгновенно ответил Голос, пополняя сказанное коротким сюжетом.

Он увидел, как его дочь жмется к кафельной стене в ванной комнате, массивный мужчина, скрывший лицо черной повязкой, нацелил в ее лоб черный пистолет. Он что-то ей говорит, девочка начинает кричать. Следуют две вспышки с паузой в секунду, девочка опрокидывается в ванную, усеивая кафель паутинками крови, во лбу чернеют две крупные дырки. Образ мутнеет.

Он с силой ударил по камню на дороге, разбив большой палец в кровь, и рухнул на колени.

Из стиснутого рта вырвался хриплый стон. По крайней мере, слово свое Константин сдержал, все произошло быстро.

- Что он сказал ей?! – спросил он Голос, растирая красное лицо, - что он ей сказал?

- Привет от папочки, - хладнокровно ответил Голос и добавил, - приказ Константина.

Кожа побелела от гнева. Словно снайпер, он пристально глядел вдаль, сжав кулаки.

Гнев быстро прошел, словно его кто-то стер, словно грязь, или высосал из души невидимым пылесосом.

Удивленный он провел по себе руками и поднялся с земли.

Эта штука у меня в голове, она питается моей болью, моими страхами, - пронеслась у него мысль.

            Солнце уже взошло, пропитав светом весь город. Во дворах лаяли собаки, приветствуя проснувшихся хозяев.

            Он вспомнил об автозаправке, задание продать наркотики стало для него третьестепенным.

            - Будь осторожен, - шепнул Голос. - Константин, когда разговаривал со шведом, пообещал ему все сто тысяч за твою голову. Швед вооружен бельгийским револьвером Puppy калибра 6,35. Он ждет тебя в коморке за заправкой. Пулю собирается всадить, когда ты будешь пересчитывать деньги.
            Я понял, - ответил он себе, отмечая, что Голос стал сильнее и громче.
Все еще удивляясь своему спокойствию, он скрестил руки на груди. Хмурая, чуждая его мимике улыбка застыла на поросшем щетиной лице. Скоро он преподаст этому шведу хороший урок, а потом вернется в Псков на первой же электричке.
Что-то ожило во мне вчера вечером, проснулось и теперь заговорило, - думал Алексей. - Кто ты? Добро или Зло?
- Союзник, - услышал он ответ.
Приятная волна могущества охватила его сознание и откликнулась в теле. Где-то внутри они всегда жаждали этого. Посадить сотни людей по всей Европе на иглу это одно, но читать мысли и знать ответ на любой вопрос… это совсем другое.
Время ошибок кончилось, он уже сполна заплатил за свой дар.
- Дар? – прошептал он. Его улыбка стала чуть шире. Брови сошлись треугольником, превращая его лицо в безумную маску Джокера. Сладкий озноб грядущих побед ласкал его спину.
- Я твой дар, - согласился Голос.
Он повернулся лицом к солнцу и, вытянув правую руку вверх, застыл подобно Статуе Свободы. Его взгляд был исполнен решимостью. И тут вместе с Голосом они стали смеяться! Один вслух, другой про себя, эхом звеня в голове. Все громче и громче.
Ибо в эту секунду они поняли, - с его новым приятелем всезнайкой Алексею не составит труда найти Быкова и этого подонка Костю. И тогда они… позабавятся по-настоящему.
Как сказал бы Виктор Молчанов: «скоро весь город будет есть с наших рук, Леша».
В его злых, пропитанных ненавистью глазах заблестели лучи умиротворенного солнца.
 
ЮРСЭЛФ 69
сайт
рассылка
04.08.2011