Три старика
Когда площадку под строительство очищали от леса, то густую разлапистую ель по неведомой причине не тронули. Может от разгильдяйства, а может у кого-то попросту рука не поднялась срубить красавицу? Так она и стояла одна посреди пустыря, в который упиралась Первомайская. Тот, даром что раскинулся на окраине, но был в посёлке едва ли не самым оживлённым местом. Сам собою устроился на нём базарчик, куда съезжались торговать деревенские из соседних колхозов. Да, и областная автолавка там же останавливалась. А зимою волею поселковых властей на пустыре сооружали здоровенную снежную горку. Днём на ней резвилась детвора. Вечером молодёжь постарше. Шлёпнутся парень с девкой и скользят с визгами да улюлюканьем по долгому склону. Кто скажет, что обжимаются?
К Новому году ель украшали простенькими картонными игрушками, а полупьяный электрик из Дома культуры протягивал провод с гирляндой кое-как покрашенных маникюрным лаком ламп. Новогодние гуляния тоже проходили на пустыре, а не на площади у ДК. Из музыки – гармошки да магнитофоны, из пиротехники – хлопушки, да бенгальские свечи. Незатейливо, но весело. И поддатые все, а не злые. Драки, само собой случались, но разнимали и успокаивали шибко резвых сами, без помощи милиции, быстро и по-доброму, по-соседски. Хорошо было, радостно.
Было… Давно ли? Кажись, вчера только, а подумаешь-посчитаешь, так целую жизнь тому назад.
Ёлка по-прежнему стояла на своём месте, разве что украшали её теперь только пушистые шапки выпавшего накануне снега. А вот пустырь начал зарастать – люди ушли, и лес понемногу возвращал своё.
Егорыч вздохнул, отвернулся от оледенелого окна и прошаркал на кухню.
Сдал Василь Егорыч за последний год, сгорбился. Прежде был пожилой мужик, а как жену схоронил, враз состарился, дед дедом стал. Хотя, дедам внуки положены. Без внуков не дед, а просто старик. Так, наверное, и помирать просто стариком придётся. Дочка с мужем в городе карьеры делают да на курортах отдыхают – им не до детей. Наталья, вон, не дождалась внуков. И ему, похоже, не дождаться.
Егорыч хотел, было, подогреть чайник, да заозирался, ища коробок.
Что-то, память подводить стала. Всё теряется. Вот и фотография их с Натальей свадебная затерялась. Он теперь каждый праздник её на стол ставил, чтобы, вроде как, вместе отмечать. Сегодня тоже хотел – Новогодняя ночь впереди – да обыскался, но так и не нашёл. Куда засунул? И спички, вот…
– Да, где они запропастились-то?! – рассердился Егорыч. – Здесь же лежали! Барабашка, что ли шкодит?
Негромко лязгнула заслонка круглой чугунной печи.
В посёлке давно уж повсюду провели и газ, и центральное отопление, но в старом фонде, напоминанием о послевоенных годах, остались ненужные печи. Когда-то бревенчатые дома-"двушки" – два этажа, два подъезда, по две квартиры на каждой клетке – считались престижным жильём. Теперь на всей Первомайской в дюжине "двушек" доживало свой век девять стариков. Их не расселяли. Зачем? Сами помрут.
Хотя жильцов кроме Егорыча в доме не было, зато постоянно что-то стучало, что-то скрипело. Вон, хоть дверь в подъезде. Пружина растянулась, та и хлопает от сквозняков.
На скрежет печной заслонки Егорыч не обернулся. Вообще внимания не обратил.
А между тем, из горнила сначала выглянул, а затем и вылез мужичок с чумазой, морщинистой, как печёное яблоко, физиономией. Бородища всклочена, космы нечёсаны. Одет в холщовые порты да такую же рубаху до колен. Росточком же поменьше метра.
Прошлёпав босыми ногами, он встал позади Егорыча, подбоченился и глянув сердито, пробормотал:
– Эх, проведать бы, какая… стерлядь удумала Хозяев Дома поганым прозвищем величать! Вот уроню ночью таз в кладовке, будет тебе барабашка!
Мужичок, засунул руку по локоть в карман портов, и выудив спичечный коробок, подложил его на краешек стола.
– На вот. Кабы не я, так и голову б свою бестолковую потерял.
Сказал и прошмыгнул в комнату.
Егорыч его не слышал. И не видел. Заметил, правда, краем глаза мелькнувшую тень, оглянулся, а там никого. Зато нашёл, наконец спички.
– Тфу ты! Вот же они! – донеслось до мужичка из кухни.
Он хмыкнул, покачал косматой башкой, достал из-за пазухи фотографию Василя с Натальей и водрузил её на полку торшера.
– Поразбрасывает где ни попадя, а я прибирай. Спички, фотографию, молоток, поварёшку…
С минуту-другую он, задумавшись, беззвучно шевелил губами и загибал пальцы, а затем, сбившись, видать, со счёта, махнул рукой.
– У меня-то, небось добро не пропадёт. Без меня по миру б уже пошёл. А он вместо благодарности что? Шкодит! – мужичок дёрнул себя за бороду. – Нет уж, одним тазом не отделаешься. Песку в постель насыплю. Чтоб не клеветал облыжно.
Егорыч, кряхтя и покашливая, аккуратно ступая, чтобы не расплескать горячий чай, вернулся в комнату. Увидав пропавшую фотографию, всё-таки расплескал. Чертыхнулся, несильно ошпарившись.
– Что-то голова у меня нынче совсем дырявая.
Почесав затылок уселся за стол.
– Ну, отыскалась, да и ладно. Стало быть, Таша, опять вдвоём Новый год встречать будем. Ты да я.
Егорыч потёр защипавшие вдруг глаза.
– Эх, Наталья! А, говорят, будто бабы дольше мужиков живут. Вот тебе и дольше! Тошно одному-то! Сколько мне ещё небо коптить? Хоть бы помереть уже!
Мужикам жалеть себя не годится. А плакать и подавно. Но, если никто не видит…
Егорыча видел спрятавшийся под столом домовой. Обозлился. Пяткой так топнул, что половица обиженно заскулила.
– Ты что ж это удумал, а?! Ах ты, старый хрыч! Тошно ему. А мне?! Последний жилец в доме и тот помирать собрался. Не живут дома без людей. А мы без домов. Мне тоже помирать прикажешь?!
Он погрозил, было, Егорычу кулаком, но призадумался, и хлопнув себя ладонью по лбу, ехидно заулыбался.
– Внуками я тебя снабдить не могу – уж извини, не по этой части – однако, кое-какая приблудная душа у меня в подвале найдётся. Живая, голодная и тоже, понимаешь, одинокая. Будет тебе, сыч ты этакий, на Новый год подарочек.
Сказал и исчез, как не было. Только на миг будто бы сквозняком по ногам потянуло. А минутой позже что-то грохотнуло на лестничной клетке. Ещё раз. Стучится, что ли кто? Вроде нет. Да, и кому бы стучаться-то? Может окно п подъезде ветром распахнуло? Старый дом. Всё прохудилось.
Егорыч нехотя, а всё-таки пошёл поглядеть, и подходя уже к двери, услыхал настойчивое писклявое мявканье за ней. Открыл. Так и есть – на пороге, трясясь от холода, сидел котёнок. Тощий и грязный, но трёхцветный. Счастливый.
Старик растерялся немного, а зверёныш нет – зашёл, не церемонясь, в квартиру и по-хозяйски улегся на войлочные натальины тапки. Егорыч не убирал их из прихожей, как будто жена и не померла вовсе, а просто вышла ненадолго.
– Ну дела! – он с трудом опустился на корточки и почесал визитёра за ухом. – Это что же, мы теперь вместе жить будем?
Котёнок потёрся мордочкой о старческую руку, но не ответил. Зачем отвечать, если ответ очевиден?
– Как же мне тебя называть? – озадачился Василь Егорыч. – Пожалуй, Василичем и назову. А что, нормально. Э, да ты ж голодный небось? У меня суп с пельменями есть. И колбаса. И майонез ещё. Будешь?
Котёнок прикрыл глаза. Что за дурная привычка, задавать глупые вопросы?!
– Ну, пошли!
Старик поднялся, хрустя коленями.
Василич подмигнул домовому, что, скрестив руки на груди и довольно осклабившись, наблюдал за ними с порога, да потрусил на худющих лапах вслед за Егорычем. Суп с пельменями – это хорошо! Лучше только колбаса с майонезом.
* * *
Котёнок набил пузо, и заботливо укутанный в натальин платок, сыто мурлыкая, уснул возле батареи. Егорыч вышел тем временем прогуляться.
К ночи ветер, разогнав облака, стих, и морозец, хоть и покрепчавший, не ощущался уже так сильно. Сидя на лавке у подъезда, старик, попыхивая сигареткой, любовался звёздным небом. А ещё елью. Снег на ветках разноцветно искрился в лунном свете и подумалось, что может никакого иного украшения ей и не надобно.
Где-то вдалеке играла незнакомая музыка, доносились пьяные голоса и треск фейерверков. Народ, отяжелев от застолья, вывалил своё натужное веселье на улицу.
Егорыч радовался тихо, зато по-настоящему. Как не радоваться-то?! Дочка, вот, позвонила. Поздравила, да обещала приехать погостить пару дней на Рождество. Василич поселился. Надо бы проведать, как он там. Не то проснётся, а человека нигде нет.
Впервые за последний год Егорычу хотелось возвращаться домой. Он щелчком отправил окурок в сугроб, хлопнув ладонями по ляжкам, собрался встать, как вдруг налетел невесть откуда шальной ветерок. Швырнул в лицо снегом, закружил игривым вихрем, и старик, глазам не веря, увидал рядом с собой на скамейке ещё одного старичка. Махонького, бородатого, лохматого да босого. И полупрозрачного. Тот, вытащив щепку из бороды, поковырял её в зубах, и кивнул, будто хорошему знакомому. Егорыч зажмурился, а когда решился глянуть вновь, то рядом никого не было.
– Чего только не привидится, – покачал он головою.
– И не говори, – неслышно согласился с ним домовой. – Ну, так Новогодняя ночь, как-никак.
Уже с крыльца старик обернулся, глянул ещё раз на скамейку, и хотя никого на ней не увидал, а сказал всё же:
– Ничего. Может, поживём ещё.
– Поживём, – отозвался со скамейки домовой.
– Поживём, – скрипнул дверью старый дом.
Замечательный рассказ. Добрая, трогательная сказка. Все персонажи яркие и запоминающие. Домовой вообще на высоте, такой правильный дедок с понятием, настоящий хозяин дома. Заслуженная победа.
Basil
Поздравляю с победой! Очень талантливый рассказ. ++++++++ И вот мой отзыв с конкурса:
Рассказ с первого прочтения вызвал симпатию. Мастерстки написано!
С заслуженной победой
OLEG
Очень хорошо написано, слог в тему, домовой вызывает симпатию, добрый. Плюс.
Очень понравился рассказ, как я уже писал многократно. Очень целостная картина, которая не требует дополнительных пояснений - четкая и понятная. Герои все объемные и каждый встает перед глазами, как живой. На рассказ просятся много иллюстраций. Для меня - победитель с огромным отрывом от остальных.
З.Ы. А название конечно... "три старика" где три - глагол. Несколько мешает восприятию неуместными хиханьками. Смеркалось.
Говорят, худшим из пороков считал Страшный Человек неблагодарность людскую, посему старался жить так, чтобы благодарить его было не за что.
(с)Книга Тысячи Притч
Чудесный и светлый рассказ! +++
С уважением, Вера Флягина
Заслуженная победа! Даже Ursus позавидовал, ложку дёгтя в бочку в виде глагола "три" добавил.
+
Класненько.
События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".
какая прекрасная новогодняя сказка!!!
Один из моих фаворитов на конкурсе. Рада, что рассказ занял первое место. Сама за него голосовала. Немного грустный, трогательный, добрый рассказ. И прекрасно написал. Поздравляю автора!
Очень, очень понравился рассказ!
Обожаю сказки. Прочитала с удовольствием +
gamayun
И это замечательно! Я-то боялся, что название неизбежно свяжут с одноимённым пойлом (дешёвым, забористым и оттого стабильно популярным у алкоголиков из маргинальной среды), а ассоциации вызвала омонимия. Вот что значит компания литераторов!
Польщён оценкой. Спасибо!
Клавдий
"...А я и сам когда-то был самым главным королём. А теперь гоняю дым. Дым и пепел..."
"Крематорий"
Рассказ не был бы написан без моих кота и домового - немного шкодливых, но весёлых и добрых.
Спасибо всем-всем!
Не ожидал столь высоких оценок и потому, признаюсь, немного растерян.
Клавдий
"...А я и сам когда-то был самым главным королём. А теперь гоняю дым. Дым и пепел..."
"Крематорий"
Поздравляю с победой! +
Вы, можно сказать, пришли к финишу с Игорем очко в очко. Надеюсь при прочтении вашего весёлого праздничного рассказа никто из читателей не совершил суицид.
Сергей Тишуков
Не сомневаюсь, даже не впадёт в депрессию. Читатель столь закалён по-настоящему серьёзными историями, что сказки Андерсена считает действительно детскими.
Спасибо!
Клавдий
"...А я и сам когда-то был самым главным королём. А теперь гоняю дым. Дым и пепел..."
"Крематорий"
Вот он именно добрый, рассказ! И мистика не мистика, а просто родное, хоть и сказочное - из-за печки теплой. Отлично!
Очень даже гуд!
С победой!
Жаль тратить время, что отпущенно на лень.
Пижамный лирик (С.В.Тишуков)
Поздравляю, очень так зацепило. Пусть подольше живут и старики и котейка))
хорошая сказка. + Но кошку зря Василичем назвали Если трёхцветная - всегда кошка
Правил не знаю, мнений не имею, решение принять не могу.
Мастерская работа: слог, персонажи, сюжет - все на высшем уровне! Рассказ запал в душу, перечитаю еще не раз.
Денис, с победой! +
Все на свете можно исправить, кроме смерти.(С)
Спасибо, Олег!
Слышал об этом. Не берусь утверждать обратное, скажу лишь, что сверялся с доступными источниками. За их надёжность не поручусь, но в данном случае абсолютная достоверность не показалась мне очень уж значимым условием.
Клавдий
"...А я и сам когда-то был самым главным королём. А теперь гоняю дым. Дым и пепел..."
"Крематорий"
Лилия, Владимир, Яна, Галина, спасибо!
С наступающим!
Клавдий
"...А я и сам когда-то был самым главным королём. А теперь гоняю дым. Дым и пепел..."
"Крематорий"
Поздравляю Вас! Достойная работа! Трогательная, добрая и - чуточку волшебная! Спасибо за удовольствие читать
https://www.youtube.com/channel/UCckxPqr4d8cPte95PoWBgcw
Спасибо, Надежда! Рад Вам!
Клавдий
"...А я и сам когда-то был самым главным королём. А теперь гоняю дым. Дым и пепел..."
"Крематорий"
Ого, какой бриллиант в новогодней коллекции!
Клавдий, заслуженное первое место. И заслуженная номинация за мастерство. Вас всегда приятно читать - легко, остроумно, умно и с выводами. Жалко, что маловато пишите. Я бы и книжку купила бы)
Почитала комментарии. Есть такой котонаучный термин "кошка-богатка", она обязательно трехцветная и обязательно девочка
Передавайте от меня привет вашим домочадцам - коту и домовому обнимите и налейте молока +++
Безнадёжная
С глубоким уважением к таланту принес свой крестег, восторг и каракули, которые я назвал иллюстрацией:
Вон то голубое
надень, моя радость, надень.
Не плачь
и до встречи в апреле.
До встречи в апреле. (с)Тина.
домовой классный, а полы слишком чистые))
Дружбу не планируют, про любовь не кричат, правду не доказывают.
Ницше
Тень от дверного проёмы неверно расположена.
Сергей Тишуков
это не тень, это ковреГ Ну... можно и за неправильную тень выдать, я художнеГ я так вижу!
Вон то голубое
надень, моя радость, надень.
Не плачь
и до встречи в апреле.
До встречи в апреле. (с)Тина.