Тень качающейся калины

24.10.19 - 27.10.19

Телефон надрывался уже десятую минуту, изрядно раздражая всех сидевших в кабинете работников. Вскоре к навязчивой трели добавились охи, ахи и порция отборных матюков.
Пётр Дремотин, мирно сопевший за клавиатурой компьютера, лениво потянулся и разлепил глаза. Где там эта дурацкая трубка?!

- Алло?
- Привет, Петь. Как же долго я тебя искала...
Пётр долго не мог спросонья понять, кому же принадлежит голос, но мозг отказывался работать и звал его обратно в мир Морфея и снов. Голос же не унимался:
- ...Что молчишь? Забыл меня? А вот я тебя не забыла. И очень скоро я приду за тобой. Или ты отправишься туда, где не сможешь прожить и секунды.

Пётр несколько раз, подобно рыбе, выброшенной на берег, открывал и закрывал рот, из которого не доносилось ни звука, а затем мужчину сразила такая сильная головная боль, будто его череп пыталась пробурить буровая установка. Перед глазами замелькали красно-зелёно-чёрные пятна. Они змеились и срастались в монструозные образования, ощеренные игольчатыми лапами, похожими на ветки. В висках барабанило и гудело, Пётр почувствовал, что ещё немного, и он полетит на кафельный пол.

В тот день бедолагу отпустили с работы значительно раньше, но пришедший вечером врач не смог объяснить, что спровоцировало приступ, поэтому сослался на особенно сильное переутомление.
Во сне Пётр бродил по обширной опушке леса. Лунный свет освещал, казалось, только её, поскольку ели и сосны лишь вычерчивались тёмными угловатыми силуэтами.
Посреди опушки росло весьма странное дерево - словно насмехаясь над законами ботаники, оно было увешано гроздьями ягод калины и малины, а по высоте не уступало североамериканским секвойям. Его мощные ветви колыхались от порывов ветра, хотя возможно, это наоборот, ветер исходил от дерева. Сильный порыв ветра ударил в лицо, и Пётр проснулся.
Солнце едва показалось над горизонтом, и от этого уходящий ночной мрак выглядел ещё более насыщенным и тёмным.
Пролежав до семи утра, будто бревно, Пётр начал собираться на работу.
- Центр отслеживания аномалий, Дремотин Пётр, слушаю. Что? Какой труп? В Сергиевом Посаде? Говорите помедленнее и погромче... Мужчина, какая ещё сосиска?!! Аа, туристка. Извините, у нас телефон старый. Как, селфи-палка в заднице, да ещё и в раздвинутом состоянии? Это что, шутка? Кому, мать ваша мамонт, придёт в голову насаживать китайскую туристку на селфи палку? Извините, для своих телефонных хулиганств ищите другие места! Мы - серьёзная организация!
Пётр положил трубку. Нелюбимая работа порой выводила его из себя, но уволиться было практически невозможно - начальство каждый раз заставляло отработать такой объём, что проще было остаться и работать понемногу с маленькими объёмами работы.
Дремотину снова позвонили.
- Алло? Слушайте, я серьёзно. Прекратите орать в трубку и паниковать - у нас АНОМАЛИИ, а не маньяки! Понимаете??? С палками и туристками не к нам!!!
Второй раз закончив разговор, Дремотин встал из-за стола и пошёл за порцией кофе.
- Говорила мама, иди на пилота, сынок! Сейчас бы парил в небе, как птица, а не принимал звонки от сумасшедших!
Дрррзыыыыньь!!! Дзззыыыынь!!!
Взревев, точно носорог, Пётр бросился к телефону, намереваясь выкинуть его из окна своего десятого этажа.
- ДА! СЛУШАЮ, МАТЬ ВАША МАМОНТ!!! ЗАПОМНИТЕ, МЫ НЕ ЗАНИМАЕМСЯ УБИЙСТВАМИ, ИЗНАСИЛОВАНИЯМИ И ПРОЧЕЙ КРИМИНАЛЬНОЙ ЕРУНДОЙ! У НАС МОНСТРЫ, АНОМАЛИИ, И ПРОЧЕЕ!!!

- Привет, мой ветреный друг. Я в курсе, чем вы занимаетесь, - произнесла трубка тихим зловещим женским голосом, - Можете заниматься чем угодно на своей работе, но если ты не вернёшься ко мне, то сам станешь объектом расследования своей организации. Я выразилась достаточно чётко? Даю тебе времени день на раздумье, после чего я самолично отправлю тебя туда, где не будет никого, кто был бы тебе знаком, и остаток своей жизни ты проведёшь в одиночестве. Зато жизнь твоя будет состоять из сплошной малины! Тебе решать - время пошло!
Послышались короткие гудки.

Выходные Дремотин провёл у друга на даче, поглощая шашлык и алкоголь.
- Петь, ты чего такой? - пытался докопаться друг, суетясь с очередной порцией подгоревшего мяса, - Выглядишь так, будто тебя искусала стая вампиров, затем надавала тумаков и напоследок изваляла в земле! Что-то стряслось на работе?
- Саш, отстань, тут не с работой проблемы. Тут личное.
- ????
- Когда-то в студенческие годы, я связался с девушкой, она с Дальнего. Знаешь, деревню Кровавокалиновку?
Друг подавился, облив землю знатной порцией пива.
- Ты что, умудрился с деревенской связаться? И что? Надеюсь, вы по-прежнему вместе?
- Нет. Она не захотела переезжать в мегаполис, а у меня впереди маячило повышение. Как ты думаешь, что я выберу - собственное стадо коров или место с хорошей зарплатой?
Саша продолжал кашлять, но уже не так сильно. Он кивнул, давая знать, что слушает разговор.
- Когда я предложил разойтись, она вообще не отреагировала, просто бросила трубку. А потом...
Пётр замолк. Перед его внутренним взором разворачивались картины одна страшнее другой. Спустя несколько недель после разрыва, мужчина испытал свой первый приступ чудовищной мигрени. Вместе с ней пришли видения - вот беременная жена соседа, вопящая в луже крови, выдавливающая из себя окровавленными ошмётками нерождённого ребёнка. Вот деревенская бабулька протягивает коряво скрученный конус из газеты, вместо семечек наполненный скрипучими чёрными жуками. Вместо животных Петр начал видеть монстров с длинными хвостами и светящейся шерстью. Постепенно, перед Петром стал раскрывться чуждый мир ночного леса, где росло удивительное, пугающее своей неестественностью дерево, рождающее две разные ягоды.
Чтобы хоть немного отдохнуть от распалившегося Петра и отвлечь его от тягостных мыслей, Саша отправил Петра за хворостом для костра в лес, а сам остался убираться.
Пётр зашёл в лес, тщательно прислушиваясь. Ветер гнул ветки кустов, где-то шуршал ёж. Наверху, в кронах утробно рычали воюющие за смолистую шишку белки.
Шаг. Ещё шаг. Вдали уже показался поросший мхом валежник.
Вдруг Петра скрючило от невыносимой боли, пульсирующей в голове. Мозг верещал в адской агонии, и грохился вылететь, разрушив черепную коробку.
Окружающий пейзаж стремительно менялся - столь вожделенный для Петра валежник растворился в воздухе, уступив место толстенным еловым стволам. Тропинка тоже канула в небытие - вместо неё отовсюду проклёвывалась сочная тёмно-зелёная трава. Послышался громкий треск, заставивший Петра обернуться. Он ничуть не удивился, когда увидел дерево, усыпанное ягодами, ставшее ещё больше и мрачнее. На одной из самых нижних веток, похожих на изогнувшегося в полёте дракона, сидела в позе лотоса темноволосая девушка, с настолько ярким синим цветом глаз, что казалось, они светятся в темноте. В изрисованных старорусскими символами руках покоилась выдолбленная из дерева кукла, отдалённо напомнившая Петра. На голове куклы виднелась прорезанная лезвием борозда, и с треском, с хрустом, тонкое лезвие глубже вгрызалось в деревянную голову.
- Даю тебе последний шанс, Петя, - угрожающий голос девушки отдавался в терзаемой болью голове набатом, - Ты возвращаешься?
Да или нет? Что ответить, когда череп грозит лопнуть, и нет сил соображать?
Вернуться к ведьме? Обречь себя на страдания? Или попытаться удрать с проклятой опушки, пока не поздно?
Не отвечая, Пётр развернулся и попытался отползти обратно, в нормальный солнечный лес, в который его отправили за валежником. Но попытка оказалась тщетной - лезвие в последний раз взгрызлось в голову куклы, погрузив мир Петра в кровавую жаркую мглу...