Сатурн, пожирающий своего сына 07

Коль буйны радости, конец их буен;
В победе — смерть их; как огонь и порох…

Притоп, щелчок, удар в ладоши. Налево – притоп, направо – притоп, вперёд – щелчок, назад – удар в ладоши. Луна о мрамор водяной, чередовалась танцем отраженья одиноким. Скорее, скорее мыслей табуны, рысью ускакали. Купол над горой, округу близлежащую накрыл, там у пруда в заводях, молчал камыш. Старик цветы тут обнаружил. Два вида, двух цветов, они в посмертных сожалениях, объятия подарили. Присел старик, коснулся лепестков, поморщившись слегка, ведь огрубела кожа много уж веков назад. Звездной россыпью смех множился, нежностью кинжалом в сердце упиваясь, клинков мерцаньем искр, вонзаясь в спину. Глубже, глубже меж костей к душе скользил. Любовь сыграла злую шутку с богом, сладостью своей лишая аппетита.

Сорвал цветы, топтал ногой, в искренней досаде и обиде, отчаявшись поддержку чью-нибудь найти. Стоя на коленях, старик медленно руки опустил. Облака скрывая небосклон, тенями падали на землю. Лицо в морщинах, маску чёрную одев, вдруг свет ловило. Слёзы комком к горлу, сами подступили.

Предательство! Обман и ложь! Сатир хвостатый, отродье грязи, раб похоти и ласк, клятву данную нарушил! Угроза неминуемой смерти, не стала доводом для службы верной. Глупец всерьёз думал наказанья избежать?!

Побрёл Сатурн, свинцом залитыми ногами. Пустынным эхом отзывалось имя. Его тёмное поймало, объятья подарив и отпускать не собиралось. Прошептав украдкой, спрятавшись в потёмках в тронном зале пылью оседало.

Смех множился.

Не было средь свиты храбрецов таких, ведь рядом окажись, можно жертвой гнева оказаться. Сатурн рукой взмахнул.

А где же верная супруга? Как подобает лучшим женам, она поддерживать должна, приголубить, успокоить и развеять все сомнения. А ну-ка поглядим, меж стройных близких нам рядов, не видим мы любимого лица. Печалят нас дела, сложившиеся в царстве нашем. Во все концы гонцов отправьте, на площади пускай выходят глашатаи, раструбите на весь мир о том, что ваш милостивый повелитель ищет Рею. Мы хотим, чтобы лик её прекрасный, предстал пред нашими глазами. Мы соскучились, по компании милой сердцу дамы.

Нет. Мы поменяли мнение своё. Немного поразмыслив, мы кости поразмять хотим, нам свежий воздух полезен будет. Мы засиделись в покоях наших, да и вам подданным моим, мы покажем величие своё.

До нас дошли вести, что некий самозванец по имени Юпитер, осмелился нам бросить вызов. Он возглашает, о праве на престол, претензии свои подкрепляя родственными связями с родом древним. Он нашим сыном объявил себя. Каков наглец! Мы его накажем, и на площади на кол мы его насадим. Тем самым подавим бунт, устроенный предателями гнусными. И тех, кого Юпитер в заблуждение ввёл, спасём от страшных мук неведенья и лжи. Решено подайте нам доспехи!

Зря тратил силы старый бог. Он красноречием не привлечёт новых, и не успокоит прежних союзников своих. Все красивые слова и рассуждения он просто в воздух выпускал.

Тронный зал был пуст, но внутри пылало пламя. Бог в полном одиночестве стоял.

Яд по венам с кровью, телом овладел.

Постоянно слышу я его! Вы все, предвестники утраты сил моих! Лобызав в моменты славы, я нуждам вашим потакал. Ты ли там смеёшься?! Пойди поближе! Сниму с тебя шкуру, подаренную мною!

Ты друг давнишний, в битвах рядом мне спину прикрывал! Стой! И с ними ты?!

Обессиливший в конец, некогда великий бог, гробовою упивался тишиной.
Где тот момент, когда необратимы стали действа?


***

Великой битвы час настал. В том чистом поле встретились два бога, юноша и старец. Сражение длилось целых десять лет.
Вулкан извергнув лаву из Тартара глубин, пеплом смрада землю окружил, камней канонада метеорами небо устрашала, и поодаль с морем встречалась у низин. Наступала полыхающая масса, давила с лихом, с жаром. Но стойко море смертельный вызов принимало, у невидимой границы огонь спокойно остужая. Вскипевшая вода, бурлила за разом раз, но противоборство двух стихий равновесие ни коим образом не нарушало. Казалось вот момент победный, весов качнется чаша, бриз волнами к суше море гнал, но в тоже время с новой силой пламя раздувал. И там на месте соприкосновения двух миров, стеной нагромождалась лава. Вода точила камень, его огонь подогревал, снабжая новой партией бойцов.

Тяни, толкай природы сил бесконечный танец, в том танце кружилась вечность, за руки с судьбой совершая ежедневный ритуал. Жизнь не зарождалась вновь, но умирала, но не гасла под гнётом мирозданья, но и не полыхала. Там, где искра убавлялась, она возникала в обличье новом там, где стоило добавить. Желто-красная листва, не исчезала во времени пустотах, она перегноем в листве зелено-сочной воплощался. Вода, тучей грозовой обратно к истокам возвращалась и подпитывала стареющей древо, а вокруг него из желудей, упавших с веток дуба, корнями прорастали новые деревья.

И вдруг вспыхнет пламя, уничтожив лес, прогонит всех зверей из мест насиженных своих. Наконец-то победы торжества, но жизнь не умирала, не сгорела в пламени бурьяна, она пеплом феникса, из глубин земных, окрасит вновь поля.

В том чистом поле встретились два бога, юноша и старец. Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. Не мстил Юпитер за бессметные количества безвинных жертв, но дал место гневу. Он бы накормил его, будь он голоден; если жаждет, напоил бы; ибо, делая сие, не собрал на голову горящие уголья. Не хотел Юпитер побеждать злом, но побеждая добром, ведь не без цели опоясался мечом.

Изо дня в день, тёмной ночью, схлестнувшись бились на смерть отец и сын. От одного лишь взмаха ландшафт менялся как по волшебству, высокогорные цепи сменяли равнинное плато. Где прежде было озеро, теперь под силой дыхания огнедышащего, песком пустыни, барханов волн под облаками плыли, обгоняя солнце.

Битвой утомленные боги, уперлись ногами в землю, друг друга толкая, пытаясь равновесия лишить. Континент единый, на части раскололся.

Юпитер последний шанс использовать решил, он помнил, как Небо преклонилось в час его рожденья - он молнии, обещанные попросил. Небо на призыв откликнувшись, вложило оружие смертельное в руки молодого Бога. Ржавые доспехи старика не выдержали, молний стрел удара сверху, они стеклу подобно на мелкие куски разбились сразу. И солнца диск на закате вдруг взошёл, и огонь низвергли небеса. Обессиленный и раненный Сатурн начал было отступать, пытаясь скрыться от неминуемой кары воздаяния ступеней, мир окутанный оковами неверия и зла, страшной тьмой подавленный веками, дыханье затаил. Но тверда рука Юпитера, крепко сжав молнию он вскрыл живот, навзничь опрокинув ненавистного убийцу. Освободил проглоченных братьев и сестёр, живших тем самым днём, когда жизни путь не закончился для всех, а днём, когда будет свергнут кровопийца, они воздвигли храм повелителю Олимпа, туда вошли его войска.

Внезапно раздался голос трубный, частицы света в храм вошли, ушедшие в иные вечные пространства, нашли горизонт покоя, ютясь в саду у райской птицы.

Эпилог.

Пантеон богов занял своё место – Меркурий, Венера, Марс, Нептун. Меж ними сын, отец и дед выстроились вслед – Юпитер, Сатурн и Уран. Здесь и Рея, связанная путами судьбы, осталась спутником ненавистного мужа своего, навечно скованная холода кольцом. Те кольца, нагромождались с каждым прожитым годом, и каждым поступком, что во грехе совершал Сатурн.
Молва, однако твердила, что заключён он был в Тартаре, вместе с титанами, вставшими на сторону его. Другие говорят, что он нашел пристанище на одном из островов. После тысячелетий боли, познав горечь поражения, лишенный могущества былого, обрёл равновесие и толику покоя, ту что все мы ищим, но находят лишь очень немногие.

Послесловие:
Дух вышедший из тела ходит по местам безводным, ища покоя в странствиях, но не находит, и говорит себе: пора вернутся в дом откуда вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом.

А.С.Р. Алматы 2020г.