Блог портала New Author

Пыль (18+)

Аватар пользователя yurij-d
Рейтинг:
11


Пыль была повсюду. Мебель старую, добротную – всю покрыла. Люстры с пожелтевшими плафонами, зеркала в деревянных оправах, выцветших – тоже. Экран телевизора, выпуклый, белесым слоем ее зарос и ковры узорчатые на полу и стенах. В воздухе застоявшемся, смрадном и теплом летала, и першило в горле, и кашель давил от нее.

От нахлынувших воспоминаний Колбину дурно стало. Неделя прошла, как тело обнаружили в квартире той, на Текстильной улице. Соседи его вызвали, участкового.

В дверь звонили сначала, но никто не открыл. Сам Колбин потом и звонил и стучал. Одна старуха там жила, говорили, не выходила никогда, а тут запах пошел по всему подъезду. Ломать дверь пришлось – та толстая дубовая, облупленная вся, с трудом поддавалась. Когда вскрыли, пахнуло так, что вскрикнул кто-то из понятых, и носы зажали. Колбин сам еле на ногах удержался от смрада.

Продышался он кое-как, вошел. В коридоре всего одна лампочка горела. И стены и пол – все в ядовитой желтизне от света ее. В гостиной старуха лежала, на диване, мертвая. В темное платье одета, руки на груди сложены. В волосах седых, жиденьких деревянный гребень.

Пока с бумагами и понятыми возился, пылью надышался, а после, два дня ее в носу чувствовал, сморкался. На третий отошло, полегче стало, но вот опять закашлялся-зачихался вчера, весь день вздохнуть свободно не мог. И старуха вспоминалась. Лицо у нее совсем худое, но такое умиротворенное, показалось, что даже будто улыбалась она… а может фантазия у старлея* чрез меру взыграла. Никак забыть не мог ту квартиру, хоть и смерть не раз видел по долгу службы.

Пыль Колбина не отпускала – кашлял постоянно. К врачу ходил – бесполезно. Психосоматика, говорит, а так носоглотка чистая, легкие тоже. Крепкий организм, здоровый, рекомендуется вот на море съездить, подышать соленым воздухом. Утомились вы, молодой человек, на службе.

Но кашлем одним дело не кончилось. Старуха стала беспокоить его – во снах являться. Молчит, смотрит только – взглядом одним словно душу вынимает. А, бывало, снилось, что в квартире он ее, темной, один, в чулане сидит, и слышит храп из гостиной. Дверь в чулан не заперта, но страшно выйти так, что чуть привстал – и ноги дрожат, отнимаются. Такой реальный сон, что жуть настоящая одолевает до утра. Не деться никуда от нее, от старухи, от пыли, квартиры той. Просыпался Колбин по ночам, закашливался, будто курил уже лет сорок, а самому-то и тридцати нет. «Чего тебе надо?! Хочешь чего от меня?! Не отпускаешь почему?! – думал, а потом: – может и прав был доктор?! Но на море сейчас никак, отпуск попросить – не отпустит начальство».

Квартиру свою Колбин теперь через день убирал. Не сам, конечно. Были для этого связи: мигранты – те на все пойдут, лишь бы прикрывал, жить не мешал и работать. Приходили к нему узбечки, бесплатно убирались. Не мог терпеть он пыли никакой больше. Квартиру вычистили так, что и сверху на мебели, и за ней все блестело. Но пыль не в носу и не в горле – словно в душу, в нутро его забилась, осела там и разъедала изнутри.

Подумал Колбин, что развеяться хорошо бы, отдохнуть, забыться. Жены не было – год назад развелись, а знакомиться по-серьезному не хотел. Для разных удовольствий у него возможности имелись. Не часто, но пользовался. Проституток не брал – брезговал, а вот на крючок кого подсадить – дело другое.

Наведался к одному деятелю, не впервой уже. Под статью тот попался однажды, но тогда разговорились, и прикрыл его Колбин. Но сейчас денег не взял, а договорился кое о чем. Жена гражданская у того, казашка, давно приглянулась старлею. Деятель не стал артачиться, с ней сам договорился, а деваться той некуда. Иначе в тюрьму мужа, а самой – на улицу: ни родственников, ни знакомых не было у нее.

Вечером пришла казашка на квартиру. Встретил ее любезно Колбин, в комнату проводил. По-русски девка неважно говорила, ну да ладно, думал, не за разговорами здесь.

Налил красного вина в фужер, ухаживал, за стол усадил с закусками. Сам водки выпил – и сразу разговорился, байки служебные рассказывать стал. Она-то кивает, улыбается даже, хоть и через слово понимает. И вино-то вином, но по глазам видно – не ее это выбор, не хотела сюда идти, через силу отправили. Но Колбин не первый раз уже, плюнул. Хорошо ему было: кашель отступил, про старуху забыл вообще. И перед пьяными глазами она только, девка, казашка, черноволосая, худенькая. Глаза чужие – да! Но красивые, засмотришься – утонешь в них.

Рядом сел, прикоснулся, ласково старался, но уж больно страсть разобрала. Девка не противилась, знала, что нельзя. Ответила на ласки, целовать стала и в щеки, и в губы, и в шею. Но чувствовал сердцем Колбин – не его она. Хоть как ее возьми – нутром не отдастся. И подумал, уж не отпустить ли ее вовсе, да и в покое мужа оставить. Слово взять, чтобы завязал или валил с его территории завтра же. Но разыгралась натура, не заглушить ее. Обхватил девку, прижал к себе, зацеловал, чуть ли не зубами в нежную кожу впился. Казашка голову запрокинула. Расстегнул платье Колбин, плечи ее смуглые оголил, на руки подхватил, и на кровать отнес. Одежду стянул – чуть не разорвал, и свет притушил – не хотел в глаза смотреть.

«Отпущу тебя! Отпущу!.. Только прогони подальше печали все, дай воздуху свежего… моей стань…» – думал он, раздеваясь.

Красивая девка тому деятелю досталась: груди налитые, бедра и живот гладкие, зад упругий. Следила явно за собой – внизу живота все подбрито, только одна черная полосочка манит туда. Встала на локти, выгнулась, так Колбин себя и потерял, аж слюни потекли. Прижался к девичьему заду, обхватил крепкие ягодицы. Казашка охнула и застонала, выгибалась вся, глаза закрыв.

«Моя!..» – прохрипел Колбин от страсти. И двигался так, чтобы всю взять ее, без остатка. Себе!.. Себе только наслаждение! Она пусть стонет, орет хоть!

Почувствовал он, что на пределе уже, хват ослабил и замедлил движения – подольше, подольше бы удовольствие продлить. Девка голову опустила, вздохнула и задрала снова, и за волосы схватил ее, потянул. Готов уже выпустить страсть был, как ледяной водой словно окатило всего. И рука не девичьи шелковые волосы, а сухую паклю держит; не зад упругий, гладкий перед ним, а словно полено трухлявое, и кожа грубая на ощупь стала, а член, как в горячие угли сунул, жеребец. От боли взвыл Колбин, оттолкнул девку и сам с кровати чуть не рухнул. Смотрит: спина перед ним вся морщинистая, в темных пятнах, грудь налитая мешком дряблым, сухим, обвисла. Голова вся седая задралась, и не стон девичий раздался, а хрип-клокотание гортанное. Старуха!.. Старуха его взяла! Не удержался Колбин, упал с кровати.

Улыбнулась ему старая беззубым ртом, и прошло наваждение. Казашка с испугу к спинке кровати прижалась, ноги под себя подогнула, дрожала вся.

«Подмешала!.. Дрянь!.. В водку что-то!..» – хотел уже вскочить старлей и за волосы стащить девку, но не только мужская сила ушла – руки и ноги размякли, словно ватные стали. Беспомощный, так на полу и остался, и старуху опять увидел. Склонилась над ним и прошипела:

– Тронь только, попробуй!

Девка опомнилась, да так и выбежала из квартиры, одежду схватив. А Колбин только через час в себя пришел, и, когда поднялся едва, увидел, что пол под ним мокрый весь. Как малое дитя обмочился старлей.

С того вечера совсем плохи дела стали у Колбина. Старуха снилась пореже, но кашель так и донимал, и сила мужская отступила. Размяк он, духа прежнего в себе не чувствовал. Решимость куда-то делась, трудно на службе стало. А начальство, коллеги, словно поняли, что потерял он хватку. Насели: поручения, просьбы, совещания, отчеты, – каждый день по кусочку откусывают и едят старлея.

По ночам болело у него естество мужское, внизу живота словно каленым железом жгли. Стонал тогда, а если засыпал, то мокрый просыпался. К врачу снова ходил, анализы пересдавал все, которые можно, лекарства покупал и пил, строго, не единой таблетки не пропустил. Но бесполезно все, не помогало.


Нельзя было жить дальше так. Стал думать, как отвадить напасти эти. Родственников старухи искал, хоть кого-то, кто мог пролить свет на его положение.

Быстро нашел – служба на руку сыграла. В другом городе внучка старухина жила. Адрес домашний, место работы – все выведал. Взял за свой счет отпуск. Начальство удерживать не стало, съеден уже старлей был к тому моменту, мало что осталось от него. Переводить в другой район грозили с понижением, а то и вовсе со службы выгнать.

Позвонил Колбин внучке старухиной. Представился, сказал, что есть формальности, которые уладить надо в связи со смертью бабушки. О встрече договорился, и поехал.

Восемь часов поездом до города было. Ночью ехал. В вагоне плацкартном народу много, все сонные, а Колбин сам не свой, не спалось ему, и поговорить не с кем. Только на отражение в окне смотрел. Кое-как под утро сомкнул глаза. И приснилось, что вовсе один едет. Ни пассажиров, ни проводников – никого. Поезд ход набирает, ускоряется, но куда – не ясно. За окном – пусто. Грохочут колеса, сильнее и сильнее все. В вечную пустоту Колбина везет поезд.

Проснулся, когда к вокзалу подъехали уже. Голоса разбудили, приятно было услышать их – не один в этом мире, и надежда есть все исправить, победить болезнь, проклятие старухино.

Ждал назначенного времени, промучился до вечера. Ни по городу погулять, ни развлечений каких – ничего не хотел. Сидел по нужному адресу во дворе, на лавочке, в окружении кирпичных серых пятиэтажек. Вокруг людей не было. Редко какой прохожий вдалеке проходил. Площадка детская пустая, ветер по ней гулял, таскал опавшие листья.

И не заметил Колбин, как женщина на скамейку подсела. Обернулся, вздрогнул и сразу понял: она это, внучка старухина. А лицо – будто покойница сама явилась. Но молодое, конечно, не морщинки. Не злое лицо, даже приятное. Сама в плаще осеннем, на голове платок. Улыбнулась Колбину, сказав:

– Ну, здравствуй, старший лейтенант. Вижу я тебя, вижу, зачем пришел. Догадывалась только, а теперь точно вижу, – голос спокойный, но другой совсем, не то, что по телефону. Там – уважение к представителю власти чувствовалось, а здесь – нет у него никакой власти, человек с человеком говорит.

– Аксинья Петровна... – хотел Колбин встать, но схватила боль внизу живота, так, что охнул и согнулся. Приложила руку внучка к животу его – стало легче. Разогнулся, посмотрел. Без слов она поняла все.

– За что, думаешь, напасть на тебя такая? – проговорила. ¬– И почему ты, и как возможно такое? Время другое ведь, ни сглазу, ни порчи – нет такого и быть не может.

Колбин кивнул, поморщившись, и выдавил:

– Думал – да… С квартиры началось все, с пыли ее… А сейчас… кашель достает, дышу с трудом, в животе больно и внизу. И жизнь под откос пошла, службы никакой. Я думал, подхватил чего, инфекцию, может, какую… к врачу ходил. Толку нет. Вот и решил вас найти. Не поможете – не знаю, что дальше делать. Понять не могу: за что мне такое?

– За что, говоришь? – Аксинья сложила руки на коленях, вздохнув: – Душа у тебя, старший лейтенант, черная. Не вся еще, но пятен много на ней. Вот отсюда и беды твои. Досталось тебе от моей бабушки, она, наоборот, душа чистая, светлая, всю жизнь с чернотой в людских сердцах боролась.

– Душа черная… – усмехнулся Колбин. – Да что же это я… дьявол что ли… так, сошка мелкая... Да и у кого она не черная сейчас-то? Телевизор смотрите? Вот там нелюди! Там! Вот кого наказывать надо! А я причем?! Как могу, так и живу! Ничьей души еще не погубил!

Взглянула Аксинья недобро. Колбин сухой ком сглотнул от этого.

– А ты на других не гляди, – сказала. – Себя сначала увидь, посмотри, что приносишь ты, и кому? Отдаешь что? Власть себе выбил, но мало тебе. Шакалом ты на своем месте стал. Людей держишь – не ставишь ни во что, опутал их, слабых, паутиной своей. Обязан помогать по долгу службы, а дань берешь, покрываешь волков. Девок против воли к себе тащил – сами шли к тебе, лишь бы не погубил. Много мужчин: и мужей, и братьев, отцов ненавистью к тебе дышат. А понесла от тебя одна – так и сгинула. А ты – никого… И твоя-то сама от тебя ушла. Не вынесла чернеющую душу твою.

Побледнел старлей, чуть не задрожал и проговорил, сам не веря себе:

– Все равно, не бывает такого… в наше время.

– Верь не верь, а я вижу. Досталось мне по роду это видение. Не всех, но многих вижу, а уж тебя хорошо разглядела, потому, что бабушки ты моей вкусил, когда в квартиру вошел ее. Пыль – та самая – не просто пылью была. Вдохнул ты – и поселилась в тебе часть души светлой, и борется с чернотой. Она-то, чернота, тебя и губит, а думаешь, что бабушка виновата. Изгнать ты сам скверну должен через страдания. Всегда так было. Если человек какой тьму на других наводит, обратить эту тьму против него же нужно. И через недуги разные и лишения очищается душа у него, и светлее становится человек. Трудный путь это, бывает, что не одну жизнь длится.

Вздохнул Колбин. Внизу живота больно опять стало. Умом не мог понять этого, нутром чувствовал: правду, правду говорит Аксинья! И не деться никуда от нее. Взглянул, сморщившись. Поняла его та без слов опять, сказала:

– Грех на себя должен ты взять, чужой. Тяжелый грех это, на всю жизнь печать, но душу излечишь. Нет страданий таких, что душа светлая не вынесет. И чернота с тебя смоется тогда.

Покивал Колбин, смиряясь, и спросил:

– Что за грех?

– Узнаешь. Время придет, все узнаешь. Как увидишь свет, так душа к нему и потянется. Ты тогда черноту не слушай, она может и громким карканьем, и сладостной песней от дела отговаривать. Услышишь – поймешь, а дальше... смелости тебе желаю, – поднялась Аксинья со скамейки и зашагала прочь. Хотел ее Колбин остановить, но понял, что нет смысла в том. Все сказала уже, а дальше – сам.

Дел в этом городе больше не было. Обратно на вокзал отправился. На ближайшем же поезде уехать хотел. И пока шел, по дороге думал, что же за грех такой взять на себя придется. Боль отступила, и думать стало легче. Даже приободрился немного. Ну, а что ж? Не первый, кому в жизни перемены навязывались. И сам видел, как судьбы чужие ломались, калечились, уходили люди раньше времени, детей, жен, мужей оставляли. Но что поделать, каждый отстрадать свое должен, смыть черноту, о которой Аксинья говорила.

«Сильно, значит, зацепило меня», – думал, пока шел, от ветра хлесткого щурился. И надумал, что как приедет, сразу рапорт подаст об увольнении, жену бывшую постарается вернуть. Раз сказала Аксинья, что частичкой света та была, то вернуть ее надо. Поможет она избавиться от недуга.

Но грызли и другие мысли его: и как дальше, жить на что, и куда податься?.. Резон был в мыслях тех, ведь знакомые Колбина – все под службу его завязаны. А уйдет… и кем тогда будет?.. В том-то дело, что стать надо в жизни кем-то, а был он никем без звания своего и должности.

Отогнал от себя подальше мысли эти. Твердо решил: со службы – уходить, жену – вернуть! Впервые за долгие месяцы затрепетал дух его мужской, ощутил, что может с напастью справиться.

Час еще шел Колбин мимо пятиэтажек. И сворачивать уже в сторону вокзала собрался, в центр, как услышал возню и крики во дворе ближайшем. Посмотрел. Взгляд опытный наметан был на такое: сразу увидел, что драка. Может, сыграл в нем дух, заново пробудившийся или привычка служебная, но понесли его сами ноги туда.

– Стоять! – крикнул, удостоверение при себе было, и в форме все-таки. Пятеро там сцепились: рвали друг друга, молча, озлоблено. Трое одного повалили, ногами отхаживали по голове, по шее. Тот руками голову закрыл и в комок сжался, второй – дружок, видимо, засвистел и рванул подальше. Его даже догонять не стали, а на лежачего навалились толпой. Разжать руки ему двое пытались, чтобы только ударить посильнее, сломать, изувечить. Сильно били, хоть и парень-то крепкий им попался, но сник уже от побоев.

Влетел старлей в драку. Одного сразу кулаком в затылок – упал. Второй отскочил, и Колбин в рожу удостоверение ему сунул, заорав:

– На землю! Все! Отвоевался!

Оторопел малый сначала, но тут же оттаял, да и дернул с места, форму увидев. А третий так и стоял. Дрожал весь, не смог убежать. Над телом лежачего склонился. Пригляделся Колбин и сам остолбенел: у парня того из груди нож торчал, у самого сердца. Труп уже. А нападавший мальчишка всего-то лет тринадцати, черноглазый, кавказской наружности, щетина не успела пробиться. Стоит и слезы по лицу текут, головой мотает, дрожит весь. Слово за себя сказать не может.

И тут дошло до Колбина, почувствовал, что вот он – момент, и грех тот, который себе забрать надо. Мальчишку чернявого на свободе оставить, а самому за убийство ответить. Только так. Не дело это раскрыть, не виновных найти, а спасти мальчишку, сына, брата таких же, с кого он поборы брал, чьих сестер, жен и матерей водил в квартиру себе. И нож, что из груди лежачего торчал, не мальчишки этого, а старухин. Отдала она его Колбину, как возможность черноту из сердца изгнать. На, сказала, бери. Твой теперь это нож.

Протянул руку старлей, да так и застыл. Мысли нахлынули такие, что и руки и ноги задрожали, а в животе жар разлился. Что творишь-то?! Себя губишь! Карьера что – жизнь кончена будет! И жену не вернешь, и нового не сотворишь! За чужое преступление отправишься баланду хлебать и землю топтать промерзлую. Не пожалеет тюрьма тебя – мента бывшего. На части порвут, с грязью смешают и заставят жрать грязь эту. И все за юнца черноглазого, его же земляки с тобой поквитаются. Брата ихнего много там! Сломают! Прислуживать, как придорожная девка им будешь, и не выйдешь оттуда человеком никогда!..

Щелкнуло что-то в голове у Колбина. Вспомнил слова Аксиньи об уговорах, черноте людской и недуге своем. Тянется рука к ножу, вот-вот схватит. А голос, смысл здравый, все по полочкам раскладывает: «Сдай ты сопляка этого и дружков его! Посади! Дело доброе сделай! Не для себя – для людей! Учили тебя тому! На должность поставили! А эти, сейчас уйдут – потом еще кого погубят! Много их брата и здесь и там!..»

Сирена полицейская завизжала. Колбин опомнился, видит: почти схватил рукоять. На парнишку взглянул. Тот рядом стоял. И так смотрел, будто вовсе не он это был, а старуха через него, юнца чернявого, пялилась. Вспомнилось лицо ее, когда в квартире преставившуюся увидел. Опротивело лицо это Колбину, ведь хорошо у него до того дня все складывалось. Путь жизненный проложил себе вперед на годы. Повышение, переводы – вверх карьера взлетает; дочка какая-нибудь чиновничья в жены достанется, ребятишки от нее; машины, иномарки престижные; дом загородный. Все погубила старуха проклятая, пылью забила душу.

Не дотянулась рука до ножа: вскочил Колбин и сорвался с места, бежал, как минуту назад чернявые от него. Патрульную машину вдалеке видел – в другую сторону свернул. Со двора бы только выбежать, к людям, и вдохнуть воздуху свежего.

Пока на проспекте не оказался, не сбавил ходу. Чудилось, что преследуют его. Слышал шаги чужие за собой. Но выбежал на проспект, обернулся – и нет никого, позади дворы темные остались, и Аксинья с напутствием ее, и мальчишка чернявенький.

А дальше Колбина будто вдаль унесло. До вокзала, как пьяный шел. Землю под ногами не чувствовал, прохожих не видел. Усталость сильная накатила. Будто сам собой в руках у него обратный билет оказался: не помнил уже, как с кассиром разговаривал. Мысли никакие в голову не лезли и не думалось ни о чем. В зале ожидания сидел несколько часов – не заметил, как время прошло. Автоматом в вагон сел, на место свое, и отвернулся сразу насупившись. Говорить ни с кем не хотел.

Пока ехал, не смотрел на себя, избегал и зеркал и отсвета в окнах. Не хотел он старуху видеть, а знал – там она. Ждет. Глянь только, милый, посмотри в глаза мои да расскажи, как судьбу свою выбрал.

Лег он и отвернулся к стенке. Голоса попутчиков эхом в голове отдавались. Глухие, словно отделен был от людей стенкой невидимой – и не замечают они его, будто не живой человек, а тюк с мешками на полке лежит.

Усталость дело свое сделала – заснул на несколько часов Колбин. Так провалился глубоко, что даже ничего не видел во сне. Не было ни проклятой старухи, ни квартиры ее. Тишина, темнота и умиротворение вокруг, тепло так, словно оказался в утробе материнской. Вот там – никакой черноты невозможно, там – дитя, не родившееся еще, мир не узнавшее, злобы людской не вкусившее.

Недолго состояние то длилось. Разбудил его жуткий кашель, такой, что аж соседей перепугал всех. Пять минут без продыху кашлял. Не отпускала его пыль, старуха жила еще в нем, а чернота с ней не могла в одном теле быть. И не вернуть время уже, когда он один с этой чернотой жил, кормил ее страданиями людскими, когда растил ее, и она сама питала его, рассказывала сладко так о будущем, о планах, карьере, жене и мирском благополучии. Раз только взглянул в зеркало, когда в туалет вышел прокашляться. Темные жирные мешки под глазами налились, лицо незнакомое, осунувшееся на него глядело. А позади – вовсе не хотел он смотреть – только чувствовал, темное что-то было, витало в воздухе, то, что взрастил он за эти годы, и что старуха против него же обратила.

Так и доехал до города, сам не свой. В такси сел, да еще час до дому добирался, а потом долго перед подъездом стоял, не думал ни о чем. Дрожать уже стал от погоды промозглой, решился, наконец, домой зайти. Устал, очень устал Колбин.

Отворил дверь в квартиру – и слезы сами собой потекли. Не хотел уходить из этого мира, подышать бы еще сладким воздухом, а не пылью, забившей нутро его. А пыль… пыль была повсюду! Как снег на полу лежала. И мебель, и стены, и фотографии детские, что на стенах висели, - все собой пыль старухина закрыла. Начал пальцем водить – стереть хотел, а она тут же обратно садится.

Прошел в спальню в чем был, даже разуваться не стал, и на кровать рухнул. Глаза закрыл. А пыль столбом поднялась и самого Колбина будто одеялом укрыла. Дышит он, и свист по комнате разносится. Забивается в горло пыль, дышать не дает. Грудь вздымается, вспотел весь – продышаться бы, но не выходит никак. С игольное ушко стало горло. И тело все судрога свела, заплясали мушки перед глазами. Выгнулся, за горло схватился. Глоток! Глоток бы воздуху! Хоть какого! Хоть пыльного этого, но подышать! Крик раздался, сухой, приглушенный, и размякло тело. И глаза выпученными остались, и рот раскрыт, и пыль прямо в него оседает…


***


Долго дверь ломали в квартиру. Мощная, стальная была. А когда взломали, открыли – пылью и мертвечиной пахнуло так, что отвернулись все, отошли подальше. Один больше всех закашлялся и все никак продышаться не мог. Ни слова никто не сказал, когда вошли в квартиру. Молчали все, как немые. А когда в спальню заглянули, носы зажавши, оторопели. Тот, что кашлял больше всех, не выдержал – вырвало его, подхватили товарищи и вывели прочь. На кровати, словно саваном укрыто было черной пылью тело старшего лейтенанта Андрея Сергеевича Колбина, и в воздухе эта пыль витала здесь, повсюду.


*Старлей – старший лейтенант (сленг.)

Рейтинг:
11
Сергей Тишуков в Втр, 27/10/2020 - 18:12
Аватар пользователя Сергей Тишуков

Отлично. Лайк +
Рад что на сайте есть люди пишущие без размазывания соплей умиления по камзолу (это я про себя). Курящий

__________________________________

Сергей Тишуков

yurij-d в Втр, 27/10/2020 - 18:26
Аватар пользователя yurij-d

Спасибо Сергей)

__________________________________

@#$%^&*

Булахова Ирина в ср, 28/10/2020 - 00:43
Аватар пользователя Булахова Ирина

Понравилось - и стиль и язык и всего в меру!

__________________________________

Хризантема

yurij-d в ср, 28/10/2020 - 08:46
Аватар пользователя yurij-d

Спасибо, Ирина

__________________________________

@#$%^&*

Алые паруса в ср, 28/10/2020 - 22:04
Аватар пользователя Алые паруса

Рассказ большой, но написан так, что не оторваться. Понравился необычный язык и порадовала оригинальная идея. Житейская драма умело переплетается с мистикой. Плюсую с большим удовольствием.

yurij-d в ср, 28/10/2020 - 22:23
Аватар пользователя yurij-d

Большое спасибо, Дарья Лайк

__________________________________

@#$%^&*

Инесса Мартын в сб, 14/11/2020 - 21:18
Аватар пользователя Инесса Мартын

Прекрасный рассказ.

__________________________________

Люди как реки (Лев Толстой)

yurij-d в сб, 14/11/2020 - 21:19
Аватар пользователя yurij-d

Прекрасный рассказ.

Спасибо, Инесса!

__________________________________

@#$%^&*

Tsaritsa в вс, 15/11/2020 - 10:19
Аватар пользователя Tsaritsa

Понравился рассказ. И образность хороша. Актуальная тема. +++

__________________________________

Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и — глупыми, чтобы они могли любить мужчин.
(Фаина Раневская)

yurij-d в вс, 15/11/2020 - 10:23
Аватар пользователя yurij-d

Понравился рассказ. И образность хороша. Актуальная тема. +++

Спасибо вам)

__________________________________

@#$%^&*

iskra33 в Пнд, 16/11/2020 - 00:45
Аватар пользователя iskra33

Хоть и мрачноватый рассказ, но интересный. Написано хорошо, образно. Психоматика вообще тема классная. Плюс конечно Лайк

__________________________________

Сона Иваныч Шестакоф

iskra33 в Пнд, 16/11/2020 - 14:34
Аватар пользователя iskra33

Однако я считаю, что ответственность за свою карму каждый должен нести сам, и брать на себя грех за убийство, соаершённое другим, с точки зрения кармы не правильно. Хотя в жизни всякие ситуации бывают, конечно... пойти за своего ребенка например. Но в рассказе не тот случай совсем, в принципе мы даже отдаленно не знаем причин и последствий той драки. Так что с "приговорм Аксиньи" не согласен.

__________________________________

Сона Иваныч Шестакоф

yurij-d в Пнд, 16/11/2020 - 14:40
Аватар пользователя yurij-d

Спасибо за такое пристальное внимание к рассказу Лайк

__________________________________

@#$%^&*

Бузина в чт, 19/11/2020 - 22:48
Аватар пользователя Бузина

С большим интересом прочла Ваш рассказ, Юрий. Давно так не зачитывалась. Мастерство высокое словесное у Вас.
Сюжет, хоть сейчас мистику снимай и смысл глубокий. Многим задуматься надо о судьбе и деяниях своих.
+++

__________________________________

Не позволяй иным плевать в Отчизну.
Достойным гражданином будь,
не чужеродным атавизмом.

yurij-d в чт, 19/11/2020 - 22:51
Аватар пользователя yurij-d

С большим интересом прочла Ваш рассказ, Юрий. Давно так не зачитывалась. Мастерство высокое словесное у Вас.
Сюжет, хоть сейчас мистику снимай и смысл глубокий. Многим задуматься надо о судьбе и деяниях своих.
+++

Спасибо, Елена Цветок

__________________________________

@#$%^&*

Любимый Пипец в чт, 10/12/2020 - 16:42
Аватар пользователя Любимый Пипец

Круто, на самом деле.

Яна Бель в Пнд, 28/12/2020 - 17:03
Аватар пользователя Яна Бель

Прекрасная вещь. Хороший, сильный автор, но все же есть моменты, требующие особого внимания. Обозначу некоторые. Очень своеобразен язык начала рассказа :Вы используете инверсии, возможно, целенаправленно. Тогда раскройте секрет. Затем язык повествования меняется, выравнивается, становится магически поглощающим внимание. Крайне странно звучит предложение " Соседи его вызвали, участкового". Создается ситуация неоднозначности понимания и резкой остановки разгоняющегося поезда. Надо ли так? Ваше право.
Сюжет интересен и правильно развивается. Сцена секса сразила переживаниями гг и органичным описанием трансформации реальности. Понравилось. Но вот диалоги с Аксиньей местами показались простыми.
Сцена с мальчиком,а точнее, переживания гг в этой ситуации совершенно неубедительны. Если бы мальчик был не только преступником , но и случайной жертвой,где это было бы показано,то его желание помочь вполне обоснованное. А так гг стремится все "до сэбэ",даже морально очиститься.
Кстати, финальная сцена больше всего вызывает вопросов. Старушка чистой была и пыль очищающую распространяла, а умер старлей с черной душой. Что за пыль он подарит остальным?Но работа прекрасная!

__________________________________

Я отделена от всех вещей пустым пространством, через границы которого даже и не стремлюсь пробиться.

yurij-d в Пнд, 28/12/2020 - 17:19
Аватар пользователя yurij-d

Спасибо, Яна, за такое пристальное внимание.
Язык своеобразный. Эксперимент, так сказать.
Не все прошло гладко)

__________________________________

@#$%^&*

Мишка Пушистая в Пнд, 28/12/2020 - 19:31
Аватар пользователя Мишка Пушистая

Ух, какое мрачное! Образность на высоте. Похоже, пыль - бесконечна в круговороте людей. Язык показался очень своеобразным, особенно в начале. То ли инверсий много, то ли после стихотворений так странно читалось.
В общем. самые положительные впечатления. Люблю мистику + Сердце

__________________________________

Безнадёжная

yurij-d в Пнд, 28/12/2020 - 19:58
Аватар пользователя yurij-d

Ух, какое мрачное! Образность на высоте. Похоже, пыль - бесконечна в круговороте людей. Язык показался очень своеобразным, особенно в начале. То ли инверсий много, то ли после стихотворений так странно читалось.
В общем. самые положительные впечатления. Люблю мистику +

Цветок

__________________________________

@#$%^&*