Пирожок с маком 01

«Мы привыкли прятать свои страхи, но, что было смыто – всплывёт».
Ночь выдалась тихой. Тише чем обычно. Беременные тучи, нависли над городом, готовые порваться. Ветер гнал газету. Ворона, клевала кусок колбасы. Город тревожно спал. Улицы, чесались от людей.
Мужик, в затасканных, грязно-зелёных джинсах и порванном пуховике, шёл к родному тупику. О волосы можно сломать расческу, а в косматой бороде, зародилась жизнь. Тому, кто долго в одиночестве, свойственно говорить с собой. Сам себе собеседник и слушатель. Для него мусорный контейнер – стал продуктовым магазином.
Сколько ему лет и, как он дошёл до такой жизни, давно вымыло из памяти холодными водами реки «Время». На вид ему, около пятидесяти, может и сорок, но морщины, обильно усеявшие обветренное лицо – ставили его возраст под сомнение.
Подперев спиной крепкую спину кирпичного дома, закрывшись от ветра за мусорным контейнером, он достал из кармана свёрток, с припасённой маковой булочкой. Булочкой надкусанной лишь раз. Наверное, булочку ел ребёнок и уронил. Мамка запретила подбирать.
Ну и дура – подумал он и расплылся в благородной улыбке.
– Идеально – сделав первый укус, произнёс он. Но слёзы навернулись на глаза. Навернулись они от того, что его любимый дворовый пёс Шарик, сегодня не пришёл. Пёс оценил бы этот чудесный пирожок с маком, скрасив вечер.
Шарик, каждую ночь приходил, разделить тепло и еду с другом человеком. Но вторую ночь, отложенные косточки, собранные с любовью, лежали в кармане пуховика.
Мысль о потере друга, принесла грусть и только что, невероятно вкусный пирожок с маком – стал противен. Он завернул пирожок в газету и отправил обратно в карман.
– Сегодня будем спать одни, ага, будем. Но это не страшно. Не страшно же? – спросил он в пустоту и тут же ответил себе – Конечно не страшно, спи, завтра поговорим.
Старик устроился на ночлег, но шум загремевшей консервной банки расстроил его планы. Он поднялся на локте и тихо обратился в непроглядное лицо ночи: «Шарик?»
Ветер гнал бутылку из-под молока, шелестели бумажки, гудели электрические пчёлы в проводах, но безмолвная ночь – была непреклонна. Гнетущее ощущение, чужого присутствия, не покидало. Казалось, сама Тьма вглядывается в него.
Он сел и повторил: «Шарик, это ты малыш?»
Тишина. Липкая, вязкая, навязчивая тишина, давила. Ветер затих. Окружающие звуки, оглушали себя, словно были напуганы не меньше старика. На спине выступила испарина, и капелька пота прокатилась между лопаток. Ветер, захлопал оторванным листом жести, застонал оконными рамами подъездов и изношенными телами деревьев. Заставив старика содрогнуться.
Не заболеть бы – подумал он, но его мысли оборвал, шум бьющегося стекла и в тупике стало темно.
Старик пожевал губу, нашёл в кармане зажигалку с неисправным кремнем, чиркнул. Язычок пламени озарил лицо и погас. Чёртов ветер – подумал он. Что-то врезалось в контейнер с такой силой, что тот завалился на бок. Стало не по себе. Пряча от ветра слабое пламя, он пошёл на звук.
– Шарик? – сорвалось с его губ, но до его ушей донеслись какие-то клацающие звуки. Словно множество когтей, зацокали по асфальту.
– Старый дурак, ты перечитал выброшенных книг. Это лишь ветер – его зубы выбили барабанную дробь – Больше не буду подбирать фантастику.
Свет зажигалки выхватил искажённую тень. Тень метнулась к одному из контейнеров.
– Господь милосердный – шептал он.
Поваленный контейнер был богат продовольствием, но старику было не до этого. Нога наступила на что-то мягкое. Он опустил взгляд. Тьфу ты! Меховая шапка…
Из-за контейнера донёсся жалкий скулёж.
– Шарик? Я иду к тебе малыш! Папочка близко! – он подумал, что единственный друг, звал его. Старик бросился на помощь. Недовольные цокающие звуки усилились. Зажигалка обожгла пальцы и единственный свет погас.
Что-то зашевелилось в темноте. Словно Тьма была живой и имела скверный характер. Усталость навалилась на старика. Он не чувствовал ног. Тело отказывалось подчиняться. Ужас ожидания, порождал первобытные страхи. Мысли копошились в голове, как крысы. Это сводило с ума.
Он зажёг зажигалку и увидел, как что-то летит. Его ударило в грудь и сбило с ног. Собака, точнее всё, что от неё осталось. Шарик – чуть не плача проронил старик и услышал невнятное бормотание.
– ыш а ом – донеслось из темноты.
Старик, стал отползать. Бормотание: «ыш а ом» послышалось справа от него, потом со стороны стены, а теперь и прямо над ним. Что-то попало за шиворот. Скользкое и липкое, до омерзения – холодное.
Он перевернулся и стал «удирать» на коленях. Но не далеко. Ногу пронзила боль. Его протащило по асфальту. Тьма была сильнее, затаскивала глубже в себя. Повторяя бессмысленное «ыш а ом, ыш а ом».
Попытка удержаться за контейнер, но пальцы соскользнули, потом Тьма набросилась на него, поглотив собой. Последнее что он успел почувствовать, это тёплую, пульсирующую влагу на лице.
Ночь, снова стала безмятежной и спокойной. Ни в одном из окон домов, не загорелся свет. Никто не заметил произошедшего. Город пытался уснуть. Ворона, клевала кусок пальца. Ветер гнал бумажку, а из темноты доносились едва различимые, чавкающие звуки.