Черная Королева

Целуй же руки Королевы -

Вбирай ладоней нежный хлад.

Белее снега кожа девы,

А на губах - сладчайший яд...

Этой ночью Черная Королева приходила опять. За ней в спальню вошел невесомый аромат стылого осеннего дождя, душистых яблок и дыма от костра. Андрейка помнил: в прошлый свой приход Королева пахла иначе - приторно-сладкой ванилью, пудрой и какими-то противными духами. Лицо под плотной черной вуалью казалось высеченным из камня, суровым и очень бледным. Темные глаза, точно черные колодцы, полные неведомых чудовищ, равнодушно-безжалостно пронзали Андрейку, приковывали его к кровати, к мокрой от пота простыне. Тогда он едва не обмочился с перепугу, чувствуя, как пересыхает в горле, а сердце колотится так, будто вот-вот лопнет перезрелым помидором.

Сейчас личико под черной сеткой оказалось совсем юным, с круглыми щеками-яблочками. Глаза больше напоминали васильки на обоях маминой комнаты, а еще - Черная Королева улыбалась! Да-да, по-настоящему! Она даже потрепала мальчика по щеке мягкой прохладной ладошкой, пахнущей яблоками и дождем. В этот раз было совсем не страшно. Андрейка уже знал, что нужно делать: он осторожно взял белую тонкую руку и прижался к ней губами.

"Хороший мальчик... спи, мой сладкий, спи крепко..."

Он уснул и видел во сне сад и высокие, почти до неба, яблони. Крупные сочные плоды сами падали в подставленные руки. Только сок их был красным и терпким, обжигал губы. Яблоки падали и падали; Андрейка громко смеялся, сам не зная, почему. Может, чтобы не слышать жалобных стонов, откуда-то из-под земли?

Утром у него не болела голова, как после прихода той, первой Черной Королевы. Может, потому, что он хорошо себя вел и сразу поцеловал ей руку? Первая Королева казалась такой страшной, злобной, и мерзко пахла; Андрейку чуть не стошнило. Тогда он первый раз проснулся посреди ночи от требовательных криков:

"Приветствуйте Королеву! Да благословен будет кров, где ступила ее нога! Приветствуйте! Припадайте к ногам, целуйте длань, ибо нет чести выше!"

Андрейка тогда жутко перепугался, соскочил с кровати и бросился в комнату к маме. Но мамин новый муж очень рассердился и выгнал его обратно.

- Андрей, прекращай! Ты мужик, или нет? Марш к себе, и чтобы до утра ни писка, а то всыплю по первое число!

Пришлось возвращаться в спальню и прятаться под одеяло. Но это не спасло; через полчаса голоса зазвучали снова. Наверное, их никто больше не слышал - может, они кричали только в его голове?

"Приветствуйте Королеву! Черная Королева благословила ваш кров! Слава Королеве..."

Одеяло грубо сдернули. Возле кровати стояла высокая фигура в черном глухом платье. Лицо закрывала длинная темная вуаль, но Андрейка хорошо видел лицо под ним. Каменно-неподвижное, бледное, с суровыми складками возле поджатых губ. Голову венчала, как и положено королевам, массивная золотая корона с блестящими камнями. Сухая, холодная рука сунулась ему в лицо. Пальцы, украшенные старинными перстнями и кольцами, заканчивались острыми желтоватыми когтями. Запах пудры и тяжелых едких духов заполнил нос и горло; Андрей закашлялся.

"Приветствуйте Королеву! Слава Королеве, слава,слава!!!"

Голоса безумствовали; от них уже болели голова и уши. От боли и удушья из глаз потекли слезы. Хотелось убежать, но безжалостный взгляд черных глаз-колодцев приковал к постели. Королева молчала, голоса надрывались, Андрейка судорожно кашлял и плакал, глядя, как рука, от которой так и шибало нездоровым холодом, тянется все ближе к его лицу. Смрад духов и пудры стал невыносимым. Неожиданно в голове всплыла строчка из какого-то старого стихотворения:

"Целуй же руки королевы,

Вбирай ладоней нежный хлад..."

Андрейка неловко ткнулся губами в жесткую руку, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Не сказав ни слова, Королева развернулась и величаво направилась к двери. Не той, что вела из комнаты в коридор - другой, массивной, из темно-серого камня. Откуда она взялась в стене, напротив кровати, не хотелось даже думать. Как и о том, куда она исчезла после того, как Черная Королева неспешно вплыла в нее, даже не оглянувшись на зареванного, кашляющего мальчика в мокрой от пота пижаме.

После ее ухода Андрейка долго болел: его тошнило, болела голова и все время шла носом кровь. Неделю он не мог встать с кровати, по ночам пугая мать истошными криками:

- Королева, мама, я боюсь! Она черная, она придет за мной... у нее лицо такое, страшное...

Мама купила в комнату ночник и сидела рядом до тех пор, пока сын не засыпал тревожным недолгим сном. Даже отчим больше не возражал, видимо, чувствуя свою вину за ту ночь. Зато сводные брат с сестрой - Колька и Галька - теперь издевались, как могли:

- Эй, Андрейка-жопопейка - там твоя королевишна явилась: вон, за окном стоит!

- Андрюха-лопоуха, папка с тетей Олей тебя решили отдать! Я сама слышала, они сегодня на кухне разговаривали, что трое детей это много. Вот придет Черная Королева, тебя папка ей продаст за миллион баксов а нам по компу новому купит, и телик!

Обижаться на близнецов было бессмысленно. Одинаково толстые, с выпирающими передними зубами и наглыми лицами, они давно стали символом раннего конца его детства. С того дня, как Андрейка с мамой переехали к дяде Илье, жизнь превратилась в ад. Близнецы не давали прохода "братику", издевались, как могли, выбирая моменты, когда взрослых не оказывалось поблизости. Возрастом они были постарше всего на два с половиной года, но превосходили силой, весом и численностью. Пришлось научиться быть незаметным и ловким, лишний раз не попадаясь на глаза. Просить о помощи маму было бесполезно, как и вечно занятого отчима. Вдобавок, за это близнецы били потом в два раза больнее. Правда, сам Илья пасынка не обижал: наоборот, частенько подсовывал ему денежку "на мороженое". Зато его детки отрывались на полную катушку. Мать несчастных сиротинушек сбежала, едва им исполнилось пять лет; глядя на лоснящиеся рожи близнецов Андрейка ее отлично понимал. Если бы у него родились такие чудовища, он и сам сбежал бы на край вселенной!

Прошло два года с той ночи; Андрей пошел в школу, благополучно окончил первый и второй классы. Ночник давно пылился где-то в кладовке. Королева больше не являлась, ни в кошмарах, ни наяву. И вот, спустя время, она пришла снова.

Или уже не она?

В этот раз не было леденящего чувства страха, сковывающего руки и ноги, свербящего чувства под ложечкой, головной боли. И голоса вокруг звенели от радости:

"Королева, приветствуйте королеву! Великое счастье ступило под ваш кров!"

Повзрослевший Андрей охотно поцеловал мягкую ручку новой, молодой и красивой Черной Королевы. И долго не мог забыть пьяняще-яблочного аромата ее кожи.

Долго после этого он не спал ночами, ожидая ее прихода. Но лишь спустя восемь лет ему улыбнулась удача.

В этот раз не было приветственных криков, аромата яблок и дождя. Открыв глаза, Андрей увидел склонившуюся над ним фигурку в черном платье. Та же тяжелая золотая корона с блестящими камнями, та же вуаль, скрывающая лицо. Но глаза на сливочно-белом личике отливали кошачьим янтарем. Не говоря ни слова, Королева прижала к его губам тонкий белый пальчик. Андрей ощутил аромат мускуса, мокрой шерсти и вина. Горячая ладонь легла на глаза. Зашуршала отбрасываемая прочь вуаль.

Целуй же руки Королевы -
Вбирай ладоней нежный хлад.
Белее снега кожа девы,
А на губах - сладчайший яд

Ядовитые поцелуи жгли горячее огня. И нежнее самого нежного шелка казалась под руками гладкая кожа. Андрей касался губами тонких ключиц, вдыхал аромат вина и сумасшествия, не смея поднять веки. Ибо так пожелала Черная Королева. ЕГО Королева...

Та ночь стала началом его конца.

Со временем она приходила все реже. И тем больше он ждал ее прихода, как величайшего блага.

Невыносимо было ждать, мучаясь сомнениями: вдруг больше не будет ничего? И Королева забудет дорогу в его дом. Но она приходила, каждый раз новая, непредсказуемая, загадочная. То древняя старуха, пахнущая пылью и плесенью, то цветущая девочка, несущая ароматы карамели, фиалок и моря. Иногда дикая, хищная, больно раздирающая кожу острыми коготками. Порою, странно-покорная, робкая, ластящаяся, подобно котенку. Он хотел и ждал ее любой, иное не имело смысла.

"Приветствуйте Черную Королеву! Слава Королеве!"

- Приветствую тебя, моя Королева! - шептал Андрей в нежное девичье ушко, в сухие старческие губы, в изогнутую смуглую шею. - Благословен мой кров, когда ты приходишь!

Она смеялась. Или плакала. Шипела злобной кошкой. И позволяла себя обожать, пока не приходило тоскливо-больное утро.

Но однажды Черная Королева не пришла.

Он ждал не один год. Он умел ждать. Но силы покидали с каждой ночью.

И тогда безумие, копившееся годами, наконец, взяло верх...

***

- Горько! Горько! Горько!

От счастливых воплей и громкой музыки невыносимо болела голова. Хотелось все бросить и выбежать на улицу, вдохнуть свежий воздух. Но отец с матерью, и так строго поглядывавшие на Элю, придут в ярость.

- Что бы ты там себе не думала, веди себя прилично! - сурово наставляла утром мать, поправляя перед зеркалом прическу. - Выше нос и делай вид, что тебя это ничуть не цепляет, ясно? Не позорь себя и нас!

- И Лесеньку поздравишь, как положено - ясно тебе? - встрял отец. - В конце-концов, это ее счастливый день. А то, что у вас там с Андреем не сложилось, это ваши личные проблемы!

- В конце-концов, Лесенька красивая девочка, из них получится замечательная пара! А ты спокойно найдешь себе другого, какие твои годы! - мать придирчиво осмотрела Элю и кивнула. - Выглядишь прекрасно, дочка: как знать, может, именно среди гостей найдется твой суженый! Главное, не своего бывшего взглядом облизывай, а больше общайся с людьми. Ну, мы готовы - все на выход!

Эля не хотела идти на проклятую свадьбу и любоваться тем, как бывший жених целует ее сестру-предательницу. К горлу подступала тошнота, в висках поворачивались раскаленные штыри. Начиналась мигрень. Но родителям, как всегда, было наплевать. Конечно, драгоценная Лесенька же выходит замуж, почему бы и не забить на страдания родной дочери?

Несколько лет назад сестра матери вместе с мужем попали в аварию, и пятнадцатилетняя Олеся переселилась к тетке. Несчастная белокурая сиротка в момент вытеснила Элю из сердца родителей. Даже теперь, когда она внаглую увела у двоюродной сестры жениха, прямо из-под носа, никто и глазом не моргнул. Оставалось только глотать по ночам слезы. Радовало одно - Андрей был не из бедных и собирался сразу после свадьбы увезти жену к себе. Может, хоть тогда родители вспомнят, что Эля тоже нуждается в их внимании и поддержке.

Только мысль о скором избавлении от соперницы позволила выдержать шумное застолье, счастливое лицо бывшего жениха, не сводящего глаз с прелестной невесты, и виновато-торжествующие взгляды сестрицы, мол: "Что же поделать, если я настолько хороша?" Эля даже обняла ее покрепче, "случайно" наступив на ножку в белой туфельке всем своим весом. Леся вздрогнула, но сохранила приветливую улыбку, беззвучно шепнув одними губами: "Вот сука..."

Под конец застолья случилось еще кое-что, изрядно поднявшее Эле настроение. Загадочным образом оказавшаяся среди гостей старенькая Матрена Аароновна, благополучно справившая девяностопятилетний юбилей, и всю свадьбу смирно просидевшая в уголке, внезапно вскочила на ноги. Кем она приходилась Элиной-Лесиной родне, сказать было сложно: то ли троюродная, то ли четвероюродная сестра дедушки по материнской линии, и то, сводная. Несмотря на почтенный возраст и крошечные размеры - бабушку едва из-за стола было видно, Матрена Аароновна сумела перекричать изумленных гостей:

- Плохое дело затеял, изверг! - прошамкала она, тыча в сторону жениха желтым артритным пальцем. - Пошто девочку губишь? Изыди, паршивый...

Родня зашепталась, старушку попытались усадить назад, но та проявила железную волю и, отпихнув протянутые руки, снова зашипела:

- От жешь, ведьмин любимчик! Креста на тебя нету, нехристь окаянная! С чертовкой спутался, девку зря загубишь! Задушит ее нежить черная!

Бабка принялась быстрыми взмахами сухонькой ручонки рисовать в воздухе крест. Андрей потемнел лицом, начал было вставать: Леська повисла на нем мертвой хваткой:

- Любимый, не надо! Она старенькая просто... несет чушь какую-то!

Яростно ругающуюся и плюющую в сторону жениха старушку вывели под руки. Праздник продолжился, но уже без прежней радости. Наконец, гости начали разъезжаться. Повеселевшая Эля послала жениху воздушный поцелуй на прощание и, с удовольствием отметив, как в его глазах промелькнули огоньки прежнего восхищения, не спеша направилась к отцовской машине. Перекошенная от злости физиономия невесты стала еще одним, маленьким бонусом к настроению. Вечер определенно удался!

***

- Поцелуй меня, - Леська терлась о крепкую грудь любимого, покусывала его за шею. - Андрюшенька... я так люблю тебя...

Андрей без особой охоты выполнил ее просьбу. Нетерпение переполняло его, жгло кипятком изнутри. Наконец-то, сегодня, сейчас... пальцы скользнули по гладкой белой ткани, нащупали на спине шнуровку. Скорее, скорее...

- Ой, как тебе не терпится! - хихикнула Леська, лукаво поглядывая через плечо. - Да не спеши, у нас весь медовый месяц впереди! Кстати, хорошо я придумала провести его не дома, а в отеле? Это же такая романтика...

- Угу... - завязки никак не поддавались. Андрей в сердцах дернул их; девушка ойкнула.

- Прости, милая, - он торопливо чмокнул ее в шею. Наконец, удалось распутать шнуровку и вытряхнуть Леську из слишком вычурного, на его вкус, платья. Белый цвет тоже резал глаза: он не возражал бы против пастельного или голубого, но будущая жена и слышать о таком не хотела. А она умела настоять на своем. Как-то раз, он шутканул, что ей пришелся бы к лицу черный цвет - и был наказан неделей сурового молчания. Пришлось откупаться очередным колечком с брюликом.

Ее двоюродная сестра казалась намного проще в общении: Элю вообще не интересовали украшения и подарки. Жаль, что пришлось вот так обидеть. А впрочем, может, и к лучшему...

Леська не спеша, плавно, стянула с себя кружевное белье и предстала перед ним полностью обнаженной. Повернулась вокруг своей оси, чтобы дать полюбоваться со всех сторон.

- Твоя очередь, Андрюсик!

Он ненавидел, когда она произносила его имя в такой форме и таким слащавым голоском. Молча потянувшись к пуговицам, начал расстегивать их, напряженно вслушиваясь. Неужели, он ошибся и все случится не сегодня? Нет, ошибки не будет. Столько лет ожидания, поиска, бесконечных страданий... она же обещала ему!

Фрак и рубашка оказались на полу. От Леськи пахло какими-то мерзкими духами и перевозбужденной самкой. Он шагнул ближе и мягко провел ладонями по обнаженному телу. Вытащил заколки и шпильки из прически, распуская густые светлые волосы. Девушка тихонько замурлыкала, потерлась щекой о его ладонь. Андрею даже стало жаль влюбленную в него идиотку, но всего на секунду. Жалость неважна, это просто чушь.

Важно только одно.

И это случилось. Аромат снега, свежих роз и горячей крови защекотал ноздри.

"Приветствуйте Королеву! Трижды благословен тот, кого она почтит своим приходом! Падите же ниц и целуйте длани ее!"

Еле слышно прошуршал черный шелк платья. И Андрей понял, что есть величайшее благо. Трепеща, он пал на колени...

***

Молоденькая Наташа Севич, свою первую ночную смену работавшая горничной в элитном отеле: "Золотая Птица" никак не могла решить, как реагировать на странные звуки за дверью номера. Тревожить постояльцев было строго-настрого запрещено, без особых на то причин. С вечера в номер заселилась милая на вид пара молодоженов, только что со свадебного пира. Оба выглядели влюбленными и счастливыми, все время смеялись, поднимаясь на второй этаж, к своей комнате. Сейчас из-за массивной двери, украшенной золотыми цифрами "313" доносились не то хрипы, не то стоны. Звуки мало походили на страсть, разве что, на крайне извращенную. Но люди тоже бывают разные. Поколебавшись, Наташа вытащила из кармана черной униформы ключ-карту. В конце-концов, всегда можно извиниться и сослаться на свою неопытность в работе. Ага, или поискать новую...

Открывшееся глазам зрелище каленым железом отпечаталось в памяти Наташи, навсегда лишив ее не только работы, но и способности мыслить.

На еще недавно ярко-синем, а сейчас потемневшем до черноты ковре извивалась молодая жена. Она дико вращала глазами и пыталась что-то мычать через кусок тряпки во рту. Ее обнаженное, мокрое от пота и крови тело было вскрыто от горла до низа живота. И некая темная масса медленно поднималась из разверстого чрева. Наташа не смогла даже пискнуть, горло сдавили невидимые пальцы. Она молча смотрела, как нечто поднимается все выше, разрывая еще живое тело, и постепенно принимает форму... человека? Вот две тонкие руки, уперлись в пол, вот следом потянулось нечто, похожее на плечи и грудь. Наконец, заливая ковер кровавой слизью, оно выбралось целиком и, пошатываясь, медленно встало на ноги. Теперь стало ясно видно, что это женщина. Высокая, в мокром черном платье. Лица нельзя было разглядеть за куском темной ткани, похожей на вуаль.

Только сейчас Наташа обратила внимание на парня, все время недвижно лежавшего ниц на ковре, рядом с телом своей умирающей жены. Той частью мозга, которая еще могла мыслить, горничная подумала, что он мертв. Но стоило женщине в черном платье встать на ноги, он тоже вскочил. Сунув руку в растерзанное чрево девушки, он резко что-то выдернул наружу. Что-то блестящее, с острыми краями.

- Позвольте, Королева...

Низко склонившись он протянул чудовищу массивную золотую корону. Жуткая женщина величественно кивнула и водрузила украшение на голову. После чего поистине королевским жестом простерла руку. Молодой муж, успевший стать вдовцом, жадно припал к окровавленной длани. Счастливый новобрачный вдовец! От этой фразы, кажется, произнесенной вслух, Наташа захихикала, потом расхохоталась в голос. Она смеялась и смеялась, пока не порвались голосовые связки. И уже не видела бледных лиц появившихся вокруг нее людей, не чувствовала рук, выносивших ее из комнаты отеля, где она не проработала и недели.

Она просто смеялась.

Настало время Королевы:

Так долго ждал ее Король!

Горят, как звезды, очи девы -

"Позвольте руку?" "Что ж, изволь..."