23. Жидкие чудеса. Эпилог

Журналист Аруш Кьяви подошёл к окну и долго смотрел на безотрадную панораму Шумного города. Автобусы, грузовики и легковушки с оглушительным рёвом проносились по многочисленным автострадам. Толпы народа куда-то спешили. Накрапывал скучный, безрадостный дождик. Небо было тёмно-серым, почти чёрным. Нахохлившийся мальчишка, стоявший на углу, просил подаяния.

Арушу вспомнилось собственное детство. Сразу после рождения он попал в приют. Первыми воспоминаниями Аруша стали побои старших воспитанников, грязная вода, от которой болел живот, тёмно-коричневый суп, вызывавший тошноту. Сырые, пахнувшие плесенью и грязным бельём спальни, полутёмная столовая. Неудивительно, что бойкий и свободолюбивый мальчишка предпочёл уличные опасности этому медленному угасанию. Каждый месяц приют терял от трёх до десяти воспитанников. Они умирали от болезней или просто от тоски.

В последующие несколько лет Аруш выживал на улицах как мог. Воровал, обманывал и всегда ускользал от смотрителей. Однажды какой-то забавный мужчина с бородкой, одетый в старомодный костюм и нелепую шляпу, предложил уличному мальчишке поработать рассыльным в газете «По слухам».

- Спать будешь у нас же в редакции. Я добьюсь разрешения, - его тихий голос напоминал шелест непрекращающегося дождя Шумного города.

Этот же благодетель научил мальчика грамоте. Лет в четырнадцать-пятнадцать Аруш написал нелепый рассказ о чудовище Ары-ары, поедающем ребятишек из богатых семей. К его удивлению, Такыш, так звали благодетеля, не стал смеяться.

- Конечно, рассказ построен неумело, а фабула наивна. Но потенциал у тебя есть, - голос у Такыша, как всегда, был тихим и грустным. - Совершенствуйся, не распаляйся на пошлость, не ищи дешёвой популярности. И главное не лги. Ни в жизни, ни в творчестве. Я устрою тебя репортёром в отдел происшествий. Но учти: один раз исказишь правду ради красного словца, выгоню.

Так и началась карьера Аруша. Благодаря трудолюбию, упорству и частичке таланта он спустя десять лет стал успешным журналистом, одним из лучших в газете «По слухам». Некоторые коллеги завидовали выскочке Арушу, но его равнодушие и независимость быстро положили конец сплетням и интригам.

Такыш умер от лихорадки Ан-нам. Этот недуг поражал всех добрых жителей Шумного города, про которых говорили, что они «не от мира сего». Сначала от копоти и чёрной пыли у них начинался сильный кашель, потом шумобоязнь. Несчастные теряли работу, практически переставали выходить из дома. Бездушные закопченные улицы, полные шума, машин и всевозможных опасностей, пугали их. Именно это и произошло с Такышем. Аруш до последнего навещал благодетеля, покупал ему еду и лекарства.

Аруш горько плакал на похоронах редактора, заменившего ему отца. Место Такыша занял толстый, беспринципный Рыыш. Его громкий голос и ярко-красная лысина не понравились Арушу с первого взгляда. Поначалу молодой человек думал уволиться из газеты. Но врождённая расчётливость уберегла его от опрометчивого шага.

Требования Рыыша к работникам оказались не такими, как у его предшественника. «Лишь бы читателям нравилось. А рейтинги повышались. Правда или ложь? Да какая разница?» - постоянно твердил он. На все возражения Аруша, новый редактор невозмутимо говорил: «А тебя никто не держит. Уходи, если что-то не нравится». Аруш злился, скрипел зубами, но мало-помалу приспособился к новым требованиям.

Аруш постоянно испытывал угрызения совести, чувствовал себя предателем, но исправно поставлял статьи, где правда гуляла рука об руку с ложью. От печальных мыслей Аруша отвлекла любовь.

Как-то, возвращаясь домой из редакции, Аруш вытащил буквально из-под колёс несущегося в серую от дождя даль автомобиля худощавую блондинку.

- Ты что, с луны свалилась, ненормальная?- возмутился он.

- Ой, я, кажется, опять задумалась. Погрузилась в мир фантазии. Мама с сёстрами меня за это съесть готовы, - улыбка незнакомки выглядела так обезоруживающе, что вся злость Аруша испарилась в одно мгновение.

Аруш решил проводить рассеянную незнакомку до дома. Она оказалась открытой и удивительно наивной. Таких девушек почти не встречалось в Шумном городе. Будучи племянницей мэра, Каури училась в колледже искусств, жила с матерью и сёстрами, а отца видела всего три месяца в году. Остальное время этот учёный проводил на Земле, изучая жизнь и нравы людей.

На следующий день Аруш ждал Каури у дверей колледжа искусств, провожания стали традицией. Однажды Аруш рискнул пригласить девушку в Парк мрачных фигур. Они бродили по дорожкам, которые охраняли заплесневелые статуи. Каури рассказывала Арушу о жизни на земле. К его удивлению, она мало чем отличалась от существования в Шумном городе.

- Ты когда-нибудь видел прозрачных личностей на улицах? - её бледные щёки раскраснелись. Судя по всему, тема земной жизни интересовала Каури больше всего на свете.

- Да, это земляне, которые вели себя эгоистично и прожили пустую жизнь. Вот их и сюда, к нам. Помогали бы бедным да больным, оказались бы в Городе Жизни. Если бы кого-нибудь убили, попали бы в Мёртвый город.

- Так вот, отец пишет диссертацию о том, почему люди не могут стать счастливыми. У них там такое творится... Жизнь ненамного лучше, чем у нас. А я написала о людях четыре рассказа. Вернее, три с половиной. Только… Боюсь, что глупо и плохо получилось. А ты бы как журналист оценил. Но только честно, - Каури опустила глаза, стараясь не смотреть на Аруша.

На следующий день они сидели на скамейке в том же мрачном парке, а Каури, запинаясь и краснея, читала ему свои рассказы. Аруш так заслушался, что забыл обо всём на свете. Чего там только не было! И история о хищных овощах, пожирающих ребятишек, и легенда о Зелёном скрипаче, превращающем детей в мелодии...

- Тебе надо опубликовать эти истории. Я знаю один журнал…

- Нет-нет, при моей жизни никогда! - на бледных щеках Каури показались красные пятна. - Я хочу, чтобы их опубликовали через шесть лет после моей смерти. Не раньше и не позже.

- Ну что за мрачные мысли? Рано умирать собралась. Ты же ещё совсем молодая, - но могильным холодом и погребной сыростью повеяло от слов худенькой, хрупкой девушки.

Любовь их росла с каждым днём, и спустя полгода, несмотря на бурные протесты родных Каури, молодые люди сыграли свадьбу. Каури стала художником, Аруш продолжал трудиться на благо «Слухов». Через год после свадьбы у них родилась очаровательная малышка Киу. И был золотист от счастья и тёпл от постоянных улыбок и хрустящего смеха их маленький мирок, пока… Пока Каури не начала кашлять и задыхаться. Аруш не хотел верить в угасание жены, водил её по врачам. Но те ставили неутешительный диагноз: лихорадка Ан-нам, женщине осталось не больше года.

Потом пришла пора страха, замкнутости и шумобоязни. А после… Безутешный Аруш остался в бездушном и мрачном Шумном городе. Да не один, а с двухлетней дочуркой на руках. Знакомые предлагали отдать Киу в приют, но Аруш с негодованием отказался. Несмотря на разъедающее сердце горе, он работал и зарабатывал на нехитрое житьё-бытьё, водил Киу в детский садик и забирал оттуда, подобрал для неё неплохую школу.

И вот недавно Аруш, убирая в ящике письменного стола, наткнулся на рассказы Каури о хищных овощах, Зелёном скрипаче и разноцветном зонтике. Перечёл и неоконченную сказку о призрачном ресторане и заснеженных особняках. И в голову ему пришла одна идея: «Рыыш рвёт и мечет. Рейтинги падают. Заказал разоблачительный материал о Земле и Мёртвом городе. Ну побродил я и там, и там. Ничего интересного. Что если опубликовать сказки жены, связав их какой-то идеей? Заодно и завещание исполню»

Аруш закрыл руками лицо, вспоминая о своём самом ярком земном впечатлении. Ему вспомнился апрельский тёплый день, медленно и лениво катящийся в сторону вечера, дрожащая даль и девушка лет шестнадцати. Как же не сочетались её мёртвые глаза и землисто-бледное лицо с картиной пробуждающейся жизни: нежной зелёной травкой, салатовой дымкой листвы! Как и другие жители Шумного города, Аруш обладал слабыми способностями к чтению мыслей.

«Меня зовут Оля. У нас в семье вечно ссоры, скандалы. Особенно, по субботам. Парень бросил, как только переспали. Подруга с крыши спрыгнула. Нет её. Вот почему, по субботам я…» - но поток мыслей прервался, девушка почувствовала внимание к себе и неведомой Арушу тайне и закрылась. Так всегда происходит с людьми, когда они чего-то стесняются или боятся.

«А какое самое яркое впечатление оставил Мёртвый город?» - Арушу тут же вспомнилась печальная девушка, гуляющая по саду. Это была младшая дочь мэра. Подкупленная Арушем служанка рассказала, что девушку зовут Кутош, её недолюбливают мать и сёстры. Зато отец в своей младшенькой просто души не чает. Арушу вспомнились её тёмные глаза, полные разъедающей всё вокруг тоски и безысходности.

И вот на основании этих впечатлений и творений покойной жены у Аруша в голове зародился замысел художественно-документального цикла под названием «Жидкие чудеса». Впрочем, документальности в серии статей было всего несколько крупиц. Девяносто девять процентов этих опусов составляло наглое, ничем не прикрытое враньё.

Редактор, однако, хвалил Аруша.

- Так-так, - говорил он. - В статье «Тайна Сатош» всё, конечно, весьма путано, но тем лучше. Читатель любит загадки и туманности. И морализаторство кое-где есть. Это понравится читателям постарше. Образ Сатош, конечно, нелогичный. Но кто разберёт этих женщин?

И редактор оказался прав. Цикл лживых статей «Жидкие чудеса» привёл читателей самого разного возраста в восторг. Даже прибывшие с Земли души с головой погрузились в журналистские перипетии. Больше всего их, конечно, заинтересовали части о мире людей. Редактор даже пообещал Арушу повышение и…

- Папа, телефон уже целую минуту звонит, - из раздумий Аруша вывел голос дочери, восьмилетней Киу.

- Ты погубил нас! - Аруш не сразу узнал голос редактора Рыыша. - За клевету придётся отвечать. Зачем было упоминать в этих, будь они не ладны, «Чудесах» о мэре Мёртвого города и его дочери? Её водили к врачу, чтобы проверить невинность. Конечно же, она ни с кем не спала! А теперь… Нашу редакцию посланники из Мёртвого города сравняли с землёй. Если жизнь тебе хоть сколько-то дорога, бери дочь и беги с ней в другой мир. В Город жизни, на Землю. Куда хочешь. Посланники из Мёртвого города вот-вот будут у вас в квартире.

- Но я же изменил имена… И вы сами… Вы же говорили, что в Мёртвом городе нашу прессу не читают!

- Раньше не читали. А теперь... Кто-то провёз туда пару номеров газеты "По слухам" с заключительными главами.

- Но как я мог это предугадать? И вы же сами поручили мне провести расследование и написать о грехах мертвоградцев, - Аруш не сразу заметил, что в трубке слышатся гудки, а проклятый Рыыш давно отсоединился.

- Папа, что-то случилось? - Киу смотрела на отца не по-детски серьёзно.

- Ровным счётом ничего, - Аруш криво улыбнулся дочери. - Собирайся. Мы с тобой отправимся в увлекательнейшее путешествие.

- Куда? - передёрнула худенькими плечиками Киу.

- Увидишь.

Девочка наскоро побросала любимые вещицы: потёртую куклу с золотистыми волосами, мамину фотографию, книгу ужасов «Сиротка в Мёртвом городе» и браслетик, подаренный соседом по парте - в ярко-жёлтый, словно солнце далёкой Земли, рюкзачок.

Улица встретила Аруша и Киу шумом и дождём. Малышку чуть не сбил с ног продавец овощей с тележкой, нагруженной целой горой деревянных ящиков. Киу вскрикнула от ужаса, когда сквозь неё прошёл прозрачный переселенец с Земли. Она с раннего детства боялась их. Точно так же многих детей, живущих на Земле, передёргивает при виде тараканов, пауков, крыс или летучих мышей.

А Аруш… Он вдруг увидел трёх мужчин, которые ему очень и очень не понравились. Дорого одетые, кареглазые, черноволосые, они явно прибыли из другого мира. А на души с Земли не походили ни капли. «Это мстители из Мёртвого города», - Аруш схватил дочь за руку и принялся продираться через толпу. Их осыпали бранью, толкали.

Решение пришло спонтанно, как это часто случается в стрессовых ситуациях. Аруш решил эмигрировать на Землю вместе с партией Прощённых. Так называли людей, которым за хорошее поведение разрешили переродиться, заново прожить жизнь в других телах.

Лифт на Землю находился в самом конце подземного перехода. Толпа и мешала беглецам и оберегала их. В самом деле, даже разгневанные и неадекватные мстители никогда бы не решились причинить Арушу и Киу вред на оживлённой улице. Ведь это грозило им межмировым судом и возможной смертной казнью.

От шума, толпы, ослепительного отблеска сварки (в Шумном городе всё время что-то строили или перестраивали) у Аруша разболелась голова. Наконец, застучали под ногами бело-чёрные плиты подземного перехода. Коренных жителей стало меньше, зато прибавились Прощённые - те, кому дали второй шанс. Киу молчала. Она была напугана и ошеломлена. Наверное, происходящее казалось девочке страшным сном.

В лифте Прощённые поглядывали на них подозрительно и даже сердито. Желчный старик что-то шепнул на ухо жёлтой, худой, как скелет, даме в нелепой вишнёвой шляпке.

Но вот Аруш и Киу оказались на какой-то тёмной улочке. По бокам чернели пятиэтажки. В дождевых лужах кусочками сливочного масла отражались освещённые окна домов. «Итак, мы с Киу одни в незнакомом мире. У меня нет ни денег, ни документов, ни работы, ни жилья. Ничего, главное, живыми остались. Рыыш, конечно, стервец и сам во всём виноват. Свалил на меня свою вину. Сам же ведь просил провести журналистское расследование... Но спасибо хоть предупредил», - так думал Аруш, ведя за руку перепуганную дочурку.

- Где мы, папа? - нарушила она, наконец, молчание.

- На Земле. Я много тебе о ней рассказывал.

- И как же мы теперь… - Киу не договорила. Её детского словарного запаса не хватало для того, чтобы описать шаткость, даже безысходность их положения.

- Ничего, как-нибудь проживём, - успокоил её Аруш. Он не знал кого пытается убедить - дочь или самого себя…