16. Стая

Путь по лестнице выглядел скорее продуманным отступлением, чем паническим бегством. Судя по расстоянию, а у меня хватило наглости это фиксировать, мы миновали не только цокольный этаж, но и пару подвальных уровней. Неужели всё настолько серьёзно?

Наконец, ажурная конструкция из металла закончилась, и под ногами оказался бетонный пол. Забавно, здесь не было свечей в канделябрах. Лестницу и уходящий вдаль коридор оживляли редкие фонари, тускло освещающие небольшое пространство вокруг себя. То ли масляные, то ли газовые.

Стены, в отличие от пола, собраны из каменных блоков, плотно подогнанных друг к другу. Потолок состоял из деревянных перекрытий, лежащих на толстых, грубо обработанных балках. Судя по материалам и способу монтажа, вся конструкция подземных коммуникаций собиралась не в нашем веке. Очень давно. Предназначение вроде бы понятно – убежище, а вот с какой целью всё это строилось, я уяснить не мог. Если фантомная плоть всего лишь оболочка, куда помещается сознание и она неистребима, то какой смысл прятаться? А может летальный исход возможен? Тогда возникает вопрос: кто те силы, способные уничтожить уже умерших? И второй: разве можно от них спрятаться?

Метров через семьдесят, миновав отводную арку и две плотно закрытые железные двери, нас втолкнули в огромное, ярко освещённое помещение. Два бойца в касках с прозрачными забралами и респираторах закрыли за нами дверь и опустили тяжёлый засов.

Чёрт возьми! У них имелась рация. Конечно, не какой-нибудь навороченный «уоки-токи», а обычная консервная банка на толстой капроновой нити. Один конец верёвки уходил через тонкое отверстие за стену, на другом болталась ёмкость из-под консервированных ананасов. При очередном стуке в дверь, охранник прикладывал её к уху, выслушивая сообщение. После чего принимал решение: впускать беженцев или отправлять в другое убежище.

Стая больше не представлялась мне сообществом с первобытно-общинным строем и низкими моральными принципами. Это была чёткая структура с хорошо продуманной организацией.

Вдоль стен бункера располагались простенькие скамьи, состоящие из двух горизонтальных досок, стоящих на деревянных чурках. Исходя из ширины, на них можно не только сидеть, но и спать при необходимости. Под потолком с десяток лампочек ватт по сорок, под жестяными отражателями. Судя по слабому гулу и вибрации, за стеной работал генератор. Ещё четыре лампы, типа «летучая мышь», стояли по углам длинного стола в центре помещения. Причём не керосиновые, а светодиодные.

Я оказался на скамье, зажатый с боков товарищами. Снежану оттеснили к дальней стене, а Танечка будто испарилась. Четверо склонившихся над столом мужчин в то ли охотничьей, то ли военной экипировке, не реагировали на наше присутствие.

На нас вообще никто не обращал внимания. Не успокаивал, не подбадривал, не обещал, что всё закончится хорошо. Группа охранников, вскрыв цинки с патронами, набивали магазины к АКМ.

Это мне понятно. «Калаш» самое простое оружие. Хирург говорил, что сложные механизмы в Атриуме часто ломаются. Следовательно, использование скажем «Узи», «Хеклер и Кох», и уж тем более М16 отпадало, в связи с их малой надёжностью. Проще калаша только безотказныЙ «ИЖ» или самопальный поджигной.

Несколько женщин готовили перевязочные материалы и заправляли в шприцы содержимое ампул. На предплечьях у них выделялись белые повязки с красными крестами.

Это совершенно не вписывалось в моё представление о загробной реальности. Чего перевязывать, если в оболочке нет крови, а боль только реакция мозга на повреждение нервных окончаний?

Не выдержав, поделился наблюдением с Петровичем. Тот пожал плечами и спросил:

- Ты слышал что-нибудь о фантомных болях?

- Это когда человеку отрезают ногу, а ему кажется, что она по-прежнему болит?

- Типа того. Может здесь так же.

- Нам делать-то что? – приняв объяснение, продолжал допытываться я.

- Логичней всего не мешать, - отрезал доморощенный психоаналитик.

Стоящие у входной двери стражники трижды впускали в бункер группы по пять-десять человек. Несколько раз категорически отказали и, судя по тому, что просители не настаивали а, прекратив стучать, уходили, в этом был какой-то продуманный смысл. Вот только какой?

Один из склонившихся над столом отвлёкся от перешёптывания с коллегами, оглядел скопившихся в помещении и спросил:

- Есть умеющие обращаться с оружием?

Для полноценного геройского боевика мне требовалось бы не задумываясь вскочить и с металлом в голосе заявить, что сам смертельное оружие, но не дождётесь. Я не храбрец и уж тем более не безумец. У меня, как у барона Карла Фридриха Иеронима Мюнхгаузена, подвиг строго по расписанию. С восьми до десяти утра. К обеду пыл иссякает.

Зато встало несколько человек из прибывших после нас, а самое неожиданное, кряхтя и растерянно приглаживая никогда не знавшие стилиста волосы, поднялся Юрий.

- Я офицер,- несмотря на растерянность, твёрдо сказал он, - После училища отслужил пять лет по обязательному контракту и уволился в запас по его истечению.

Спрашивающий с сомнением осмотрел рыхлую фигуру любителя портвейна и представился сам:

- Жеглов, начальник службы безопасности клана разведчиков.

- Юрий Сергеевич Комлев, старший лейтенант.

- Что со службы ушёл, если не секрет?

- Разочаровался. Время было такое, оставались только упёртые да фанатики.

- Что ж, - не удивившись, кивнул безопасник, - Проявишь себя, появится шанс получить имя в Стае и должность. Всё в твоих руках.

- Что делать?

- Чему в военном училище учили. Принимай командование над этими шестерыми добровольцами. Оружие получите у Страшилы. Тот бугай с нашивками сержанта и шевроном разведчиков, - Жеглов махнул рукой в сторону охранников, набивающих магазины.

Только сейчас я заметил на рукаве безопасника нашивку: скрещённый карабин и томагавк на фоне знаменитой шапки Натти Бампо.

Не знаю, что именно меня торкнуло: воспоминание о Фениморе Купере или зависть к тихому алкоголику, получившему шанс раньше меня узнать причины возникшей смуты, но я поднялся и немного пафосно представился:

- Старший стрелок, согласно военно-учётной специальности.

- Не интересно, - отмахнулся Жеглов, вновь склоняясь к головам коллег.

Стоя удалось разглядеть, что перед ними лежали несколько отпечатанных в типографии карт, стопка офисной бумаги и пара раскрытых блокнотов. Прямо штаб фронта перед решающим штурмом.

- В распоряжение старлея, - буркнул, отрываясь от черчения схемы, другой начальник и, потеряв ко мне интерес, продолжил рисование.

- Зачем? – хватая за куртку, прошипел Петрович.

- Любопытный я, как базарная Варвара, которой шнобель оторвали, - освобождаясь от захвата, хмыкнул в ответ.

Калаша мне не досталось. Сержант Страшила выдал обрез двустволки и горсть пластиковых патронов с картечью.

- А из этого можно кого-то убить? – иронично спросил я и, честно говоря, струхнул от собственной наглости.

На лице Страшилы отражалась только отвага и уверенность в победе. Именно так должен выглядеть командир, ведущий в бой необстрелянных новобранцев. А тут я со своим сарказмом.

- Ты сомневаешься? – рыкнул сержант даже не глядя в мою сторону, но мне показалась в его вопросе, а главное в интонации, какая-то недосказанность.

- За мной, - приказал Страшила, когда все добровольцы, получив оружие, рассовали по карманам боекомплект.

Стражи, повинуясь команде, открыли массивную дверь, оказавшуюся цельным куском металла и, пропустив нас, затворили створку.

Коридор, подсвеченный, словно пунктиром редких газовых светильников, казался бесконечным, не имеющим выхода тоннелем. Впрочем, я помнил, что с одной стороны выход есть. В виде долгого подъёма по винтовой лестнице. Знать бы, куда поведёт нас самоуверенный сержант.

Мы двинулись обратно к спуску в подвал, но, не дойдя, свернули в арку бокового отвода. Коридор здесь оказался узким. Двигаться пришлось гуськом. Стараясь, чтобы колонна не растягивалась, когда Страшила резко увеличил темп, все перешли на бег.

Хуже всего то, что тоннель, видимо, должен вывести нас на поверхность, отчего уровень пола плавно поднимался. Когда подъём увеличился, подошвы моих кроссовок начали скользить по гладкому, влажному от конденсата бетону. Впрочем, по чертыханию, звукам спотыканий и падений, подобная проблема возникла не у меня одного.

Наконец, я уткнулся в копчик резко остановившегося блондина в тёмно-сером «Найке» и замер, готовясь принять толчок чуть отставшего пижона в стильном костюме, шёлковом галстуке и дизайнерских туфлях из натуральной кожи. На этого мажора, с причёской итальянского ловеласа, обратил внимание ещё в бункере и мысленно поржал над его прикидом. Нет серьёзно. Такие не путешествуют в поездах, а летают бизнес-классом или на корпоративных супер-джетах. И уж тем более не вызываются добровольцами, желающими с оружием в руках защищать неизвестно что от непонятно кого. Скорее всего, у мужика кризис среднего возраста и умерев, он решил кардинально изменить свой имидж. Его право.

Впереди грохнул засов, и в тоннель пахнуло свежим воздухом ночного Атриума.

продолжение следует…