11. Превратиться в пыль...

К счастью или к несчастью для себя и окружающих, Валерик выжил. Каждый день Павлина приносила малышу сок белых цветов, росших около заброшенного кладбища на окраине города. Этим сладковатым на вкус «молоком» мальчик питался до десятилетнего возраста.

Поначалу Валерик развивался довольно медленно. Ходить начал только в два года, а первое слово «Боюсь» сказал в возрасте трёх с половиной лет.

- Ну и что? – со смехом проговорила Павлина, когда Максим решил посоветоваться с нею по поводу Валерика. - Ты вообще начал ходить и говорить только к пяти годам.

Глядя на сына, Максим постепенно вспоминал своё детство до десятилетнего возраста. Вкус белого "молока", которое приносила ему Павлина, такая же грязная, уродливая и старая, как и сейчас. Отец, мрачный сероглазый и черноволосый мужчина. За любые попытки приласкаться Максим получал пощёчину, и после этого у него долго, очень долго болела голова.

Максим обращался с Валериком по-другому. За все десять лет он ни разу не повысил на него голоса, не говоря уже о более жёстких методах воспитания. «Сейчас и люди совсем по-другому воспитывают детей нежели двести лет назад», - как-то подумал Страх.

По ночам, когда отец отправлялся на поиски пропитания, Валерик оставался один. На рассвете Максим часто подходил к жёлтому особняку, где спала его возлюбленная. Иногда он мысленно разговаривал с Кристиной, просил у неё прощения, рассказывал о том, как живёт и развивается их сын.

По вечерам их часто навещали друзья. Нищета, Зависимость, Порок, Болезнь, Преступление и другие. Джина, красногубый порок, очень любила малыша и всегда приносила ему конфеты в разноцветных блестящих обёртках и яркие бестолковые игрушки. Заводного котёнка ядовито-розового цвета, грузовик с ярко-зелёным кузовом, пластмассовый домик, в окнах которого, если нажать на кнопку, вспыхивали голубые огоньки. Никто не знал, где Джина брала конфеты и игрушки. Скорее всего, воровала их у обычных человеческих детей. Валерик всегда вежливо её благодарил, но ни разу не притронулся к конфетам, а игрушки сложил в самый дальний угол. При встречах Джина звонко целовала малыша в обе щёки, и он потом часами стирал с бледной кожи кроваво-красную помаду.

Смарагда, печальная некрасивая Болезнь, при виде Валерика начинала плакать и причитать: «Бедный несчастный ребёнок! Что ждёт тебя впереди? Бедный мой сиротка!»

- Почему вы плачете? Может быть, всё ещё образуется, - однажды сказал ей Валерик. Ему тогда было лет пять или шесть.

А Максиму стало не по себе. Именно эту фразу сказала Смарагде Кристина тогда, на свадьбе.

И так же, как и тогда, ворча на глупую слабохарактерную Болезнь, Павлина повела её домой.

Когда Валерику исполнилось семь лет, Максим начал обучать его всевозможным премудростям. Проходить сквозь стены, внушать окружающим свои мысли, двигать предметы, становиться невидимым и прочее в этом же роде. Так же Максим научил Валерика и обычным человеческим навыкам. Чтению, письму, счёту. Страх знал, что мальчику придётся постоянно соприкасаться с миром людей. А без вышеперечисленных знаний он будет беззащитен и уязвим.

Максим с первого же дня полюбил сынишку, но к этому светлому чувству постоянно примешивались боль и безысходная тоска. Каждый час, каждую минуту Страх знал, что однажды ему придётся навсегда расстаться с Валериком. «Как он перенесёт разлуку? Сможет ли выжить один? Да, мои друзья ему помогут, но всё же…» - мучился Максим по ночам.

Тяжело ему было отвечать и на бесконечные вопросы сынишки.

- Где моя мама? - спросил Валерик однажды вечером.

- Она умерла. Сразу после твоего рождения, - ответил Максим и отвернулся, чтобы скрыть от сынишки гамму чувств, отразившуюся у него на лице.

- Расскажи мне про неё. Как её звали? Какой она была? Что любила делать?

- Её звали Кристиной. У неё были густые и длинные светлые волосы. Она любила вечеринки, танцы до утра. А вот прогулки по пустырям терпеть не могла, - ответил Максим. Ему стало жутко. Жена стояла перед ним, как живая. И опять нахлынуло чувство вины.

- А что такое вечеринка? - не отставал Валерик.

Как только малыш научился говорить, он каждый вечер просил отца взять его с собой на работу.

- Вот исполнится тебе десять лет, тогда обязательно возьму тебя с собой, - каждый раз отвечал Максим.

- Ещё долго ждать! - тяжело вздыхая, бормотал Валерик.

«И слава богу. До расставания ещё далеко», - думал Страх.

И вот Валерику исполнилось десять лет. В этот день Максиму показалось, что весь мир утратил краски, стал колючим, словно обёрточная бумага. Скоро, очень скоро Валерика ждало одиночество в жестоком и несовершенном мире людей.

Целый день Максим бродил по их убогому пристанищу, не находя себе места от беспокойства и тоски.

Наконец, наступил вечер. Страх почувствовал приближение голода. Сегодня им с Валериком предстояла тяжёлая ночь.

- Возьми меня с собой. Ну пожалуйста! - как всегда заканючил мальчик.

- Возьму, - серьёзным тоном сказал Максим. - Запомни: сегодня я преподам тебе первый и последний урок. Ты должен внимательно наблюдать за мной. За тем, что я делаю. Второго шанса не будет. И меня ни в коем случае нельзя отвлекать. Смотри и слушай, но вопросов не задавай.

Сын сразу же притих. Видно, понял, что дело предстоит серьёзное, а детству вот-вот придёт конец.

Они долго шли по вечернему городу и, наконец, оказались около панельного девятиэтажного дома.

- Смотри внимательно. Сейчас я буду выбирать жертву. Она должна находиться одна дома. Мать с ребёнком, впрочем, тоже может подойти. Категорически не подходят полные семьи, компании друзей и влюблённые пары, - мысленно обратился Максим к Валерику. Мальчик с серьёзным видом кивнул.

«Так, в третьей квартире семья из четырёх человек ужинает. В четвёртой какая-то девчонка празднует пятнадцатилетие в кругу друзей. В пятой ссорятся старик со старухой. В шестой мать ругает сына за «двойку», а отец смотрит телевизор. В седьмой вообще никого нет», - мысленно перебирал Максим.

В каждой квартире их с Валериком ждало какое-то препятствие, а голод Максима всё усиливался. Иногда Страху казалось, что он вот-вот упадет на грязный, замусоренный асфальт.

«Так, в двадцатой, кажется, всё подходит. Девочка лет шести или семи крепко спит. Ей с утра нездоровилось. А женщина сидит в кресле и нервничает. Ждёт чего-то, на часы постоянно поглядывает», - подумал Страх, они вместе с сыном прошли сквозь стену и оказались в крошечной однокомнатной квартире. Судя по всему, здесь жила портниха, выполняющая заказы на дому. На столе у окна стояла швейная машинка, а на кресле чуть поодаль висело шёлковое зелёное платье. Судя по всему, недавно сшитое.

Хозяйка квартиры, её звали Анжелика, поразила Максима своей удивительной красотой. Красивый желтовато-смуглый оттенок кожи, угольно-чёрные волосы, миндалевидные тёмно-карие глаза, тонкие черты лица, стройная фигура. Анита, дочь Анжелики, унаследовала внешность матери. Её блестящие тёмные волосы и необычный оттенок кожи.

- Ну всё, начинаем. Слушай внимательно, что я буду внушать этой женщине, - мысленно обратился к Валерику Максим. Мальчик опять молча кивнул.

Продолжение следует