11. Королева сада

После ареста Ильи Мара, казалось, окаменела от горя. Молодая женщина перестала умываться, причёсываться, часто забывала поесть. «Выпить бы большую дозу снотворного, как мама, и никогда сюда не возвращаться», - мечтала она по вечерам. И только мысль о Сенечке не давала Марьяне пойти на страшный шаг.

«Я ведь пообещала Илье воспитать сына хорошим человеком. А что ждёт Сенечку, если меня не станет? Детский дом и, возможно, тюрьма. Нет-нет, буду растить его, несмотря ни на что», - Мара брала себя в руки и выходила на прогулку с ребёнком. Они жили на первом этаже мрачного кирпичного дома.

Мара всегда гуляла с сынишкой по одному и тому же маршруту. Сначала огибала дом и некоторое время, не отрываясь, смотрела на коричневую, потемневшую от дождей и времени, лоджию. Молодой женщине вспоминались жаркие летние вечера, когда они с Ильёй сидели на плетёных стульях и обсуждали прошедший день. «Они ведь всё ещё на лоджии, стулья эти. Жёлтые, соломенные. А в углу, под рваным серо-зелёным одеялом прошлогодние закатки Августы Францевны, квартирной хозяйки. Истлели, испортились, наверное. И на лоджии пахнет сладкой гнилью. Так и наше с Ильёй счастье. Износилось, словно одеяло, испортилось, как эти никому не нужные консервы и варенье. Подумать только! Стулья остались на своих местах, а человека нет, не воротишь. Сгинет Илья в тюрьме. Мы с ним никогда не увидимся», - и Марьяна начинала беззвучно плакать. Редкие прохожие косились на неё и поспешно отводили глаза. Никому нет дела до чужой беды.

Когда слёзы иссякали, Мара переходила дорогу и шла гулять в сквер. В тайне молодая женщина надеялась, что пьяный водитель какого-нибудь грузовика или автобуса нарушит правила, и они с Сенечкой попадут под колёса. Вспышка, боль и блаженное небытие… Но дни проходили за днями, а водители вели себя дисциплинированно.

Престарелая художница Осень раскрасила город в жёлто-серый цвет. Золотистые листья надоедливо шуршали у Мары под ногами, когда она бездумно катала коляску с малышом по пустынному в это прохладное время года скверу. Девушке вспоминался диктант, писанный ею классе в пятом или шестом. Главный герой текста проснулся однажды утром и не мог понять, почему вся комната залита необычным жёлтым цветом. И только к концу отрывка догадался, что подобный эффект дают осенние листья, лежащие под окном, словно толстый персидский ковёр. «Сколько же времени было у того мужика, если он такой фигнёй страдал», - думала Мара, прислушиваясь к монотонному голосу учителя.

Теперь Мара тоже не знала, чем себя занять, и потому невольно подмечала всякие незначительные детали, на которые не обращала внимания в счастливую пору своей жизни. «Шурх-шурх-шурх», - шелестели листья, и Марьяна мысленно переносилась в далёкую пору своего детства, когда отец каждый вечер работал у себя в мастерской, а мать готовила на кухне ужин или читала. Точно так же, как эти надоедливые дети осени, шуршала отцовская кисть…

Вспоминалась Маре и встреча с Ромкой, первый снег и их недолговечная любовь. «Если бы я осталась с Амором, то…всё бы сложилось иначе. Он бы точно не загремел в тюрьму. Честный, правильный Ромка ни за что на свете не стал бы нарушать закон», - и в груди у девушки что-то с громким и печальным звоном обрывалось. Наверное, такое же чувство испытывает пианино, когда рвётся струна. Если, конечно, вещи способны страдать.

Однажды, вернувшись домой, Мара заметила, что её старомодные сапоги покрылись золотистой пылью. Молодой женщине сразу же вспомнилась мама и их последняя счастливая прогулка. Как ни странно, Марьяна не испытала ни малейшего страха. Наверное, люди, находящиеся в сильной депрессии, не способны по-настоящему испугаться. Не почувствовала она и досады. С тех пор, как Илью увели, молодая женщина стала равнодушно относиться к своей внешности. Мара даже не попыталась отчистить обувь. Смирилась с золотистыми блёстками.

Некоторое время Мара продолжала вести однообразное и печальное существование. Гуляла с Сенечкой, кормила его, сама мимоходом перехватывала кусок и спала. В тот период Марьяна пребывала в состоянии сна едва ли не двадцать часов в сутки.

В тот день, она как обычно вышла на прогулку с Сенечкой. Долго смотрела на лоджию, вспоминая Илью и почему-то Ромку. Жёлтый свет осенних листьев показался ей тревожным. Так бывает в ночных кошмарах – странное освещение предвещает беду. Маре стало не по себе, захотелось вернуться домой, укрыться пледом и уснуть. «Нет, Сенечке нужен свежий воздух. Он заболеет, если будет дышать пылью и затхлостью. Да и что ждёт нас с ним дома? Остывший очаг, пустота вместо мужа и отца», - молодая женщина смахнула непрошенную слезинку и покатила коляску в сквер. Мара села на старую скамейку и по своему обыкновению уставилась в одну точку.

- Марьяна, мне нужно с вами поговорить, - вкрадчивый, шелестящий голос не сразу вывел молодую женщину из оцепенения.

Перед ней стоял мужчина в жёлтой замшевой куртке и такого же цвета туфлях. Бесцветные жидкие волосы были зачёсаны назад. Казалось, он смазал их гелем. Взгляд его серых глаз сразу не понравился Маре.

- Что вам от меня нужно? – тон Марьяны прозвучал нелюбезно, почти грубо. Ей хотелось во что бы то ни стало избавиться от непрошенного собеседника.

- На вашем месте я бы вёл себя любезнее и не стал грубить, - голос мужчины в жёлтых туфлях напоминал змеиное шипение. - Ваш муж задолжал мне крупную сумму денег. Отрабатывать придётся.

- Илья? Что вы несёте? Никому он ничего не должен. И кто вы вообще такой? - вялость и апатия Мары в одно мгновение уступили место гневу. Ей хотелось наброситься на наглеца с кулаками.

- Я - глава Края Жёлтого Золота и Чёрной Реки. Должники моют в реке золотые слитки от зари и до заката. Кстати, через три года ваш сын станет достаточно взрослым, чтобы работать в моём Краю. Если до этого времени его не сразит лихорадка или не съедят голодные работники. Честно говоря, паёк у нас довольно скудный. Но делать нечего, - глава Края Жёлтого Золота и Чёрной Реки говорил спокойно, размеренно, даже лениво.

- Вы с ума сошли. С какой стати мне отправляться в этот край да ещё и с ребёнком? Это всё ложь! Илья не мог так поступить с нами, - Мара не замечала, что кричит на весь сквер. Сенечка в коляске заплакал, а испуганные маленькие птички взмыли в небо.

- Если откажитесь, вас и вашего сына заживо сожгут на костре из сухих листьев, - и собеседник Мары растворился в осенней жёлтой дымке.

Марьяна не помнила, как добралась домой. Она никак не могла согреться. Даже горячий чай не помог справиться с ознобом. Но мало-помалу молодая женщина успокоилась. «Да он просто сумасшедший этот мужик, - при мысли об этом Мара сразу же перестала дрожать. - Осенью психические заболевания обостряются. Вот и он возомнил себя хозяином Края Жёлтого Золота»

К великому неудовольствию Мары, на следующий день она опять повстречала незнакомца в жёлтых туфлях. И снова он начал говорить о долге Ильи и необходимости работать в Долине Чёрной Реки вместе с крохотным сыном. Между прочим, мужчина поведал о том, что примерно шестьдесят процентов работников умирает в течение полугода от лихорадки, переносимой золотистыми мушками. Помимо высочайшей температуры, ломоты в костях и озноба у больных из носа и рта выделяется отвратительно пахнущий чёрный или тёмно-коричневый гной. Всё потому что лёгкие при этом заболевании начинают разлагаться ещё при жизни заразившегося. Дети подхватывают инфекцию чаще, чем взрослые.

С этих пор Марьяна каждый день встречала мужчину в жёлтой замшевой куртке. И всякий раз он рисовал перед ней картину страшного будущего. Медленная смерть в залитой лучами чёрного солнца долине или же сожжение на костре из сухих осенних листьев. Как говорится, вода камень точит. Примерно то же самое произошло и с Марой. Возможно, свою роль сыграла и депрессия после ареста Ильи. Как бы там ни было, с каждой новой встречей молодая женщина всё сильнее убеждалась в том, что выхода у них с Сенечкой нет. Она перестала выходить на улицу, но это ничего не дало. Мужчина в жёлтых туфлях каким-то непостижимым образом ежедневно просачивался к ним в квартиру.

И измученная женщина решила пойти на страшный, отчаянный шаг. Чтобы сократить путь, она отправилась к метро через сквер, где на её сапоги налипла золотая пыль. И около той самой скамейки, где к ней впервые подошёл Шелестящий, Маре встретился хозяин Края Жёлтого Золота и Чёрной Реки.

- Ну что, Марьяна, надумали? – голос его напоминал шелест осенних листьев.

- Нет, - тихо ответила она. - Этого никогда не будет.

- Очень жаль, - тон незнакомца в жёлтых туфлях оставался таким же спокойным, даже бесстрастным. - Тогда нам придётся пойти на крайние меры.

Угроза его Мару не испугала. Ведь она нашла способ сбежать от повелителя вместе с крошечным сынишкой.

***

Мара так никогда и не узнала, что в этот пасмурный осенний день человек в жёлтой замшевой куртке смог заполучить клубок жёстких на ощупь золотистых нитей. Её измученная грешная душа превратилась в моток пряжи. Что же касается воспоминаний несчастной женщины, они достались Роману Железнову. Ведь он, на свою беду, оказался единственным человеком, любившим Марьяну. Илья за пару дней до смерти жены и сына погиб при таинственных обстоятельствах. Отец Мары и думать забыл о дочери. Друзей у женщины не было. С этих пор золотая нить прочно связала парня с погибшей возлюбленной. Отныне Роме предстояло видеть Мару во сне каждую ночь и постоянно думать о ней.

- Отличные нитки. Мама будет довольна, - Осенний оскалил желтоватые зубы в неприятной улыбке. – Наконец-то, слуги смогут докончить ковёр для её спальни. Не зря я столько сил потратил на то, чтобы свести с ума эту белокурую дуру и убедить её покончить с собой. Ведь только души самоубийц способны превращаться в золотую пряжу.

Но Мара этого не видела. Её обезображенное тело лежало в городском морге. Долгожданный покой окутал молодую женщину, словно ватное одеяло или тёплая вода в наполненной душистой пеной ванне.

Продолжение следует