10. Разбилось зеркало в прихожей...

В холодный зимний вечер доктор Реутов подъехал к длинному двухэтажному корпусу больницы. Сегодня его ждала первая встреча с новой пациенткой. Десятилетней Камиллой Стекловой. «Интересно, как она себя поведёт? Замкнётся в себе, как Володя Барышев? Вряд ли. К этому больше склонны подростки тринадцати-шестнадцати лет. Набросится на меня с кулаками, начнёт царапаться и кусаться, как Лиза Скворцова? Всё может быть. Пожалуй, не стоило брать с собой Антошку. Незачем ему смотреть на подобные сцены. Но с другой стороны у сына перед глазами будет наглядный пример. После того, что он увидит и услышит, Антошка ни за что на свете не пойдёт в чужую квартиру, не свяжется с подозрительными ребятами. Подобные уроки мальчику просто необходимы. Ведь, если он заразится V-307, то уже никогда не сможет выздороветь», - думал Реутов.

Антошка всю дорогу молчал. Видимо, тоже волновался.

- Может быть, посидишь в комнате отдыха для врачей и медсестёр? - проговорил Реутов. - Посмотришь телевизор или полистаешь журналы.

- Нет, я хочу увидеть, как ты работаешь, - отрезал сын.

«Наверное, я сегодня совершаю ужасную глупость. Для восьмилетнего ребёнка всё это слишком…», - подумал Реутов, понимая, что Антошку уже не переубедить. Мальчик унаследовал упрямство и любопытство своей покойной матери.

Реутов медленно шёл по больничным коридорам, крепко сжимая крошечную, чуть влажноватую ручонку восьмилетнего сына. Врачи и медсёстры с удивлением смотрели на маленького спутника знаменитого психиатра, специалиста по V-307.

Пациенты, с которыми работал доктор Реутов, уже не являлись носителями инфекции. Укусы, царапины, соприкосновение с их кровью не представляли для медицинского персонала никакой опасности. Сыворотка полностью очищала и обеззараживала кровь, придавала зрачкам нормальный чёрный цвет, но при этом окончательно разрушала и без того слабый иммунитет больных. Кроме того, уколы вызывали у пациентов нежелательные побочные эффекты. Устрашающие видения, повышение температуры, чувство жжения во всём теле.

Этот препарат избавлял от нездоровой тяги к чужой крови. И, если родные вместе с пациентом переезжали в другой город, он больше не втягивал в сети зла новых жертв. Хотя судьбы излечившихся, как правило, складывались несчастливо. Их родные умирали, люди считали несчастных чуть ли не прокажёнными, испытывали по отношению к ним брезгливость и неприязнь. Во взрослом возрасте бывшие пациенты работали на тяжёлых, низкооплачиваемых работах, занимались незаконной деятельностью или спивались. Часто, не выдержав такой жизни, они кончали с собой. И доктор Реутов видел в этих самоубийствах некую закономерность. Но пока ещё не понял, в чём именно кроется разгадка.

Если же родные не могли или не хотели менять место жительства, старые друзья, если их можно так назвать, вновь втягивали несчастных в мир порока и преступлений. После повторного заражения болезнь становилась неизлечимой, и жизнь больного медленно, но неуклонно катилась под откос.

Носители V-307 старше восемнадцати лет становились магистрами, обзаводились армией маленьких вербовщиков, готовых на всё ради стакана чужой крови, и обеспечивали себе таким образом ежедневную подпитку. Магистры выглядели устрашающе и не могли никуда заманить даже самого глупого или отчаявшегося ребёнка. Кроме того, со временем больные теряли гипнотический дар.

Взамен ему приходили другие способности. Магистры могли силой взгляда заколдовать обычный дверной замок так, что жертва при всём желании не могла его открыть. Способны были заставить любой предмет, отданный вербовщику, вернуться назад. Накладывали на своих рабов заклятие, благодаря которому прохожие не замечали ран и царапин на лицах детей и следов крови на их одежде и обуви. Могли годами совершать преступления и при этом не привлекать внимания окружающих. Соседей, родственников жертв, работников правоохранительных органов. Стирали воспоминания вербовщиков.

Магистры, как правило, доживали до тридцати-тридцати пяти лет. И за пару лет до смерти они начинали утрачивать некоторые из своих дарований. В частности «старые» магистры стирали воспоминания вербовщиков не полностью, а только частично. У больных V-307 вскоре после заражение наблюдалось стремительное падение интеллекта и ослабление памяти.

Недавно Реутов узнал один любопытный факт. Наибольшим даром внушения обладали темноглазые вербовщики, способности средней степени достались зеленоглазым детям, а самый слабый дар был у голубоглазых и сероглазых больных. Вербовщики с сильными или средними способностями могли внушать врачам, родственникам, соседям, учителям и друзьям всякую чепуху. В частности, когда дети возвращались домой с первым, роковым ранением на шее, они говорили родителям и медицинскому персоналу, что споткнулись и порезались осколками стекла или стали жертвами большой собаки.

И, несмотря на ярко выраженные несостыковки, взрослые безоговорочно верили им и начинали бить тревогу только, когда появлялись другие, страшные признаки. Больше всего родственников пугали белые зрачки. Впрочем, некоторые магистры снабжали своих жертв специальными каплями, от которых зрачки становились чёрными. Больным старше восемнадцати лет подобные ухищрения уже не помогали.

Даже если изначально магистр был добрым, отзывчивым человеком, с годами болезнь уничтожала все эти положительные качества, оставляя лишь жестокость, эгоизм и нестерпимую жажду крови. Если за день вербовщику не удавалось привести в квартиру магистра ни одной жертвы, ему приходилось отдавать хозяину часть своей крови. Её горький вкус магистров не смущал. Кровь являлась для них жизненно важным лекарством, неприятный вкус которого можно и потерпеть.

Спустя несколько дней после «штрафа» вербовщика начинала мучить беспричинная грусть, со временем переходящая в отчаяние, подавленность, страх или гнев. Все эти симптомы пропадали, когда магистры в награду за «хорошую работу» позволяли детям испить чужой крови.

В первые месяцы лечения пациентам приходилось тяжело. Их мучила жажда крови. Плохие условия, одиночество, побочные эффекты сыворотки и тоска по дому только усиливали чувство бессилия и гнева.

Реутов мечтал о том времени, когда на финансирование больниц, где проходили лечение больные V-307, будет выделяться достаточное количество денег, и условия для маленьких пациентов станут более или менее комфортными.

Хотя времена мрачного средневековья давно прошли, в обществе до сих пор существовало множество суеверий, связанных с V-307. Узнав о том, что тот или иной человек инфицирован, люди начинали брезговать посудой, полотенцами больного и, контактируя с ним, надевали специальную маску. Хотя ещё давным давно знаменитый врач, профессор Рейвеле, доказал, что заболевание передаётся только через кровь, укус, внутриутробным и половым путём. Даже врачи и медсёстры, работавшие в клиниках для лечения V-307, носили защитные маски, перчатки и специальные балахоны, хотя знали о коварной болезни практически всё.

За всеми этими мыслями Реутов чуть было не прошёл мимо своего кабинета. Эта комната, разделённая на две половины, была единственным более или менее комфортным помещением в клинике доктора Трофимова.

- Сиди здесь, никуда не уходи, - с этими словами Реутов посадил Антошку у перегородки, на стул, обитый светло-серой кожей.

Разделённый надвое кабинет психиатра напоминал комнату для допросов, которые показывают в американских фильмах. Там, где проходили беседы с пациентами, стена представляла собой большое зеркало. А её прозрачная обратная сторона позволяла людям, находившимся в другой половине, наблюдать за сеансом психотерапии и слышать каждое слово.

Доктор Реутов сел в удобное кресло из тёмно-коричневой кожи и раскрыл личное дело Камиллы Стекловой.

«ФИО – Стеклова Камилла Игоревна.

Возраст – 10 лет.

Дата поступления- 02.10. 2001

Путь заражения - ?

Время заражения - ?

Другие болезни –

Курс лечения Меленванием - окончен 03. 12. 2001

Заражение - первое»

«Да уж, негусто. Даже путь заражения не смогли установить», - с досадой подумал Реутов. Всего существовало четыре пути заражения. Механический, то есть через укус, внутриутробный, половой и больничный: при переливании крови, операциях и так далее. Реутову вспомнились нелепые предания, придуманные суеверными, неграмотными людьми в тёмную пору средневековья. «Бессмертие, серебряные пули, какие всё это глупости! И потом они описывали лишь механический путь заражения, что в корне неверно», - думал психиатр.

V-307 появилась ещё в средние века, но лишь недавно была разработана сыворотка, способная очистить и обеззаразить кровь и хотя бы отчасти победить болезнь. В древности V-307 были подвержены в основном богачи, предававшиеся всевозможным излишествам. В середине двадцатого века болезнь практически сошла на нет. А во второй половине девяностых годов приобрела масштаб эпидемии. И, что самое страшное, V-307 стала поражать преимущественно детей и подростков.

«Странно, почему наибольшее количество больных V-307 живёт на территории бывшего СССР? – размышлял Реутов. - Неужели причина кроется в некачественном медицинском оборудовании и необразованности провинциальных врачей? Всё может быть. К тому же, многие дети целыми днями слоняются по улицам и дворам, а взрослым до них нет никакого дела. Нет, тогда бы этим недугом в первую очередь страдали жители индийских трущоб. А, может, причина в климате?»

В эту минуту медсестра, похожая на тюремного надзирателя, ввела в кабинет худую и бледную девочку. Старая светло-голубая пижама была велика пациентке по крайней мере на два размера. Но больше всего Реутова поразили глаза больной. Во взгляде девочки читались обречённость и полное смирение со своей участью. Такое выражение приобретают глаза преступников, приговорённых к пожизненному заключению.

Продолжение следует