10. Превратиться в пыль...

Потянулись томительные дни. Такие же серые, как глаза Максима. Кристина совсем перестала спать и по ночам лихорадочно обдумывала план возможного спасения. Ей грезилась одинокая жизнь с малышом в каком-то большом незнакомом городе. «В крупных мегаполисах проще затеряться, и Макс нас там ни за что не найдёт», - рассуждала молодая женщина.

Но все её планы никуда не годились. Кристина хотела разбить какую-нибудь тарелку или чашку, полоснуть Максима по горлу осколком, а потом разрезать путы. Но страж приносил ей еду и питьё в одноразовой пластиковой посуде. О том, чтобы использовать её в качестве оружия, не могло быть и речи. Остальные планы Кристины тоже никуда не годились. Казалось, Максим заранее просчитал ход мыслей жертвы и постарался по возможности обезопасить себя.

Когда Максим приносил молодой женщине еду и питьё, он всякий раз вступал с ней в разговоры. Говорил так спокойно и вежливо, как будто они, как и прежде, пили чай у Кристины на кухне или сидели в гостиной.

- Ты, наверное, хочешь знать, почему я выбрал именно тебя, - сказал он однажды. Кристина ничего не ответила, но Максима это не смутило. – Видишь ли, тебя так или иначе ждала смерть. Если бы мы с тобой не встретились, ты бы спустя год всё равно погибла. Тебе предстояло разбиться на машине. И при этом под колёсами твоего автомобиля должен был погибнуть шестнадцатилетний подросток. Этот парень, конечно, тоже не ангел. Пятого октября он поссорится с матерью из-за какой-то ерунды. Немытой посуды или плохих оценок. Люди любят изводить себя и окружающих из-за всяких пустяков. Ну и вот этот парень, его, кстати, Витька зовут, в начале октября убежит из дома, хлопнув дверью. Напьётся с друзьями и, еле переставляя ноги, под утро вернётся домой. И, если бы не я, он бы споткнулся и упал прямо под колёса твоего автомобиля. Ты, находясь в неадекватном состоянии из-за какой-то дряни, которую вы с подружкой решили попробовать в ночном клубе, среагировала бы слишком поздно. Мать Витька стала бы так убиваться на его похоронах...Кстати, я с ней знаком. Её зовут Людмила. Хорошая женщина. Только вкуса у неё нет совсем. Эти пластмассовые фрукты на кухонном столе, просто ужас какой-то. Верх безвкусицы.

По лицу Максима прошла едва заметная судорога, и он отчего-то загрустил. Кристина с безучастным видом наблюдала за ним.

***

Завёрнутый в тёмно-синее одеяльце, младенец лежал на диване в старомодной гостиной и крепко спал. Для удобства Максим решил сразу же дать ему имя. Обычное, человеческое, без всякой мишуры. После недолгих раздумий Максим остановился на Валерии. В лучах летнего заходящего солнца ребёнок выглядел таким спокойным, таким милым, таким… очеловеченным.

«Жаль, что она так его и не увидела», - подумал Максим и почувствовал невероятную, невыносимую, как зубная боль или одиночное заключение, тоску. Кристина была единственным существом, которое Максим любил в своей жизни. Он рассказывал ей то, что на протяжении многих лет тщательно скрывал от окружающих, открыл молодой женщине свою тёмную, исковерканную душу.

«Она всё равно была обречена, - подумал Максим. - Какая разница: умереть от разрыва сердца или разбиться на машине? И Виктор, тот глупый подросток, останется жив. А, самое главное, на свет появился наследник. Валерий. Что его ждёт впереди? Одиночество, ненависть к себе, постоянное чувство вины или... Может быть, всё-таки не стоило…Впрочем, лет до пятидесяти я вёл беззаботную и лёгкую жизнь. Ну погрустил немного из-за расставания с отцом. Но довольно быстро его забыл. Валерий при правильном воспитании тоже забудет меня года через два»

Думая обо всём этом, Максим спустился в подвал, где лежала Кристина. Лицо её всё ещё было искажено ужасом. Во взгляде мёртвых остекленевших глаз навсегда застыли тоска и страх. «Эти чёрные деревья и изумрудные глаза зверей. А за ними…За ними… Они всё-таки пришли», - сказала перед смертью Кристина. «Что же она увидела? Какие ужасы прошли перед её глазами?» - подумал Максим.

По щекам Страха текли слёзы, но он этого не замечал. Ему вспомнилась их первая прогулка по окраинам, встреча в квартире Светланы, то, как они пили кофе под мерный перестук ледяных капель за окном. Максиму стало так тяжело на душе, так невыносимо, что он захотел прямо сейчас превратиться в пыль и навеки соединиться с Кристиной. Но Максим понимал, что сначала должен вырастить Валерия и обучить его необходимым премудростям.

Поначалу Максим хотел поселиться с маленьким Валериком в этом же доме. Но здесь мать, пусть и умершая, могла плохо повлиять на малыша. Если бы Валерик научился любви и состраданию, то не смог бы питаться энергией страха и умер бы от голода. Начиная с десятилетнего возраста таким детям нужно особое питание. Так сказал Максиму отец, так говорила и Павлина. И потому Страх решил поселиться вместе с сыном в доме своего детства. В том самом помещении, которое в своё время напугало Кристину чуть ли не до обморока.

Но прежде чем на долгие годы покинуть особняк Максим решил отдать дань уважения своей мёртвой жене.

- Сэйминь! – проговорил он и коснулся кончиками пальцев ледяных щёк Кристины. И сразу же её окровавленное, настрадавшееся тело превратилось в горстку фиолетовой пыли. После этого медленно, словно лунатик, Максим поднялся по ступенькам, вошёл в гостиную, где продолжал мирно спать крошечный Валерик, и вытащил из шкафа старинную тёмно-зелёную вазу. «Кристине будет хорошо и спокойно. Она уснёт здесь на долгие годы и отдохнёт от ужасов и тоски, которые пережила из-за меня. Из-за нас с Валериком», - подумал Максим.

Спустившись в подвал, Максим аккуратно собрал фиолетовую пыль и опустил её в вазу. «Здесь тебя никто не потревожит. Прощай, любимая! А, точнее, до свидания. У тебя родился здоровый сын. И с ним всё будет хорошо», - сказал Страх.

Когда он покинул особняк с крохотным сынишкой на руках, уже совсем стемнело. Долго, очень долго Максим смотрел на небо полное звёзд. Он вспоминал Кристину, их недолгую любовь, продлившуюся всего лишь восемь месяцев. Последние несколько недель Страх не считал. «Почему, ну почему я не могу поселиться в этом особняке с ней и с сыном? Я ведь способен её оживить. По вечерам мы бы все вместе выходили из дома и смотрели на звёзды. А днём гуляли бы по паркам. Но… Но тогда бы я обрёк Валерика на верную смерть. Поздно, что толку мечтать?» - и в этот момент, напоминая о себе, проснулся и заплакал его крохотный сынишка.

Максим быстро и решительно зашагал по пустынной улице. Ему предстояло воспитать и вырастить ребёнка в одиночку. «Справлюсь ли я? Выживет ли Валерик? Сможет ли он через десять лет добывать себе пропитание?» - думал Страх. А младенец пронзительно плакал, как будто тоже боялся за свою хрупкую, висящую на волоске жизнь.

Продолжение следует