09. Стая

В какой-то момент я потерял нить беседы и отрешился, перестав вникать в суть историй Петровича и анекдотов Юрия. Захотелось побыть одному. Прислушаться в тишине к собственным мыслям, проанализировать события, произошедшие со мной за последние несколько часов. Только кто ж мне это сейчас позволит? Случайные знакомцы по спальному закутку в плацкартном вагоне так радовались моему возвращению, что их внимание сначала стало тяготить, а через час захотелось прибить обоих за излишнюю назойливость и опеку. Кстати. А можно ли убить уже мёртвого? Блин, что за чушь несу. Конечно, можно. Если фантом поверит в то, что его убили повторно, то наверняка развоплотится здесь и материализуется где-нибудь в другом месте. По логике так выходит, но, как говорил один знакомый следователь: «Если мотив слишком очевиден, то версия, скорее всего, ошибочна».

- Пойдём наверх, пожрём чего-нибудь, - неожиданно предложил Юрий, хлопнув по плечу, - Тут есть пара зачётных кафешек, бар и даже столовая.

- Зачем? – спросил я, возвращаясь к общению, - Понятно же, что еда нам не требуется. Скорее всего, и дышать не нужно, как в «Матрице».

- Истину глаголешь, - поддержал товарища Петрович, - Самое время потешить вкусовые рецепторы какой-нибудь вкусняшкой. Всё дело в привычке. Может тут и совершенно иной мир, но общаться за чашкой чая, держа в руке бутерброд с сыром и колбасой, гораздо приятнее. Местные давно это поняли и наладили производство всего, что требуется для удовлетворения маленьких слабостей.

- И пагубных страстей! – хохотнул Юрий, увлекая за собой.

Я, краем глаза, заметил, что четыре девушки увязались за нами и подумал:

«Не хватало ещё, чтобы за наше внимание началось соперничество, как в анекдоте:

- Алло, полиция! Срочно приезжайте! Из-за меня две женщины дерутся!

- А в чём собственно проблема?

- Страшненькая побеждает!».

Или я льщу себе, и они просто решили побаловать себя пирожными и мороженым?

Происходящее вокруг настолько потрясало воображение, не укладывалось в привычные рамки понимания, что мысли проносились в голове со скоростью сверхскоростного экспресса, смысл доходил обрывками, и самую интересную приходилось ловить за хвост. Важно даже не понять её, а запомнить, чтобы впоследствии спросить ответ у старожилов. Да вот хотя бы у Петровича. Во всяком случае, он умнее меня и старше в этом месте на целых четыре дня.

Взобравшись на площадку второго этажа по лестничному пролёту, оказавшемуся выключенным эскалатором, мы оказались в зоне шоппинга и развлечений. Прямо перед нами, за стеклянными перегородками, располагался какой-то бутик. При беглом взгляде казалось, что устроено в нём всё, как и в земном аналоге. Стояли в непринуждённых позах манекены, одетые в женские платья и мужские костюмы. На плечиках висели модные всесезонные наряды, а на полках аккуратными стопками располагались майки, штаны и нижнее бельё всевозможных фасонов и расцветок. Нижний ряд занимала обувь на все случаи жизни. Не удивлюсь, если в этом разнообразии найдутся и футбольные бутсы, и балетные пуанты, и ласты. У дальней стены располагались огромные пластиковые корзины, забитые всевозможным шмотьём, как мне показалось, более низкого качества. Но именно в них копалось несколько человек, выуживая и прикладывая к себе для примерки понравившиеся экземпляры.

- Здесь курткой разжился? - поинтересовался у Юрия, - Помнится, перед аварией ты лежал в майке и трениках, вот с такими пузырями на коленках.

Для наглядности я изобразил руками шарик, размером с парашютную «медузу».

- Не-е, - отрицательно мотнул головой тот, - Здесь обменник. Типа, поносил – дай поносить другим. А это мои вещи. Подобрал их во время экскурсии на место катастрофы. Нас специально туда водили, чтобы наглядно увидели постигшее нас несчастье. Прочувствовали, так сказать, оказанную нам услугу. Преимущество способности ходить, видеть и чувствовать, перед перспективой валятся среди обломков раскуроченного вагона. Зрелище, скажу тебе жуткое. До сих пор мурашки по спине бегают, как вспомню. А когда себя увидел, то чуть умом не тронулся. Я, оказывается не сразу погиб...

- Предварительно меня убил, сломав шею, - перебил товарища Петрович. Но как-то беззлобно, видимо, уже смирился со случившимся.

- А нечего в проходе стоять. Я на тебя просто свалился, - так же спокойно откликнулся Юрий.

Показалось, они уже неоднократно обсуждали болезненный для себя вопрос и со временем просто перегорели.

- В общем, Датч, разрешил всем порыться в своих сумках и взять самое необходимое. Он сказал, что первый месяц можно сюда перетащить практически всё, было бы желание. Потом такая возможность исчезает, и предметы отказываются материализоваться в Атриуме.

- Где? – не понял я.

- Здесь, - пояснил он, удивляясь, что избранный не знает название места, где находится, - Это здание многие так называют. Особенно из тех, кто прибыл сюда давно.

- Мне больше нравится Аквариум, - встрял Петрович, обводя руками пространство вокруг себя.

Будто испускающий матовый свет мрамор пола, стен и потолка имел какое-то сходство со стеклом,

- Так его тоже называют. В основном из прибывших относительно недавно.

Мы по-прежнему стояли перед входом в бутик и так спокойно беседовали, словно именно он и являлся нашей целью. Ещё одна странность, безотчётно отметившаяся в сознании. Здесь никто никуда не спешил. Не так, как на Земле двигаются заторможенные в умственном развитии или обдолбанные наркотой. Скорее, как выполнившие работу, достигшие намеченных планов и уставшие в процессе выполнения и достижения. А может просто осознавшие, что торопиться больше некуда, что они на конечной станции и впереди бесконечная вереница одинаковых будней. Я ещё не разгадал эту загадку, но интуитивно подстроился под общий неспешный ритм.

- Что-то хочешь спросить? – вывел меня из оцепенения Петрович, - Ты всё время куда-то исчезаешь. За время поездки не заметил в тебе склонности думать. Языком трепать для тебя привычней.

- Мне бы тоже переодеться, - сказал я, оттопыривая на боках ткань фланелевой больничной пижамы, - Как-то неудобно разгуливать в этом наряде. Все пялятся на меня, как на белую ворону.

- Никто на тебя не пялится. Не придумывай. Новичков тут не трогают. Табу.

- Всё равно неудобно.

- Мнительный ты очень, но если хочешь сменить одежду, то заходи и выбирай что нравится.

- Тут вот в чём загвоздка, – замялся я, - А чем здесь принято расплачиваться? Деньги, как понял, никакой ценности не имеют.

- Деньги – это пережиток прошлого, - снова рассмеялся Юрий. К нему вернулась прежняя весёлость. Заметив, что подобные перепады настроения не вызывают у Петровича никакого беспокойства, я тоже не придал этому внимания.

- Тут, само собой, не коммунизм, но что-то близкое. От каждого по способностям, каждому – по его труду.

- Стоп, - прервал товарища, - Я знаю о существовании КЗОТа, даже брошюрку держал в руках, но видит Бог, двух абзацев понять не смог. Давай, как дитю малому, разъясни на пальцах.

- Да нечего объяснять. Пока ты неопределившийся, можешь брать всё бесплатно. В пределах разумного, конечно. А дальше, - Петрович неопределённо покрутил пальцем в воздухе, - Хрен его знает, как дальше. Какая-то меновая торговля у них.

В одежде я не привередлив. Главное чтобы не розовое и не обтягивающее. Выбрал что-то среднее между милитари и турист. Исходил из идеи практичности и надёжности. Кто знает, когда доведётся сменить шмотки и будет ли чем расплатиться за них.

Кафе друзья выбрали без претензий на изысканность. Простенькое помещение за раздвижными панелями, с добротной, но демократичной мебелью. Широкие дубовые столы и длинные скамьи вместо фигурных стульев. Видимо, построено персонально для новеньких или людей, не имеющих на обмен чего-то ценного. В целом место разительно отличалось от элегантного стиля главного холла. Никаких бронзовых и серебряных канделябров. Деревянные и керамические подсвечники в таком количестве, что собирали их, похоже, со всего города.

От прилавка подошла официантка и, приняв заказ, удалилась в подсобку.

- Всё-таки не понимаю, зачем всё это, - не обращаясь ни к кому персонально, спросил друзей.

- Ну, хочет народ время от времени вспомнить прежнюю, земную жизнь. Блажь, конечно, но не все могут перестроиться от привычной формы поведения и резко принять условия нового мира. Некоторые просто заглядывают сюда, чтобы отдохнуть и поностальгировать. И потом, не все, как ты, способны жуя пенопласт представить вкус Хамона и Рокфора. Многим необходимо визуально видеть то блюдо, вкус которого они собираются почувствовать. Уж прости, избранный, нас плебеев.

- Кончай прикалываться, - цыкнул я, - Эти ваши деликатесы ни разу не пробовал и понятия не имею, чем от них воняет.

продолжение следует…