07. Стая

Хирург выглядел не так, как я представлял со слов Снупи. Коренастый мужчина, с залысиной, отчего лоб казался выше и придавал лицу вид много думающего учёного. Дополняли это впечатление очки. А вот одутловатость и щетина указывали на то, что философ злоупотреблял алкоголем. По всей видимости, врач угодил под поезд в состоянии опьянения, и этот факт навечно запечатлелся в его нынешнем облике. При значительной ширине плеч кисти рук выглядели непропорционально тонкими, ухоженными. Такие пальцы бывают исключительно у пианистов, хирургов и карманников.

Наставник сидел у дальней стены левого крыла, примыкавшего к главному холлу, но его фигура сразу бросалась в глаза, выделяясь среди остальных. Возможно потому, что его поза демонстрировала власть над присутствующими. Гордо приподнятый подбородок, прямая спина, не ищущая опоры в спинке кресла, руки, свободно лежащие на подлокотниках, которым явно не хватало скипетра и державы. Все остальные казались подавленными, ещё не осознавшими своё новое положение, не понимающими до конца смысл дальнейшего существования.

Помещение очень напоминало типичный зал ожидания какого-нибудь международного вокзала или аэропорта в крупном мегаполисе. Стойки регистрации, продажи билетов и оформления путёвок от крупных туристических агентств. На второй этаж вело несколько лестничных пролётов. Что располагалось там, мне ещё предстояло выяснить. Скорее всего, кафетерии и зоны развлечений.

Секции кресел из центра зала сдвинули к стенам и растащили по углам. Мимоходом заметил, что сидения и спинки обтянуты дорогим материалом, что-то вроде экокожи, что говорило о статусности помещения. У нас, например, обходились дешёвым винилом или вовсе прочным пластиком. Народу присутствовало совсем немного. Только вокруг Хирурга на п-образно расставленных рядах сидело порядка двадцати человек. Видимо те самые новички, о которых предупреждал Снупи.

Сердце у меня сжималось по мере приближения, и только разглядев всех присутствующих, вздохнул с облегчением. Лизы среди них не увидел. Значит жива. Возможно, да что там, вероятнее всего, пострадала и сейчас находится в больнице, но жива. И это главное.

Странное чувство, о себе даже в голову не пришло волноваться. Прав Снупи, утверждавший, что мы сильно зависимы от своих привычек. Пока в нас сохраняется возможность думать, воспринимать окружающие предметы, вещи, людей, как нечто реальное, человек не в состоянии признать собственную смерть. Будет до последнего цепляться за шаблонные представления, убеждая себя относиться к новой реальности, основываясь на традиционных ощущениях. Вода непременно должна быть мокрой, огонь обжигать кожу, ветер обдувать и ерошить волосы, а через каменную стену невозможно пройти, предварительно не пробив её бронёй танка. «Пока я мыслю, я существую» - сказал кто-то из древних философов. Вероятно, он совершенно не представлял потаённого смысла этой фразы, что делает его не просто умным, но и весьма прозорливым.

Среди наблюдавших за моим приближением узнал Николая Петровича, соседа по верхней полке Юрия и ещё двоих, которых видел в вагоне, но имён не помнил. Даже не знаю. Радоваться нашей встрече или высказать им соболезнование.

Остановившись, когда Снупи положил мне на плечо руку, я замялся, не зная с чего начать. К счастью тут же вспомнил совет байкера: молчать и кивать.

- Ну, здравствуй, Вадим. Решил отстать от поезда?

- Я не специально. – Прошептал в ответ, раздражаясь.

Терпеть не могу оправдываться, а этот наставник с ходу поставил меня в положение виноватого. И что теперь делать? Извиняться? Доказывать свою невиновность? Голос у Хирурга мягкий, я бы сказал, вкрадчивый. Внешность не тянет на грозного дядьку с жёстким характером, как предупреждал Снупи, однако дерзить все же поостерегся. Негоже начинать общение в новой компании с хамства.

- Понимаю, - продолжил свою мысль наставник, - Но и ты пойми нас. Мы тут сидим, волнуемся, а ты не спешишь присоединяться к братству. Всю голову сломали, думая, что за причина твоего затянувшегося беспамятства. Может тебе не нравиться тут, и ты по каким-то, одному тебе известным причинам, решил окончательно и безвозвратно раствориться в Сумраке? Может тебя что-то гнетёт или религиозные принципы не позволяют принять новое существование? Ты скажи. Мы поймём.

- Я не знаю… Вернее, совершенно не знал, что здесь существует какой-то мир, братство… Что меня кто-то ждёт… Спросите у Снупи!

Вопреки моим взглядам, Хирургу удалось внушить мне чувство вины и наперекор моим правилам заставить оправдываться. Боже, как же я возненавидел себя, слушая собственное малодушное лепетание.

- Спрошу, но позже, - доверительно пообещал наставник, - Сейчас мне любопытно узнать твоё мнение.

Хирург сделал секундную паузу и, словно прочитав мои мысли, добавил.

- Меня интересует не формальная отписка, типа, опоздал на работу, потому что проспал. Забудь прежние интерпретации оправданий перед начальством. Здесь никто не собирается лишать тебя премии или объявлять строгий выговор. Мне нужно понять истинный мотив.

Я задумался. О каком, чёрт возьми, мотиве говорит сейчас этот бывший алкоголик? Теперь уже самому захотелось разобраться в причинах, повлёкших за собой обвинение в увиливании от обязательного регламента. Словно я призывник, пойманный патрулём и вынужденный отчитываться за уклонение от службы. Не дождётесь.

- Прежде чем обвинять меня в чём-то, мне хотелось бы знать, что такого предосудительного я умудрился совершить. Желательно не поверхностно или голословно, а основываясь на конкретных фактах.

Хирург неожиданно легко поднялся. Ему даже не пришлось отталкиваться руками от подлокотников. В этот момент он поправлял лацканы воротника. Затем, расстегнув пуговицы мешковатого пиджака, наглядно продемонстрировал свою силу и власть. С левой стороны к брючному ремню замысловатой перевязью крепились ножны огромного тесака, рукоять которого доселе пряталась под полой одежды.

«Будут бить». – Решил я, но ошибся.

Наставник, подойдя почти вплотную, одобрительно улыбнулся.

- Ничего дурного ты не сделал. Иначе с тобой беседовал бы сейчас не я, а кто-нибудь из стражей правопорядка. Что касается твоего «желания знать факты», то и к этому отношусь с пониманием. Дерзко, конечно, но ты прав. Прежде чем ответить на вопрос, человек должен понять его смысл. Присядь.

Хирург жестом указал на свободные места в торцевом сегменте и, дождавшись, когда займу одно из кресел, уселся рядом.

- Чем на самом деле является наш мир, не знает никто. Не исключаю, что первые его обитатели или поселенцы прекрасно были осведомлены об этом, но они ушли, не оставив последователям никаких аргументированных доводов о его возникновении. Ты, как мне показалось, человек умный и наверняка заметил характерную особенность данного места?

- Тут и дурак сообразит, - хмыкнул я, польщённый доверием и откровенностью, - Все местные обитатели жертвы железнодорожных аварий. Так?

Наставник кивнул и снова улыбнулся. Только в этот раз движения губ больше походили на ироничную ухмылку.

- Насчёт дураков ты погорячился, - заметил он, обводя взглядом остальных присутствующих, - Во всяком случае, из своих собратьев по несчастью, ты первый, кто озвучил подобную мысль.

- Мне кажется, что ваш вывод неверен, - твёрдо заявил я, окрылённый похвалой собеседника, - Все находятся в шоке от трагедии, произошедшей с ними, и ещё не отдают себе отчёт в произошедших с ними изменениях. Оцепенение пройдет, нужно время, и способность думать вернётся.

- И вот тут мы плавно подошли к главной проблеме, породившей мой первый вопрос, - Хирург хищно осклабился, словно рыбак, увидевший поклёвку и готовый подсечь попавшую на крючок рыбу, - Сколько времени на это нужно?

Я пожал плечами, пытаясь вспомнить, что читал или видел в кино о психических расстройствах и способах их лечения. Наконец, откровенно признался:

- Откуда мне знать? Спросите, например Петровича, он лучше меня разбирается в психологии и даже обещал избавить от навязчивых кошмаров, преследовавших меня до катастрофы. В конце концов, вы сам врач, а я всего лишь слесарь-сборщик.

Подсознательно я сообразил, что не образование и не профессия являются основополагающими при выборе ответа. Дело в чём-то другом. И наобум ляпнул:

- Дня три, как минимум.

- Четыре, - поправил меня наставник, - Все погибшие приходят в сознание через час-полтора после катастрофы. Здесь на площади перед зданием вокзала. Как и кто переносит их с места крушения нам неведомо, но едва тела материализуются, Гарм приставляет к каждому наблюдателя, который присматривает за своим подопечным и после пробуждения, провожает ко мне. Снупи ждал твоего воскрешения четыре дня. Ты явно не спешил. Теперь понятен интерес к твоей персоне?

Вот тут я окончательно завис, хотя казалось, что удивить меня уже ничего не может.

- Почему бы сразу об этом не сказать?

- Потому что никто до сего момента с подобным не сталкивался.

продолжение следует…