04. В эти жёлтые дни меж домами...

Похитителю теней, достойно отработавшему смену, полагалось три трапезы. Кофе с печеньем на завтрак, суп и стакан сока на обед, каша и чай с хлебом на ужин. Еду в Тихом мире готовили из теней. Склочная Кристина постоянно возмущалась по поводу того, что их пища состоит из теневых отходов, тогда как Шершии берут себе лучшие кусочки.

- Шершии и в оранжерею не ходят, - неизменно обрывал её Максим. – И живут в особняке, а не во флигеле.

- А мне здесь нравится. Тишина, покой и цветы такие красивые. Обожаю шиповник, - вступалась за Тихий мир Маруся. - Не то, что у нас в Морене.

- Заткнись! - Кристина прямо-таки зеленела от злости.

У неё с Мореной были связаны самые светлые воспоминания. Первый поцелуй, прогулки с подружками по бетонным дворам, необременительные уроки в школе, дискотеки по субботам. Кристина так и не успела закончить одиннадцатый класс. Да, в жизни её вообще не было бурь и особых потрясений, если, конечно, не считать безвыходной ситуации, превратившей глупую, ничем не примечательную девушку в похитительницу теней.

Штрафникам полагался только ужин, но Катрина отказалась и от этой трапезы. Ей совершенно не хотелось есть. Она лежала одна в пустой спальне и прокручивала в голове кошмары, виденные в оранжерее.

«Детская, страшная картинка… Я ведь это уже пережила. Мне только-только исполнилось шесть лет, и родители ушли в гости. Я обижалась на них, рисовала. Понятное дело, рисунок так и остался рисунком, и дитя фломастеров не откусывало мне пальцы. Но тот вечер стал переломным. Родители попали в аварию, и мама погибла. Что я вообще помню о ней? Маму звали Лерой, её рыжие волосы всегда пахли чем-то душистым и сладким. А ещё она очень любила французские и английские романы девятнадцатого века. Потому и дала мне такое странное имя. А потом через много лет умер папа. А я… Та женщина из сна говорила правду. Я осталась ночевать у своего парня и не помогла, не спасла…» - слёзы текли по лицу Катрины, раны невыносимо болели.

Маруся, как умела, забинтовала окровавленную культю, но это не помогло. Под повязкой что-то шевелилось. Казалось, то, что осталось от руки, живёт своей особой жизнью. Катрина с трудом подавила приступ тошноты. В укушенную ногу то и дело впивались сотни ледяных игл. «К утру всё пройдёт. Бывало и хуже. Вот Максиму повезло ещё меньше. У него ожог на пол-лица, и вся шея в порезах. А ужинать всё равно пошёл. Я бы не смогла», - и тут Катрина поймала себе на том, что всеми силами старается отвлечься от главного. От того, что не давало ей покоя вот уже несколько часов.

«Спаситель, это ведь был Рашм. Тогда, во сне, я этого не поняла. Он перенёсся в чужой кошмар, чтобы меня спасти. Обычно в оранжерее похитители переживают три или четыре мучительные смерти. А я дважды осталась жива и раньше времени вернулась в обитель мёртвых цветов. Что это? Любовь или жалость с его стороны? А, может, Рашм хочет обмануть меня и заманить в ловушку? Здесь ведь никому нельзя доверять. Даже от деревьев, солнца и бабочек можно ждать чего угодно. Что уж говорить о Шершиях, наших злейших врагах?» - в коридоре между тем послышались шаги и возбуждённые голоса. Судя по звукам, Кристина опять на что-то жаловалась, а все остальные её увещевали.

На Тихий мир, словно огромный сытый паук, опустилась ночь. За окном запел соловей, такой же лживый и продажный, как и всё здесь. «Не иначе, как уселся под окнами шпионить да подслушивать наши разговоры», - Катрина поморщилась. Как же ей надоели Шершии, постоянная слежка, сад, полный ядовитых растений, оранжерея и бесконечная охота за тенями!

Ночь в Тихом мире называли чёрными часами. Объятый мглой сад внушал моренцам суеверный ужас. В такие минуты им казалось, что виденные в оранжерее чудовища оживают, прячутся под кроватями и в тёмных углах, заглядывают в окна. И, чтобы заглушить страх, похитители теней начинали рассказывать о последних минутах своей жизни. «Лучше бы что-нибудь хорошее вспомнили. Какой смысл вновь и вновь ворошить этот негатив?» - каждый раз недоумевала Катрина, но в итоге сама следовала их примеру.

- Мама и папа ушли. И плишли тени. Я от них под кловать спляталась, а они вещи на пол блосали, - Элиза дрожала от страха, заново переживая самый страшный вечер своей жизни. - Но мне кукла Злата помогла. Я её нашла в песочнице. Злата пливела меня в этот сад, и Амита меня обняла и к себе плижала. Сказала, что не даст меня в обиду. Сплосила: хочешь остаться здесь? Дома хищные тени, а здесь они меня никогда не найдут. Я сказала: да.

Судя по отрывочному и неясному рассказу Элизы, родители ушли в кино и оставили девочку одну. В квартиру тем временем явились вооружённые грабители, которых малышка приняла за персонажей своих ночных кошмаров. «Кто знает, может быть, незваные гости не заметили бы Элизу, и она до сих пор бы жила на земле. Отметила бы пятилетие с шарами и тортом, пошла бы через два года в первый класс. Но малышка сделала свой выбор, умерла от остановки сердца, как и все мы, и навеки осталась здесь», - в такие минуты Катрина испытывала к девочке острую жалость, хотя, по правде говоря, её недолюбливала.

- А у меня всё ещё стремнее вышло, - перебила Элизу Кристина. - Переписывалась с парнем в чате. Его Семёном звали. На год старше меня, отец хорошую должность в полиции занимал и машину на восемнадцатилетие ему подарил крутую.

- Да наврал он тебе всё! - сквозь зубы процедила Леда. - А ты и поверила. Вот дура, честное слово!

- Ну и пригласил к себе. Сказал, что я - девушка его мечты, - пропустив слова Леды мимо ушей, продолжала Кристина. - Ему натуральные блондинки очень уж нравятся. А сам в квартире меня ждал не один, а с дружками. Я так перепугалась. Руку в карман сунула, а там мобильник, который я за неделю до этого в парке нашла. Хочу кому-то звонить, брату или друзьям, а руки трясутся. Ну и оказалась здесь. В Тихом мире, будь он неладен! А эта вербовщица и так и сяк рассыпаться начала. Мы тебя в обиду не дадим. Здесь рай, тишина и преступности нет. А ещё они молодым девушкам помогают моделями стать. Ну я и повелась.

- Вот дура стоеросовая, ей богу! - язвительно и зло расхохоталась Леда.

- А сама-то ты как сюда попала, если такая умная? – не выдержала Кристина.

- Из-за дебилов одноклассников, - Леда помрачнела. - Пока родители жили вместе, я ходила в элитную гимназию, там все нормальные были. А после развода мы с мамой переехали в Морену и пошло… В этой проклятой школе вконец отмороженные учились. Прознали, что папа у меня бизнесмен и стали деньги вымогать. А он мне почти ничего и не давал. Два мобильника отняли. А маме на меня плевать было. Я из школы в синяках приходила, а она делала вид, что ничего не замечает. Ни днём, ни ночью покоя не было. Мне одноклассники повадились угрожать по телефону и в Контакте. Даже на электронку письма с угрозами слали, гады! Я на телефон доверия один раз позвонила, а они начали нести ерунду, я психанула и трубку бросила. А потом... Эти придурки из школы совсем озверели. Помню, бегу от них по дворам серым. И как-то оказалась на крыше. Слышу: они поднимаются. И у меня два пути было: или вниз прыгать с десятого этажа, или опять терпеть побои и подколы их. А в ухе у меня серёжка, которую я недавно на лестнице нашла, так и пульсирует. Я к ней прикоснулась и оказалась здесь. Амрита меня пугать начала. Сказала, что если прыгну вниз, то, как и все самоубийцы, превращусь в зимний ветер и всю жизнь буду носиться по заснеженному полю. А здесь у них школа хорошая, все адекватные. Я же не знала…

- А все-таки здесь хорошо, - вступила в разговор Маруся. - Цветы, трава и люди добрые. Ну не люди, а Шершии. Да какая разница? Дома у меня были только мама и Вика. Остальные на меня всё время злились. Я, наверное, что-то не так делала. Вика со мной по соседству жила, мы в одном классе учились. У неё родители хорошие. И бабушка тоже. Мы у них часто ночевали, когда папа бесился. А однажды мама моя в больницу попала. И вернулась я как-то из школы. Папа пьяный. Я тихо-тихо по квартире ходила, но он всё равно разозлился и на меня с ножом кинулся. Я в ванной закрылась, а он стал в дверь ломиться, защёлка так и прыгала. А у меня на шее пластмассовые бусы были. Я их в школьном коридоре нашла. Красивые, как из настоящего коралла. И вот они рассыпались. Я плачу и бусины собираю. И вот оказалась здесь. Тут ведь не так и плохо, правда?

- Правда, - кивнул Максим. - В Тихом мире, конечно, хватает дряни. Но на земле всё ещё хуже зачастую. Я в тот день должен был встретиться с человеком одним у метро «Товарищество». Еду на машине. А тут мигалки. Остановили меня, короче. Я об одном думаю. Через семь или восемь лет совсем другим стану. Если вообще выживу. Нож в руке сжимаю, который с коричневой ручкой. Я как нашёл его под окнами своего дома, так и не расставался с ним, всегда в кармане носил. Ну и сюда сбежал. Так-то вот.

Его исповедь была ещё непонятнее и путанее, чем рассказ Элизы. Из всей этой истории Катрина поняла только, что Максима хотели арестовать, он сбежал в Край Покоя и предпочёл жизнь в Обители Тишины тюремному заключению.

И, сама не зная зачем, Катрина рассказала похитителям теней о зелёной заколке, которую нашла в жёлтый осенний день и своей странной привязанности к этой безделице. О том, как закрылся банк, в котором она работала, и служащие оказались на улице. О парне, сбежавшем из города из-за долгов. О людях, которые однажды явились к ней домой, начали угрожать и требовать астрономическую сумму.

- В первые дни Тихий мир казался мне раем, - закончила свой печальный рассказ Катрина. - Амрита сказала, что это нечто вроде кризисного центра для людей, попавших в трудную жизненную ситуацию, предложила пожить здесь какое-то время. Ну я и согласилась. Что мне ещё оставалось? Они ведь сначала ничего не говорили про смерть от остановки сердца. Ну мне, по крайней мере.

Так за разговорами похитители теней забыли о собственных страхах и вскоре погрузились в тяжёлую дремоту без сновидений.

***

Рашм мерил комнату шагами. Лицо его горело от укусов зелёных мух. Кроме того, он оказался на перепутье и не знал, как поступить. «Не могу же я каждый раз проникать в сновидения Катрины и спасать её от кошмаров оранжереи. Рано или поздно отец и братья обо всём догадаются и с позором сошлют меня на землю. Превратят в червяка или муху и живи там, вдали от неё. А с Катриной... С Катриной всё будет ещё хуже», - и со всей отчётливостью Рашм понял, что должен вытащить девушку из Тихого мира, чего бы это ему ни стоило.

Часы с кукушкой, висевшие на стене, с подозрением смотрели на него. Они, как солнце, бабочки и облака, были призваны шпионить за всем и вся. Но, к счастью для Рашма и Катрины, часы не умели читать мысли и в бессильной злобе отсчитывали чёрные, словно ночная мгла, минуты.

Продолжение следует