04. Королева сада

В ту ночь Роме приснился неприятный сон. Ему привиделась большая ярко-освещённая комната с белыми стенами. Мара сидела на полу и горько плакала. Глубокие порезы на её голых ступнях сочились кровью.

- Господи, Мара, что с тобой случилось? - Рома попытался обнять возлюбленную, но она от него отстранилась.

- Уходи! Мы с тобой не можем быть вместе. Это я во всём виновата. Прости.

Ночной кошмар оставил в душе Ромы неприятный осадок. Но тёплое майское солнце ласково улыбнулось парню и поспешило его успокоить:

- Не бери в голову. Это просто глупый сон. Вас с Марой ждёт долгая, счастливая жизнь. Она станет знаменитой художницей, а ты откроешь магазин компьютерной техники. Ваши мечты сбудутся. И разве может произойти что-то плохое в такой чудесный весенний день?

На кухне Рома столкнулся с матерью. Её круглое белое лицо прямо-таки светилось счастьем.

- Эх, Ромка, похоже, я наконец-то встретила свою любовь, - мечтательным тоном протянула она. - Он - мужчина моей жизни. Теперь всё у нас станет по-другому. А к водке проклятой я больше не притронусь.

«Да ты каждый месяц встречаешь мужчину своей мечты, а потом он уходит, ты начинаешь пить, плакать и проклинать судьбу. Как же это достало!» - Ромка с отвращением взглянул на мать. От неё пахло табаком, потом и дешёвыми духами, халат распахнулся на груди, открывая дряблую, нездоровую кожу, обесцвеченные волосы напоминали паклю. Рома передумал пить кофе, наскоро привёл себя в порядок, оделся и выскользнул в подъезд.

Вообще-то он собирался до вечера готовиться к экзаменам. Но после неприятного сна и не менее неприятной встречи с матерью парню захотелось во что бы то ни стало увидеть Мару. «Что из того, что мы договорились встретиться в половине седьмого? Вряд ли она могла куда-то уйти. Сделаю Маре сюрприз. Вот она обрадуется», - думал Ромка, спускаясь по лестнице.

Было около одиннадцати часов утра, но солнце уже начало припекать. Рома окинул взглядом убогий двор. Парню почему-то казалось, что он видит всё это в последний раз. Грязные, оборваные малыши строили крепость из окурков и пивных пробок. Машка с Антоном, парень и девушка, жившие на третьем этаже, затеяли очередную ссору.

Эта пара вызывала у Ромы отвращение и какое-то странное, нездоровое любопытство. Несмотря на синяки под глазами, грязные волосы, собранные в неаккуратный пучок, и одежду, подобранную на ближайшей помойке, Маша казалась ему симпатичной.

Антон выглядел устрашающе. Не столько из-за многочисленных татуировок и чёрной повязки на правом глазу, сколько из-за недоброго выражения, не сходившего с его худого, землисто-бледного лица. Антон часто избивал Машу. А молодая женщина выбегала во двор, садилась прямо на землю, привалившись к грязной стене, и горько плакала. Вот и сейчас по её впалым щекам катились слёзы.

- Всю жизнь мне поломал. Если бы не ты, я бы перенеслась в край облаков и тумана.

Парень тряс подругу за плечи и чего-то от неё требовал. Маша упрямо мотала головой и всё повторяла свою странную, жутковатую фразу про сломанную жизнь и облака. «Да какое мне до них дело?» - рассердившись на себя, Рома решительно пересёк двор и вышел на улицу через узкий проход между жёлтыми, раскалившимися на солнце стенами домов.

Вскоре пыльные грязные улицы остались позади, и покосившийся двухэтажный домишко, где жили Мара и её отец, ласково улыбнулся Ромке, как старому знакомому. Это место было своеобразным оазисом в их «каменных джунглях». Здесь цвела сирень, а в отдалении зеленел крохотный городской лесок. Наломав букет фиолетовых ароматных цветов, Ромка быстро и весело зашагал к дому Мары. Но, когда парень достиг своей цели, то отчего-то смутился. Он не стукнул по своему обыкновению в окно Мариной комнаты, а поднялся на цыпочки и заглянул туда.

И чуть не застонал от досады. Мара страстно целовала Илью Змейкова, высокого черноволосого парня, учившегося в параллельном классе. Этот мрачный, вечно небритый детина сколотил что-то вроде банды и держал в страхе весь район. «Он её заставил. Угрозами или шантажом. Не могла Мара добровольно с этим типом…» - но девушка не выглядела несчастной или испуганной. Её длинные светлые волосы разметались, хорошенькое личико раскраснелось, а во взгляде синих глаз читались нежность и безграничная любовь.

Ромка не помнил, как добрался до дома. Он пришёл в себя в своём раскалённом, замусоренном дворе. Оборванные ребятишки затеяли игру в догонялки, а странная парочка куда-то исчезла. Ромка ощущал почти физическую боль. Парню казалось, что солнце стало чёрным и собирается испепелить грязный, несовершенный мир. Дома злорадно посмеивались и как будто говорили: «Что, считал свою Мару чистой и невинной? Дурак! Нет в вашем квартале таких девушек и никогда не будет».

Из открытого окна под самой крышей доносилась громкая скрежещущая музыка, где-то тонко, на одной ноте плакал ребёнок. В квартире на первом этаже мужчина и женщина ссорились и, судя по звукам, били посуду. Роме показалось, что этот невыносимый майский день собирается задушить его запахом пыли и раскалённого асфальта, свести с ума громкими, отвратительными звуками, сжечь ядовитыми солнечными лучами. Парню захотелось вырваться из этого ада, прервать ненавистную жизнь. Ромка уже начал обдумывать способ освобождения, когда кто-то хлопнул его по плечу.

- Привет, давно не виделись. Пойдём ко мне. Я угощаю.

Это был Ванька Селин, два года назад он переехал в другую часть города и в тот день непонятно зачем забрёл в неприглядный квартал, где прошло его детство. Должно быть, судьба послала Ваньку туда, чтобы он спас старого друга, не дал совершить непоправимое. Возможно, у жизни были на Ромку особые виды, и самоубийство никак не входило в её планы.

***

Ромка пришёл к Маре в начале июня. Ему хотелось узнать, чем вызвана такая чернейшая неблагодарность с её стороны.

- Я так и думала, что ты придёшь, - вместо приветствия бросила Мара, когда парень робко постучал в их дверь. Звонок сломался много лет назад. – Ты терпеть не можешь неизвестности. Что ж, проходи в мою комнату. Отца нет дома, и никто нам не помешает.

Мара бросала слова медленно, как будто через силу. Рома поразился перемене, произошедшей в ней за какую-то неделю. Лицо её стало землистым, а взгляд синих глаз помертвел, погас.

Стоило им оказаться в комнате Мары, девушка кивнула на старое скрипучее кресло, а сама прилегла на кровать.

- Знаешь, сегодня мне исполняется восемнадцать. А я… Я чувствую себя сорокалетней. Такая усталось навалилась. Мне жаль, что сделала тебе больно. Но… Но ты больше не приходи. После выпускного я выйду замуж за Илью. Ты хороший, добрый, но... Но так сложилось. Ничего нельзя изменить.

- Но почему? Помнишь, как мы вместе мечтали уехать отсюда далеко-далеко? Ты ведь хотела стать художницей, помнишь? А Илья будет тянуть тебя на дно. Он разрушит твою жизнь, вот увидишь, - Ромка почти кричал.

Ему хотелось хоть чем-то пробить стену, выросшую между ним и Марой. Пусть расплачется или разозлится. Всё лучше, чем равнодушие и обречённость.

- Ты не понимаешь, ничего изменить невозможно. Я его люблю. Мы с ним давно встречаемся. А ты… я просто не хотела тебя расстраивать. А теперь уходи, уходи!

Девушка отвернулась к стене, и плечи её мелко затряслись. Рома решительно направился к двери. В эту минуту он не чувствовал по отношению к возлюбленной ни любви, ни жалости. Злость и обида душили его.

И ещё долго, очень долго парень ощущал во рту горький вкус. Так бывало в детстве, когда он жевал полынь, росшую на пустыре недалеко от их дома. И тогда и теперь к вкусу любой еды, любого напитка примешивалась горечь. Чёрное солнце обрушивало свой гнев на траву, и без того редкую в их квартале, пожирало листву на чахлых деревцах и радовалось несчастью Ромки. Так, по крайней мере, ему казалось.

Почему-то его не оставляла мысль о том, что Мара вскоре станет похожа на полусумасшедшую девушку с третьего этажа, говорившую о заоблачном счастье и сломанной жизни. Ромка ни разу не был в квартире, где жили эти двое. Но прекрасно представлял себе их убогое жилище без мебели. По его мнению, воздух в грязном логове Маши и Антона был заражён отчаянием и обоюдной ненавистью странной пары.

- Ну вот, собственно говоря, и всё. Скучная история, если разобраться, - Рома устало прикрыл глаза.

Воспоминания его порядком утомили.

- А что теперь с этой девушкой? Где она сейчас? - после недолгого молчания проронила кареглазая.

- Илью посадили в тюрьму через год после их свадьбы. А потом Мара начала сходить с ума. Так же, как когда-то её мать и… Однажды вместе с крохотным сынишкой она спустилась в метро и бросилась под поезд.

Рома замолчал, всем своим видом давая понять, что не собирается продолжать этот разговор.

- Так значит, Мара давно мертва? - юная Королева изменилась в лице. – Но как же так? Значит её копия…Будет хранить нежелательные воспоминания. Уже по… и…ить… ожно.

Экран вновь потемнел, а голос девочки в длинном цветастом платье, искажённый помехами, становился всё тише.

У Ромы разболелась голова. Перед глазами мелькали обрывки воспоминаний, связанных с Марой. Их первая встреча в подъезде, прогулка по заснеженному скверу, последний разговор и сон про человека в жёлтых ботинках. Картинки сменяли одна другую, и мелькание это вызывало тошноту.

- Мне жаль, я сделала тебе больно. Прости меня, прости, - без остановки повторяла Мара.

Дурнота и головная боль уступили место страху. Роме показалось, что в комнате, за его спиной кто-то есть. Парень чувствовал чьё-то незримое присутствие, но не решался обернуться.

- Что с тобой? Тебе плохо? Опять весь вечер сидел за компьютером, - услышал он до боли знакомый голос.

Рома резко обернулся и увидел сидящую на диване Мару. За эти десять лет она ни капельки не изменилась. Длинные светлые волосы доходили ей почти до бёдер. Во взгляде синих глаз читались любовь и безграничная преданность.

- Как? Почему? Откуда ты взялась? - пробормотал Ромка. Ещё никогда он не испытывал такого ужаса. Хотя в стройной фигурке девушки, пришедшей из ниоткуда, не было ничего страшного или пугающего.

- Как это откуда? - губы Мары задрожали от обиды. - Мы уже десять лет вместе. Что с тобой? И почему ты на меня кричишь?

Продолжение следует