04. Дитя сочельника и мать урочища

****

- Ты, правда, видел такое существо? – недоверчиво спросил я, рассматривая деда. За окном уже стемнело и жара начала спадать.

- Век воли не видать, если вру, внучек, - перекрестился дед. – Но, на сегодня хватит. Клянусь, такие разговоры после заката солнца до добра не доводят. Переоденься лучше, поешь, да спать ложись на печку. А я тут, на лавочке…

- А почему не в комнате? – спросил я удивлённо.

- Как можно? В комнате бабушка лежит, - ответил дед, косо на меня глянув.

- Что значит лежит в комнате?

- Она здесь до похорон лежать должна, внучек, обычай такой, - ответил дед, кажется, осознав, что мне не знакомы такие обычаи.

- Это же дикость какая-то, Боже… - опешил я.

- Не ходи читать свои молитвы в чужой монастырь, Юрка, здесь всегда так было и будет. Покойник в своем доме со своей семьей до самого отпевания проводит.

Потрясённый, я ничего не ответил, а просто выпил ещё самогона, и вышел на улицу курить. Присел на лавочку, достал сигаретку, прикурил. Народ, который тёрся около дома, наконец, разбрёлся по домам. "Давно пора" – подумал я. Где-то в поле орали цикады, а невдалеке виднелись деревья Шушмора. Появился ветерок, который легонько колыхал эти вековечные сосны, отчего те издавали звуки похожие на стон.

Лес стонал передо мной, а после рассказа деда я в любой тени и в любом звуке видел и слышал неведомую тварь, готовую впиться мне в глотку.

Затем, продолжая смотреть на лес, мне показалось, что на меня оттуда тоже кто-то смотрит. А потом я увидел две желтые точки, горящие средь веток. Кто-то или что-то стояло в тени деревьев и смотрело прямо на меня. По спине пробежали мурашки, поднимаясь к самому основанию черепа. Такое ощущение, будто маньяк проводит кончиком ножа тебе по спине, медленно подбираясь к стволу головного мозга, чтобы затем мягко вдавить туда лезвие. Я передёрнулся, выкинул сигарету и пошёл в дом. Напоследок ещё раз оглянулся, но ничего необычного в лесу уже не увидел.

Дед лежал на лавке, судя по всему видя уже третий сон. Делать было нечего, а посему я залез на печь и устроился поудобнее. Знаете, уснуть, когда в соседней комнате лежит тело вашей покойной бабушки, а из леса на тебя только что кто-то смотрел, совершенно не представляется возможным. Через какое-то время, пребывая в полной темноте, мне начали мерещиться иные звуки, кроме тех, которые извергал дед во время сна. Казалось, что по полу кто-то шлёпает маленькими босыми ножками. Я подобрался к краю и глянул вниз, но ничего не увидел, однако шлёпанье продолжилось. "Что за чертовщина?" – спросил я сам у себя. Затем, из соседней комнаты, где лежало тело моей бабушки, послышались шорохи. Казалось, что кто-то хрустит свежей простынёй.

Дед спал, как убитый, а я совершенно не мог окунуться в царство Морфея. Не при таких звуках и не после таких историй. Я опустился на пол и направился к двери спальни. Подойдя поближе, я всё больше убеждался, что мне ничего не кажется, и что там реально кто-то ходит и шуршит. Потом, так резко, что я даже вздрогнул, из-за двери послышался приглушённый детский смех. Я отпрянул и отбежал шагов на десять. Стоя босиком в кромешной темноте, я смотрел на дверь.

Простояв так пять минут, я подошёл к лавке и опустился на неё. Всё внутри меня похолодело, ноги и руки дрожали, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Только сейчас я понял, что уже давным-давно не моргал, и от этого страшно пересохли глаза. Казалось, будто злобный ребёнок мне туда песку насыпал. Я сомкнул веки, а когда разлепил их вновь, то увидел, что дверь чуть приоткрыта, и, кажется, виднеется какой-то жёлтый уголек чьего-то глаза.

И этот глаз смотрел прямо на меня.

Опять послышался детский смех, очень тихо и приглушенно, будто смеялись откуда-то из-под земли. Я не сводил глаз с этой горящей точки. Все тело дрожало, внутри меня била настоящая лихорадка страха. Я никогда не верил во всю эту сверхъестественную чепуху, ибо на дворе стоял двадцать первый век.

Но не теперь, не после такого.

Просидев так часа два, не моргая, я понял, что дальше так продолжаться не могло. Глаза горели огнем. Страх позволял мне какое-то время не сводит глаз с дверной щелочки, позволял мне не моргать, но усталость начинала брать своё. Сдерживать себя становилось все невыносимее. Сознание спуталось, и я начинал видеть несуществующие вещи, будто передо мной появляется комод, затем кровать, потом яблоко размером с дом, и так продолжалось, и продолжалось. Круговерть предметов и вещей всё ускорялась и ускорялась, а затем я не выдержал и хлопнул глазами.

Кто-то сильно тряс меня. Я еле-еле разлепил веки, и яркий свет резанул глаза. Передо мной стоял дед, тряся меня и говоря:

- Юрка, ты чего? Юра, очнись!

Я поднял взгляд, чтобы посмотреть на деда.

- Боже, ты чего тут сидишь то? А с глазами у тебя что?

Я чувствовал, как глаза горят огнем. А затем понял, что ещё и рука жутко болит. Опустил взгляд вниз и посмотрел на левую руку. В районе предплечья, с внутренней стороны, виднелись следы укуса невиданной твари. Создавалось впечатление, что меня укусило что-то размером не больше ребенка, но с тысячью зубов во рту. Кровь по краям раны запеклась.

- Дед, что у меня с глазами? – сипло спросил я, потирая распухшие веки.

- Они такие красные, будто ты в них керосина плеснул, ей-Богу. Ты чего на лавке тут сидишь?

- Не знаю… Дед, ты ночью ничего не слышал?

- Я спал, а что было, Юрок? – обеспокоенно спросил дед таким голосом, будто о чём-то догадывался.

- Мне показалось, что я слышал, как кто-то бегает по дому босыми ногами, а потом из комнаты, где лежит бабушка, начали раздаваться шорохи. Я сел на лавку и смотрел на дверь. Потом моргнул, а когда открыл глаза, то дверь чуть приоткрылась, и на меня смотрел жёлтый глаз. Клянусь, дед, я не сошёл сума, - я посмотрел прямо в глаза своему дедушке, чувствуя, что всё же схожу сума.

- Верю, внучек, я верю тебе… - многозначительно ответил старик и сел рядом на лавку. - Я догадываюсь, что ты видел ночью.

- Что видел? – вновь бросил я взгляд на руку.

- Это кикимора ко мне ночью приходит, чтобы пить кровь. Уже месяца два такое продолжается. По ночам меня что-то будило, трогало, пугало. Но я придумал обтираться святой водой перед сном, и меня перестала мучить эта тварь…

- Погоди-ка, какая ещё кикимора?

- Я думаю, что та тварь, которая ребенка похитила, она сделала из несчастной нерождённой девочки кикимору. Этой тварью становятся маленькие дети, которых уносит нечистая сила. И она приходит сюда пить нашу человеческую кровь, пугать нас, мучить, сводить сума. Я видел то, что не должен был видеть, и теперь она пытается забрать меня к чёрту, но ей не удалось… Я думаю, что это она убила мою Сашеньку. – в голосе у старика вновь послышались слезливые нотки.

- Дед, это же бред какой-то! – вскочил я, не веря во все происходящее, но где-то внутри себя, не отвергая такой версии. Когда человек не может чего-то объяснить, он начинает доверять инстинктам, которым плевать на рациональные доводы. И инстинкты, как известно, редко нас подводят в тяжелый момент. Когда ты встречаешься с разъярённой самкой медведя, защищающей своих детёнышей и территорию, то в тебе просыпают глубинные инстинкты, которые помогают выжить.

Правда, лично я, в тот момент, засунул такие инстинкты куда подальше, ибо был человеком науки и слова, а не мракобесия.

- Юрочка, послушай, - убеждал меня дед, - всё это происходит на самом деле. Я думал, что это я на старости лет сума начал сходить, но оказывается, что всё это правда. Вот, теперь и ты мне рассказываешь то, о чем я давно догадывался…

- Брось, дед, это всё бесятина какая-то! Не знаю, что было ночью, наверно, я устал и наслушался твоих рассказов, Боже! – вскочил я с лавки и направился к одежде, чтобы одеться. – А руку комары покусали, наверняка комары. И мошки.

- Юра, ну какие комары и мошки? Что ты городишь? – возмутился Георгий Александрович. – Это была кикимора. И эта погань Сашеньку мою погубила! Совращала её, тянула к лукавому.

- Всё, не хочу это слушать, дед! Тебе нужна моя помощь, чтобы понять, как умерла бабушка? – разозлился я не на шутку, непонятно на кого. – Хорошо, я помогу. Пойду и поспрашиваю у людей добрых, что здесь да как. Но, сперва, врачи то что сказали?

- Как что? Земской врач приезжал и сказал, что не понятно от чего Сашенька умерла, - отвечал дед. – Сказал, что надо тело на вскрытие взять, но я не дал. Он приехал, посмотрел на неё мельком только. Я не буду отдавать свою жену такому человеку, - отрезал дед.

- Ладно, дед, скажи хотя бы, как и где бабушка умерла? - пытаясь сдержать злость, спросил я у деда.

- Да так и умерла, что не понять. Сидел я да чай пил вечером. Сашка к окну подошла, чтой-то увидала там, да как выбежала из дому. Вроде радовалась чему-то. Ну, я чай допил, сижу, жду. А её всё нет и нет. Вышел я на улицу, а её и след простыл. Искал её битых два часа, а нашёл, - глотая комок в горле, рассказывал дед. – А нашёл… По дороге в проклятую церковь нашёл. Чёрт её к себе заманил! – закончил дед, истеричным выкриком.

- Это… - ещё больше разозлился я. – Тьфу! Всё, пойду и поспрашиваю всех и докажу, что здесь нет ничего сверхъестественного.

- Ты же сам мне всё говорил… Юра, ну, постой, Юрка! – крикнул мне дед вдогонку. А я, не обращая внимания, вылетел пулей на улицу и вдохнул свежий утренний воздух полной грудью.

Рука сильно ныла, а в ногах чувствовалась такая же слабость, как после того, как сдашь донорскую кровь. Но я отогнал все эти мысли, потому что принципиально не хотел верить в происходящее. Было часов восемь утра и люди начали разбредаться по своим делам. Село имело странную кругловатую форму, будто какой-то чертёжник-недоучка попытался вписать в неровный круг все эти домики. На траве блестела роса, выпавшая после прохладной ночи, и чувствовалось, что сегодня будет также жарко, как и вчера. Я достал и закурил сигарету. А затем побрёл куда глаза глядят.

Я решил, что было бы неплохой мыслью отправиться в местный кабак, чтобы расспросить местных про тот случай в сочельник. Если я хочу доказать деду (скорее самому себе), что здесь нет ничего сверхъестественного, то мне нужно начать с того, что дед брал за начало.

Шёл я по пыльной дороге, как моё внимание привлекли какие-то три тётки, сидящие на лавочке перед чьим-то домом. Странные они были, одна, казалось, была слепой, вторая горбатой, а третья чуть глуховатой, потому что первые две повышали голос, чтобы третья их услышала.

- Молодой человек! – крикнула мне та, что горбата. – А вы не к деду Горе приехали?

- К деду Горе? – удивился я, остановившись перед женщинами.

- Мы так Георгия Александровича за глаза называем. Сам он очень не любит, когда его Горей называют, - посмеялась беззубым ртом та, что была слепой.

- Где наши манеры, молодой человек, меня зовут Ягишна, - произнесла та, что горбата. – А это Людмила и Ольга, - показывая на слепую и глухую соответственно. – А вас звать Юрой?

- Да, меня зовут Юра.

- Несчастье то, какое приключилось с вашей бабушкой Сашей! – всплеснула руками слепая. – Пусть земля ей будет пухом. Хотя, если подумать, то она заслужила своё.

- Да, ужасное происшествие, - согласился я, пропустив мимо ушей последнюю фразу, предполагая, что у этой женщины были какие-то личные счёты с моей бабушкой – А вы не знаете, что случилось с некоей Ириной, женой некоего Гоши, - неожиданно решил я поинтересоваться. "Какая разница у кого спрашивать? – думал я, - Что мужики здесь, что бабы одно и то же ответят".

- Как что? – удивилась глухая, которая, казалось, была не такой уж и глухой. – Нечистый её убил и ребенка украл, знамо дело.

- И правда, что ли такое было?

- Конечно, всё правда, как она есть, мил человек, - вставила свои пять копеек горбатая. – А я вам больше скажу, его бабушка Саша и украла, ребёнка того!

- Что? – совершенно опешил я.

- Да ведьмой она была, вот что. С нечистым якшалась, вот он её и призвал к себе на дни, - добавила слепая, кивая сама себе.

- Вы сейчас о моей бабушке говорите, понимаете? – опять начал я злиться. Все эти суеверные местные болваны невероятно меня раздражали ещё с прошлого раза. Я не мог понять, как в наше время ещё остались такие люди на свете.

- Ну, так, ты же не виноват, что твоя бабушка с чёртом полюбились, - наставительно поправила меня глухая.

- Боже, простите, но я не хочу слушать этот бред, - развернулся я и пошёл от них.

- А вы не верьте, если хотите, да только хоронить её когда будем, так она восстанет и пожрёт вас с дедом, помяни моё слово! – крикнула мне вдогонку горбатая.

Уходя, я слышал, как они ехидно смеялись надо мной. Омерзительные люди здесь живут, воистину.


Продолжение следует.