02. Выжить в новогоднюю ночь

Улицы и дворы встретили Декабрину радостно и в то же время равнодушно. В окнах квартир и витринах магазинов вспыхивали зелёные, красные и синие огоньки. В небо то и дело взмывали райские птицы, названные грубоватым и слишком земным словом «фейерверк». Мимо прошла компания весёлых молодых людей и поздравила Рину с Новым годом.

На душе у девушки стало удивительно легко. Она почувствовала себя частью великой, сбивающей с ног силы под названием Новый год. Но, побродив немного по проспектам, заснеженным площадям и таинственным закоулкам огромного города, Ринка загрустила.

Поняла Декабрина, что никому в этом мегаполисе нет до неё ровным счётом никакого дела. Если она умрёт, провалится в полынью или просто исчезнет, то никто этого не заметит. И высокие дома, и соседи, и квартирная хозяйка, и подруга Лиза, и коллеги по работе. Даже тётка, получив сообщение о несчастье с Ринкой, только пожуёт губами да и скажет: "Вот всегда я говорила, что Риночка у меня неумеха. Ни в институт не сумела поступить, ни замуж выйти, ни дожить до старости"

И на грудь Декабрине чёрной волчицей бросилась тоска. Вцепилась в горло, ослепила призрачным светом зелёных, светящихся в темноте глаз. Если бы Рина успела озлобиться на жизнь, то позавидовала бы проходившим мимо смеющимся ровесницам. Возможно, и проклятия бы вслед прошипела. Будь Декабрина такой же испорченной и легкомысленной, как её подруга Лиза, она бы отправилась на какую-нибудь заштатную дискотеку или завалилась в бар и нашла себе партнера на одну ночь. Если бы... Но перед нами была не какая-нибудь злыдня или развратница, а Блаженная Рина. Девушка, смирившаяся со своей судьбой и считающая всех людей хорошими и добрыми.

Декабрина медленно брела по разряженным по случаю Нового года улицам и плакала. А ночь замораживала её слёзы и превращала их в снежинки. Или в льдинки? В общем, в замёрзшую воду. Рина вскрикнула от неожиданности, когда из тёмного двора выбежала девчушка лет десяти. В ярком свете фонарей можно было рассмотреть каждую деталь, каждую складочку на одежде худенькой брюнеточки. Её длинные тёмные волосы развевались на ветру. Несмотря на холод, девочка была одета в шёлковое красное платьице и лакированные чёрные туфельки. Узкие карие глаза и желтовато-матовая кожа делали малышку похожей на старинную японскую куклу.

- Маме плохо стало. Она упала и не шевелится. Помогите! - закричала «японочка» и схватила Декабрину за рукав. - Я боюсь! Помогите!

Декабрина, бормоча что-то бессмысленно-утешительное, вынула из сумочки телефон, но он разрядился. Новый мобильник, купленный после визита Алексашки, держал зарядку из рук вон плохо.

- Веди меня к вам. Я немного в медицине понимаю. Постараюсь помочь твоей маме, - да, в этот вечер Рина в очередной раз оправдала прозвище, которое пару лет назад дала ей Лиза. И пошла, да что там, побежала за чужим ребёнком в незнакомую квартиру.

«Блаженная, что с неё возьмёшь?» - сказала бы Лизавета, узнай она об опрометчивом поступке подруги. Но шалунья в эти минуты танцевала с едва знакомым парнем, который пытался запустить руки ей под кофточку. И, естественно, наблюдать за сдвинутой на всю голову соседкой Лиззи не могла.

Они долго шли по лабиринту тёмных дворов и грязных закоулков. Но вот девочка, словно тень, проскользнула в подъезд невзрачного тёмно-красного дома. Домофон, судя по всему, не работал, так как дверь, отделявшая не самую чистую в мире лестницу от улиц и переулков, оказалась открыта. Декабрина молча следовала за своей провожатой. Кареглазая привела девушку в квартиру номер сорок семь, дверь которой хлопала на сквозняке и... И куда-то пропала. Казалось, ребёнок просто растворился в воздухе, словно призрак, химера или юношеская мечта.

И осталась Декабрина один на один с коврами, мебелью, хрустальной люстрой и большим серебристым зеркалом. Дверь с оглушительным грохотом захлопнулась, щёлкнул замок и... И вскоре Рина поняла, что оказалась в ловушке. И сразу всё стало тягучим и гибельным.

И пахнущий пылью воздух, и чёрный книжный шкаф, и стены, оклеенные тёмно-розовыми обоями. Всё это как будто обступило Декабрину и решило её раздавить. А, может быть, и съесть? Кто их разберёт, эти тёмные силы?

Воздух стал густым и горячим, часы, тёмно-коричневый домик на стене, начали неестественно громко стучать. Казалось, они говорили: «Не надейся! Не сбежишь! В эту ночь тебе не выжить!» Зеркало потемнело, и по его поверхности пошли круги. Ни дать, ни взять озеро в ветреный осенний день. Стекло затрещало, и из него высунулась белая женская рука с тонкими, длинными пальцами. Ну прямо, как в третьесортном корейском фильме ужасов!

Декабрина хотела закричать, но голос у неё пропал. Ей показалось, что длинная рука залезла к ней в черепную коробку и что-то там ищет. Раздражённо, быстро. Как капризная девушка, опаздывающая на свидание и потерявшая помаду. Или пудру? И ни к селу ни к городу вспомнилось Рине, как она кормила супом вороватого Алексашку. Жертва собственной доброты как будто воочию увидела его глаза. Серые, большие. Иссиня-бледное личико и дрожащие пальцы с обкусанными ногтями... И из воздуха соткалось серебристое платье из тончайшей материи. Шёлка, атласа? Несчастная замухрышка Декабрина плохо разбиралась в одежде и всех связанных с ней хитростях.

И, повинуясь, какому-то внезапному порыву, Ринка бросила платье в зеркало. Рука ухватила изысканный предмет туалета и... И спустя мгновение из таинственных глубин вышла высокая худая женщина с пепельными волосами и печальными глазами цвета октябрьского дождя.

- Добро пожаловать на нашу новогоднюю вечеринку, - прошелестела она. - Я – Пустота зеркал. Поселилась в этой квартире, с тех пор, как хозяйка уехала в другой город к больной матери. Я принимаю тебя и не сделаю ничего дурного. Но вот за друзей не ручаюсь. Тиканье часов, Хрустальный звон и Тишина – ребята строптивые и большую часть человечества на дух не переносят.

Сказала это Пустота зеркал и исчезла. А Декабрина осталась стоять посреди комнаты ни жива ни мертва.

Продолжение следует