Блог портала New Author

02. Суини Тодд 2. Искупление. Глава 2

Аватар пользователя Нелли Тодд
Рейтинг:
1



Глава 2. Разбитое о сотни тысяч губ

Это случилось через день, – или несколько столетий? – по ту сторону смерти время не знает ни меры, ни границ.

Мессир надел торжественную мантию того самого цвета, который терпеть не мог Суини Тодд, и золотую цепь, украшенную черепом с рубинами. Подойдя к зеркалу, вдребезги разбитому той роковой ночью, он гордо разглядывал свое отражение в непорочно-гладкой поверхности.

– Как видите, все трещины соединились, мистер Тодд, – произнес Воланд, подзывая Суини поближе. – Не хотите побриться? – коварно подшутил он.

Парикмахер с мрачным видом провел рукой по подбородку – он был гладким, как шелк, удивительно гладким…

– Забавно, правда? – Не ожидая ответа, Мессир протянул свою трость из красного дерева и легонько ударил им по стеклу.

– Азазелло! – громко позвал он.

В глубине зеркала колыхнулись рыжеватые блики, и, секунду спустя, перешагнув через раму, из него вышел маленький, необычайно крепкий субъект с весьма неприглядной хитрой физиономией. И сразу же следом за ним на ковер выскочил… черный кот ростом с ребенка. Отряхнувшись, аккуратно поправив пушистые усы, он непринужденно устроился в кресле Тодда, причем сделал это как все нормальные люди, да еще положил ногу на ногу. Или лапу?..

– Бегемот, – представился кот, с любопытством разглядывая цирюльника. – О-очень миленький демон в гостях у дьявола, – промурлыкал он и лукаво подмигнул Суини большим зеленым глазом.

– Где Фагот? – нетерпеливо оборвал его Воланд.

– Ему нездоровится: он жутко пересмеялся на днях, до сих пор живот болит. Говорит, на Флит-стрит было просто непостижимое… представление, причем бесплатно! Люк открывается, люк закрывается, пироги туда-сюда носят, дверями хлопают – надо же так по-дурацки спланировать вечер!.. Ну, что ты приуныл, парикмахер? Сам, глядишь, рисовал клиентам улыбки от уха до уха!..

– Бегемот!

– Да, Мессир?

– Подготовь мистера Тодда к торжеству! – последовал короткий приказ.

Смешливые ужимки кота не вызвали упрека у Суини.

– Это был жестокий урок, – сказал он только.

– Любой опыт себе в убыток, – философски мурлыкнул кот, понимающе кивая цирюльнику.

– Передайте Фаготу, что если через пять минут у него все еще будет болеть живот, я заставлю его принять уголь – прямо из камина! – раздался голос Воланда.

– Никаких возражений, Месси-ир! Будет сде-елано! – Огромный пушистый кот снова нырнул в зеркало и вскоре вернулся в сопровождении еще одной не менее странной личности.

Казалось бы, обычный человек, одетый в клетчатые брюки, потертый фрак и в треснутом пенсне… Усы как перышки, глаза неугомонно скачут, а губы своевольно усмехаются… Когда он только входил, то даже нагнулся, чтобы не коснуться головой высокого портала рамы, но оказавшись в комнате стал низеньким и явно очень хлипким по сравненью с Азазелло. Наконец, живо пробежавшись по комнате, маленькие серые глазки остановились на Суини, и человечек разразился бурным смехом. Он трясся, закрывая лицо руками, поддерживая хрупкое пенсне и даже умудрился споткнуться о собственную ногу. Тут только смех прервался…

– Ох, простите, – проговорил он, поднимаясь, – это моя слабость – смеяться без причины!

– Не стоит оправданий, мистер, – сдержанно ответил Тодд. – Я понял, что вы смеетесь надо мной, мне просто интересно, почему?

– Вы правы, мистер Тодд. – Фагот оправил смятые штанины. – Причина в следующем: вас коронуют как Маньяка всех времен! – И снова прыснул в кулачок. – Неси корону, Азазелло: после приступа мне нельзя поднимать больше пяти фунтов*!

Суини Тодд едва заметно улыбнулся. Восторг и почести смутили бы его куда больше, чем эти озорные смешки.. Похоже, новые знакомые не воспринимали его всерьез.

– Ой, не могу!.. Вы эдакий Том Сойер с бритвой, – тихонько добавил тот, проходя мимо. Цирюльник явно вызывал у него симпатию.

– Нагнитесь – ваша мантия, сир! – И кот с важным видом накинул на плечи Тодда отвратительно-красный бархатный плащ.

– Знаки королевской власти, Мессир! – произнес Азазелло, появляясь перед Суини и Воландом.

– Давай! – И могучий Азазелло легко как перышко передал Сатане массивный венец.

– Не думал заранее, выдержит ли ваша шея – но отступать некуда! – Надев корону на голову Суини, Воланд пару секунд помедлил, затем… разжал пальцы, и Тодд едва не преклонил колени.

– О, не благодарите – вы заслужили этот титул!.. Я не говорил, что будет легко, но крепитесь: это только начало.

– Ммм-начать и кончить! – подтвердил Бегемот.

– Мой орден, переданный вам на время торжества, будет знаком моего величайшего доверия: его я надеваю не каждому! – признался Мессир. – Надеюсь, вы не против?

– Не беспокойтесь, я пятнадцать лет носил цепи, – мужественно ответил Тодд.

– Одно дело – носить цепи без вины, а другое – чужие грехи – собранные в одну цепь. Прошу!..

На этот раз Суини Тодд готов был поцеловать пол у ног Сатаны «в порыве благодарности».

– Скипетр,– скомандовал кот.

Цирюльник покорно поднял с бархатной подушки тридцатипятифунтовую безделушку.

– Ведь столько стоят ваши драгоценные ммм-бритвы?..

– Они обошлись мне гораздо дороже, Бегемот. Особенно одна из них… – приглушенным голосом ответил Суини.

– Тяжело?

– Нет!

– Неплохо! – заключил Воланд, критическим взглядом окидывая Тодда.

– Великолепен! – воскликнул кот, пару раз обойдя вокруг Короля.

Даже мрачноватый Азазелло умиленно улыбнулся, обнажая в улыбке хищный желтоватый клык.

– Последний маленький штрих – ну просто писк королевской моды! – озорной Бегемот подскочил к Тодду и острыми зубками надорвал ему штанину, обнажив правое колено. – Не снимать же с него штаны, в конце концов?..

– Молчать! Не шевелитесь! Время пришло… – Выйдя на середину комнаты, Мессир ударил концом трости по каменному полу, и свечи в черных канделябрах неистово вспыхнули; пламя замерло и, отделившись от воска, десятки огоньков, паря в воздухе, устремились к резному потолку. Дрогнули стены, помутившись в тусклой дымке – неведомо откуда нахлынувший туман стирал их очертанья, превращая скромное жилище в бесконечность: долины и пустыни, болота и озера, обрывы и пропасти, над которыми нет неба! Нет неба, а значит, нет ни солнечного света, ни луны – только пламя из миллионов трещин земли, а впереди – высокие врата, подобные гигантскому камину!..


– Сейчас начнется!.. – завороженно выдохнул Бегемот. – В сотый раз вижу, и сотый раз вздрагиваю!

На миг Суини бросило в холод, который сменился лихорадочным жаром, наверное, от тяжести «доспехов». Осторожно, насколько позволяло облаченье, он повернулся к Воланду:

– Еще раз, что я должен делать?

Гордо обозревая широту своих владений, Мессир нарочно отступил слегка назад, оставив Тодда на почетном пьедестале.

– Совсем немного, сир. Приветствовать маньяков и убийц, которые пройдутся мимо вас и поцелуют вашу руку и колено. Только, ради Б.. беса, – Воланд иронически хмыкнул, – не выказывайте предпочтения никому из этих мерзавцев! – Последнее слово он произнес с оттенком особого уважения.

– Это не трудно. – Тодд невольно улыбнулся, уже представив отвратительные рожи.

– Ваши верноподданные! – С величественным жестом Воланд кивнул в сторону портала.

Завеса пламени в «камине» приоткрылась… Действо началось.


…Фигура человека в изорванной одежде нетвердым шагом приближалась к пьедесталу. Сквозь щели в ткани на теле виднелись глубокие раны. От него исходила темная энергия неподвластного пониманию безумного торжества… И странный запах – прогорклый от крови и одновременно чарующе-нежный!

– Жан-Батист Гренуй, знаменитый парфюмер, умертвивший двадцать пять девиц, чтобы править миром, создав Аромат Любви… от которого сам и погиб – его буквально растащили по частям, так и не подарив долгожданной нежности! Великое дело, а закончилось трепкой! Величайшее почтение! – полуторжественно-полуиронично произнес Воланд.

Преступник, осклабившись, склонился над рукой Тодда, который с трудом сдержался, чтобы не отдернуть ее.

– Надушиться девичьей невинностью и умереть… никого не любя? – прошептал Суини, когда тот отошел.

– Вашей мудрости можно позавидовать! – отозвался Сатана. – Особенно, если учесть, что мы часто убиваем то, что любим.

– Вы правы. – Губы Суини слегка дрогнули и плотно сжались.

– Я удаляюсь, оставляя вас хозяином. – И Воланд медленно направился к утесу над оврагом. – Я думаю, вы справитесь и сами…

– Справится, справится! – подскочил неугомонный Фагот. – Я буду направлять его в этом лабиринте заблудших душ! О, новая гостья!..

В старинном платье с длинным шлейфом, роняя тлеющие искры, к ним важно шествовала пожилая дама.

– Графиня Элизабет Батори! – Фагот изогнулся в изящном полупоклоне. – Убивала ради своей вечной красоты, но и не без удовольствия, конечно, – и шепотом прибавил, – Ни капли не помогло – как видите: умерла старухой! Не помню уж сколько, 30 или 650 жертв... Если интересует точное число, спросите у нее. Хотя не думаю, чтобы она их подсчитала. К счастью, ей удалось избежать громкого суда и она преспокойненько умерла в темнице собственного замка – от небольшого пожарчика, якобы устроенного ей самой…

– Сейчас лежала бы в кровавой теплой ванне, – капризно заявила дьяволица, бравируя остатками болезненной красоты, – но чертовски интересно было взглянуть на знаменитого цирюльника… А вы превосходно сохранились, сир! – Склонившись, она игриво царапнула зубками пальцы Короля. – Наверное, мыли не только руки и не только в крови… Дадите рецептик?..

– …Величайшее почтение – Его Величество в восхищении, – нетерпеливо выпроводил ее Фагот, чем заслужил улыбку благодарности Суини.

– Графиня Маго! (Опять месяц не мылась, даже в крови!) Воровать так миллион, травить так королей – отправила на тот свет сразу двух: Людовика Х и Иоанна I. Была судима и оправдана. Но среди ее приближенных нашлась дама покруче – Беатриса д’Ирсон, вот и она следом. Взяла да и покормила хозяйку так вкусно, что та и умерла. И все преступления без всякого сожаления! Учитесь, мистер Тодд! – Ввернул Фагот.

Король одарил шутника иронической улыбкой.

Следуя совету Воланда, Суини Тодд был просто на удивленье сдержан, не выделяя никого среди гостей. Совсем не трудно. (Только бы не плюнуть вслед!)

Фагот с сочувственным взглядом поднес платок ко лбу Короля, стирая тонкую струйку крови:

– Вам хорошо?.. Корона явно тяжела для вас.

– Есть вещи тяжелее материальных… но я выдержу!

– Похвально… А вот и три подружки! Сегодня все отравители идут одной колонной! Локуста – живая энциклопедия ядов и самая первая легендарная отравительница! Ее имя стало нарицательным. Даже великий знаток по части всяких зелий, сам император Калигула бегал к ней на консультации. Нерон предоставлял ей учеников, чтобы она передала им свои знания. Когда беднягу Нерона свергли, Локуста затаилась, но позабыть о ее существовании римляне не уже могли. В 62 году нашей эры новый император Галь-ба все-таки изловил ее и казнил.

Мадам де Бренвилье! Развлекалась тем, что угощала отравленными бисквитами пациентов парижской больницы Отель-Дье – зато совершенно бесплатно! Травила воспитателя своих детей, затем его дочь, но когда дошла очередь до ее безобидного мужа, простофиля тут же получил противоядие от ее любовника! Потом всплыли кое-какие документы, и 17 июля 1676 года палач обезглавил ее на Гревской площади. Проходите пожалуйста, мадам, не кланяйтесь – уроните голову!

Ну и жена слабоумного императора Клавдия! – не унимался Фагот. – Отравленных грибочков не захватили?.. Ну, нет – так нет: я так из вежливости спрашиваю!

Целуя руку и колено Суини, одна из дам довольно дерзко погладила его бедро.

– А вы не добавляли яда в человечинку, прекрасный цирюльник?.. – лукаво ухмыльнулась она.

– Нет нужды: люди по своей природе достаточно ядовиты, – невольно вздрогнув, отрезал Тодд.

– Вот это сказано, так сказано! – Фагот аж подпрыгнул от удовольствия. – Вы делаете успехи, Ваше Величество!

– Благодарю за комплемент, еще увидимся! – И, уходя, Локуста многообещающе подмигнула Королю.

Тодда смущали эти пристальные взгляды – и любопытство и восторг одновременно!..

От назойливого любопытства гостей его уже начинало тошнить. Восторг казался ему просто неуместным.

– Они готовы вознести меня на пьедестал, – с гримасой отвращения шепнул он Фаготу.

– Еще бы – вы уже на нем стоите! – и продолжал ознакомительную лекцию: – Жиль Де Рэ! Серийный убийца! Ему приписывают умерщвление двух сотен детей, принесенных в качестве жертв, чтоб умилостивить дьявола. Был отлучен от церкви и приговорен к повешенью в 1440 году.

– Величайшее почтение! – Мрачного вида средневековый дворянин отвесил грубоватый поклон, острым взглядом окинув Суини Тодда.

– Я бы его четвертовал – на сорок частей, – проговорил Король, отыскав в своем арсенале не менее остренькую улыбку и махнул головой, пропуская гостя.

Черный маньяк, довольный собой, прошел в «зал», волоча по полу веревку, свисающую с его шеи. Но свято место опустело ненадолго.


– Влад Колосажатель, граф Дракула! – Тут даже сам Фагот склонился чуть ни до земли. – Без комментариев, Ваше Величество – нет слов! Распитие крови на протяжении столетий, и даже не лопнет! Величайшее почтение – Король в восхищении!

Статный бледный брюнет с красноватыми тенями вокруг глаз приятно улыбнулся, обнажив белые клыки:

– Простите, а мы случайно не родственники?.. Да улыбнись ты хоть – покажи зубки!

– Наш Король ужасно скромен, – отшил его Фагот, – но зубы все на месте, не сомневайтесь! Следующий!.. Ой, стакан воды мне, Бегемот: в горле пересохло, аж язык устал болтаться!

– Следующий наш персонаж – Франсуа Кенигштейн, – продолжил он через минутку, с удовольствием утолив жажду. – Претендовал на роль идейного убийцы, но на поверку оказался хладнокровный и циничным уголовником. Страстный анархист и любитель и наживы.

– Да здравствует динамит! – хрипло отозвался преступник, буквально спотыкаясь о ступеньку пьедестала – так близко он хотел увидеть «великого маньяка». – Я впечатлен, – соткровенничал Франсуа, – хотя у нас несколько разные виды деятельности!..

– «Хочешь счастливым быть – вешай своих господ. И попов кромсай на кусочки», – пропел за него Фагот. – Кое-что совпадает. Так что – про-ходи! – и, не переводя дыханья, продолжал: – Британская душегубка Амалия Дайлер – просто обожала детей, усыновляла их сотнями!.. А потом потихоньку закапывала в безлюдном месте. Мотив преступления – конечно, денежки богатых родителей, которые отдавали ей на воспитание своих внебрачных отпрысков!.. Ой, мне показалось, или вы отпустили ругательство, сир? – Поправляя пенсне, Фагот в изумлении уставился на Тодда.

– Нет, вам не показалось, – был ответ.

Прошла еще целая череда «почетных» гостей. А дальше шла уже всякая мелкая нечисть, которую Фагот даже не считал нужным представлять. Но ни один из этих мерзавцев всех времен и народов, не забывал приложиться к онемевшей от боли руке или кровоточащему колену измученного Суини. У Тодда раскалывалась голова, перед глазами мелькали неприглядные физиономии, порождавшие жуткие видения. Забрызганная кровью цирюльня уже казалась ему будничной обителью ничтожного греха в сравнении с огромным океаном мирового Зла, но из его собственного крохотного мира нельзя было сбежать, и камень не упал с его души. Чуждый всей этой толпе, он был из их числа, и с этим ничего нельзя было поделать! В мире живых, замкнувшись в нестерпимой боли, он отрицал реальность, которая безжалостно настигла его здесь. И чем сильнее нарастала его ненависть к этим отверженным, тем сильнее росла ненависть к себе. Проливая чужую кровь, он пытался освободить свою боль. И сейчас это заблуждение было разбито о сотни тысяч губ.

Суини потерял счет именам и поклонам вампиров, маньяков, оборотней, отравителей и детоубийц. Казалось, что проходя мимо, эти странные существа, словно звери, пожирают его душу и плоть. А их непритворное восхищение превращало для него пьедестал Короля в эшафот с позорным столбом…


Вереница гостей заметно поредела.

Воспрянув духом, Суини мужественно встретил последних запоздалых приглашенных. Усталость тела постепенно притупляла эмоции разума…

– Раскольников – убил всего одну старуху… но в ее лице – всех скряг, отнимающих последнее у несчастных, а это весьма немало! – послышался насмешливый хрипловатый голос Воланда. Хозяин преисподней незаметно покинул свой «балкон» и снизошел на «Королевскую площадь».

Одетый не лучше, чем Тодд под своей мантией, молодой человек робко посмотрел на Короля, широко распахнув светло-серые глаза. Суини слегка подался вперед, и словно искорка мелькнула в воздухе, когда их взгляды встретились. Какой-то неясный молчаливый вопрос прибывшего настойчиво требовал ответа … Уж не спросил ли он: «Откуда ты? За что тебя так мучают?..»

– Мессир, – проговорил Суини, пытаясь скрыть невольное волнение, – неужели вы не предлагали хоть одному из них такую же сделку, как мне?

– Отчего ж, – отозвался Воланд, – предлагал… шутки ради, заранее зная ответ! Ни один не пожелал искупить даже одно-единственное преступление! Все довольны, никто ни о чем не сожалеет, кроме того, что попался на горячем!

– А этот… Раскольников? – осторожно спросил Тодд.

Мессир небрежно махнул рукой:

– Он искупил свои деяния при жизни.

– Тогда почему он тут?

– Ума не приложу! Шляются тут всякие… Эй, Азазелло, кто впустил этого проходимца?

Гигант замялся, видимо не находя ответа. Но Воланд даже не разгневался:

– Да ладно, черт с ним! Кстати, где он?..

– Он попрощался и ушел, – прошептал Суини, задумчиво глядя вслед хрупкой фигуре, растаявшей в тумане, как виденье.

– Скажите, мистер Тодд, – Воланд с неожиданной силой сжал плечо цирюльника и заглянул ему прямо в глаза, – вы любили кровь? Вы получали хотя бы каплю удовольствия, проливая реки крови?

Сатане не пришлось долго ждать ответа.

– Нет! Я убивал судью десятки раз, при этом сознавая, что тысячу раз убиваю себя самого. Но кровь не вызывала у меня восторга, как у вас! Я просто рыдал кровью своих жертв, срываясь в пропасть! Я оказался в западне безумной ненависти! Тогда как вы!.. – Голос Тодда неожиданно сорвался и перешел в сдавленный стон. Железная ладонь обжигающим кольцом сжала его запястье так, что хрустнули кости. Дьявол и падший ангел, точно в поединке, яростно смотрели друг на друга. Воланд уступил первым. Небрежно пожав плечами с видом победителя, он оставил Суини «любоваться» своей обожженной рукой.

– Ну, полно! Я и без вас прекрасно знаю, кто я! – бросил ему Мессир и уже спокойнее добавил: – Нет смысла так отчаянно сражаться с собственной совестью!

– О, Фрида! – с нарочитой веселостью закричал Фагот. Запыхавшись, он едва успел вернуться на свое место, которое трусливо покинул во время схватки Тодда с Сатаной.

Пушистый Бегемот с опаской выглянул из-за его клетчатых штанин:

– Опять притащилась со своим-мм платком-мм! Да еще и опоздала!

– Каким платком? – переспросил его Суини.

– Да с синей каем-мочкой платком-м – вот он у нее в руках!

– Милосердия, Ваше Величество! – Небрежно одетая, с растрепанными рыжеватыми волосами, ломая руки, молодая женщина на коленях ползла по каменным плитам навстречу Королю. – Если б я могла, я бы умерла от горя – но я же мертва! Казнена, но не прощена! Лучше сотня казней – за одно прощение! – Слезы неудержимо катились из ее голубых глаз, и Суини не в силах был отвернуться, когда их взгляды встретились.

– К ней камеристка приставлена, – рассказывал кот, поглядывая то на Фриду, то на Тодда, – и вот уже тридцать лет подносит платок хозяйке. Уж она и топила его и сжигала – ничего не помогло: зло возвращается и все тут!.. Однажды хозяин кафе, где она работала, заманил ее в кладовую, а через девять месяцев Фрида родила мальчика. Отнесла его в лес, запихала ему в рот свой платок…ну, и закопала в землю. А на суде говорила, что ей нечем кормить ребенка!..

– Он выгнал нас прочь, меня и младенца!.. Мальчик попал в рай… а мне остался лишь этот ужасный платок. – Закрыв лицо руками, Фрида умолкла, содрогаясь от глухих рыданий.

– Каждый год одно и то же! – зевая, махнул лапой Бегемот. – Жалкое подобие Амалии Дайлер…

– Замолчи! – Суини в негодовании схватил кота за ухо, так, что тот взвизгнул от неожиданности.

– Простите!.. – испуганно промямлил обормот, с удивлением обнаружив, что на глаза цирюльника навернулись слезы.

– Слушай меня, бесчувственный комок шерсти! – властно приказал ему Тодд. – Ты немедленно заберешь у нее этот платок и сам закопаешь так, чтобы его никто больше не видел!.. Или я не Король, а вся эта толпа – парад шутов!

Бегемот хотел было возразить, но повелительный тон и пронзительный взгляд блестящих темных глаз сделали свое дело.

– Позвольте, дамочка... – Потирая помятое ухо, он аккуратно вынул злополучную косынку из дрожащей руки Фриды. – Вот и все – вы свободны! Довольны?

– Благодарю вас, Повелитель! – Рыжеволосая Фрида робко подняла на Тодда просветлевшие глаза. – Я не забуду никогда о вашей доброте!..

– Все, все! – с недовольством прикрикнул на нее Воланд. – Идите, напейтесь шампанского и не морочьте голову!.. Не хватало еще, чтобы на Собрании Падших звучало слово «доброта!», – брезгливо прибавил он, бросив суровый взгляд на Суини.

Но после первого удачного приказа, Суини Тодда это вовсе не смутило.

– Разве она не просила вас исправить содеянное? – спросил он Воланда.

– Ишь, чего захотели!.. – Мессир даже присвистнул. – Просила, умоляла! Но беда в том, что это единственное ее прегрешенье. Если его стереть из истории – нет и преступника, а стало быть, и не с кем заключать сделку! Эх, если бы она еще чего натворила – тогда другое дело… Когда стираешь тени, невольно исчезают и предметы. В мире живых виною всему – свет.

Не в состоянии кивнуть, Суини Тодд опустил веки в знак согласия. Венец короны тесным кольцом сдавил ему лоб, и Бегемот в знак примирения заботливо стер еще один кровавый ручеек с его виска.

– Ну вот, собственно, и все в сборе, – поспешно затараторил Фагот. – Предлагаю начинать бал!

Неизвестно откуда на утесе возник оркестр, и над многолюдным собранием зазвучала музыка, соединяя в пары сотни отверженных и проклятых. Странная мелодия, так непохожая на те, что звучат для живых…

– Вальс у камина… – задумчиво произнес Сатана. – Не желаете присоединиться, мистер Тодд?.. – шутливо предложил он.

– Благодарю: я помню все, что вы стараетесь напомнить мне, Мессир.

– Похоже, два последних гостя решительно испортили вам настроение! Полно, не хмурьтесь – осталось недолго!

– Но где же… миссис Ловетт? – неожиданно спросил Тодд. – Она должна быть здесь…

– Миссис Ловетт не умерла, – невозмутимо возразил Воланд. – Суини Тодд не уличил ее во лжи, и ему не за что было бросать ее в печь. Вы рады этому, «приспешник доброты»?

– Пожалуй, да. – Суини выдохнул это признанье с облегчением. – В порыве гнева я отомстил ей за свою ошибку. Но я ее не оправдываю. Как, впрочем, и себя.

– Да, красотка Ловетт не совершила ни одного убийства, но погубила одну заблудшую душу, не считая своей. Уж она то явно не раскаивается… И при этом она ведь любила вас, если не ошибаюсь? – коварно спросил Сатана.

– Я не могу понять такой любви… – тихо произнес Тодд.

Сотни фигур, изгибаясь в неистовом танце, тускнели и расплывались перед его глазами, незаметно уходя в туман… Реальность медленно и безвозвратно ускользала, и наконец, сознание сорвалось в никуда…



*Фунт (от лат. pondus – вес, гиря) – единица измерения массы и веса. Стандартный американский и английский фунт равен 0,45359 кг (453,592 374 495 300 граммов), также используется название имперский фунт.

Информация о реально существовавших личностях, комически описанных Фаготом, взята из исторических источников (примечание автора).

Рейтинг:
1