02. Аминии

Юля сидела на скамейке, как громом поражённая. Странный паралич, сковавший всё её тело, прошёл. Но она не могла найти в себе силы встать со скамейки и уйти, убежать от этого жалкого трупика ни в чём не повинного ребёнка. Почему-то Юля чувствовала себя виноватой в смерти Артёма. И не только из-за того, что не помогла мальчику. Было здесь что-то ещё. Ситуация из далёкого прошлого. Нечто забытое, но оставшееся в подсознании.

И в этот момент из серого холодного воздуха соткалась девочка с обезображенным лицом. Полы её старого оранжевого халатика развевались на осеннем ветру, из косы выбилась золотистая прядь. В руках девочка держала синее мусорное ведро, плотно закрытое крышкой.

- Да, это ты виновата в смерти Артёма. И во всех других смертях, которые здесь увидишь. Из-за тебя у меня много работы. Я - местная уборщица или, если угодно, утилизатор трупов, - девочка подошла к лежавшему на ковре из жёлтых листьев бездыханному телу ребёнка, подняла крышку ведра, и оттуда начали выпрыгивать отвратительные чёрные создания. Чем-то они напоминали улиток без домиков.

С омерзительным хлюпающим звуком существа облепили Артёма и принялись пожирать его. Вскоре от тела не осталось и следа. Ни одной косточки, ни единой капли крови. Юле стало казаться, что Артём и его странная гибель лишь привиделись ей. Спустя мгновение пропала и девочка с золотистой косой и кровоточащей дырой вместо глаза.

Юля встала со скамейки и, сгорбившись, словно восьмидесятилетняя старуха, поплелась куда глаза глядят. Ей попалось несколько заброшенных школ с выбитыми стёклами. Девушке пришло в голову, что внутри полно нечистот, крыс, пауков и летучих мышей. Чёрные провалы окон напоминали выколотые глаза или чьи-то беззубые рты. Эти серые здания, казалось, хотели обвинить девушку в каком-то страшном грехе, который невозможно искупить.

Детские площадки в этом странном районе выглядели удручающе. Ржавые горки, сломанные лесенки и качели, ставшие жертвой чьей-то слепой ярости. В песочницах копошились огромные красные муравьи.

Девушка случайно забрела на территорию неработающего детского сада и похолодела от страха. На скамейке лежал растерзанный плюшевый мишка. Какой-то безумный фанатик искромсал его ножом или он стал жертвой стаи голодных бездомных собак. На дереве висела связка синеватых пупсов, перепуганная Юля поначалу приняла их за мёртвых младенцев. Около веранды лежал тряпичный клоун с ножом в груди и выжженными зажигалкой или сигаретой глазами. Вязаной кукле в голубом свитерке кто-то изрезал лицо. Щёки Барби в алом бальном платьице неизвестный измазал бордовой краской, похожей на кровь. С огромным трудом сдерживая тошноту, Юля покинула это кладбище убитых игрушек.

«Знаки... Мой грех однозначно связан с ребёнком. Или группой детей. Может быть, я убила девочку в тёмно-красном свитерке? Ту, что ненавидела музыкальную школу?» - миновав лабиринт похожих друг на друга дворов, Юля оказалась на пустыре, изрытом траншеями. В канавах лежали трупы детей и подростков. Девочка лет тринадцати смотрела на неё остекленевшими зеленоватыми глазами. На подбородке виднелась чёрная пена. Сентябрьский ветер чуть-чуть шевелил длинные огненно-рыжие волосы. Рядом с ней лежал смуглый подросток с густыми тёмными бровями. В его карих глазах навеки застыл немой укор, а на подбородке виднелись остатки угольной жижи. А светловолосый парнишка лет пятнадцати с искажённым от предсмертной муки лицом..."Мёртвые дети. Они здесь повсюду," - содрогнулась Юля.

- Это ты их всех убила! - даже не оборачиваясь, девушка поняла, что юная уборщица в оранжевом халатике уже здесь. Может быть, девочка следила за ней всё это время.

- Видишь, сколько у меня работы? Тёмным ляминам хорошо. Они готовы жрать всё подряд. А мне-то каково таскать их с собой целый день? Они такие тяжёлые и... и склизкие, - золотоволосая открыла ведро, слизняки принялись прыгать в траншеи и с отвратительным чавканьем пожирать погибших детей.

- Отчего они умерли? - голос Юли дрожал. «Как бы мне хотелось оказаться на их месте!» - промелькнула в её голове странная жутковатая мысль.

- Это ты их всех убила. И не только их. Но в фигуральном смысле.

- Я сделала аборт? Или сбила группу шестилеток на машине? Или оставила в школьном коридоре взрывное устройство? - Юля чувствовала, что одноглазая девочка прекрасно знает, в чём заключается её грех. Но почему-то не хочет говорить об этом прямо.

- Ни то, ни другое, ни третье, - оранжевохалатка помотала головой.

- Что я сделала? Как сюда попала? Кто эти мёртвые дети? Кто ты такая и почему всё время меня обвиняешь? Кто тебя обезобразил? - голос Юли звенел, она находилась на грани истерики.

- Подумай и всё поймёшь, - девочка расхохоталась и растворилась в воздухе. Вместе со своими ранами, слишком лёгким для такой погоды халатиком и ведром, наполненным черносклизьем.

Продолжение следует