01. А ты всегда будешь меня любить? (+18)

Незнакомка

- Поздно мы с тобой поняли, что вдвоем вдвойне веселей... - тянул певец хорошо поставленным, красивым голосом. Эх, умели раньше петь, да как! А не квакать под фанеру! - Даже проплывать по небу, а не то, что жить на земле...

Геннадий выбросил окурок и с наслаждением допел последний куплет вместе с певцом. У него раньше тоже был красивый голос, мощный и звучный. Даже в школьном хоре когда-то пел, а уж на вечеринках и посиделках с друзьями... стоило взять в руки гитару, весь женский пол безоговорочно пополнял Генкин круг обожательниц. Ребята, ясное дело, возмущались, но певца не трогали, знать, самим его песни душу бередили. Эх, где теперь те годы, студенческая разухабистая жизнь и голос, рвущий сердца? Сам виноват, что и говорить: голос прокурил, года пропил, а жизнь просрал. Кому теперь нужен битый жизнью мужичонка с вислым пузом и на дребезжащих Жигулях...

Геннадий уже садился в пропахший хвойной отдушкой салон, собираясь завернуть по дороге к старому корешку, завезти еще более старый долг. Заодно снять пробу с яростно нахваливаемой другом домашней рябиновой настойки. Вряд ли потянет на элитное виски: у Женьки из зада росли даже не руки, а буквально все, включая голову. Но скоротать вечерок сгодится вполне.

Однако у тихого летнего вечера были иные планы. Каблучки звонко процокали по пыльному, раскаленному июльской жарой асфальту и остановились рядом с Жигуленком.

- Дядя, а вы не в город, случайно? Не подбросите, а то я на автобус опоздала, второй только через два часа будет!

Девчонка была прехорошенькая: голубоглазая, с конопатым носиком и белокурыми волосами, собранными в два длинных хвоста. Сколько же ей, пятнадцать, или того меньше? В пользу последнего говорили яркие махрушки-резиночки, обожаемые младшеклассницами, розовая кофточка с мультяшным зайцем и целая куча всевозможных фенечек, шнурочков и брелков. Хотя обтягивала эта кофточка спереди отнюдь не детские формы. Геннадий даже сглотнул и поспешил отвести взгляд. Вот только малолеток ему в машине и не хватало!

Но губы разжались сами собой:

- Садись давай... с учебы, поди, едешь? А чего одна, не страшно?

Незнакомка, мысленно прозванная им Зайкой, уже устраивалась на сиденье. Аромат незнакомых духов защекотал ноздри. Что-то похожее на сирень, с легкой медовой ноткой - Геннадий невольно вдохнул полной грудью. Вроде ненавязчивый, но мысли отчего-то начали путаться, а по телу медленно разливался медовый жар. Злясь на себя, Геннадий завел машину. Пассажирка выглядела довольной, будто села не в Жигуленок, а, как минимум, в какой-нибудь Ленд Крузер. Розовый ротик не закрывался ни на секунду:

- А я в гости к папе ездила, он тут, недалеко, в Бараново живет. Две пересадки автобусом; сейчас вот домой возвращаюсь. Не страшно нисколечко, я вообще везучая! Папа давно с мамой развелся, у него новая жена, ее Маринкой звать. И сын Игорек, мой братик, ему годик недавно стукнул. Ой, такой забавный, уже бегает! Представляете, на юбку мне написал, негодник, Марина так переживала. Юбка-то новая совсем! А мама сейчас с дядей Яшей живет, он тоже очень хороший, и нас любит. Говорит, что у него полный девичий комплект дома - смешной, да? Кстати, меня Юлией зовут, можно просто Юлькой, а вас?

Голова медленно трещала и раскалывалась по швам черепа. Аромат меда и сирени, казалось, пропитал весь салон, одежду и кожу, веселый девичий щебет заполнил уши и медленно всасывался в мозг, грозя поселиться в нем надолго. Но куда больше тревожил предательский жар, будоражащий кровь. Геннадий давно вышел из возраста, когда упругие попки и симпатичные ножки могли свести с ума или вовсе лишить оного на время. Горячая в юности кровь изрядно подостыла и не требовала большего, чем нечастые свидания с прочно замужней, но еще вполне привлекательной Людкой.

Однако Геннадий к своему ужасу очень быстро осознал, что тело реагирует, причем самым наглым и противоестественным образом. Дорога поплыла перед глазами, в голове замелькали бесстыжие картинки с медово-сиреневой Зайкой-Юлькой в главной роли. Не успев толком подумать, он вывернул руль. По этой дороге редко кто ездит, особенно если заехать в ближайший лесок.

- Ой, дядь - вы чего? - в широко раскрытых, кукольно-синих глазах мелькнуло сначала непонимание, потом обида. - Мне не в эту сторону надо, отвезите меня в город, пожалуйста!

- Сейчас, отвезу, не пищи... - трясущиеся руки никак не могли справиться с ширинкой. - За дорогу платить надо, не знала? Не ломайся, и больно не сделаю, поняла? Давай, рукой поработай!

Хлюпая носиком, девчонка робко протянула руку. Ощущения от прохладных тонких пальчиков заставили застонать. Геннадий запрокинул голову.

- Платить надо, говоришь? Ну-ну...

Не сразу дошло, что ледяной, насмешливый голос принадлежит Зайке. Внутри вдруг стало нестерпимо холодно. И не только внутри.

Незадачливый насильник скосил глаза вниз, стараясь не шевелиться лишний раз. И едва не взвыл.

Вместо хрупких девичьих пальчиков его достоинство оплетало нечто, напоминающее шипастую пульсирующую ветку.

- Не брыкайся, и больно не сделаю! - передразнила его недавние слова Зайка-Юлька. Или кто она там на самом деле? От белокурой девочки на соседнем сиденье остался лишь темный, расплывчатый силуэт. Будто дырка в воздухе, от которой иррационально несло все той же медовой сиренью. Правда, теперь к этому аромату примешивался странный запах. То ли сырости, мокрой древесины, то ли травяной гнильцы. Дыра шевелилась, выпуская все новые и новые ветки-щупальца. Салон медленно превращался в подобие диковинного кокона. Окна, затянутые жуткой растительностью, почти не пропускали свет.

- Ты... кто такая?! - тело била дрожь, мысли в голове путались и сшибались, подобно взбесившимся зайцам. Это все не настоящее, это бредовый сон, солнечный удар!

- Неважно, - ледяной насмешливый голос резал уши, доносясь откуда-то изнутри человекообразного силуэта. - Жить хочешь, дядя?

Геннадий, борясь с тошнотой, кивнул. По виску заструилась капля едкого пота.

- Тогда живее заводи свою рухлядь и выезжай на дорогу. Дернешься, пеняй на себя! Да не трясись ты так, будешь хорошо себя вести, не трону.

Руки ходили ходуном, рубашка промокла от пота. Чудом не поцеловавшись с ближайшим деревом, Геннадий выкатил Жигуленок на дорогу.

- А теперь езжай... нет, не в твой город, мне на самом деле, нужно чуть подальше. Ты же недавно заправлялся? Отличненько!

- Я дорогу почти не вижу, - рискнул пожаловаться пленник невиданной нечисти. Про то, что ниже пояса у него все будто отнялось, он предпочел не упоминать.

- Вот так лучше? - в салоне посветлело, запах гнили исчез. С сиденья радостно улыбалась прежняя белокурая Юлька с зайчиком на кофточке. - Отличненько, езжай, дядя! И ширинку застегни, а то выйдешь пописать и засмеют!

Мысленно чертыхаясь, Геннадий одной рукой застегнул штаны. Что он видел минуту назад - галлюцинацию? Ага, как же... вон она, вполне материально вертится, чирикает и воняет своими духами! Выкинуть ее на полном ходу, что ли?

"Галлюцинация" будто прочитала его мысли: обернулась и пальчиком погрозила.

- Но-но, не балуй, дядя! Обещал ведь довезти, вези!

- И далеко тебе надо?

"Что за черт?! Может, она того, одержимая демонами, как в том кино? Или просто я на солнце перегрелся? Но внизу живота до сих пор будто иголками колет..."

- Ты езжай, свернешь вон там, а дальше я скажу! Ой, смотри, мопсик чей-то бежит! Я тоже хотела купить мопсика, но у дяди Яши, мужа маминого, аллергия на собачек, так жаль!

Геннадий скрипнул зубами и прибавил газу. Город остался далеко позади, голова уже не просто трещала, а гудела, точно литой колокол. Юлька-Зайка (монстр) продолжала щебетать, но теперь слышать это стало невыносимо. Первые полчаса Геннадий еще пытался представить, как должны выглядеть родственники, родители, братья-сестры живой ходячей дыры с шипастыми ветками, но фантазия быстро взмолилась о пощаде. Высадить бы уже это диво-дивное и забыть, как страшный сон!

По бокам дороги замелькали неказистые домишки, запахло шашлыком и натопленной баней.

- Почти приехали, ура! - пасаажирка захлопала в ладошки. - Сейчас проедем железную дорогу, и я дома!

Выдохнуть с облегчением Геннадий не успел. Как и сбавить скорость, чтобы позволить спешащей сзади, потрепанной карете "Скорой" его обогнать. Он успел заметить, что машинка выглядит так, будто искупалась в грязи по самые окна, даже номеров не видать.

- Прибавь скорость! - в изменившемся голосе Зайки внезапно зазвучала злость и... испуг?

- Но это же "Скорая" - вдруг кому-то пло...

Позвоночник пронзила ледяная игла. От боли по щекам покатились слезы, горло передавило так, что не получилось даже взвыть.

- Или ты сейчас врубаешь скорость на полную, или плохо будет уже тебе, Гена.

Первый раз за все время жуткая пассажирка назвала его по имени. Которого, кстати, ей никто не говорил. Геннадий утопил педаль газа и незаметно скосил глаза. Юлька, бледная, как обезжиренный кефир, мрачно смотрела в зеркальце заднего вида и кусала пухлую губку. В другой ситуации это могло выглядеть даже эротично. Но точно не сейчас...