01. Случай в кинотеатре

Как и всегда в шумной толпе, в многолюдье торгового центра я чувствовал себя особенно одиноким. Мимо меня проносилась извечная вереница лиц – то - радостных, и улыбающихся, то – сумрачных и сосредоточенных. Деловитых. Лица расплывались и превращались передо мной в одно бессмысленное радужное пятно. Всё было как всегда. Мозг отчаянно сопротивлялся накатывавшей на меня волне уныния и приобретавшей призрачный оттенок безысходности. Я выхватывал из толпы отдельные яркие стоп-кадры. Вот девочка лет пяти, захлёбываясь слезами, клянчила у мамы леденец. Вот подросток в спортивной куртке с накинутым на голову капюшоном громко и без стеснения матерился в прижатый к уху мобильник. Эффектная блондинка в ярко-красном брючном костюме и с отстраненным взглядом быстро шла по направлению к эскалатору прямо мне навстречу, не замечая никого и ничего вокруг. Вот интеллигентная парочка выскользнула из книжного магазина. Мужчина бережно поддерживал снизу фирменный пакет, набитый книгами, а его спутница порывалась ухватить его за локоть. Людям вокруг не было до меня никакого дела. Что ж, мне до них тоже.
Сегодня было воскресенье, и пару часов назад оно превратилось в тот самый "особенный" день. Так я называл дни, когда без лишних слов одевался и уходил из дома до вечера. Чем я занимался? Ничем. Как правило, бесцельно бродил по городу, отключив сотовый телефон. Заглядывал в магазинчики, ничего не покупая, шатался по торговыи центрам, пил кофе в недорогих кафешках. Кофе или чай и ничего крепче. К пиву и любому другому алкоголю я был равнодушен. В моем случае "равнодушен" не означало, что я выпивал по праздникам или в свой день рождения. Я совсем не употреблял спиртного. Подростком я постоянно слышал от отца с матерью, что алкоголь - яд для моей нервной системы, и, по-видимому, они добились своей цели. Кто-то или что-то сверху, наверное, тоже незримо шепнуло мне предостережение. Я никогда не имел ни малейшего желания проверить, насколько верным было утверждение моих родителей.
Каблук туфли блондинки в красном предательски скользнул по кафельной плитке, когда она почти поравнялась со мной. Брючный костюм сверкнул в мою сторону алой молнией. Она падала медленно, смотря мне в лицо и отставив в сторону руку с зажатой в ней розовой сумочкой. Белокурые пряди волос осыпались водопадиком. Ресницы с шумом захлопнулись, обрывая пронзительный взгляд сияющих янтарных глаз. Сквозь тонкую ткань пиджака я ощутил тепло её кожи в своих руках.
Я успел поймать красотку налету. Привычным жестом я приподнял тело вверх, и теперь лицо девушки оказалось прямо напротив моих глаз. Она широко распахнула глаза и уставилась на меня в упор – в моём дремавшем мозге секундная стрелка часов не остановилась, но замедлила бег и теперь почти сравнялась с минутной. Её зрачки расширились и мерно пульсировали в такт едва слышному тиканью у меня в голове, а красноватые прожилки сосудиков в белках набухли и словно источали какую-то непонятную мне внутреннюю энергию. Взгляд из безжизненного и пустого на глазах превращался в призывный, прожигавший меня насквозь двумя коричневыми лучами. Музыка, гремевшая в торговом центре, внезапно стихла.
Она вздохнула и слегка прикрыла веки, будто оценивая меня и запоминая. Изучая изнутри.
Модный хит снова рванул из динамиков. С губ блондинки слетела тихая невнятная благодарность. Эскалатор продолжил свой бесконечный путь. Я отпустил её и пробормотал что-то в ответ. Люди двигались неспеша в такт безжизненным ступенькам. Кто-то, конечно же, смотрел на нас. Оказавшись в центре внимания, пусть и ненадолго, я растерялся. Как обычно. Смущение лилось с потолка горячей водой из душа, стекало по щекам и каплями пота размазывалось на спине. Назойливое желание обернуться исчезло. Я почти физически ощущал, как девушка расплывалась позади меня бледным кровавым пятном. Фосфоресцирующие карие глаза какое-то время ещё горели передо мной в потоках электрического света, а затем потускнели, но не погасли совсем, а замерли поодаль в дремотном ожидании. Красная ткань костюма выгорела и полиняла под пронзительным светом ламп.
Я с детства был странным. Никто никогда не называл меня так, но я несомненно это знал. В школе я не был изгоем, но одноклассникки всегда относились ко мне с определенной настороженностью. Близких друзей у меня не было, и я дружил со всеми понемногу. Потом я начал понимать причины недоверчивости моих одноклассников и воспринимать её как должное. Еще в начальной школе со мной случались непонятные приступы вроде кратковременных трансов, когда становилось трудно дышать, тело била дрожь, а перед глазами вихрями мельтешили разноцветные картинки. Я называл их "мультиками". Им всегда предшествовало волнение или другие сильные эмоции. Однажды меня вызвали к доске, а я, как назло, не выучил урок. В другой раз приступ случился со мной после драки с одноклассником. После эмоций в дело всегда вступало обоняние. Запахи появлялись заранее, зачастую совершенно не соответствуя окружающей действительности, как аромат лимонов в классе в одно морозное декабрьское утро. Запахи были последним, что я всегда помнил отчётливо. «Мультики» наступали им на пятки. Иногда картинки и образы пугали, иногда забавляли меня, порой оставляли совершенно равнодушным. Приходя в сознание, я обнаруживал себя обессиленно лежавшим на полу, но в моей памяти сохранялось немногое. Мне рассказывали, что я просто стремительно падал навзничь и несколько минут лежал на спине с открытыми глазами, тяжело дыша. Белки глаз вращались, а руками я совершал резкие порывистые взмахи. Но ни судорог, ни конвульсий, ни пены изо рта. Приступы происходили примерно раз в три-четыре месяца. Родители отвели меня к неврологу для обследования на предмет возможной эпилепсии, но врачи не подтвердили подозрений и вообще не смогли поставить мне диагноз. Электроэнцефалограмма мозга не выявила наличие отклонений, рефлексы мышц были абсолютно адекватными. Я не страдал заиканием или энурезом. В конце концов, невролог отделался бессмысленной формулировкой о гиперреакции организма на переутомление, и меня определили почти что в симулянты. Последний раз я смотрел «мультики» лет в двенадцать. Потом они внезапно исчезли, ровно так, как и пришли. Подростком я иногда испытывал непонятные приступы полузабытья и жуткой сонливости, но они редко случались во время школьных уроков и потому не сильно досаждали мне, а впоследствии и вовсе прекратились. В армию меня взяли без ограничений, и там мне было точно не до трансов, а после демобилизации я повстречал Яну. После свадьбы же всё предыдущее в жизни казалось таким далеким и происходившим совсем не со мной.