01. Лиза и Тифон

— Хелло, экскьюз ми, мистер — трэйн ту Вемполь из хир?

Голос, произнесший (с ужасным акцентом и почти по слогам) эти слова, принадлежал рослой, очень белокожей девушке с выкрашенными в цвет красного дерева волосами, одетой в чёрный топ и рваные снизу джинсовые шорты. Последние оставляли соблазнительно обнажёнными длинные сильные ноги. Черты её в общем смазливого лица, как и выговор, выдавали русскую.

— Да, будет через десять минут, — ответил я на её родном языке, который в своё время прилежно изучал.

Она просияла, и небольшие светлые глаза как-то лихорадочно вспыхнули.

— Ой, спасибо. — Незнакомка вытащила из поясного подсумка пачку сигарет. Я протянул ей зажигалку, потом прикурил сам. Она принялась что-то изучать на экране мобильника.

Поезд подошёл к перрону минута в минуту. Мы протиснулись в оказавшийся пустым сидячий вагон. Девушка устроилась у окна в ряду через проход, расшнуровала и скинула надетые на босу ногу кеды и водрузила ступни на противоположное сиденье. Ох уж эти современные манеры!

Я углубился в чтение путеводителя. Античная эпоха, племя рипмавиев, которых римлянам так и не удалось покорить... Вемполь основан в 1470 году... Тридцатилетняя война... нашествие турок... самый доблестный из защитников города, Драгос Острог (тут я возгордился — как-никак предок!)... основные достопримечательности — крепостной вал, исторический центр, храм тифонидов, ратуша и... колбасная фабрика, работающая с 1637 года. Ха — колбасная фабрика!

Храм тифонидов. Кто такие тифониды, путеводитель не объяснял. Об этом вероисповедании я никогда не слышал. А ведь они жили в Вемполе в достаточном количестве, чтобы построить святилище. Лезть в сумку за лаптопом и справляться в интернете было лень. Спрошу у дяди.

Меня начало клонить ко сну — сказался утомительный ночной авиарейс. Опасаясь проспать Вемполь — остановки объявлялись едва слышно, репродуктор явно нуждался в починке — я уставился в окно. Железнодорожное полотно пролегало среди залитых солнцем сочных лугов, на которых паслись коровьи стада, а за ними тянулась бесконечная гряда лесистых холмов. Однажды промелькнуло обширное поле подсолнухов. Поезд остановился в нескольких живописных, но сонных деревушках. В наш вагон больше никто не входил.

Через час вдруг испортилась погода. Солнце скрылось даже не за тучами, а за какой-то сплошной свинцовой хмарью. Нижний склон неба приобрёл зловещий багровый оттенок, хотя ещё не наступил и полдень.

Резко изменилась и окружающая местность. Луга и леса внезапно перешли в подобие пустыни — каменистый или глинистый рельеф вроде солончака, буровато-серый и совершенно безжизненный, словно выжженный, ни травинки, ни коряги. Я и не подозревал, что в Европе можно найти такие пейзажи. Картина наводила невероятную тоску.

Я покосился на девушку. Она тоже смотрела в окно. Мне показалось, что она дрожит. Почувствовав на себе мой взгляд, она повернулась и радостно улыбнулась. Её щёки раскраснелись, будто от возбуждения.

Мне почему-то стало дико её жаль.

Наконец, впереди показались какие-то строения. Минуту спустя поезд пересёк промышленную зону — беспорядочное скопище уродливых бетонных коробок с выцветшими надпиясми, над которым громоздились полосатые трубы и скелетообразные вышки электростанции. Потом состав миновал похожий на арабскую цитадель пригород с круглыми крышами и чёрными — я не разглядел, из кирпича ли, как в Амстердаме, или камня типа базальта — стенами и достиг вемпольского вокзала.

Мы с русской девушкой оказались единственными пассажирами, сошедшими в Вемполе. Просторный зал ожидания поражал полной пустотой. Магазины, какие можно увидеть на любом крупном европейском вокзале — сувенирный, электронный, Body Shop, кафе-кондитерская — были закрыты. Работала только лавка, торговавшая газетами, сигаретами и напитками. Впрочем, в Вемполе праздник — ради него я и приехал.

Меня вдруг охватила сильная жажда. Холодильник в лавке наполняли жестянки пива двух сортов и бутылочки с минеральной водой и чем-то вроде бело-красного йогурта, не розового, а именно белого с красным, словно в бутылку налили молоко и томатный сок и плохо перемешали — таких было больше всего. Яркие этикетки изображали румяную женщину в крестьянском наряде и корову и гласили: «Вемпольская традиция».

Продавала альбиноска, с бескровно-алебастровой кожей и коротко остриженными белоснежными волосами. Странные черты лица — тонкий нос с горбинкой и широкими ноздрями и глаза бледно-охряного оттенка под покатым лбом. Когда я расплачивался, она пристально на меня посмотрела и улыбнулась, сверкнув ненормально длинными клыками.

«Вемпольская традиция» оказалась на редкость отвратительной — солоноватой, с тошнотворным железистым привкусом и совсем не освежающей. Я взглянул на срок хранения. Всё было в порядке...

Вокзал находился в самом центре города. По обе стороны тянулись роскошные барочные здания, все с цоколями из базальта, над которыми высились фасады из чёрного же кирпича. Неизменно чёрной была и богатая, затейливая лепнина. Прибавьте к этому тёмные асфальтовые тротуары, окаймлявшие выложенную базальтовой плиткой мостовую, и вы получите яркое — простите невольную шутку — представление об историческом сердце Вемполя.

Привокзальный бульвар был безлюдным и пустынным. Такси я нигде не видел. К счастью, дом дяди Эфрондата, судя по карте в путеводителе, находился не очень далеко.

Пройдя с полкилометра, я очутился на площади, на которой стоял памятник. На пьедестале из — вы угадали — чёрного мрамора красовалась надпись: «ДРАГОС ОСТРОГ. 3218 Г. Т. КРОВЬ НЕ ЗАТМИЛА БЛЕСК ЕГО КЛЫКОВ. К ВЯЩЕЙ СЛАВЕ — чего? — ЗМЕЯ».

Любопытная игра слов, подумал я. Положим, Драгос — дракон, змей, но клыки — клинки?..

Что за 3218 Г.Т.?

Бронзовый ансамбль на постаменте изображал Острога, попиравшего кучу черепов и предметов, сильно смахивавших на отрезанные женские груди. Вражеские щиты? В одной руке мой славный предок держал меч, в другой — шляпу. Неизвестный ваятель придал ушам Драгоса остроконечную форму, что делало его похожим на мистера Спока из «Звёздного пути».

Пока я любовался этим творением, меня переполняли одновременно гордость и негодование. Так обезобразить великого человека! Куда смотрели отцы города?

— Извините, вы меня не сфоткаете... снимете? — раздался вдруг знакомый голос.