Нелюбимый праздник

Проснувшись в темноте, Сергей не понял — это раннее утро или поздний вечер. Раскалывалась голова, во рту пересохло. Он нащупал пульт от телевизора и пощёлкал каналы: «Ирония судьбы»... концерт... «Ирония судьбы»... концерт.

«А-а-а... Тридцать первое декабря же», - вспомнил он, наконец, о нелюбимом празднике. Посмотрел на часы, те показывали половину пятого.

То с улицы, то от соседей по дому время от времени слышались весёлые голоса — люди готовились к новогодней ночи. Сергей обвёл грустным взглядом неухоженную холостяцкую квартиру, давно не видевшую не только праздников, но также пылесоса и тряпки. Стало противно и горько и на душе, и во рту.

Эту горечь захотелось немедленно запить чем-то не менее горьким, и он направился на кухню. По очереди пооткрывал дверцы шкафов. На полках лежали пакеты с остатками круп, пустые консервные банки и бутылки из-под водки и пива. Почти такой же "натюрморт" и на кухонном столе. Холодильник вообще отключен за ненадобностью, в нём даже вешаться было некому, ведь в двухкомнатной квартире кроме сорокапятилетнего бывшего хирурга никто не жил, даже мыши и тараканы.

«Опохмелиться бы вам, батенька, или хотя бы чайку сладенького, - подумал Сергей, но ни капли спиртного не было. - Всё выпил, думал, до завтра проспишь?» - съязвил себе.

Зажёг газ, поставил чайник, но, снова пооткрывав столы и ящики, не нашёл ни чая, ни кофе. Выключил горелку, выпил воды из-под крана и пошёл шарить по карманам. Звякнула мелочь. «Негусто, но на пару пакетиков хватит», - на ладони лежали несколько монет.

Улица встретила морозцем, огнями и толпами спешащих людей. Сергей потоптался у продуктового минимаркета, но не стал сразу заходить. Из магазина вышли аниматоры — Дед Мороз со Снегурочкой. Дед откинул бороду и закурил, девушка пританцовывала рядом.

— Не, ну что за люди? Жалко им, что ли? — чуть не плакала она. — Вот как мне теперь на вызов идти?

— Так это… - прокашлялся напарник, — сходишь у заказчика в туалет.

— Ага, дети будут смотреть, а я — в туалет! Не, я не могу разбить детские мечты о сказке, — отрезала Снегурка.

— Ну тогда сходи под кустик, — рассмеялся, видимо, парень — голос был молодой.

— Ну тебя, — надула губы девушка.

Сергей улыбнулся и вдруг предложил:

— А пойдёмте ко мне, я вот в этом доме живу, — показал он на свои окна, — вон, на втором этаже.

Снегурочка обрадовалась, напарнику ничего не оставалось, как согласиться, и трио направилось к подъезду.

— А мне водички можно? — попросил парень, стоя в прихожей. — Можно простой, из-под крана.

— А у меня другой и нет, — крикнул Сергей из ванной. Привычка: после улицы всегда мыть руки.

Дед Мороз почапал на кухню, погремел и вернулся, поблагодарил хозяина.

— Спасибо вам огромное, добрый вы человек, дай Бог вам всего самого лучшего в новом году, —довольная Снегурочка, сделав своё дело, обувалась.

— Вот, держи, мужик, с праздником, — протянул Дед Мороз Сергею какую-то коробочку и, не дождавшись благодарности, яркая парочка исчезла за дверью.

«Хм... Подарок», - Сергей открыл. Размотал пупырчатую обёртку… Фарфоровая балерина, изящная и тоненькая, стояла на пуантах, подняв грациозно руки. От неожиданности присел на тумбочку — подкосились ноги. Нежно держа за круглое основание, на котором стояла статуэтка, Сергей поднял её к свету. Как ребёнок, смотрел он на это маленькое чудо, затаив дыхание. Ему даже показалось, что балерина танцует — вот она шевельнула рукой, посмотрела на него...

— Марина? — спросил Сергей. Статуэтка была словно слеплена с его жены. Ладно, тоненькая фигурка, как у всех балерин, но даже кукольное личико очень напоминало жену... Любимую жену, которой не стало в прошлое тридцать первого декабря...

«Да что такое! Ты маленький, что ли?» - ругнулся Сергей и положил игрушку обратно в коробку. О чём-то подумав, встал и быстрым шагом выйдя на улицу, направился через дорогу в парк.

На выгнутых спинках лавочек, кронах старых лип и подстриженных кустах в свете фонарей искрился лежащий шапкой снег — праздничный, белый, нарядный. Природа словно сделала подарок к Новому году, на который, впрочем, любоваться особо не было кому: ровные аллеи почти пустынны, а чуть ли не единственный человек, быстро идущий по ним, не обращал никакого внимания на красоту. Он торопился туда, где виднелся шпиль железнодорожного вокзала.

А вот и вокзал. Здесь всегда кипит жизнь, но никому нет ни до кого ни малейшего дела. Сергей направился к пригородным кассам, но обнаружил, что из дырявого кармана потерялась последняя мелочь. Хотел было поехать «зайцем», но не пропустили турникеты. «Не побираться же», - вздохнул, вынужденный подчиниться судьбе. Поизучал расписание. Уходить не хотелось, поэтому, взяв какую-то рекламную газету, пошёл к скамейке. Возле рыженькой девушки заметил свободное место. Хотел присесть, но та вдруг извиняющимся голосом сказала:

—Ой, мужчина, занято. Простите ради Бога, — и, как будто расстроившись от этого, добавила, — но вы можете посидеть, пока мой муж придёт.

— Такая молоденькая и уже: муж? — без улыбки пошутив, Сергей всё же принял предложение и присел.

— Мне, между прочим, уже двадцать один, — гордо произнесла девушка.

Она была из тех, глядя на кого невозможно сдержать улыбку. Даже если у тебя на сердце скребут кошки и не мил белый свет. Вроде ничего особенного: худенькая — фигурка как у подростка; одета в "унисекс" - спортивный синий пуховичок и джинсы; вьющиеся медные волосы до плеч; миленькое личико — ровный носик, пухлые губки, нежный овал лица. Вроде обычная симпатичная девушка. Если бы не её глаза цвета морской волны у берегов Лазурного побережья, да ещё в самый солнечный день. Но даже не в цвете дело. Её взгляд. Наивный, чистый, светлый — он словно запросто проникал в отдалённые закоулки души и заставлял там что-то расцветать... Что-то давно увядшее и казавшееся безжизненным...

Девушка так стремилась выглядеть старше, что вызвала у Сергея самую искреннюю улыбку.

— Тогда вы прекрасно сохранились. Я-то думал, вам лет пятнадцать-шестнадцать, — с деланной серьезностью произнёс он. — Но примите за комплимент, милая барышня, и не обижайтесь.

— Да что вы, — сразу подобрел совершеннолетний рыжик, — разве на это обижаются! Просто у нас в семье все женщины очень молодо выглядят. Гены, — и последовавший смех сбил всю напускную строгость.

С соседнего места встали, и Сергей пересел, не прекращая разговор. Через пять минут он знал, что Валерия, как звали милую девушку, целый день сидит с мужем на вокзале — нет билетов. Они не планировали уезжать, но хозяева вдруг попросили в срочном порядке освободить съёмную квартиру.

— Ничего страшного, праздники же, начальству позвонили, если что, задержимся. Поедем к родителям, погостим, а там видно будет, — словно успокаивала она себя. — О, а вот и муж, — вскочила обрадованная Валерия. — Паш, ну что, взял билеты?

Худой, в очках, на целую голову выше жены, парень грустно покачал головой:

— Ты только не расстраивайся, Лер, но придётся ночь переночевать на вокзале, — в ответ девушка сникла. — Но зато я взял билеты на завтра -—на десять-десять. Ура? — он прикоснулся к подбородку подруги, нежно приподнимая его.

— Это хорошо, — в голосе Леры радости всё же было меньше, чем грусти, — но праздничная ночь... И я очень хочу есть.

— Прости, любимая, но денег хватило только на билеты... СВ, других не было, так что придётся потерпеть, — и пара присела.

Парень обнял жену, нежно погладил по огненным волосам, заботливо поправил шарф. Та прижалась, положив голову на грудь любимому и накрыла миниатюрной ладошкой его руку. Они были чем-то похожи. Нет, не внешне. У Павла — карие глаза, нос с горбинкой, тонкие губы. А вот взглядом они обладали одинаковым: наивным, открытым, каким-то по-детски щемящим.

Пара молчала, молчал и их временный сосед, что-то обдумывая. Потом обратился к ребятам:

— Вы меня простите. Лера, Павел! Только не подумайте ничего плохого, — Сергей поднял руки, показывая открытые ладони. — Я понимаю, что со стороны это выглядит немного странно, но всё же... — молодёжь внимательно слушала: — Приглашаю вас к себе. Я недалеко живу, в десяти минутах ходьбы. Один в большой квартире. Можете переночевать, помыться. Сытно накормить не обещаю, но что-то придумаем, по сусекам поскребём. Соглашайтесь, ребята, ведь сегодня волшебная ночь! — широко, как ни разу за прошедший год, улыбнулся мужчина.

Ребята растерялись, долго смотрели вопросительно то друг на друга, то на странного мужчину, и молчали. Доверия тот вызвать не мог: заросший, небритый, одежда хоть и приличная, но требовала чистки.

— Я врач. Бывший, правда. Хирург. Краснов Сергей Иванович. Но вот не работаю сейчас, и... — Сергей потёр небритую щеку. Как им рассказать, что ушёл с работы и полгода уже пьёт. Нет, не до чёртиков, конечно, и даже не каждый день, но всё же...

Лера тронула Павла и что-то шепнула на ухо.

— А документов у вас, случайно, нет с собою? — виновато спросил парень. Было видно, что ему вовсе не хотелось это произносить.

Сергей пошарил по карманам.

— Нет, ребята, я не ношу их с собою. Да и вышел-то я в магазин всего на минутку, а потом... потом вот решил съездить в одно место... да деньги потерял по дороге, — и в доказательство показал дырявый карман.

Пара молчала. Поняв, что настаивать нет смысла, Сергей встал:

— Ну что же, жаль, что вы не хотите встретить со мной Новый год. Ну да ладно. Всего доброго, ребята, и с наступающим, — и он протянул руку Павлу.

Тот встал, пожал в ответ и вдруг сказал:

— А мы согласны, пойдёмте! — Лера удивлённо посмотрела, но тут же вскочила:

— А и правда, пойдёмте!

— Ну, тогда, за мной, — скомандовал Сергей.

Шли через тот же парк.

— Красивый сегодня вечер, правда? — Лера показала на танцующие в свете фонарей снежинки и сама, подражая им, закружилась в вальсе.

— Сказочный просто, — согласился Павел, а Сергей вдруг остановился, как заворожённый.

Снежинки, примостившиеся на рыжих кудряшках и длинных ресницах Леры, и немного отстранённый взгляд горящих глаз... Она была похожа на ангела. А танцевала также легко и грациозно, как его Маришка... Бывшая балерина Большого... Хотя, бывших балерин не бывает, это навсегда...

— Спасибо вам, Лерочка, — прошептал ошеломлённый Сергей. «За что?» - удивлённым взглядом спросила девушка. — За танец, — пожал плечами тот, и трио продолжило путь.

На углу улицы и переулка в окнах стоящей буквой «Г» кирпичной шестиэтажки мигали гирлянды, слышалась музыка.

— Ну, вот мы и пришли, — замок щёлкнул, и все очутились в прихожей.

После морозной свежести квартира встретила тяжёлым запахом, поэтому хозяин открыл настежь все окна, и пригласил новых друзей:

— Располагайтесь. Кто хочет в ванную или туалет, это вон там, — он показал жестом. - Полотенца я дам. Сейчас поищу.

— Нет-нет, у нас есть свои, спасибо, — остановила его гостья. — Вы, Сергей Иванович, не волнуйтесь, мы не причиним вам никакого беспокойства.

— А вы причиняйте, не стесняйтесь, — попросил гостеприимный хозяин. — Меня, знаете ли, уже полгода как никто не беспокоит. Ну, разве коммунальные службы.

Пока Лера и Павел принимали по очереди душ, хозяин немного убрался на кухне. Затем, посмотрев в зеркало, решил привести себя в порядок и тоже направился в ванную. После, надев чистую одежду, причесав непослушную копну волос, вышел к гостям.

— Ой, какой вы... — удивлённая Лера замолчала.

-—Какой? — Сергей улыбнулся.

— Такой... красивый и солидный, -—с трудом нашла слова гостья, смешно краснея.

Новый знакомый, ещё недавно напоминавший никак не интеллигента в третьем поколении, а скорее симпатичного московского бомжа, выглядел и правда совершенно по-другому. Тёмные с проседью волосы, зачёсанные назад, открывали высокий лоб. От зависти к большим серо-голубым глазам в обрамлении чёрных длинных ресниц лопнула бы не одна модель с обложки глянцевого журнала. Римский профиль выдавал «породу», а приведённая в надлежащий вид «профессорская» бородка придавала солидности. Уже не сходившая с лица едва заметная улыбка очень располагала.

— Ну-с, молодые люди, пройдёмте в трапезную, — расцвёл Сергей, жестом приглашая гостей на кухню. - Прошу прощения за беспо... — и застыл в недоумении.

Такой чистой свою кухню нерадивый хозяин давно не видел, с тех пор, как начал выпивать. Пакетов с мусором не было. Пол подметён и даже протёрт. На плите что-то кипело в кастрюле и ароматный запах щекотал ноздри.

— А... Что это? Когда вы, Лерочка, успели? — растерялся Сергей.

— Пока вы в душе были, — девушка явно была на «ты» с чистотой и порядком. — Вы не будете ругаться? Я тут супчик варю.

— Да пожалуйста, хозяйничайте, я только рад... — бормотал всё ещё не пришедший в себя хозяин. — А ведь у меня почти ничего нет... Из чего же вы готовите?

— Из топора, - улыбнулась Лера. - Да всё у вас есть, — она показала рукой на холодильник и звонко рассмеялась.

Сергей подошёл и несмело открыл дверцу. На полочках работающего холодильника лежали: сыр, пачка сливочного масла, палочка колбасы, яйца в лотке. В нижнем ящике — фрукты и овощи: пара апельсинов, несколько яблок, картофель, свекла, морковка, лук. Даже бутылка вина показывала запотевший бок огорошенному хозяину, который, увидев всё это, закрыл холодильник. Потом снова открыл. Но ничего не исчезло, всё так же лежало на своих местах.

— Что за... чудеса? — хозяин подозрительно посмотрел на гостей, те оживлённо о чём-то беседовали.

«Не может быть... Откуда это? У них же ничего не было... Дед Мороз со Снегурочкой? Не может быть... Хотя, парень тот заходил на кухню, но чтобы... Да ну, ерунда... Или я сам? Но он давно выключен... Неужели я сошёл с ума? - ответов не было. Ну и ладно! — решил Сергей. — Будем считать, что настоящий Дед Мороз приходил, пока меня не было, ему же ключ от квартиры не нужен...»

— Ой, какая хорошенькая! — воскликнула Лера, что-то увидев на холодильнике. Сергей поднял глаза. Там стояла та самая подаренная Дедом Морозом статуэтка балерины, а под ней — лист бумаги. Он развернул. Почерком покойной жены было написано:

Серёженька! Я понимаю, что поверить в это невозможно, но это так, мне позволили сделать тебе подарок. Не печалься, здесь у меня всё хорошо. Когда-то мы обязательно встретимся, но тебе ещё многое нужно сделать — помочь ребятам, лечить людей. С праздником! Ты же знаешь, как я любила Новый год, полюби и ты его снова. Твоя Марина.

Сергей взял фарфоровую балерину, развернулся и как сомнамбула, на негнущихся ногах, пошёл в прихожую. Коробка лежала открытая. «Не может быть! Так не бывает!» - шептал взрослый мужчина, готовый поверить в чудо. Он сидел, прижимая к груди статуэтку, а на душе становилось всё теплее и уютнее, как будто Марина дома, просто в другой комнате. «Я всегда рядом», - послышалось Сергею, и он, совершенно счастливый, пошёл к ребятам.

Павел сидел за столиком, Лера хлопотала, накрывая на стол. Порезала колбасу и сыр, помыла фрукты. Сергей, всё ещё думающий о записке, принес бокалы и откупорил бутылку, в которой оказалось не что-то, а «Мукузани». На плите вскипал чайник. Нашлись чай и даже растворимый шоколад, а из духовки распространялся аромат ванили — поспевал яблочный пирог.

— Я шарлотку, по-быстренькому, — щебетала Лера. — Пусть допекается. А вот и супчик готов.

Сергей сто лет уже не ел такой вкусной домашней еды, но ещё больше не говорил по душам. После бокала вина завязалась неторопливая беседа.

С виду — типичный "ботаник", немного стеснительный очкарик Павел оказался интересным собеседником: эрудированным, начитанным, интеллигентным. Он внимательно слушал, не перебивая, с уважением. Смешно морща нос, поправляя часто указательным пальцем очки на переносице, он так увлёкся разговором и начал активно жестикулировать, что со стола грозили слететь тарелки и бокалы.

А Лера сидела и нежным взглядом смотрела на мужа, то заботливо поправляя ему воротник на рубашке, то приглаживая непослушные волосы.

А ещё оказалось, что Паша любит стихи.

— Обожаю Евтушенко. И Цветаеву. Да многих. У нас ведь столько замечательных поэтов, — в голубых глазах загорелся огонёк.

— Паш, прочитай мой любимый, — попросила Лера, — про снеги.

Павел поправил очки, провёл рукой по коротким русым волосам. Глубоко вдохнул, собираясь с мыслями и начал читать. Тихо, отрывисто, мягко отбивая такт рукой по колену:

Идут белые снеги, как по нитке скользя...

Жить и жить бы на свете, но, наверно, нельзя.

Чьи-то души бесследно, растворяясь вдали,

словно белые снеги, идут в небо с земли.

Идут белые снеги... И я тоже уйду.

Не печалюсь о смерти и бессмертья не жду.

Я не верую в чудо, я не снег, не звезда,

и я больше не буду никогда, никогда.

И я думаю, грешный, ну, а кем же я был,

что я в жизни поспешной больше жизни любил?..

Чем дольше слушал Сергей голос чтеца, тем больше почему-то становилось стыдно за пьянки, за то, что забросил профессию. А ведь стольким людям могли помочь его золотые руки, которые теперь по утрам дрожат и не могут удержать скальпель. Стыдно перед ушедшей в прошлую страшную новогоднюю ночь Маришкой... Разве бы ей понравилось, что её любимый стал таким? Одно радовало: он помог этим замечательным ребятам... А ведь они запросто могли быть его детьми. Ах, как бы он хотел иметь таких сына и дочь... Им с женой Бог детей не дал.

— Скоро двенадцать! — воскликнула Лера, посмотрев на часы. — Чуть не прозевали!

Сергей и его гости подняли бокалы:

— С Новым годом! С новым счастьем!

***

— Я вас провожу на поезд, ребята. А пока пейте чай, доедайте пирог и выходим через десять минут, — скомандовал утром на правах старшего Сергей.

А сам достал из шкафа столь любимое покойной женой чёрное драповое пальто, надел.

— Вот, Маришенька, для тебя. — Прошёлся щёткой. Немного великовато — похудел за год, но всё равно смотрелось солидно. Засунул руки в карманы, что-то захрустело. — Ё-моё! - присвистнул от удивления Сергей. — Да это целое богатство! — в руках оказались не меньше десяти пяти и тысячерублёвых купюр. — Это когда же я положил их сюда? — стал вспоминать. — Год ведь не надевал пальто.

***

— Павел, вот держи, это от меня. Считай, вам подарок на свадьбу, — Сергей вложил в руки парню почти все найденные в пальто деньги.

— Вам ведь самому нужны, Сергей Иванович, — начал отказываться тот.

— Я заработаю. Всё, решил бросить пить. Нет, не так. Уже бросил. Вчерашний новогодний бокал вина был последним. Выйду на работу. У меня начинается новая жизнь. Спасибо вам, в этом есть и ваша заслуга, — он похлопал по плечу Пашу, поцеловал в щёчку Леру: — Звоните, не забывайте. И приезжайте. Можете спокойно располагать моей квартирой и не искать съёмную.

— Может, сначала вы к нам, мы... — Лерин голосок утонул в шуме очередного объявления.

Проводник поторопил пассажиров, которые всё никак не могли распрощаться. Поезд тронулся. Сергей немного постоял, а потом направился в пригородный вокзал, по пути купив две белые розы.

— Твои любимые, Мариш. Я ведь на твоей могиле уже почти полгода не был, как и в нашем старом домике...