Любовь на дне озера 01

Настя, моя близкая подруга, уговорила поехать с ней в Мурманск, где проживали её родители. Одной ей, видите ли, скучно!

Я не устояла перед её: "Ну, пожалуйста, плиз".

Да и разнообразие не помешает.

Поэтому, чмокнув подругу в щёку, улыбнулась: - С тобой, хоть на край света.

( Даже не подозревала тогда, что слова мои сбудутся)

Добрались мы до столицы Кольского полуострова без проблем.

Город мне понравился. Вот только мы в нём не задержались.

Родители подружки, как оказалось на самом деле, жили в Раякоски. Настя умышленно ввела меня в заблуждение, зная, что на такой расклад не соглашусь. Что делать? Не возвращаться ведь обратно. Купили билеты на автобус и поехали в Раякоски.

Я, конечно, страшно разочарована. Настраивалась ведь на большой город, а не на местную провинцию. Однако, вида не показываю, держу марку и дуюсь про себя.

« Прощайте мурманские клубы!»

Настя делает вид, что всё в порядке вещей, однако отводит в сторону свои кошачьи глаза.

«Знает, что расплата будет... Потом».

Автобус ползёт со скоростью черепахи. От нечего делать, смотрю из окна наружу, разглядываю пейзаж тундры. И чувствую, как постепенно меня захватывает буйство красок: багрянец, прозелень, золотистая охра. А здесь красиво!

Паспортный контроль в Титовке.

Пограничник – молодой парень из тех ребят, у которых на лице написано – «враг не проскочит», придирчиво сверяет документы. Всё в порядке.

Он улыбается, пряча за вежливой улыбкой интерес.

Славный юноша – высокий и плечистый, с девичьим румянцем на щеках. Немного неуклюжий, но это с годами пройдёт. Посылаю ему поощрительную улыбку.

Флиртую? Нет, просто рада, что можно размять ноги.

Мы уходим. Чувствую на себе взгляды юного бойца на боевом посту, но не оглядываюсь. Зачем?

Придирчиво рассматриваю местные достопримечательности: маршрутную остановку, площадь, кафе и шеренгу вытянутых фасадов в одно окно.

- Гостиница. Норвежцы построили, – с гордостью поясняет Настя.

Почти сразу за ней выглядывает настоящий чум. Круто!

Занимаем посадочные места.

Автобус, наконец, доехал до Раякоски. Это на самой русско-норвежской границе. Может перебраться на ту сторону, погулять по Норвегии и обратно. Задумалась о том, смогу ли перейти границу без контроля, а ещё Настю с собой прихватить. Представила себе, как мы, привязав к ногам и рукам лосиные копыта(видела в одном шпионском фильме), буквой "зю" преодолеваем полосу препятствий, как две законченные идиотки, и не сдержала смешок. Настя покосилась на меня. Наверное решила, что фыркаю в знак презрения.

Школа, баня, магазин. Вот, пожалуй, и всё, что видно из окна. В какую глушь меня занесло?

И где, скажите на милость, демонстрировать свою сексуальность, дерзость и изысканность, а главное перед кем? Ладно, у Насти тут родители. Соскучилась по ним. А что делать мне? Я ведь привыкла к мегаполису, когда суета окружающих стала обыденной вещью, а пустота здешняя действует угнетающе. Людей почти нет. Оказывается, одиночество среди толпы людей, совсем другое, чем одиночество среди пустоты. Реально, не хватает своего муравейника. Чувствуешь себя тем муравьишкой, которого подхватил ветер и унёс далеко от дома. Вот что значит быть урбанисткой, не могу жить долго вне городской цивилизации.

Ладно, это временное явление. И со мною Настя.

Настины родители радушно встретили нас прямо на остановке.

Пока они обменивались радостными восклицаниями и поцелуями, охватываю взглядом место нашей дислокации.

Ничего себе. Природа супер! Я просто очарована посёлком в окружении сосен, пьянящей свежестью воздуха и первозданной красотой природы. Понравились и местные строения. Дома чистые, со светлыми окнами. Разноцветные палисадники и яркие собачьи будки радуют глаз.

Незаметно дошли до родных пенатов моей подруги. Вот она где выросла...

Внутри просторного дома всё добротно. Стены отделаны тёмным, настоящим деревом. Белые потолки резко контрастируют с ними, но вместе они привносят благородство и уют. Ощущение покоя укрыло меня своим покровом.

Постелили нам в Настиной комнате. Устали после дороги, как собаки. Нам не до чего. Даже от ужина отказались. Спать!

Под богатырский храп подруги проваливаюсь в сон.

Приснился какой-то незнакомый мужчина. У него светло-русые волосы и выцветшие на солнце, или от природы брови.

Он смотрит на меня и молчит, а в глазах у незнакомца не то одобрение, не то осуждение.

Просыпаюсь от того, что подруга трясёт за плечо, зовёт завтракать.

На столе, в том числе и часть из привезённых нами продуктов.

Наш выбор за местными деликатесами, а родителей Насти – за гостинцами из Питера.

Вначале без аппетита съела рыбный суп и попробовала «обварыши»(выпечка, которую перед приготовлением ошпаривают кипятком). Зачем? Не вникала в такие подробности.

Потом подали блины с сёмгой. Сытно, а главное, вкусно! Я так лишние кило наберу. Но как устоять перед соблазном?

Аппетит чуть не испортил вопрос тёти Криммы (сокращённое от Кримгильды) — так звали mutter Насти. Странность этого имени моя подруга объяснила тем, что её мать назвали в честь бабки — норвежки.

Футы-нуты, какие у нас прабабки-викингши. Я и сама могу «похвастаться» скандинавской кровью. Если верить семейным преданиям, а это не всегда достоверно, то одним из моих предков был Вальдемар Кристиан - внебрачный сын датского короля и дамы его сердца - красавицы Кирстен Мунк. Царь Михаил Романов вознамерился выдать свою старшую дочь Ирину за Вальдемара Кристиана, которому его отец король Кристиан подарил титул графа(к чёрту мишуру) и остров Тосинге (уже куда существеннее), построив там дворец. Королевских кровей бастард приехал в Москву налаживать отношения и свататься. В дар преподнёс золочёный( не золотой, вот жмот) серебряный кубок с золотыми монетами на дне, и ещё так, по мелочи.

Приняли его хорошо. Царю Михаилу будущий зять пришёлся по нраву. Невесту не спрашивали, а по русскому обычаю, жениху не казали. Чтобы датский «прынц» не подумал чего, ему втолковали, что он будет доволен её красотой. К тому же царевна не любит напиваться допьяна. Девица умная и скромная. Наверное, двадцатидвухлетний жених нервничал — наговорить так всякое могут. А коли она кривая, горбатая уродина, что тогда? Ему, а не папаше с ней жить. Нервишки сдали. Перед самой свадьбой Вальдемар наотрез отказался принимать православие. Жениться на невесте по описанию ему явно расхотелось. Поэтому ухватился за предлог, как за спасательный круг — вера, это святое! Так оно так, только… «Париж стоит мессы», - признал вождь гугенотов Генрих Наваррский и перешёл в католичество, чтобы стать королём. А здесь полцарства не предлагают и Кемску волость тоже.

Строптивца, чтобы подумал хорошенько, оставили в Москве, не разрешив ему уехать. Однако Вальдемар вместе с приближёнными попытался задать стрекача. "Из-под венца, какой скандал!" У Тверских ворот его за шиворот и обратно. А нечего бегать от невесты. Под стражей просидел год. Ни в чём его не ограничивали, окромя свободы. Ел, пил и свиту кормили за счёт московской казны. Сам бежать больше не пытался, обленился от сытой жизни. За него другие старались. Попытки послов освободить Вальдемара из плена, и уговоры датского короля не увенчались успехом. Только после смерти царя Михаила выпустили узника на волю. Царь Алексей Михайлович счёл насильственное удержание жениха варварством, да и на прокорм столько денег уходит. Гнать его в шею! Умный мужик, царь.

Находясь в заточении несостоявшийся женишок завязал шуры-муры с одной девицей и оная от него понесла. Впрочем, Вальдемар об этом не узнал. Рванул после освобождения в Данию, где переругался вусмерть со своей матерью из-за наследства, и подался в наёмники. То австриякам служил, то шведам. Через одиннадцать лет во время сражения шведов с поляками, сложил голову. При Люблине. Вам его жаль? Мне — нет. Предков не выбирают. Если «повезло» на чужестранца- датчанина, так пусть был бы Беринг. Таким предком можно гордиться.

Прознав про Вальдемара, мне некие дельцы даже предложили купить титул графини Шлезвинг там какой-то. В ответ показала им средний палец.

Отвлеклась я от вопроса Настиной мамы. А спросила она меня о том, не собираюсь ли я замуж? Не сразу так. Вначале пропела хвалебную оду, что красавица я из красавиц, что краше меня нет( кроме её дочери, разумеется), что волосы у меня длинные и шелковистые, фигурка точёная, на лицо пригожая. Пора подумать и о замужестве, а то мы с Настей засиделись в девках.

- С замужеством не стоит торопиться, - издали начала я. - Читала недавно биографию Сидони Коллет — актрисы, писательницы, члена Гонкуровской академии. Так вот она в двадцать лет, влюбившись, вышла замуж за стареющего ловеласа — Анри Готье-Виллара. Супруг почти на двадцать лет старше её, что не помешало ему заводить интрижки. Она любила мужа, восхищалась его творчеством. Он писал под псевдонимом «Вилли». Однако оказалось, что на него работает армия «литературных негров», которым Вилли платил гроши. Жене и этого не перепадало, бесплатно на муженька батрачила. Заметив литературный талант супруги, тот стал заставлять Сидони работать на себя без перерыва. Она нехотя писала, лишь бы вырваться из заточения, но её писательская деятельность приносила им хороший доход. Пришлось терпеть. Только на этом невзгоды не закончились.

Гордостью Сидони была роскошная коса, которая длиной достигала больше метра. Вот такая Распунцель. Её супруг, возможно, заключив пари, убедил Сидони её отрезать. В светском обществе мадам Виллар имела огромный успех. С неё ваяли, писали портреты, но муж изменял ей. Обманутая жена прощала предательство, чтобы вновь подвергнуться унижению. Их семейная жизнь окончательно распалась. Супруги разошлись, и она осталась ни с чем. Бывший супруг продолжал получать гонорары за написанные ранее ею произведения. Чтобы выжить, была вынуждена пойти на подмостки театра. Ей оказала поддержку светская львица - Матильда де Морни, маркиза де Бельбеф. По материнской линии — Трубецкая. Эту аристократку насильно выдали замуж. Испытав к замужеству отвращение, развелась. И вот между этими двумя одинокими женщинами вспыхнула страсть.

Бросив взгляд из-под ресниц на подругу, замечаю, как Настя напряглась, однако продолжает с любопытством слушать. Её мать ахает, но меня не прерывает, ещё бы, прямо "Санта-Барбара!"

Продолжаю повествование: - Матильда написала пьесу, где сама играла мужскую роль. Скандал был грандиозный, когда она в заключительной сцене стала страстно целовать Коллет. Публика шокирована. Спектакль запретили.

Сидони Коллет позже ещё раз вышла замуж за барона де Жуанвиля. Родила ему дочь. Этот брак тоже распался. По словам одних — из-за измен барона. По свидетельству других — Коллет стала любовницей его сына от первого брака. Что это — месть за неверность мужу? Или она просто отпустила тормоза.

Коллет заводила новых любовников и любовниц, а в перерывах между бурной личной жизнью, писала. Стала известной писательницей. На склоне лет её даже приняли в почётные члены академии. Привозили Коллет туда на коляске. Из-за сильного артрита ходить она почти не могла. Её третий муж ( да, она вновь вышла замуж) в прямом смысле слова носил Коллет на руках. И брак их оказался на редкость удачным. Поэтому не стоит сломя голову вступать в замужество.

- Вот что значит вести гулящую жизнь, - подытожила Кримгильда Юрьевна, - Они там во Франции все такие распущенные.

Прячу улыбку и ловлю смеющийся взгляд Насти.

После завтрака выходим с ней на прогулку.

Мать Насти неохотно отпускает её, не может наглядеться на дочку – красавицу.

- Потом поговорим, ма, -Настя хватает меня за руку и решительно увлекает за собой.

По деревянным мосточкам, перекинутым через болото, мы выходим на остров Варлама — посреди реки Патсойоки. (Ну и название! С первого раза не выговорить). Настя поясняет, что остров пустовал до конца девятнадцатого века, пока сюда не приехал финн по имени Нильс Раутиола и шестнадцать его домочадцев.

Поселились здесь. Однако в отличие от русских и саамов, он занялся не морским промыслом, а сельским хозяйством: сеял хлеб, выращивал картофель. И добился успехов, несмотря на суровый климат.

Позже произошла романтическая история.

В самом конце XIX века на острове появился молодой норвежский орнитолог Ханс Сконинг для изучения птиц. Здешние места всегда славились птичьими угодьями. Он влюбился в Эльзу, дочь Нильса. Она в него. Женился на девушке и остался здесь жить. У пары родились дети. При рождении последнего, через пять лет после замужества, Эльза умерла, а Ханс увёз детей в Норвегию. Разъехались и другие потомки Раутиолы.

- Теперь здесь никто не живёт? - зевая, спрашиваю я.

- Пару лет назад сюда вернулась правнук Ханса и Эльзы. Вот и он.

Я обернулась, чтобы посмотреть, на кого указывает Настя. Да так и осталась стоять. К нам приближался высокий, статный мужчина. Незнакомец из моего сна.

Настолько близко сходство между ними?

Не могу с уверенностью сказать.

Только в данный момент не сомневалась, что это он и был. Ведь так легко себя убедить, если этого сильно хочешь.

- Привет, Сигурд! - нарочито равнодушно здоровается первой Настя. Меня удивили нотки, хорошо скрытых, но не для меня, чувств подруги. Она до предела напряжена, и эмоции бьются внутри неё, как волны об камни.

А что он? Спокоен, вежлив и безразличен.

- Здравствуй, Настя. Родителей навестить приехала, я понял.

Едва заметный акцент придавал его голосу чарующую прелесть.

Скользящий взгляд по мне, ожидание на лице, а ещё удивление.

У меня что — рога на голове?

- Познакомьтесь. Это моя подруга – Вероника, а это…

- Сигурд, – хозяин дома протянул мне красивой формы руку с длинными, сильными пальцами.

Я пожала её, и по мне, словно заряд тока пробежал.

За спокойным внешним видом скрывалась затаённая страсть этого удивительного человека.

Не знаю, что на меня нашло, но я попалась.

Влюбилась сразу и безоговорочно. Может имя тёзки победителя дракона Фафнира так подействовало?

По его чуть вздрагивающим, красиво вырезанным ноздрям, и потемневшим, как штормовое небо, серым глазам, осознала, что он догадался обо всём. Ужас!

Тяжёлая ласковость взгляда, молчаливое одобрение и тонкая улыбка на губах, чуть насмешливая и дьявольски соблазнительная. Нет сил устоять перед ней. Она как змея заползла в моё сердце, а его взгляд перевернул душу.

«Ты моя!» – словно говорил он.

«Я твоя», – ответила, проявив не свойственное мне смирение.

Безмолвный обмен выстрелами.

Вижу, нет - чувствую, что он запал на меня… Кто же тогда победитель, а кто побеждённый?

И только Настя так и не поняла, что я сложила своё сердце к ногам этого красавца, а он, как король, его принял. Пусть так думает… Я никогда не отдаю его безвозмездно.

Испытала ли я смущение? Нет. Зато фейерверк других чувств – от смятения до радостного возбуждения. Я вновь почувствовала вкус к жизни, точнее, азарт до головокружения, бешеный прилив адреналина и ликование.

Это не просто влюблённость, это как удар молнии — раз и навсегда!