32. История любви. Допрос Эро
Глава 32
ДОПРОС ЭРО
В зале суда было очень душно, несмотря на открытые окна...
Люсиль почувствовала начинающуюся головную боль и сильнее сжала руку своей юной подруги.
Председатель революционного трибунала тем временем продолжал опрашивать первого из подсудимых. Это был Фабр д'Эглантин.
- Фабр, Вы так и будете продолжать отрицать свою вину? - Эрман поднял в воздух какую-то бумагу и потряс ею. - Будете продолжать утверждать, что этот декрет составляли не вы? Тогда, как на нем стоит ваша подпись.
- Да, - насмешливо и одновременно устало ответил Фабр, - это декрет о ликвидации Ост-Индской компании, который я собирался предоставить в Конвент. Я сам выступал за её ликвидацию и прекращение деятельности тех, кто украл у республики миллионы за счёт финансовых махинаций. И я говорил вам это уже не раз.
- Тогда почему же, - председатель трибунала повысил голос, - почему же содержание этого декрета совсем иное?! Или вы отказываетесь от своей собственной подписи?
- Господи! - похоже, Фабр начал терять терпение, - я же вам только что доказал, что в исходном тексте моего декрета кто-то сделал ремарки и поправки, полностью искажающие его смысл. И я даже догадываюсь, кто это сделал... Это же будет очевидно каждому, кто посмотрит на это дело беспристрастно.
А моя же единственная вина в том, что я имел несчастье не понравиться Робеспьеру. Впрочем, как и все эти люди, сидящие вместе со мной на этой скамье, - Фабр кивнул в сторону остальных подсудимых.
- Фабр, говори только за себя! - раздраженно крикнул ему Фукье, перейдя "на ты". - К тому же ты оскорбляешь правосудие и непосредственно гражданина Робеспьера. А твоя страсть к интригам и тёмным махинациям давно известна.
Что ещё можно ожидать от плохого комедианта и сочинителя бездарных пьес и стихов.
- Моё творчество попрошу не трогать! - вспыхнул Фабр д'Эглантин. - Фукье, не суди о том, в чём не разбираешься. А лучшие судьи того, плохи мои пьесы или нет - это народ Парижа. Ну, скажите, разве вам не нравились мои спектакли? - Фабр обернулся в сторону публики, - не зря же каждый вечер зрительный зал в моем театре был полон.
В зале послышался одобрительный гул.
- Да, верно говорит! - выкрикнул какой-то парень из зала.
- Фабр, - сморщился Эрман, - видно, ты забыл, что здесь зал революционного трибунала, а не твой театрик.
- Да... - протянул д'Эглантин, - если сегодня здесь и разыгрывается пьеса, то самая дурная из всех, что я когда-либо видел.
Он вытер со лба пот и махнул рукой.
- Фукье, лучше прикажи отрубить мне голову немедленно. Нет сил уже смотреть на всё это.
- Садитесь, Фабр, - холодно бросил ему Эрман, - переходим к следующему обвиняемому.
Он в упор посмотрел на Эро де Сешеля.
- Обвиняемый, встаньте. Ваше имя, возраст, звание, место проживания.
Эро поднялся со скамьи, аккуратно поправив манжеты.
- Ах, какой красивый! - невольно вырвалось у сидящей в первом ряду девушки с пышными рыжими волосами.
- Меня зовут Мари-Жан Эро Сешель, - спокойно ответил Эро, - как видите, эти имена ничем не примечательны даже среди святых.
- Сешель, свои шуточки приберегите для своих сомнительных знакомых, - бросил ему Эрман, - ваш возраст, звание и место проживания?
- Мне 34 года, место проживания - Париж. Бывший генеральный прокурор в Шатле, бывший председатель Конвента. От его имени я провозгласил конституцию Республики. Бывший член Комитета общественного спасения. Бывший соратник Сен-Жюста и Кутона, которые теперь хотят убить меня.
- Вы - аристократ, - резко бросил ему Фукье, - ваша карьера началась еще при королевском дворе, после того, как вас представили Антуанетте, вдове Капета.
Вы никогда не прерывали отношений с эмигрантами. Вот доказательство этого, - Фукье потряс в воздухе стопкой писем, - ваша переписка с ними.
- Скажите лучше, каким образом вы получили эту переписку, - усмехнулся Эро, - или взлом квартиры и воровство теперь тоже считаются добродетелью?
- Молчать! - повысил голос Эрман, - здесь обвиняете не вы, а вас обвиняют!
В зале поднялся шум, и Эрман прозвенел в колокольчик, добиваясь тишины.
- Продолжай, Фукье, - обернулся он к общественному обвинителю.
- Сешель, вы были другом австрийца Проли, гильотинированного месяц назад, - продолжил Фукье. - Находясь в дипломатических миссиях, вы помогали лицам, арестованным, как подозрительные, уйти от справедливого возмездия. Вы сочувствовали врагам республики. Вы разглашали тайны Комитета общественного спасения и передавали важные сведения иностранным государствам.
Фукье замолк.
- Это всё? - с усмешкой спросил у него Эро, - или вы ещё что-то добавите в этот длинный список?
- Пока объяснитесь по этим пунктам.
- На гильотину аристократа! - выкрикнул визгливый женский голос откуда-то с галёрки.
Люсиль и Луиза вздрогнули и одновременно обернулись. Это кричала та самая старуха в красном колпаке, которая жаловалась на то, что Люсиль загораживала ей обзор. Старуха опять открыла рот, как будто намереваясь снова что-то крикнуть, но Луиза удостоила её таким испепеляющим взглядом, что "патриотка" промолчала и даже отвела глаза.
- Разглашение государственных тайн я отрицаю категорически, - спокойно ответил Эро. - Это - гнусная клевета, которую вы к тому же никак не можете обосновать.
Остальные же пункты я оспаривать не собираюсь. У меня были друзья и люди, которым я сочувствовал. И не во власти государства запретить мне помогать им и любить их.
- Значит, частично уже признались, - Фукье потер свои длинные ладони. - Хорошо. А теперь, Сешель, скажите, с какой целью вы со своими сообщниками составили заговор против французского народа, желая восстановить монархию и уничтожить национальный Конвент и республиканское правительство?
- Заговор... - Эро усмехнулся. - Несомненно, тот, кто создал Декларацию прав человека и гражданина и столько потрудился над проектом Республиканской конституции...
О да, этот человек конечно же мечтал восстановить в стране монархию.
- Так вы признаетесь или нет? - бросил Эрман.
- Конечно же нет, если вы этого ещё не поняли. Всё это - клевета.
- А как вы объясните своё аморальное поведение, недостойное и противоестественное для республиканца? - поинтересовался Фукье.
- Что, что? - Эро слегка поднял бровь.
- Ваше сожительство с аристократкой де Бельгард, которая, будучи замужней женщиной, переехала к вам в Париж из Савойи.
Эро пожал плечами.
- На подобное я не считаю нужным вообще что-либо отвечать.
- И всё-таки?
- Я так полагаю, это самое главное моё обвинение здесь и самая страшная моя вина? - он рассмеялся.
В зале тоже послышался дружный смех.
- Конечно, Эро! - не удержался Дантон, - а ты в этом сомневался?
- Фукье! - крикнул он общественному обвинителю, - а что противоестественного в том, что мужчина живет с женщиной?!
Или все республиканцы должны быть евнухами?
В зале раздался ещё больший хохот.
Эрман опять прозвенел колокольчиком.
- Дантон, не устраивайте здесь балаган, иначе вас выведут из зала, - он повысил голос, - говорить будете, когда вам дадут слово.
- Сешель, вы были председателем Конвента, - раздраженно сказал Эрман. - Вы должны были подавать всей нации пример повиновения законам и достойного республиканского поведения. Но мы видим совершенно противоположную картину.
- Ничего, - холодно ответил Эро, - зато теперь я подаю ей пример, как нужно умирать за исполнение своего долга и за свои убеждения.
- Что-нибудь ещё хотите сказать в своё оправдание?
Эро отрицательно покачал головой.
- Хорошо, тогда переходим к следующему, - Эрман сделал какую-то пометку на одной из лежащих перед ним бумаг и поднял свои бесцветные глаза на следующего обвиняемого. Это был Демулен.
- Ваше имя, фамилия, возраст и звание?
Люсиль почувствовала, как сердце забилось совсем высоко, почти в горле...
Она вцепилась в руку Луизы и подалась вперед, стараясь не пропустить ни одного слова. Видно было плохо, но она всё-таки разглядела, как Камилл встал, собираясь отвечать на вопросы. А по залу пронёсся оживлённый гул. Люди произносили его имя. За последнее время он стал популярен почти также, как и Дантон.
Как же мужественно держался Эро! Хорошо утер нос этому обвинителю. А обвинения и правда бессовестные и подлые. Ира, читаю и жду продолжения. +
"Россия — священная наша держава,
Россия — любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава —
Твоё достоянье на все времена!"
Хорошо написано! Просто возмутительно, какие нелепые обвинения! +
Не суд, а цирк.
Хризантема
Сашуля, спасибо большое, что продолжаешь читать!
Эро - да, он держался очень достойно.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Там всё почти было шито белыми нитками. А суд проходил с грубейшими нарушениями процессуальных норм(
Спасибо, что читаете, Светлана!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Согласна.
Ирочка, спасибо! Рада тебе)
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Какие-то дурацкие обвинения!
Hе тoт нacтoящий мyжчинa, кoтopый cpaжaетcя c дpaкoнoм зa тебя, a тoт, ктo ocтaётcя c тoбoй, кoгдa дpaкoн этo и еcть ты ("Рассказано").
А какие они ещё могли быть?
Спасибо, Аня!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Что и следовало ожидать. Ни стыда, ни совести у этих "революционеров" Ира
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Да, "засудили" их с грубейшими процессуальными нарушениями(
Спасибо, Ирочка, что следишь за сюжетом!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
+ Обвиняемые держатся просто прекрасно. По-настоящему сильные люди.
Да, сильные были люди. Поэтому мне и хотелось о них написать.
Спасибо большое, что читаете, Даша!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Да, очень жаль. Ну, народ такой, народ) Хотя, они ведь были близки к победе, но, увы...
Ольга, ну, супер!
Спасибо большое, что читаете!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Довелось мне в 90-ых годах быть 3 года народным заседателем в суде. Прочитала я процесс суда - ну ничего не изменилось! Из пальца высосаны все обвинения, по указке свыше. Как это всё противно!
Ира, это Вам!
Единственная честная дорога - это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь - есть выявление собственным опытом границ добра и зла.
Да, печально это всё...
Поэтому и говорю, что люди не меняются. И их методы - тоже.
Спасибо за отклик, Света!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Читаем дальше, дело близится к трагической развязке +
Лариса, спасибо, что читаете!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Пока читала оплевалась вся... Но и так же понятно, что это настоящий фарс!+
Да, "суд" там был тот ещё...
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Хорошо, "тут" другой...
Иронизирую. Любой суд - это жернова, лучше не попадать в них. Даже, если выходишь победителем, то весьма потрёпанным. Про ощущение постоянной тошноты - молчу.
Вы вправе думать обо мне что угодно, но я не обязан этому соответствовать... (с)
https://www.youtube.com/watch?v=lpOb0TEX14Q
Ну, суды бывают разные, таки...
Там был именно формата... даже не знаю, с чем сравнить... наверное, времена "славного" Сталина ( которого сейчас так обожают нахваливать) - года так 3о-ые... особенно 37-ой. Вот они у французов и переняли - по полной программе.
Спасибо, что читаешь, Даниил. Всегда тебе очень рада)
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Эро был блистателен во всём, и во внешности тоже. Даже в такой ситуации дамы восхищались!
В этом контексте правильно "недостойное".
Бедная Люсиль! Хочется верить в нереальное, что всё обойдётся, и история любви не оборвётся трагически. +
Алекс
да, Эро де Сешель всегда выглядел и держался очень достойно.
Точно. Иду править)
Алекс, спасибо, что продолжаете читать!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"