24. История любви. И снова о добродетели...
Глава 24
И СНОВА О ДОБРОДЕТЕЛИ...
- Здравствуй, Жорж! - губы Робеспьера, вошедшего в квартиру, тронуло какое-то подобие бледной улыбки.
- Здравствуй! - Дантон отступил назад и сделал широкий приглашающий жест рукой, - проходи! Мы с Луизой рады тебе.
Он посмотрел на часы.
- О, ровно восемь вечера! Ты пунктуален.
- Как всегда, - сдержанно ответил Робеспьер, проходя в комнату, служившую чете Дантон столовой.
Он сдержанно поклонился Луизе, которая находилась в столовой.
- Добрый вечер, гражданин Робеспьер, - смущённо пробормотала она.
- Добрый вечер, гражданка, - ответил Робеспьер.
- Присаживайся, Максимилиан! - Дантон кивнул на накрытый стол.
- Ну, что стоишь, как вкопанная?! - обернулся он к застывшей у стола кухарке Пьеретте. - Неси нам жаркое, да поскорее!
Пьеретта кивнула и молниеносно исчезла за дверью.
Робеспьер, подобрав полы своего камзола оливкового цвета, сел за стол. Дантон сел с другого конца стола, напротив него. Луиза присела рядом с мужем.
Гражданин Робеспьер по-прежнему внушал ей чувство какого-то безграничного страха. Она даже боялась поднимать на него глаза, и, опустив взгляд в тарелку, ковыряла ложкой салат.
- Бери сыр, Максимилиан, - усмехнулся Дантон. - Знаю, что ты его любишь.
- Спасибо, - Робеспьер взял тонкий ломтик сыра и положил в рот.
На пороге появилась Пьеретта, несущая поднос с дымящимся мясом и овощами.
- Благодарю, гражданка, - произнёс Робеспьер, получив блюдо с мясом.
Разговор не клеился. Все молча стали есть. С появлением Робеспьера в комнате возникла вдруг какая-то напряжённость. А Луизе даже показалось, что стало холоднее, чем обычно. Она подошла к приоткрытому окну и закрыла его.
Робеспьер аккуратно ел жаркое, запивая его морсом. Неожиданно, его светлый пронзительный взгляд упал на стоящий посередине стола букет белых лилий.
Луиза заметила это, и с тревогой взглянула на Дантона. Но тот молча жевал мясо, не обращая внимания на подобные нюансы.
- Цветы? - спросил Робеспьер, строго посмотрев на Луизу.
- Д-да, - запинаясь ответила она, - мы всегда ставим на стол живые цветы. Они так поднимают настроение.
- Красивые, - слегка кивнул Робеспьер, - но, гражданка, нельзя ли поставить их подальше или вообще убрать?
Луиза испуганно посмотрела на Неподкупного.
- Слишком сильный цветочный запах, - объяснил он, - от него у меня обычно начинается мигрень.
Он потёр пальцами виски.
- Лу, давай, унеси их, - сказал Дантон. - Видишь, Максимилиану они не нравятся.
- Хорошо, - пролепетала Луиза и, взяв вазу с цветами, вышла с ней в другую комнату.
Когда Луиза доела мясо, выпила морс и теперь задумчиво сидела, боясь поднять глаза на их строгого гостя, Дантон наклонился к ней и прошептал на ухо:
- Лу, не обижайся, но мне нужно поговорить с Максимилианом с глазу на глаз.
- Да, да, конечно, Жорж, - с видимым облегчением проговорила Луиза, вставая из-за стола. - Пойду, займусь пока вышиванием или почитаю.
- Вот и славно, - улыбнулся Дантон, поцеловав её.
На прощание Луиза выдавила из себя робкую улыбку Робеспьеру, который смерил её своим пронзительным взглядом, и скрылась за дверью.
- У тебя очень милая жена, - заметил Робеспьер, вытирая губы салфеткой. - Правда, она совсем юная. Сколько ей?
- Недавно исполнилось восемнадцать. - Дантон откинулся на спинку кресла и посмотрел на Неподкупного, - да, она просто прелесть.
- Габриэль была старше, - заметил Робеспьер.
- Да, - Дантон немного раздражённо положил на тарелку вилку, которую до этого держал в руках. - Ты меня за это осуждаешь?
Возникла небольшая пауза.
- Нет, - Робеспьер сделал небольшой глоток морса. - Просто, узнав о твоей женитьбе, я был несколько удивлён.
- Ну, так уж я устроен, Максимилиан - парировал Дантон, - не могу долго быть один, - он засмеялся.
- Да, я это знаю, - сухо ответил Робеспьер, - но, полагаю, меня ты пригласил отнюдь не по этой причине.
- Максимилиан, - Дантон встал и тяжёлым шагом прошёлся по комнате, - нам необходимо поговорить. И мне бы очень хотелось, чтобы мы пришли к взаимопониманию.
- Относительно чего? - Робеспьер сцепил перед собой свои длинные пальцы, его глаза блеснули из-под очков.
Дантон сел на своё место, перевел дыхание, пригладил рукой волосы.
Робеспьер, пристально, не мигая, продолжал смотреть на него.
- Относительно политики террора, - громко произнёс Дантон. - Три недели назад я поднимал в Конвенте вопрос об учреждении Комитета справедливости. Тогда, Максимилиан, мне казалось, что и ты разделяешь эту идею? И что же я вижу. Продолжаются аресты, людей хватают, закон "О подозрительных" стал применяться ещё жёстче. Может быть, пора остановиться? Хватит уже лить кровь, как воду.
- Аресты? - переспросил Робеспьер.
- Да, - кивнул головой Дантон, - несколько дней назад был арестован Эро де Сешель, например.
- Де Сешель? - губы Робеспьера презрительно искривились. - И ты пригласил меня на ужин, чтобы просить за него? Если так, то это совершенно бессмысленно. Он давно уже запятнал себя перед республикой. Пришло время отвечать за это.
- Запятнал? - ухмыльнулся Дантон, - и чем же?
- Его поведение давно уже не соответствует нормам республиканской добродетели, - отчеканил Робеспьер.
- Добродетель? - с лёгкой иронией в голосе переспросил Дантон.
- Да, - ледяным тоном ответил Робеспьер. - Раньше Комитет ещё закрывал глаза на прежние интрижки Эро с оперными певицами. Но то, что последнее время он открыто жил с замужней женщиной - это ли не позор для республиканца?
- И поэтому ты хочешь отрубить ему голову? - язвительно спросил Дантон.
- Ты передёргиваешь, - сухо бросил Робеспьер, - это, конечно, не основная причина его ареста. А то, какие делишки Эро де Сешель проворачивал во время своих дипломатических миссий... надеюсь, тебе это известно. Сочувствие к подозрительным, помощь им в их желании покинуть страну...
- Да-а, - протянул Дантон, - всё это воистину чудовищные преступления.
- Дантон, по-моему ты никогда не бываешь серьёзным, - заметил Робеспьер.
Дантон встал и, достав со столика бутыль с вином, открыл её.
- Прости, но в отличие от тебя, я не могу довольствоваться одним морсом, - налив полный бокал, он почти залпом выпил его, кашлянул и вернулся за стол.
- Так-так-так... - продолжал Дантон, - значит, Эро опозорил честь республиканца тем, что открыто жил с замужней аристократкой. Так?
Я тоже, вероятно, виновен в том, что женился на слишком молодой девице.
Я правильно тебя понял, Робеспьер?
Он налил себе ещё один бокал.
- Не только в этом, - заметил Неподкупный.
- О, ну надо же! - засмеялся Дантон, - и в чём же ещё?
- Последнее время ты стал слишком богат. Ты купил несколько поместий, - сухо заметил Робеспьер, - для республиканца это не самое добродетельное поведение, подумай об этом.
- Вот чёрт! - воскликнул Дантон, сделав глоток вина. - Что же, покупка земли теперь запрещена законом? Как и частная собственность?
- Нет, - Робеспьер поджал губы, - но истинного республиканца это не украшает.
- Боже мой! - Дантон ударил кулаком по столу, - а что его украшает, скажи мне? Сидеть, как ты, в своей одинокой норе, без семьи, без женщины, без детей, и каждый день подписывать указы об арестах и казнях? Это, по-твоему, истинная добродетель?!
- Всё, хватит! - Робеспьер встал, кинув на стол салфетку. Его губы презрительно искривились. - Выслушивать оскорбления от тебя, Дантон, я не намерен.
Думаю, мне пора.
Быстрым шагом он направился к двери.
- Позволь, я провожу тебя, - заметил Дантон, - и мы ещё не договорили.
- Не стоит! - бросил ему Неподкупный, - открой мне дверь.
Из другой комнаты вышла бледная встревоженная Луиза. Она с испугом посмотрела на мужчин.
- Всего хорошего, гражданка, - кивнул ей Робеспьер.
- До свидания, гражданин Робеспьер, - пробормотала Луиза, переводя взгляд с бледного, будто воскового лица Робеспьера на покрасневшее рассерженное лицо мужа.
- И всё же, пойдём, пройдёмся на свежем воздухе! - раздраженно бросил Дантон, накидывая плащ, - Лу, закрой за нами!
***
Они шли по каменной мостовой, и их шаги гулко звучали на пустынной улице.
Уже почти стемнело. В воздухе было тепло и безветренно.
Робеспьер шёл вперед быстрым шагом, но Дантон неотступно следовал за ним.
- Оставь меня в покое! - обернувшись, бросил ему Робеспьер.
Они остановились на развилке. Широкая улица Кордельеров, на которой жил Дантон, закончилась. Начиналась другая, более узкая и извилистая улочка.
- Э, нет, - ухмыльнулся Дантон, схватив Робеспьера за локоть и с силой развернув к себе, - давай всё-таки договорим, дорогой Максимилиан.
- Мы уже всё сказали, - очки Робеспьера блеснули. - Дай мне пройти.
- Что с тобой произошло? - спросил Дантон, продолжая удерживать его за рукав, - что?! Вспомни начало революции. Ведь все мы тогда хотели одного и того же.
- Ты ошибаешься. Мы никогда не хотели одного и того же.
- Разве? А свобода? Братство? Справедливость?
- Пустые слова, - сухо бросил Робеспьер. - Дантон, ты так и не понял, что самое главное для республики - это людская добродетель. И только она.
- Людская добродетель? Как раз это - химера... пустой звук.
- Ну конечно, Дантон. Не все же столь развратны, как ты... и те люди, которых ты защищаешь.
- Бог мой! - воскликнул Дантон, - добродетель! - его глаза зло сузились. - А, знаешь, что я скажу тебе, Робеспьер, что ты делаешь со страной ради своей поганой "добродетели"? То же, что я делаю каждую ночь со своей женой. Только ей это нравится, и мне не приходится держать её силой или угрожать гильотиной.
- Всё, хватит! - визгливо крикнул Робеспьер, - дай мне пройти!
- Боже... - Дантон отпустил рукав Неподкупного, с презрением глядя на него. - Да ты же евнух, Робеспьер. В тебе нет ничего мужского...
- Уйди с моей дороги! - прошипел ему Робеспьер, оттолкнув в сторону.
Он двинулся вперёд, быстрым шагом, и вскоре, скрылся за поворотом.
Дантон некоторое время смотрел ему вслед, затем пошёл обратно, домой.
Все, попал Дантон. Такого наговорить - Робеспьер не оставит. Зато по делу. Ира, +
"Россия — священная наша держава,
Россия — любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава —
Твоё достоянье на все времена!"
Да, конструктивного разговора не получилось.
Это точно
Саша, спасибо большое, что продолжаешь читать!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Ирина,прошу прощения, что лезу со своими замечаниями. Просто помимо того, что пишу сама- ещё редактирую произведения друзей. Автор не всегда замечает какие-то шероховатости в своём тексте- глаз "замыливается". Поэтому не обижайтесь, хорошо?
Слово "пристроилась" придаёт некоторый уничижительный оттенок Луизе. Может, лучше сказать "присела рядом с мужем"?
Ирина, в маленьком абзаце трижды употребляется слово "что": "... что я скажу тебе", "...что ты делаешь со своей страной", " То же, что я делаю со своей женой".
Можно сказать проще: "А знаешь, Робеспьер, что ты делаешь со своей страной? То же, что я делаю со своей женой. И далее по тексту... +
Да нормально, Светлана. Любому стороннему взгляду я только рада, не за что извиняться)
Да, здесь наверное, внесу поправку. Благодарю!
Да, тоже подумаю над этим)
И спасибо, Светлана, что читаете!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Боюсь, что это ему даром не пройдет
Хризантема
Конечно, не пройдет.
Но и смолчать не получилось.
Спасибо, Ирочка, что читаешь!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Максимилиан - какой-то робот! Или скопец
Hе тoт нacтoящий мyжчинa, кoтopый cpaжaетcя c дpaкoнoм зa тебя, a тoт, ктo ocтaётcя c тoбoй, кoгдa дpaкoн этo и еcть ты ("Рассказано").
Ну, там человек был - фанатик и всех остальных людей хотел под свои идеи подогнать.
Спасибо, Анечка! Рада тебе)
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
психологи называют этот жест "закрыться", "не пускать на свою территорию", жесты ведь контролировать очень трудно и они многое могут сказать о человеке. Фильм-сериал есть об этом, о жестах "Соври мне", очень интересный, не смотрела, Ир?
Вот Дантон, не сдержался! Француз темпераментный! А вот такие робеспьеры мстят всегда. Ира умоляю. не пиши благодарности, что я читаю твой роман, это тебе спасибо за такое интересное произведение
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Да... Робеспьер был вообще довольно скрытный человек.
Ирин, не смотрела, но взяла на заметку
Да, не получилось у него быть дипломатичным
Но высказал зато всё начистоту.
Ирочка, очень рада тебе)) Спасибо!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Хорошо передано противостояние между Дантоном и Робеспьером. +
Спасибо большое, что читаете, Даша!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
После такого - только на гильотину и остаётся
Спасибо большое, Оля!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Надеялась, что Дантон прибьёт этого деспота. Зря он оставил его живым после ссоры...
Единственная честная дорога - это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь - есть выявление собственным опытом границ добра и зла.
Светлана, не представляете, как у меня руки чесались данное осуществить, когда писала эту главу))) Но... это была бы уже так называемая "альтернативная история"))
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Все. Начало положено! Максимилиан не оставит этого! +
Да, не оставит. Но и Дантон молчать не мог)
Людмила, спасибо за отклик!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Робеспьер здесь выглядит более цельным, чем его оппонент.
Без истерии. Владеет ситуацией и рулит. Не ведомый, одним словом.
Пить вредно, как сказала бы Ирена.
Дантон вообще не понравился. Много шума и... ничего.
Вы вправе думать обо мне что угодно, но я не обязан этому соответствовать... (с)
https://www.youtube.com/watch?v=lpOb0TEX14Q
Даниил, спасибо за такое интересное мнение!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Ну, вот это точно из А. Вайды "Дантон", Ира
О.Виноградова
Разве? В "Дантоне" Вайды нет этой сцены. Тогда уж 4-х серийный фильм "Французская революция". Ну а то, что Дантон называл Робеспьера евнухом - реальный факт )
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Оскорбление чисто эмоционального свойства на уровне "сам дурак". Ну да, в отличие от Дантона Максимильен брезгливо относился к проституткам, но это можно понять, да, ни одну женщину с основанием и доказательствами не смогли бы назвать его любовницей и что из того, разве интимная жизнь должна стать публичной?
И кстати, таким "роботом-киборгом" обычно изображали Неподкупного его политические противники и те, кто чисто психологически не мог понять его правильно. Тем более, с Дантоном они не друзья и никогда ими не были (были полит.союзниками, стали противниками), а откуда тут взяться расслабленности в речи и поведении?
Люди, посещавшие дом Дюплэ, общавшиеся с ним в неформальной обстановке, в т.ч. и за одним столом, запомнили его совсем другим, несравнимо естественнее в манерах, проще и мягче.
О.Виноградова
Оля, ну, если говорить об оскорблениях, то Робеспьер также называл и Дантона, и того же Эро де Сешеля весьма нелестно. И, кстати, насчет частной жизни... личная жизнь Эро ему отчего-то не давала покоя тоже, и называл он его безнравственным и беспринципным человеком. Это не оскорбление?
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
По воспоминаниям современников Дантон действительно не постеснялся бы взять то, что плохо лежит или тем более, то, что предлагают (роялист Талон, братья Ламет из эмиграции впоследствии напишут об этом, в "Якобинце", главе касающейся событий весны 1794 года перечисляются и многие другие имена).
Склонность к образу жизни нувориша, к роскоши, в связи с этим постоянная потребность в больших деньгах, плюс отсутствие всякой щепетильности в выборе средств, всё это создавало скверные предпосылки.
А вот Эро...да...тут иное, самой интересно, может быть подозрительность вызвана самим фактом его аристократического происхождения плюс связью с Адель, также аристократкой и, что характерно, женой "белоэмигранта", эта связь могла казаться двусмысленной и неуместной для депутата Конвента, из которой можно сделать иные выводы, и дело тут не в личной нравственности?
В реальности, действительно был "крот" среди членов Комитета, через которого шла утечка секретной информации,робеспьеристы и сами поняли, что Эро тут не причем, утечка продолжалась и после его ареста и казни, но к чему такая жуткая поспешность, ведь жизнь человека уже не вернуть...
О.Виноградова
как и большинство участников в якобинских комитетах - Спасения и Безопасности. Честных людей там было ох как мало. Мне всегда интересно, как же так получилось - что такой принципиальный Робеспьер окружил себя, в итоге, подлецами и ворьём?
я думаю, частная жизнь человека - его личное дело. У Тальена, разве, не было связи с мадам де Фонтене ( она же Тереза Кабаррюс)? - тоже, кстати, жена аристократа, эмигрировавшего за границу. И при этом арестовать Тальена у Робеспьера даже в мыслях не было. Хотя, арестовывать нужно было именно таких.
Именно что, жизнь человека не вернешь
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Ну, не были такие все же большинством в обоих Комитетах.
Разве таковы Сен-Жюст, Леба, Кутон, Жан Бон Сент-Андрэ, Эли Лакост, тот же Билло-Варенн или же Вадье из Общественной Безопасности, пусть и прозванный "инквизитором" или его зам.Амар. Пусть многие из них крайне жесткие, в чем-то властолюбивые, но не воры, не коррупционеры, если даже Максимильен со своим чутьем на этот пункт не предьявлял им этого.
Что значит "окружил себя" подлецами и ворьем, разве он не один из членов Комитета, разве он был наделен сверх-полномочиями? Они - равноправные коллеги, он им не начальник и они не бессловесные подчиненные.
Если они прислушивались к нему, то лишь тогда, когда их это устраивало, если нет, сопротивлялись открыто, не особо стесняясь в выражениях.
Так Лендэ не поставил подпись в приказе на арест Дантона и его команды, даже сказал: "Я здесь для того, чтобы кормить патриотов (он заведовал продовольствием и транспортом), а не убивать их!"
Будь Робеспьер реально диктатором, все как один молча и единогласно подписались бы.
Разве так отвечали впоследствии Наполеону или Сталину, которые реально были диктаторами?
За Тальена очень агрессивно вступился Билло, также, как Фуше буквально отстоял его "подельник" по Лиону Колло д,Эрбуа. Поэтому отозвать их из миссии ему удалось, но отправить в тюрьму - нет.
О.Виноградова
Ленде заслуживает этим большое уважение, молодец.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Всё верно. Но это лишь иллюстрация к тому, что "диктаторство" Робеспьера вымышлено термидорианцами для оправдания его убийства, на самом деле, когда считали нужным, они вываливали что хотели прямо ему в лицо, не подписывались, когда считали это нужным.
То есть устранение Дантона было поддержано большинством членов Комитета... Но после переворота "левым термидорианцам" пришлось буквально оправдываться перед "ультра-правыми" набиравшими силу в Конвенте.
И тогда пошла в ход версия о "единоличной диктатуре", о том, как они "запуганные и несчастные" вынужденно под страхом всё это подписывали. Тем более, что из могилы возразить нельзя. Но лучше бы, честнее, многим из них было помолчать, чем в угоду новой власти нести этот бред... Всё равно никого это не уберегло от устранения от власти, а многих от тюрьмы и ссылок.
О.Виноградова
Оля, ты так рьяно, прости, оправдываешь Робеспьера)) Что ж, ответь мне тогда на вопрос, который я задаю постоянно - если бы человек не имел стремления к диктатуре ( и ее фактических рычагов - влияния на большинство) - то он вряд ли единолично протащил бы в Конвенте Прериальский декрет. Не так ли?
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
И насчет термидорианцев... все они были ОЧЕНЬ разными вообще-то. Не одни проворовавшиеся жулики и нувориши ( по трактовке Левандовского, которая, вообще-то, несколько устарела уже ) Были там и люди, которым просто надоело смотреть, как изо дня в день льется кровь.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"