18. Мой голубой друг

В тот вечер Алексей без предварительного звонка сам пришёл к Тасе. Он выглядел ужасно. Был бледен, губы и руки тряслись, а глаза лихорадочно блестели. В руках он держал одну из своих последних работ.

- Тась, у тебя есть выпить? – вместо приветствия спросил он.

- Есть. Лёш, а что случилось? – она знала, что приложиться к спиртному Алексея могла заставить только крайняя мера растерянности и разочарования.

Она поставила на стол едва начатую бутылку Мартини и пошла на кухню за фужерами, а когда вернулась Лешка, уже прилично глотнув прямо из бутылки, сидел на диване, обхватив голову руками.

- Да, скажешь ты, наконец, что случилось! – Тася не на шутку разволновалась. В таком состоянии Алексея она ещё никогда не видела.

Обычно он шутил и смеялся, делая тем самым их общение лёгким и непринуждённым.

Подняв голову, Лёша тихо произнёс:

- Тась, я пришёл попрощаться.

- Ты о чём? Что очередная выставка?

- Ты не поняла. Не будет больше ни выставок, ни картин…

Он опять обхватил руками голову:

- Всё, Тась. Мои дни сочтены…

- Да, Господи! Объясни же толком, в чём дело! Ты болен? - девушка почти кричала, чувствуя внутри холодную волну страха.
Лёша молчал несколько минут, а потом, будто решившись, посмотрев ей в глаза, тихо сказал:

- Николя – чудовище. Он замешан в каких-то грязных делах. Я случайно узнал, что деньги с последней сделки он решил прикарманить. До этого он тоже обманывал своих партнёров, если так можно выразиться. По сути, они все преступники. И такое ему не простят. Меня он не слушает, поэтому обречён. И я тоже.

Его речь звучала сбивчиво и отрывисто.

- Да, каким боком ты-то к его делам? Или… - Тася испуганно посмотрела на Лёшу и с трудом выдавила: Ты – тоже? – но, когда он отрицательно замотал головой, с облегчением добавила, - Тогда пусть сам за всё и отвечает…

- Тася, я люблю эту скотину, понимаешь, - в отчаянии воскликнул Лёшка, - и буду с ним до конца… Тем более, что никто не будет разбираться кто виноват, а кто нет. Свидетелей они не оставляют.

- Да, подожди, давай рассуждать спокойно…

- Послушай, Тась, я к тебе не за поддержкой пришёл, – перебил её Лёша.- Сейчас очень внимательно послушай, - его голос стал твёрже, он даже как будто успокоился, только лихорадочный блеск в глазах выдавал его состояние:

- В этой картине, - он указал на стоящее воле стенки полотно, - замаскированы все номера счетов и названия банков, где хранятся вклады. Это Николя придумал. Ты даже не представляешь, о каких суммах идёт речь. Он собирался под видом моей выставки вывезти эту информацию, чтобы потом воспользоваться. Думаю, что и я ему нужен-то только для этой цели…

- Так, подожди, вот уедете и там расстанетесь…

- Тася, я прошу, не перебивай! Кто нам позволит выехать? Они уже знают, что Николя их кинул. Охота началась. Его убить мешает только эта информация, которой он владеет. И я тоже. Так что моя участь решена… Я нарисовал две одинаковые картины и подменил эту, - он опять с какой-то брезгливостью кивнул в сторону своей работы, а потом - с тоскою на сияющее безупречной лазурью небо за окном. И, хотя Тася уже была не в состоянии вымолвить и слова, ещё раз добавил: – И не перебивай, мне и так тяжело сосредоточиться. О тебе никто не знает, поэтому, когда всё закончится, ты вывези эту картину в Россию (никакой ценности она не представляет), смоешь верхний слой, нас учили. Помнишь? Сама увидишь и поймёшь. Пообещай, что эти деньги пойдут только на благотворительность. Обязательно найди Машку, вот, я написал все её контакты, объясни ей всё. Вместе придумаете, как правильно распорядиться этими суммами.

- Лёша, подожди, может, не так страшен чёрт, как его малюют, сейчас можно спрятаться, переждать, ты сам говорил, что обо мне никто не знает, вот и отсидишься…

- Тась, не начинай, уже ничего не исправить. Я решил то, что решил. В конце концов, ты как никто должна меня понять. Ведь любишь же, не смотря на то, что я с ума схожу по этой жадной сволочи. Только всегда помни, что это грязные деньги, проклятые. Они замазаны пролитыми слезами и кровью.

Лёшка говорил страшные вещи, и сознание отказывалось в это верить, как и в то, что его скоро может не быть.

Первый раз в жизни Тася ощутила, что такое паника, после того, как Алексей, оторвав от себя её руки, стремительно выскочил из квартиры, хлопнув дверью.

Девушка металась, до конца не понимая, что происходит. Как это возможно, чтобы с Лёшкой что-то произошло? А она? Как же после этого можно будет жить дальше?


***

- Маша, это трудно принять, семь лет прошло… Но Алексей жив. – спокойно и уверенно повторила Тася.

- Я не знаю и знать не хочу, что ты задумала, но ни на какие уловки я не попадусь! – Маша почувствовала приближение истерики, - Ты здесь, на его могиле и смеешь утверждать, что Лёшка жив. А, главное, хочешь и меня в этом убедить…

- Вот, - Тася протянула Маше какую-то фотографию.

Дрожащими руками Маша взяла снимок и сквозь выступившие слёзы вгляделась в изображение.

На ней была картина с портретом маленькой девочки-метиски. И эту малышку, и саму картину сегодня на выставке Маша уже видела.

- И что это значит? Что ты хочешь мне этим сказать? – не понимая к чему клонит Тася, и не отрывая взгляда от снимка, спросила Маша.

- Вот, ещё одна, - в руках появилось ещё одно фото, где в правом нижнем углу была увеличена дата создания и подпись художника, которая без всякого сомнения принадлежала Алексею.

А вот дата свидетельствовала, что картина была закончена две недели назад…

- Дату видишь? Он её закончил недавно, на ней наша дочь Дашенька, - видя, что Маша притихла и что-то обдумывает, решилась продолжить разговор Тася.

Реакции, последовавшей за этими словами, она от своей собеседницы не ожидала.
Маша резко сунула обратно фотографии:

- А-а-а, понятно, - протянула она и с истерическими нотками в голосе добавила, - И, конечно, Лёшка её отец! Как же я забыла, что у него в роду все, как один были неграми…

- Маша, - видя её состояние, как можно мягче, сказала Тася, - это наша приёмная дочь. Мы её удочерили сразу после рождения, когда ребёнку поставили смертельный диагноз, и от неё отказалась мать. Я потом тебе подробно всё расскажу. Это произошло сразу после того, как мы оформили наши отношения…

- Да, всё это очень интересно, конечно. - немного успокоилась Маша, - Я бы даже сказала - логично, но ты не учла одного – Лёшка никогда бы на тебе не женился!

- Я понимаю, о чём ты. О его ориентации?

- Да, - растерялась Маша. - Ты знаешь?
Продолжение следует.