16. Хрустальное счастье

- Конечно, это был переворот. - Эро де Сешель тяжело вздохнул и поставил на стол пустой бокал. - Но что я мог сделать, Адель? Весь зал требовал ареста этих людей. Конечно, я мог сложить с себя полномочия председателя Конвента и попросить, чтобы меня арестовали вместе с ними. Наверное, это было бы честнее...

- Что ты говоришь, Эро! - воскликнула молодая женщина, с тревогой посмотрев на него. - Не дай Бог!

Эро вздохнул и промолчал. Они вдвоем сидели в столовой за ужином. Было уже поздно, за окном совсем стемнело. На столе потрескивали зажженные свечи, отбрасывая тени на стол, накрытый белой скатертью и на усталое лицо Эро.

- Ты почти ничего не ешь, - заметила Адель.

- Да что-то не хочется, - усмехнулся Эро.

Он открыл бутыль и плеснул в себе в бокал еще немного красного вина. Адель ковыряла вилкой салат и жареную курицу, которую им подала Розетт. Есть ей почему-то тоже совсем не хотелось.

- Знаешь, Эро, - проговорила она, - я сегодня чуть с ума не сошла. Там было столько народу, и все такие озлобленные... Кажется, крикни им, и они побегут резать и убивать.

- Где там? - Эро сделал глоток и внимательно посмотрел на молодую женщину, чуть сузив глаза.

Адель поняла, что проговорилась. Она опустила свои густые ресницы, но Эро, внимательно вглядывающийся в ее лицо, сразу же обо всем догадался.

- Адель, ты ходила к Конвенту? - он взял ее ладонь и сильно сжал в своей руке. - Зачем, милая? Ты хоть представляешь, как это было опасно? Тем более тебе. По тебе же сразу видно аристократку.

- Да, я была там. - Адель гордо вскинула голову, и Эро обжег взгляд ее черных глаз. Он заметил блеснувшие в них слезы.

- Я все равно не могла бы сидеть дома, зная, что ты в опасности.

- Любимая... - он поднес ее узкую ладонь к своим губам. - Видишь, а я даже не могу обеспечить тебе здесь, в Париже, спокойной жизни. Ты, наверное, не раз уже пожалела, что ради меня оставила мужа.

- Эро, перестань! - воскликнула Адель, сверкнув глазами. - Ты же знаешь, это был мой выбор и я ни о чем не жалею. Я люблю тебя. И только рядом с тобой я чувствую себя счастливой.

Эро встал и подойдя к молодой женщине, обнял ее за плечи и поцеловал родинку на ее шее, как любил это делать. Одной рукой он обнял Адель за тонкую талию, а другой нежно провел по ее волнистым волосам.

- Адель, - прошептал он. - Любимая... спасибо, что ты со мной. Ты мне очень... очень нужна.

Их губы слились в поцелуе. Эро вдруг подхватил ее на руки и понес в комнату. И молодая женщина почувствовала, что в этом внезапном порыве страсти он, возможно, хочет забыться... хоть на время отвлечься от того, что произошло сегодня днем.

- Все будет хорошо, Эро, - шептала она, когда их тела сплетались в жарком порыве страсти. - Все будет хорошо... я люблю тебя.

***

После бурных событий в Конвенте прошло уже десять дней. За это время было оперативно сформировано новое правительство, избран новый Комитет Общественного спасения. Но Эро де Сешеля оставили в его составе, как одного из лучших специалистов в вопросах дипломатии и права. Кроме того, он по-прежнему продолжал оставаться председателем Национального Конвента.

Правда, из состава Комитета Общественного спасения в срочном порядке вывели Жоржа-Жака Дантона, единомышленника и друга Эро. Впрочем, сам Дантон не сильно переживал из-за этого обстоятельства. Как он признавался раньше, политика ему давно уже осточертела. К тому же у него было красивое и большое, недавно приобретенное поместье, где он и собирался проводить время с гораздо большей пользой, чем в этом суматошном Париже.

Дантон уже раньше заходил к ним в гости, и Адель познакомилась с этим открытым и шумным человеком. Он был совсем не аристократических манер, в отличие от Эро де Сешеля. Был груб, некрасив и, порой, мог отпустить какую-нибудь развязную и циничную шутку. Все это сначала совершенно не понравилось молодой графине.

- Жорж - человек с большим сердцем, - шепнул ей тогда Эро де Сешель.

Но Адель только недоверчиво нахмурила свои красивые брови.

Однако, узнав Дантона получше, Адель прониклась к нему гораздо большей симпатией. А спустя еще какое-то время, поняла, что Эро был прав.

Она как-то спросила Эро, женат ли Дантон, ведь те пару раз, что он приходил к ним в гости, он всегда был один, без супруги.

- Его жена, Габриэль, умерла полгода назад, - ответил Эро. - Жорж очень переживал. Переживает до сих пор... У него остался сынишка пяти лет, Антуан.

- Понятно, - кивнула Адель.

И это обстоятельство тоже усилило ее симпатию к Дантону. А, может быть, и помогло лучше понять его.

А неизменно вместе с женой, к Эро приходил другой его товарищ по работе в Конвенте. Звали его Камилл Демулен. Конечно, он тоже проигрывал Эро де Сешелю в манерах. К тому же он заикался и также не отличался особой внешней красотой. У него были длинные темные волосы, которые во время разговора постоянно падали на глаза, и Камиллу все время приходилось откидывать длинную прядь.

"Небрежный вид", - таково было первое впечатление о нем у Адель де Бельгард. Впрочем, у Демулена оказалось отменное чувство юмора и, когда он иронизировал над чем-нибудь, молодая графиня сама не могла удержаться от смеха. Жена Демулена, Люсиль, была миниатюрной хрупкой блондинкой, смешливой и тоже весьма острой на язычок. Вообще, Адель не могла не отметить, что они очень подходили друг другу. Люсиль исполнилось двадцать четыре года. И как и Адель де Бельгард, она тоже была из аристократических кругов. Адель не без некоторого удивления выслушала историю о том, как Люсиль - одна из самых богатых невест Парижа, остановила свой выбор на никому тогда еще не известном бедном адвокате Демулене и, вопреки яростному протесту родителей, встречалась с ним целых пять лет, отвергая богатых и перспективных женихов. Познакомились они еще до революции. Сейчас же Камилл был известным на весь Париж журналистом и депутатом Конвента.

"Да, революция, порой очень помогает в карьере", - такой вывод сделала Адель, наблюдая за этой парой.

Хотя они с Люсиль и были одного возраста и из одного круга, но сблизиться с этой изящной блондинкой у Адель не получилось. Люсиль казалась ей порой слишком наивной и несколько глуповатой. А может быть, дело было в том, что молодая графиня все-таки чувствовала неловкость от своего положения любовницы. Нет, Люсиль Демулен, конечно, была слишком хорошо воспитана, чтобы сказать Адель какую-нибудь бестактность. И тем не менее, молодая женщина почему-то не могла быть с ней полностью откровенной.

А каждый день Адель с волнением ждала письма от своего мужа, Жерома де Бельгард. Письма, в котором он дал бы ей право на долгожданную свободу - его согласие на развод.

И наконец, оно пришло. Но, торопливо вскрыв конверт и пробегая глазами по строчкам, молодая женщина закусила губу, и на глазах ее выступили слезы.

Муж явно не собирался ее отпускать. Жером де Бельгард, страстно влюбленный в свою красавицу-жену не терял надежды, что она все-таки образумится и, устав от жизни в "революционном вертепе", вернется к нему.

"Любимая моя Адель! - писал он. - Несмотря на твой безрассудный поступок, я не теряю надежды на то, что ты все-таки вернешься ко мне. Адель, я готов простить тебе это временное увлечение и принять тебя обратно даже после объятий этого... человека. Моя любовь к тебе сильнее. Молю тебя, возвращайся!"