15. Маша

Андрей

Парень стремительно вошёл в прихожую и, быстро разуваясь, спросил:

— Где дедушка? В какой комнате? — и уже собрался идти, как Маша остановила его. — Что? Он в больнице? Или?.. — он выглядел расстроенным. — Или я опоздал?

— Подождите, Андрей. Алексея Ивановича здесь нет. Объясните, пожалуйста, почему вы здесь, почему задаёте такие вопросы? В чём, собственно, дело?

Свалившийся на голову Андрей рассеянно посмотрел на девушек и полез в карман джинсов. Достал листок, развернул и подал Маше.

— Наталья зэпэтэ хочу перед смертью увидеть внука тэчэка пусть срочно приедет по адресу киев флорентийская… — Маша испуганно вскрикнула: — Ой! С Алексеем Ивановичем плохо? Но ведь я недавно видела его, с ним было всё в порядке, выглядел прекрасно, — слёзы выступили на глазах. — Как же так?

— Так он не здесь живёт, что ли? А вы кто, простите? — теперь поинтересовался гость.

— Да вы проходите на кухню, хоть перекусите, с дороги же, — предложила Лера. — А Маша всё и расскажет. Что знает.

Парень согласился. Пока вскипал чайник, Маша нашла адрес, который оставил Алексей Иванович, протянула Андрею:

— Вот здесь он живёт. Но я не знаю, где это. Ваш дедушка приезжает сюда на утренней электричке раз в месяц, мы на вокзале с ним и познакомились, — сказала Маша. — А я квартирантка.

Лера взяла адрес и, достав телефон, вышла в другую комнату. Через время вернулась и радостно сообщила:

— Это далековато от Киева. Больше ста километров. Олег расспросил местных ребят-спортсменов, и один из них предложил свою помощь. Так что собирайтесь. Где-то минут через сорок синяя Мазда будет в районе вашего метро, — увидев обрадованную Машу, пытавшуюся что-то сказать, остановила её: — Не благодари, дорогая. А зачем друзья нужны, только чай пить, что ли?

Через полчаса троица стояла на остановке. Вскоре подъехало долгожданное авто, и Лера, пожелав счастливого пути подруге и Андрею, попрощалась с ними и пошла к метро.

Андрей сел на переднее сидение, показал адрес, водитель утвердительно кивнул:

— Окей. Домчу за час. Маршрутка едет почти два. Пристегнитесь, я быстро езжу, — улыбнулся, увидев в зеркало округлившиеся глаза Маши. — Не волнуйтесь, стаж большой, трасса хорошая. Но, если так боитесь, могу и помедленнее.

— Нет-нет, — поспешила заверить пассажирка. — То есть, мы вам доверяем, но… тише едешь — дальше будешь.

— Понял, — кивнул тот и, включив погромче музыку, рванул с места.

Город быстро закончился, авто повернуло по указателю на Чернигов. За окном замелькали сёла, пруды, поля, лесополосы. Маша закрыла глаза.

"Неужели с Алексеем Ивановичем и правда что-то случилось? Возраст, конечно… Очень жаль, если так. Но тогда почему он в телеграмме указал киевский адрес? Странно. Зачем он сделал это? Неужели?.. — догадка подействовала как холодный душ. — Неужели, чтобы познакомить меня с Андреем? Да ну, с чего это… Не придумывай, Маша. Старик и правда заболел, не дай Бог умирает, а адрес указал, чтобы я помогла внуку. Наверное", — более-менее довольная таким умозаключением, она открыла глаза и посмотрела на Андрея.

Хоть видно было то его затылок, то профиль, когда он разговаривал с водителем, Маша не могла не отметить его сходства с дедушкой. Такой же с небольшой горбинкой нос, волевой подбородок, а главное — такой же внимательный взгляд синих, только ярких, глаз. И высокий как дед. Плечистый, под рукавами футболки бугрились накаченные мышцы. Светло русые, почти белые, волосы и бесцветные брови и ресницы заметно уменьшали его возраст, делая похожим на мальчишку.

"Интересно, какая у него улыбка?" — вдруг подумала Маша, и он, словно прочитав её мысли, повернулся и спросил, слегка улыбнувшись:

— Как вы, милая квартирантка? Не укачивает? Не страшно?

Маша отрицательно покачала головой и, откинувшись на подголовник, закрыла глаза.

"Какая приятная улыбка у него. И глаза такие…"

"И какие у него глаза? — строго спросил внутренний голос. — Так, так… Маша, он повидается с дедушкой и укатит обратно в Россию, так что отставить тут думать о нём. Небось, у такого симпатяги и девушка есть. Или даже жена".

"Ага. И дети, скажи ещё", — съязвила Маша. Она точно помнила, что о правнуках Алексей Иванович не говорил.

"Может, и дети. Прадеду просто ещё не сообщили", — сказал противный голос.

"Да пошёл ты. Уже и подумать ничего нельзя", — рассердилась Маша.

Водитель прикрутил громкость:

— Подъезжаем. Я сам черниговский, всё здесь знаю. Дед ваш в хорошем месте живёт. Десна рядом, исторические места. Чернигов рядом, очень красивый город, — он быстро нашёл нужную улицу и дом, съехал на обочину, протянул визитку. — Вот мой телефон. Завтра в шесть утра буду обратно ехать. Если что, могу забрать, звоните.

Андрей достал бумажник, но водитель наотрез отказался. - Конфет лучше барышне купи, — подмигнул. — Счастливо, ребята. Деду привет!

Синяя Мазда развернулась и, запищав шинами, рванула с места.

— От лихач, — с нотками зависти в голосе, как показалось Маше, сказал Андрей. — Ну что, будем надеяться, что дед прикололся над внуком, и на самом деле с ним всё хорошо? — с надеждой спросил он Машу и хотел открыть калитку, но она отворилась сама, и показался Алексей Иванович.

— Приехал-таки, — он утвердительно кивнул, одновременно строго и нежно глядя на внука. В глазах блеснули слёзы. — Заходите, — скомандовал и отошёл в сторону, пропуская гостей. — Обниматься потом, проходи, Андрей. И ты проходи, Машенька, гостьей будешь.

Пока дед с внуком обнимались и расспрашивали друг друга, Маша вышла во двор и осмотрелась. Покрытый блокхаузом небольшой дом с деревянными окнами под зелёной металлочерепицей, словно сошедший с рекламного проспекта, утопал в зелени. Вдоль межи с соседями рос ряд стройных туй, под окнами — кусты сирени, гортензии и барбариса, вдоль дорожки цвели розы. На небольшом участке земли за домом помещались и сад с парой яблонь, черешней, тройкой вишенек, сливой, и огород с зеленью, грядками овощей. Всё ухожено, без сорняков, трава подстрижена. Под большим грецким орехом стояли плетёный столик с такими же креслами. Маша присела.

— Как хорошо, — сказала вслух и прислушалась к щебетанию птиц. — Как в деревне у бабушки.

— Вот что происходит, если девушку оставить без внимания. Она сама с собой разговаривает, — услышала Маша мужской задорный смех. Она подумала, что смеётся Андрей, но ошиблась.

А Алексей Иванович и вправду помолодел. Он больше походил на отца Андрея, нежели на деда.

— Ну что, гости дорогие, у меня готов праздничный ужин, ждал вас. Машенька, помоги накрыть стол, — подмигнул он, и гостья заметила, что глаза старика стали такими же яркими, как и внука.

Разлив по бокалам красное домашнее вино, Алексей Иванович встал:

— Давайте выпьем за встречу. Пусть их будет ещё много. И… — он внимательно посмотрел на Машу, затем на Андрея, — и в таком же составе.

Маша смущённо опустила глазки, а Андрей отшутился:

— Дед, только в другой раз без таких вот телеграмм, если не хочешь, чтобы я поседел раньше времени.

— А что же ты совсем деда забыл. Сколько лет не приезжал? Десять? Или больше? — тот в ответ тоже опустил глаза, и оба гостя стали похожи на провинившихся школьников.

Маша больше молчала. Кутаясь в Любашину шаль, которую хозяин дома заботливо набросил ей на плечи, она с удовольствием наблюдала за разговором двух мужчин, которые то смеялись, то грустили, что-то или кого-то вспоминая. Она непроизвольно улыбалась, не сразу поняв, насколько ей комфортно в этой компании. Словно сидела со старыми друзьями, с которыми и поговорить хорошо, и помолчать приятно. Когда прислушалась к своим ощущениям, удивилась, насколько ей легко на душе. Просто так, от того, что живёшь, от того, что находишься рядом с такими людьми — добрыми, сильными, надёжными.

— Ну, старику пора уже на боковую, а вы, молодёжь, можете ещё посидеть. Соловьи уже отпели своё, зато есть другие певцы, — поднялся Алексей Иванович.

Хоть день и казался безконечно длинным, Маше не хотелось, чтобы он заканчивался. Андрей молчал.

— Ты же с дороги, устал, наверное, иди спать. А я посижу, — предложила Маша совершенно искренне, она с удовольствием посидела бы и сама.

— Ты что, хочешь, чтобы дед меня завтра предал анафеме, а потом ужасной казни? — покачал головой Андрей и, подражая Алексею Ивановичу, произнёс: — За оставление девушки-гостьи одной на улице в ночное время Петренко Андрей приговаривается к десяти годам лишения любого женского общества и… — Машин смех остановил полёт фантазии, и он замолчал, довольный произведённым эффектом.

— У тебя здорово получается, — похвалила его Маша. — Небось, в детстве в драмкружке участвовал? Я тоже, кстати.

— А то, — у Андрея загорелись глаза. — А ещё на карате ходил, на танцевальный немного, на…

Маша вдруг захлопала в ладоши и вскочила с места.

— Я обожаю танцевать. Ты на бальные ходил? — и она сделала несколько па. — Ча-ча раз, ча-ча два…

— Ага. Мама отдала в семь лет. Но потом бросил, не моё это. Хотя хорошо танцевал, хвалили, — и он обнял Машу за талию и закружил в вальсе: — Раз-два-три, раз-два-три. Помнят руки, помнят ноги, — рассмеялись оба.

— А я ходила почти на все кружки, какие только были в школе, потом в Доме Творчества. На что-то дольше, на что-то меньше, — поделилась Маша. — И спортом занималась. Но серьёзно только в детстве акробатикой. Потом получила травму… Не очень серьёзную, но сильно испугалась и поняла, что больше не смогу запросто крутить сальто.

— А я на спорте остановился. Долго в волейбол играл. За город. А сейчас вот только фитнесзал, — Андрей остановился и попросил. — Ну-ка, держи равновесие, акробатка.

Маша не успела ничего ответить, как он, взяв её спереди за талию, легко поднял вверх. Ей ничего не оставалось, как удерживать равновесие, расставив в стороны руки и вытянув в струнку ноги. Андрей сделал один оборот вокруг своей оси и аккуратно поставил партнёршу на землю.

— Молодец. Верю, что занималась. А лёгкая какая. Бараний вес — сорок шесть килограмм? — рассмеялся он.

Маша поправила блузку, джинсы и ответила:

— Не угадал. Намного тяжелее.

— Что, сорок шесть с половиной? — уже подшучивал Андрей.

— Ну тебя. Пятьдесят пять. А рост сто семьдесят.

— И девяносто-шестьдесят-девяносто? — не унимался тот.

— Всё, больше ничего не скажу, — демонстративно отвернулась Маша.

— Прости, больше не буду, — слегка толкнул её плечом Андрей. — Слушай, а пойдём пройдёмся до Десны? Здесь вроде недалеко.

— Пойдём, — согласилась Маша.

…Проснувшись утром, Маша счастливо улыбнулась, вспоминая прошедшую ночь. Как же здорово, что они пошли на речку. Сидеть, свесив ноги, на крутом обрыве, наблюдая за лунной дорожкой по лениво бегущей уставшей за день Десною, слушать стрекотание цикад и сверчков, пение птиц, наслаждаться ночной прохладой и ароматами оживших после дневной жары трав — ради этого стоило…

"Ради этого стоило… жить, — изрекла Маша и тут же рассмеялась. — Фу, какой пафос, Мария Фёдоровна".

Она оделась, расчесала длинные каштановые волосы и взялась за ручку двери. Но тут послышались приглушённые голоса с кухни, и Маша замерла:

— Дед, неужели ты меня вызвал сюда ради того, чтобы я познакомился с Машей? — видимо, Алексей Иванович в ответ кивнул. — Ну ты даёшь! Она, конечно, замечательная, красивая, интересная, но… Но прости меня, я сам буду решать, с кем мне связать свою жизнь. К тому же, у меня есть девушка. Мы собираемся пожениться.

Наступила пауза. Алексей Иванович долго молчал, потом стал говорить. Маша почти не дышала, стараясь не пропустить ни одного слова, сказанного тихим грустным голосом…

продолжение следует