14. Белая лилия, алая роза

Весна 1793-го года была тревожной. Отчаяние сменялось слабыми ростками надежды. А затем их опять растаптывало отчаяние.

В конце мая до Парижа дошли известия о мятежном Лионе. Городе, посмевшем восстать против революционного правительства и водрузившем над своей ратушей знамя с белыми лилиями - символом королевской власти.

- Вандея была первой ласточкой,- проговорил взволнованный Лоран, узнавший эту новость. - Теперь восстал второй, самый крупный после Парижа город во Франции. Ты понимаешь, что это означает, Жанна?

Побледневшая девушка вопросительно взглянула на него.

- Началась гражданская война, - тихо ответил Лоран.

Спустя всего несколько дней после Лионского восстания волнения охватили и Париж. Мадам Буллье закрыла лавку и, эти дни Жанна опять сидела дома без работы. Она очень боялась за Лорана, вспоминая страшные дни сентябрьской резни, когда людей хватали прямо на улицах и убивали в тюрьмах.

Главным инициатором всех этих волнений стал гражданин Эбер, возглавляющий Парижскую коммуну.

"Долго ли ещё парижане и весь трудовой народ Франции будет терпеть изменников, заседающих в Конвенте?!"

С таким вопросом он обращался со страницы газеты, которую издавал и с трибуны.

"Благодаря молчаливому согласию, а, возможно и соучастию этих изменников уже вспыхнули восстания в Вандее и Лионе. Сколько же ещё народ Парижа и всей Франции будет терпеть? Не пришло ли время ему самому взять власть в свои руки?"

Речи Эбера звучали призывно-вызывающе и возбуждающе действовали на людей. В Париже опять начались погромы и аресты подозрительных лиц. А ещё через пару дней огромная толпа под предводительством Эбера пришла к Конвенту. Охраняющая здание национальная гвардия отказалась стрелять в народ и, спустя короткое время, распаленные люди ворвались в зал, где заседали депутаты. Конвенту был выдвинут ультиматум немедленно выдать изменников-жирондистов. Напрасно последние взывали о своей неприкосновенности и говорили что-то о нарушении законности.

"Сейчас действует только один закон. Закон революционного времени", - громогласно заявил Эбер. Председатель Конвента не нашёл в себе сил сопротивляться. Да и заполнившая зал заседаний возбужденная толпа людей в красных колпаках не располагала к этому. Все двадцать два жирондиста были арестованы прямо в зале заседаний и отправлены в тюрьму.

***

- Может быть теперь жизнь станет полегче? - робко спросила Жанна.

Лоран в тот вечер сидел за столом и читал ей последний выпуск "Республиканца" с описанием последних Парижских событий.

- Эх, Жанна... - Лоран тяжело вздохнул и пристально посмотрел на неё. - Я никогда не разделял взгляды жирондистов. Впрочем, как и любого революционного правительства. Но то, что случилось вчера - это ужасно...

- Почему, Лоран? - девушка успокаивающим жестом дотронулась до его руки.

- Как ты не понимаешь? Произошло грубейшее нарушение законности. Хотя, она и раньше не особо соблюдалась. Но всё-таки сделать вот так, арестовать по сути всё правительство.

Это переворот, Жанна, - Лоран отчётливо проговорил это слово, глядя девушке в глаза. - И, боюсь, дальше всё будет только хуже...

Прогнозы Лорана сбывались. Уже через два дня новым правительством был учреждён Комитет общественного спасения, которому предоставили неограниченные полномочия. Всё это означало установление якобинской диктатуры. Железный ошейник, сжимавший горло страны, ослабленной и изнуренной внешней и внутренней гражданской войной, затянулся ещё туже.

***

В этот тёплый вечер конца июня Жанна пришла домой пораньше. Возвращаясь домой, она по дороге зашла в винную лавку и купила немного красного вина для Лорана. Его прогнозы сбывались.

Жить стало гораздо хуже, чем было при жирондистах. Людей хватали уже посреди бела дня. Единственной виной человека могла стать забытая им дома, не надетая трехцветная кокарда. Всё это приравнивалось к недостаточно восторженному патриотическому настроению, которое расценивалось, как преступление. И наказание за него в большинстве случаев было только одно - смерть.

Жанна тяжело вздохнула, присев на деревянный табурет и размышляя над всем этим. Она подумала про Лорана. Последний месяц он стал очень нервным и издерганным. Часто ему снились страшные сны, он вскрикивал во сне и просыпался. Жанна просыпалась вместе с ним и как могла, старалась утешить. Хотя состояние её самой было не намного лучше.

Поставив бутыль с вином на широкий подоконник, Жанна разложила на столе зелень и немного свежей рыбы, которую удалось сегодня достать. До прихода Лорана она хотела успеть сварить рыбную похлебку. Уже через некоторое время в котелке забулькала вода и по небольшой комнате поплыл приятный рыбный запах.

"Хотя бы на ближайшие дни будет, что поесть", - подумала Жанна.

Неожиданно в дверь раздался громкий частый стук.

"Не похоже на Лорана", - с испугом подумала Жанна, вставая и подходя к двери. "А вдруг кто-то написал донос?", - мелькнула страшная мысль, и сердце девушки заколотилось быстро-быстро, словно собираясь выпрыгнуть из груди.

Стук в дверь продолжался всё сильнее и настойчивее. Это был точно не Лоран. А незваный гость уходить явно не собирался.

- Кто там? - громко спросила Жанна, подойдя к двери вплотную.

- Открывай сестренка, - услышала она знакомый мужской голос. - Или брата родного не узнаёшь?

- Господи... Рене, - прошептала Жанна.

Руки дрожали и от волнения она с трудом справилась с засовом. Наконец, дверь открылась, и её брат шагнул в комнату, ей навстречу.

- Ну, здравствуй, Жанна, - сказал он каким-то охрипшим, видимо от волнения, голосом.

Девушка вскрикнула и повисла на шее у брата.

- Рене, - прошептала она, обнимая его, - ты жив. Слава Господу, ты жив. А я уже и не знала, что думать. И почему ты не писал?

Внезапно она замолчала и посмотрела на брата широко распахнутыми глазами. Он обнимал её только одной, правой рукой. Второй рукав, пустой, был привязан к поясу.

- Да, сестрёнка, - Рене как-то криво усмехнулся, проследив за её взглядом, - вот поэтому-то я и здесь. На поле боя от меня теперь мало толку. А здесь, может, на что-то ещё и пригожусь республике.

Жанна налила Рене в кружку немного красного вина. Он выпил его залпом, вытер губы оставшейся правой рукой и начал рассказывать.

- Чёртов Лион, - со злостью проговорил Рене, сощурив глаза и глядя перед собой. - там меня и ранило. Началась гангрена и такие дела, Жанна... или я... или рука. Отрезали мне её, а потом и отправили обратно домой.

Жанна слушала брата со слезами на глазах.

- А что Лион? - тихо спросила она.

- Лион? - Рене с грохотом поставил кружку на стол. - Он оказался сильнее, чем мы думали. Поганый монархистский городишко. Ожидали разделаться с ним за пару дней. Но, как видишь, прошёл уже целый месяц, а Лион всё ещё держит осаду. Налей-ка мне ещё, Жанна, - попросил Рене, кивнув на пустую кружку.

Жанна налила брату ещё немного вина.

- Ты одна? - Рене неожиданно сменил тему. - А где матушка? Или она работает?

- Рене, родной мой, - Жанна подошла к брату и обняла его за плечи. - Матушка умерла. В сентябре будет уже год.

Рене выслушал эту новость опустив голову, только лицо его как-то странно дернулось. Он крепко обнял Жанну правой рукой, а она прижалась к небритой щеке брата.

- Бедная сестренка, - проговорил Рене. - ты тоже настрадалась. И несчастная наша матушка... Царствие ей небесное.

- Что же ты собираешься делать, Рене? - спросила Жанна.

- Ну, во-первых, попробую устроиться здесь, чтобы приносить пользу республике, - ответил брат.

Жанна вытерла выступившие на глазах слёзы.

- И не смотри на меня так скорбно, - усмехнулся Рене. - А во-вторых, ещё в армии лейтенант Маре, с которым я был в хороших отношениях, написал мне рекомендательное письмо своему другу в Париж. А друг его никто иной, как сам Камилл Демулен.

- Демулен? - воскликнула Жанна, - но захочет ли он тебя принять?

- Я ведь сказал, у меня есть письмо для него.

Рене достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Быстро развернул его правой рукой, и Жанна с горечью заметила, что и одной рукой он уже научился довольно хорошо управляться.

- Вот, видишь, - Рене улыбнулся и положил перед ней листок, весь исписанный острым убористым почерком.

- Здравствуй, дорогой Камилл, - прочитала Жанна, склоняясь над листком и разбирая этот острый почерк.

- Э... сестрёнка, - Рене удивлённо посмотрел на неё, подавшись вперед, - ты же не умела раньше читать. Тебя кто-то научил?

Девушка замолчала, побледнев от неожиданного вопроса.

В этот момент в дверь раздалось четыре сильных удара, и Жанна поняла, что это пришёл Лоран.