10. Сердце аристократа

Попрощавшись с Ламбертиной, Диксон Харт уже почти дошел до двери, но на пороге обернулся. Сделав несколько быстрых шагов, он вернулся обратно.

- Вы умеете читать? - спросил врач, внимательно посмотрев на Ламбер.

От неожиданности, она приподнялась на кровати, прижав ладонь к груди.

- Да, - тихо ответила девушка. - Я воспитывалась в монастыре, там меня научили и читать, и писать.

- Хорошо, - кивнул Харт, окинув взглядом нехитрую обстановку комнаты.

Кроме пары стульев и маленького столика у стены стоял грубо сколоченный комод. На нем он и увидел чернильницу и перо.

- Позвольте? - улыбнулся Харт, указав на письменные принадлежности. - Я хотел бы кое-что записать.

- Да, конечно, - ответила Ламбер. - Но...

Врач открыл саквояж и извлек из него листок бумаги. Затем, склонившись над комодом и обмакнув перо в чернила, он быстро написал несколько слов.

Вернувшись к Ламбер, Харт протянул ей бумагу.

- Возьмите, Ламбертина. Это адрес моего друга в городе Седан. Его зовут Жан Бальи, и я буду у него примерно месяц, может, чуть дольше. Затем вернусь обратно в Англию. В общем, если... - Харт сделал небольшую паузу. - Если у вас возникнут какие-то трудности, обращайтесь ко мне.

Он поймал испуганный взгляд девушки и улыбнулся, стараясь рассеять возникшую напряженность.

- Надеюсь, до этого не дойдет. Это так, на всякий случай.

Он все еще протягивал ей листок и, разжав ладонь, девушка взяла бумагу с адресом.

- Седан. Улица Мазарини, 7 , - прочитала она, вглядываясь в острый четкий почерк врача.

- Именно так, - улыбнулся Диксон Харт. - Что ж, Ламбертина, прощайте. Пусть у вас все будет хорошо, и этот адрес не понадобится.

- Спасибо вам, - поблагодарила девушка, - Спасибо за все.

- Не стоит благодарности, - улыбнулся Харт.

- И не забывайте о пилюлях. - он кивнул на лежавшую рядом с Ламбертиной продолговатую металлическую коробочку. - Три раза в день.

- Да, я помню, - прошептала девушка.

Она слегка приподнялась на локте, глядя, как Диксон Харт покидает комнату. Дверь он оставил слегка приоткрытой, и Ламбертина услышала встревоженный голос ее брата, Робера.

- Ну, что с ней?

Ламбертина напрягла слух, и до нее донеслись отдельные слова, сказанные врачом:

- Сильное малокровие. Да... такое бывает... ничего страшного... пусть полежит сегодня и завтра.

Откинувшись на подушку, Ламбертина перевела дыхание. Низ живота продолжал болеть, но уже не так сильно. Правда голова все еще кружилась. Она еще раз развернула бумажку, пробежав глазами по написанному Хартом адресу. Затем, сложив ее, аккуратно спрятала в вырез корсета.

***

День клонился к закату. Солнечные лучи, окрашивающие небо в алый цвет, проникали сквозь небольшое оконце и освещали задумчивый профиль девушки. Прямой носик и черные волнистые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Ламбертина сидела у окна, склонившись над шитьем. С момента знакомства с Хартом прошло уже более недели. Она действительно не носила тяжести и не занималась пока стиркой, как и обещала врачу. Зато шитья накопилось много. Сейчас она штопала одну из рубашек старшего брата. Иголка быстро скользила в аккуратных пальцах девушки, совершая стежок за стежком на грубой ткани.

И как теперь мне с этим жить,

Не зная - правда ли, вранье...

Как удалось тебе разбить

Сердечко бедное мое.

Ламбертине вспомнились слова незатейливой песенки, и она даже стала негромко напевать мотив. Работа пошла быстрее. Вот, заштопав рубашку, она отложила ее в сторону и взяла в руки полотенце, также требующее починки. В этот момент дверь резко открылась. Вздрогнув, Ламбертина испуганно обернулась. На пороге стоял ее отец, Пьер Мертенс, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

- Что-то случилось, отец? - испуганно спросила девушка, откладывая полотенце в сторону. Она сама не заметила, как случайно уколола иглой палец, и из ранки потекла кровь.

Отец молчал, все также стоя на пороге и глядя на нее пристальным, немигающим взглядом.

- Отец... - повторила Ламбертина, вставая с табурета. - Что случилось?

Вместо ответа Пьер Мертенс подошел к дочери и, размахнувшись, ударил ее по лицу. Ламбертина всхлипнула, из глаз потекли слезы. Она бросила испуганный взгляд на отца, и увидела, как на его лбу пульсирует вздувшаяся вена, а белки глаз покраснели.

- Кто он? - прохрипел Пьер Мертенс, схватив дочь за плечо и вынуждая ее сесть обратно на табурет.

- К... кто? - запинаясь, пробормотала Ламбер.

Щека все еще горела от полученной пощечины.

- Тот, от кого ты понесла, шлюха! - бросил ей в лицо отец, вновь с силой тряхнув дочь за плечи. - Понесла, а потом убила ребенка. Кто он? Отвечай!

Он снова замахнулся на нее. Ламбертина согнулась, ожидая удара, но в последний момент отец сдержался и просто стоял, нависая над ней роковой тенью.

- Что здесь происходит? - в дверях появился Робер, услышавший эти крики. - Отец...

- Стой и не вмешивайся! - приказал Пьер Мертенс, сделав сыну повелительный жест.

- Кто он? - в третий раз выкрикнул он, схватив дочь за плечи и изо всех сил тряхнув.

Ламбертина зарыдала, сжавшись и закрывая лицо руками.

- Оставь ее, отец! - не смог не вмешаться Робер. - Что тебе от нее нужно?

- Что нужно? - отец обернулся, зло сощурив глаза. - Эта дрянь опозорила меня, тебя, твоего брата, всю нашу семью, а ты ее еще защищаешь?

- Как... опозорила? - пробормотал Робер, сделав шаг назад.

- Я и сам не мог поверить в это, - хрипло произнес Пьер Мертенс. - Не мог... еще вчера с утра мне сказала об этом Катрин Леруа. Что видела эту дрянь у хижины старой Марион. Но я и тогда не поверил, Катрин ведь известная сплетница. А вечером того же дня ко мне пришли отец и сын Молье и заявили, что расторгают помолвку. Правда мол это или не правда, но не будет Франсуа жениться на девице, о которой ходят в деревне такие слухи. Что мне было делать, а, сынок?

И вот, сегодня я сам сходил к этой чертовой ведьме Марион, будь она неладна. Она мне все и выложила. Не хотела сперва, пришлось взять ее за шкирку, да хорошенько припугнуть. Эта шлюха... - Пьер Мертенс с презрением ткнул пальцем в грудь родной дочери. - Эта шлюха ходила к ней. И избавилась от своего греха. Думала, все это останется в тайне.

- Не называй сестру шлюхой! - выкрикнул Робер. Он прошел в комнату и тяжело сел на кровать.

- Господи... - тихо сказал он. - Я не могу в это поверить.

- Я сам бы не поверил, - прохрипел Пьер Мертенс. - Но это так.

Ламбертина почувствовала, как пальцы отца снова вцепились в ее плечо мертвой хваткой.

- А теперь я хочу знать имя того, с кем ты опозорила нашу семью! Отвечай! Как его зовут?

Совсем распалившись, Пьер Мертенс схватил дочь рукой за волосы и с силой оттянул ее голову назад.

- Как его имя?!

- Это Стен... Стен де Лоуви... - захлебываясь от рыданий, проговорила Ламбертина. - Я не хотела, отец. Поверь мне, я не хотела. Он заманил меня в свой замок и...

- Стен де Лоуви, - изумленно повторил отец, отпустив волосы дочери. - Как же это...

- Этот знатный мерзавец де Лоуви, - процедил сквозь зубы Робер. Резко встав, он сделал несколько быстрых шагов по комнате и, остановившись у стола, ударил по нему кулаком. На лице молодого человека заиграли желваки.

- Я убью его. Убью!

Отец с тревогой посмотрел на сына.

- Что ты изменишь, Робер? - сказал он, покачав головой. - Ничего не изменишь. Она... - Пьер Мертенс с презрением кивнул в сторону всхлипывающей Ламбертины. - Она уже опозорена. А если ты и убьешь этого молодого наглеца, то тебя самого сразу же поймают и повесят. Нет, Робер, здесь уже ничего не исправишь. Ничего...