10. Маша

Два свидания

Со свидания Маша возвращалась невесёлая. Даже не смотря на выпитое розовое вино, от которого она слегка захмелела. С Костей было неуютно, он то смотрел долгим взглядом, ничего не говоря, то, наоборот, много говорил, но в основном о работе. Оказалось, что он специализируется на бракоразводных процессах.

— У нас не Америка, — говорил с нотками разочарования, — тут миллионы никто жёнам не оставляет, поэтому много не заработаешь. На хлеб с маслом хватит, конечно, но… с икрой — не всегда. Кстати, а как ты относишься к брачному контракту? — вдруг спросил.

Маша пожала плечами:

— Никак не отношусь. Сам же говоришь, у нас не Америка.

— А я положительно, — и начал занудствовать о каких-то юридических подводных камнях.

"Надо же. Прям подводник, смотри. Нет, уж лучше настоящий подводник, чем такой — юридический", — вздохнула Маша и попробовала перевести разговор. Странно, но Костя совсем не говорил о ней самой. Не делал комплиментов, хоть и было видно, что ему приятно, что другие мужчины в ресторане смотрят на его спутницу с интересом, не расспрашивал ничего ни о семье, ни о её личных предпочтениях и интересах. Когда Маша подняла бокал за то, что Бог отвёл её сегодня от новой, "золотой", работы в Конча-Заспе, он оживился:

— Ну-ка, ну-ка, расскажи.

Маша тоже оживилась. Актёрский талант, который достался ей от отца — заведующего городским ДК, артиста — музыканта-баяниста, танцора, певца, в общем знаменитости, пусть и местного значения, — ярко проявлялся в пародировании. Нет, не голоса, этого она не умела, а вот интонации, манеры, жесты, — все друзья говорили, что у неё к этому талант, и идти нужно было на артистку, а не на учителя. Но сама Маша относилась к этому несерьёзно, как к развлечению, иногда радуя и смеша близких.

Костя, наконец-то, сбросил маску делового человека и с удовольствием включился в игру.

— Маргарит Львович, говоришь? Ой, не могу, — он изобразил телефонную трубку в руке и женским голосом сказал: — Стриптиз-бар? Говорит Маргарит Львович. Мне, пожалуйста, два, нет, три стриптизёра в Конча-Заспу, пока зять-депутат в Раде сидит.

— Ты думаешь, что её зять депутат? А почему? — удивилась Маша, смеясь.

Костя снова стал серьёзным.

— Ну, я не уверен. Но скорее всего. Может, министр какой или олигарх. А ты нигде его фото не видела? — Маша отрицательно покачала головой. — Можно, конечно, попробовать через дочь что-то выяснить…

— Но зачем, Костя? Да ну их с их золотом, пусть живут как хотят, нам-то что? Но знаешь, мне девчонку жаль. Она такая замечательная, и кажется, на неё всё это давит. Всё это бохатство, — вздохнула Маша. — А почему меня не взяли на работу, как думаешь?

— Во-первых, ты молодая. Тридцать три, а выглядишь на двадцать, не больше. Во-вторых, красивая. Зачем им эти проблемы. Ты же говоришь, что его жена не ахти.

— Думаешь? — пожала плечами Маша.

— А ты позвони и спроси, — вдруг предложил Костя. — А что? Скажи, что тебе просто необходимо знать, в чём причина, чтобы в другой раз быть во всеоружии. Ну, если не скажет, и ладно. А вдруг? Телефон её остался?

Маша достала мобильник, полистала и нажала на вызов. Вскоре услышала знакомый голос.

— Если вы по объявлению, вакансия уже занята.

— Нет-нет. Не отключайтесь, Маргарита Львовна, — попросила Маша. — Всего один вопрос, — и она задала его.

После небольшой паузы услышала ответ:

— Мне не очень приятно об этом говорить, но если вы просите, то что же, слушайте. Нам не понравился ваш запах. Да-да, это очень серьёзно, ведь мы будем чувствовать его постоянно. Сонечка ещё маленькая, ей всё равно, а нам, простите, нет.

В трубке послышались гудки, Костя с удивлением посмотрел на расстроенную спутницу:

— Ну, что она ответила?

— Да… Ты был прав. Сказала, мол, ищите семью, где мама будет моложе вас, — соврала Маша первое, что пришло в голову, отчего самой стало неприятно, но делиться с Костей правдой совсем не хотелось.

— Забей. Не расстраивайся. Я же говорил. Давай лучше выпьем?

— Нет, я домой хочу. Прости, совсем нет настроения…

***

На лестничной площадке снова курил Борис.

— Привет. Чаем угостишь?

— Ну, пошли, угощу, — согласилась Маша и открыла дверь…

— А чего невесёлая такая? Жених расстроил? Или не понравился? — отхлёбывая кипяток, поинтересовался Борис.

— А меня на работу сегодня не взяли. И знаешь почему?

Тот пожал плечами:

— Скажешь, буду знать.

— Запах мой не понравился, представляешь, — и отвернулась к окну.

По каналу плыл катер, оставляя за собой пенную волну. Она то приподнимала, то опускала уток, плавающих у берега, как на качелях. Но даже эта картина не развеселила ни капли.

Борис отставил чашку, подошёл к Маше и нежно обнял сзади за плечи. Наклонился и, зарываясь лицом, понюхал её волосы, медленно и шумно, с удовольствием вдыхая. Затем рукой отодвинул прядь и также шумно вдохнул, почти прикасаясь губами к шее.

— Как ты вкусно пахнешь, — прошептал на ухо.

От нежного прикосновения Маша поплыла. Внутри всё сжалось в маленькую точку, которая, превратившись в сладкое чувство, словно цветок стала распускаться. Не хотелось ни шевелиться, ни, тем более, что-то говорить.

— А с этой стороны? Надо обследовать, — прошептал Борис и наклонился ко второму уху, при этом запустив руку в волосы.

"Нет! Это же моя самая сильная эрогенная зона!" — чуть не закричала Маша и усилием сверхженской воли заставила себя повернуться и, скользнув под рукой Бориса, умчалась в ванную.

Умывшись и успокоившись, вышла и, не глядя в глаза, попросила гостя уйти.

— Я очень устала. Прости.

— Да ради Бога. Мне тоже пора, — он прошёл мимо, не глянув на неё и больше не сказав ни слова.

***

"Ну вот. Получилось два свидания в один вечер. Ужас, Маша. Это форменный, нет, безформенный ужас. Что ты творишь! — ругала она себя, лёжа в постели. — Есть нормальный, положительный во всех отношениях, пусть немного нудный, но зато с высшим образованием, работой, и не одной, а ты повелась на что?.."

"А на что я повелась? — попробовала ответить самой себе. — На мужское начало, что ли? Или как там его? Надо с товарищем Зигмундтом проконсультироваться, он точно знает. Хотя… у него на всё один ответ…"

Ночью приснилась несостоявшаяся работодательница, к которой Маша пришла на приём в поликлинику. На табличке было написано — "Фрейд Лев Маргаритович", а в очереди под дверью сидели и Борис, и Костя, и Лера со своим футболистом, и Антонов, и она сама.

— И вас вылечим, — выглянув из-за двери, громко засмеялась хозяйка кабинета с усиками и профессорской бородкой.

продолжение следует