08. Белая лилия, алая роза

Подошёл к концу тревожный 1792-ой год. Год, в течение которого Франция освободилась от королевской власти и провозгласила себя республикой. Единой и неделимой. Людовик XVI, лишённый всех своих титулов, был теперь просто гражданином Капетом. И ожидал решения своей участи, находясь в заключении в крепости Тампль.

Уже даже самые верные и преданные роялисты потеряли надежду его спасти. Конвент проводил дни в оживлённых прениях относительно дальнейшей судьбы бывшего короля. И всё больше депутатов настаивало на том, что его необходимо отдать под суд и судить за все преступления, совершённые перед страной.

***

Шли первые январские дни 1793-го года. Зима в этом году была холодной. Муки и хлеба всё также не хватало, и люди выстаивали за ним длинные очереди на холодном пронизывающем ветру. В один из таких дней Жанна, простояв долгие часы за хлебом, вернулась домой довольно поздно. Кроме того, она принесла немного лука и моркови. Положив продукты на стол, девушка занялась разведением огня в печурке. За долгий день, пока она и Лоран отсутствовали, комната успевала уже сильно остыть. Лорана ещё не было, и девушка торопилась скорее развести огонь и начать варить незамысловатую похлебку из лука и моркови. Наконец, поленья в печке занялись быстрыми языками янтарного пламени, и усталая Жанна присела рядом у приоткрытой дверцы печки, протянув к ней замерзшие руки. И чувствуя, как по продрогшему телу разливается живительное тепло. От усталости её начало клонить в сон, глаза стали закрываться. Из полудрёмы Жанну вывел стук в дверь.

Тряхнув головой и с трудом разлепив глаза, Жанна пошла открывать. Это был Лоран, вернувшийся из типографии. Он вошёл в комнату, внося вместе с собой свежий морозный запах и улыбнулся ей.

- Здравствуй, - проговорила Жанна. - Прости, не успела ещё ничего приготовить. Задремала у печки.

- Ничего, - Лоран улыбнулся ей ещё шире. И вдруг обнял и поцеловал в щёку.

- С Днём рождения, Жанна.

- Спасибо, - прошептала Жанна. И вдруг ей захотелось, чтобы его объятия никогда не заканчивались. - Я совсем забыла о Дне рождения.

Но Лоран уже подошёл к печке и присел перед ней, тоже отогревая замерзшие руки.

- У меня есть для тебя небольшой подарок,- весело проговорил он, обернувшись к девушке.

- Подарок? - переспросила Жанна.

- Да, - отозвался Лоран. - И, надеюсь, он тебе понравится. Завтра воскресенье, у тебя выходной. Моя типография завтра тоже не работает, поэтому я подумал - почему бы нам не сходить с тобой в Оперу, Жанна? И забронировал на завтра два билета. Завтра вечером в Опере будет чудесная постановка "Орфей и Эвридика".

Я хочу, чтобы ты её увидела. Ну, что скажешь?

- Ох, Лоран! - воскликнула Жанна. - Я не могла об этом и мечтать!

Он опять улыбнулся ей.

- Но... - вдруг смущённо осеклась девушка. - Как же я пойду в Оперу в этом...

Она слегка смущённо кивнула на своё старое платье с заплатами на локтях, на старую вязаную кофту и деревянные башмаки. - Боюсь, что...

- Не бойся, Жанна. - Лоран подошёл к ней и внимательно посмотрел в глаза. - Завтра с утра мы пойдём в лавку и купим тебе всё, что нужно. Чтобы ты не чувствовала себя в Опере неудобно.

- Но Лоран! - воскликнула Жанна, - моих денег, боюсь, не хватит...

- Зато моих хватит, - ответил Лоран и успокаивающе взял девушку за руку. - Поэтому, Жанна, тебя не должно это волновать. И, в конце-концов, могу я сделать тебе подарок?

- Гражданка, это платье тебе очень идёт, - голос продавщицы звучал категорично и не допускал ни малейших возражений. - Да и к цвету твоих глаз очень подходит.

Взгляни сама.

Владелица лавки, торгующей готовым платьем, подвела Жанну к большому овальному зеркалу в тяжёлой бронзовой оправе. Жанна посмотрела в зеркало... и не узнала саму себя.

Из зеркала на неё смотрела невысокая стройная девушка в красивом атласном платье бирюзового цвета, открывавшем плечи. Подол и рукава были расшиты серебристой нитью, талию перехватывал изящный пояс. Жанна дотронулась до складок платья, оно оказалось необыкновенно приятным на ощупь.

- Да-да, гражданка, - опять повторила продавщица, - оно тебе очень идёт. Так что, думаю, лучшего ты во всём Париже не найдёшь.

- Я даже не знаю... - робко проговорила Жанна и специально громко кашлянула, чтобы привлечь внимание Лорана.

Он находился в другом конце комнаты и ждал, пока Жанна переодевается за ширмой.

- Да, гражданин! - мгновенно поняла её намерение расторопная владелица лавки, отодвигая в сторону ширму - посмотрите же. Она уже переоделась. Не правда ли, прекрасное платье?

И стоит недорого, всего-то пять ливров.

Лоран подошёл ближе. Жанна обернулась и поймала его взгляд. Ей показалось или он действительно смотрел на неё с восхищением? Жанна почувствовала, как к щекам опять приливает кровь... И внезапно она почувствовала себя неловко, вся эта ситуация показалась ей какой-то нелепой. Бедная торговка зеленью, примеряющая недешёвое платье, которое обычно носят зажиточные буржуа.

Но почти сразу она услышала голос Лорана.

- Жанна, ты великолепна! Конечно, мы берём это платье. Правда?

Он подошёл к ней вплотную и взял за руку.

- Да, - пролепетала Жанна, опять почувствовав смущение. Но в глубине души она сама понимала, что хочет носить это платье. Хочет, чтобы Лоран смотрел на неё так... заинтересованно и восхищённо.

- Благодарю, граждане, - удовлетворённо кивнула головой продавщица, запихивая в кошель полученные деньги. - И возьми вот это, гражданка. В честь покупки дарю тебе это совершенно бесплатно. С этим платьем она будет смотреться замечательно.- Женщина сунула в руку Жанне брошь из ткани в виде небольшой розочки. Роза была непростая, сине-бело-красного цвета. Три цвета республики.

- Спасибо, - пробормотала Жанна.

Торговка удовлетворенно усмехнулась ей в ответ.

Кроме платья Лоран купил для девушки ещё теплый плащ и обувь - невысокие сапожки из светлой кожи. Также он настоял на том, чтобы зайти к цирюльнику. Сам он побрился, а причёской Жанной занимались гораздо дольше. Но когда девушка взглянула на себя в зеркало, она опять себя не узнала. На этот раз и с её губ сорвался восхищённый вздох. Её густые каштанового цвета волосы были подняты наверх и собраны в красивую изящную прическу. На шею спускалась пара кокетливых локонов.

- Я не узнаю себя, Лоран, - честно призналась Жанна и улыбнулась ему.

Лоран слегка сжал её руку и, наклонившись к уху, прошептал. - В Опере ты будешь самой красивой, ручаюсь. И добавил уже чуть громче:

- С Днём рождения, Жанна.

Опера ошеломила Жанну красотой и великолепием. Наверное, на самом деле, она не была столь уж пышной, но девушка была потрясена. Но гораздо больше, чем внутреннее убранство и декорации, её потрясла музыка. Нежная чистая музыка, которая лилась над залом и проникала, казалось, в самый отдаленный уголок человеческого сердца. И сердце открывалось навстречу музыке. И здесь, в этом зале, где звучали прекрасные мелодии и звучали голоса певцов, казалось бы, мало что напоминало о том, что в Париже сейчас голодно, неуютно и страшно. И на эти два часа Жанна полностью забыла об этом, глядя на сцену и, порой, с волнением сжимая руку сидевшего рядом Лорана. А когда зазвучали последние аккорды, она почувствовала, что по её щекам текут слёзы.

- Господи, Лоран, - проговорила девушка, когда они шли из Оперы домой по скудно освещённой Парижской улице. - Это было... это было божественно!

Какая красивая, но печальная история.

А как пела Эвридика... как-будто пение ангела.

- Ты сама как ангел, Жанна, - вдруг сказал Лоран каким-то немного хриплым голосом.

И вдруг он притянул её к себе, обнял и поцеловал. У Жанны закружилась голова... с неба падали лёгкие снежинки, кружащиеся в тусклом свете фонаря.

Они падали и падали вниз, на каменную мостовую, на темные волосы Лорана, на плащ Жанны, на ее разгоряченное лицо... на ее губы, ответившие на поцелуй.

И вдруг ей захотелось, чтобы этот миг остановился... и длился вечно.

- Ваши документы, граждане! - вдруг раздался совсем рядом с ними чей-то резкий голос.

Жанна вздрогнула и отпрянула назад. Лоран выпустил её из объятий. Перед ними стояли два национальных гвардейца. Вечерний патруль, обходивший улицы Парижа.

Тот, что спросил документы, высокий сутулый гвардеец, недоверчиво смотрел на них. Лоран достал из кармана документы и протянул ему. Жанна тоже извлекла из кармана плаща своё гражданское свидетельство, с которым, как и все парижане, никогда не расставалась.

Гвардеец быстрым движением взял их документы и отошёл ближе к фонарю, чтобы лучше рассмотреть.

- Гражданин Лекруа, член Якобинского клуба, - медленно, чуть ли не по слогам наконец прочитал он и перевёл взгляд на Лорана. Было видно, что с грамотой этот простой парень не очень-то дружит.

- Он самый, - ответил Лоран.

Гвардеец с таким же трудом, но наконец всё-таки прочитал и гражданское свидетельство Жанны.

- Забирайте, гражданка Бертье, - протянул он ей обратно документы. - И Вы, Лекруа. Документы в порядке, но всё-таки не советую вам так поздно разгуливать по улицам.

- Мы возвращались из Оперы, гражданин, - улыбнулся ему Лоран.

- Опера, а... - протянул гвардеец.

Второй, который до этого молчал, с презрением сплюнул на белую от снега мостовую.

- Зря только время тратите, граждане, - отчеканил он. - Сходите-ка лучше в Народный театр. Там сейчас отменные пьесы идут. "Дерево свободы" новая постановка... или "Друзья Республики". Вот это я понимаю... А то... Опера.

И он сморщился и опять презрительно сплюнул на мостовую.

- Хорошо, граждане, примем это к сведению, - проговорил Лоран.

- Да здравствует республика! - произнёс дежурные слова гвардеец.

- Да здравствует, - кивнул головой Лоран. Оба гвардейца, наконец, отвернулись и пошли дальше, по длинной улице.

Подвальчик за время отсутствия Жанны и Лорана, успел сильно остыть. Небольшая печка давала мало тепла. Жанна быстро зажгла свечу и открыла дверцу печурки, засовывая туда дрова. Через некоторое время занялся весёлый огонь.

Лоран молча сидел за столом.

- Лоран, я так переволновалась сейчас, - наконец подала голос Жанна, - Эти гвардейцы... Я почему-то подумала, что они могут догадаться, кто ты на самом деле.

- Но не догадались... и это главное, - отозвался Лоран. - А они, оказывается, любители театра. "Дерево свободы"... ничего глупее этого названия по-моему не придумаешь. Правда, Жанна?

- Да... наверное, - ответила девушка, улыбнувшись.

Она сидела, греясь у печки. Лоран подошёл к ней и тоже присел рядом.

- Ты такая красивая, Жанна, - услышала она его голос. И не только внешне... у тебя красивая душа. Я видел твои слёзы в Опере и... - он взял её узкую ладонь в свою руку, - если мне удалось доставить тебе сегодня хоть немного радости, я счастлив. Это лишь малая доля того, что я тебе должен. Ты спасла мне жизнь.

- Только из-за этого? - вдруг спросила Жанна. Она повернулась к нему, и Лоран увидел, что её красивые тёмные брови слегка нахмурились. - Лоран, ты делаешь всё это только из чувства благодарности?

- Да, - ответил Лоран, - и нет... не только из-за этого... ещё и потому, что...

Он замолчал и комнату заполнила тишина. Слышен был только треск горящих в печке дров и прерывистое дыхание Лорана, сидящего так близко от неё.

- Ты мне нравишься, Жанна, - наконец закончил он фразу. - Очень нравишься. Ты необыкновенная девушка.

- Ты мне тоже нравишься, Лоран, - быстро выдохнула Жанна, - и... я... я люблю тебя.

Она проговорила эти слова и замерла, ожидая чего-то страшного. Самое меньшее - конца света. Но ничего не произошло. Вместо этого она почувствовала, как Лоран обнял её за плечи... нежно и осторожно. Она посмотрела в его глаза, чувствуя, как к щекам приливает кровь. И вдруг, сама неожиданно для себя, обняла его.

- Ты такая красивая, Жанна, - прошептал Лоран.

В камине мерно трещал огонь. Огарок свечи скупо освещал комнату, отбрасывая на стену их длинные тени.

Лоран осторожно поднял её на руки. Жанна не сопротивлялась, только обхватила его руками за шею.

- Я тоже тебя люблю, - прошептал Лоран. - Я понял это за последние месяцы. А каждое утро, когда мы расстаемся, я уже жду, чтобы скорее наступил вечер.

Чтобы увидеть тебя. Теперь ты для меня - всё.

- Господи, Лоран, - тихо ответила Жанна. Он увидел, что в её глазах блеснули слёзы. - Ведь я чувствую к тебе тоже самое.

Он осторожно опустил её на пол и прижал к себе. Жанна ощущала удары его сердца. У нее кружилась голова.

- Если бы я мог, я женился бы на тебе, Жанна, - сказал Лоран каким-то глухим голосом. - Но что я могу сейчас? Живя под чужими документами. И что я могу тебе дать?

Кроме страшной угрозы для той, которая согласилась бы стать женой аристократа. В стране, где аристократов сейчас режут, как последних собак.

Он горько и зло усмехнулся.

- Если бы можно было уехать в Англию, - проговорил он. - Поэтому я и спрашивал тебя тогда об этом. Помнишь?

- Да! - воскликнула Жанна, - но сейчас мы не сможем уехать. Придётся пока жить здесь. И просто будь рядом, Лоран. Прошу тебя, будь рядом... не покидай меня. Я хочу быть с тобой. Сейчас.

Она потянулась к нему и поцеловала.

- Ты действительно хочешь этого, Жанна? - спросил Лоран.

- Да, - прошептала она. - Я люблю тебя.

- Ты - мой маленький ангел, - прошептал ей Лоран.

Жанна лежала, прижавшись к нему, а он обнимал её своей сильной рукой.

И уже засыпая, Жанна подумала о том, как жаль, что из маленького окна ее подвальчика совсем не видно неба. Именно сейчас, засыпая в объятиях любимого мужчины, ей хотелось увидеть сияющие на ночном небе звезды. Правда, и без этого неосуществленного маленького желания, Жанна чувствовала себя очень счастливой...

А в ночном небе над Парижем сияли холодные звезды. Снег перестал идти, небо прояснилось. И одна звезда, особенно крупная, ярко сверкала на черном небосводе.

А новый год, 1793-ий от Рождества Христова, самый страшный год для страны, постепенно набирал свои обороты...