05. Янтарный берег. Иная реальность

Состав медленно продвигался по одноколейному участку от Керчи до узловой станции Владиславовка. Крымское солнце нещадно палило окрест. Поездка превращалась в утомительный процесс. Крыши вагонов раскалились так сильно, что в плацкартных купе воцарилась нерассеивающаяся духота. Поезд подолгу стоял на станциях, пропуская встречные составы. Было невесело, но ребята не унывали, подсознательно допуская возможность в ближайшем будущем куда более тяжёлых испытаний, чем вот эта поездка в душном вагоне.

- Не фонтан, но жить можно, - без энтузиазма изрёк Даниэль, стягивая с себя рубашку. - В купейных, наверное, кондёры дуют...

- Не думаю... Дырочки-то на потолках есть, а как же! Но...

Ваня вытер аккуратно сложенным носовым платочком вспотавший лоб и с философским видом, подняв кверху указательный палец, продолжил:

- Поезд не фирменный и даже не скорый. Посему гарантирую, что наши "купейные собратья" тоже плавятся от жары.

Наконец состав притащился на станцию Владиславовка, где ответвлялась магистраль на Феодосию. Здесь поезд Кисловодск-Одесса после пятиминутной стоянки взял курс на север Крымского полуострова - станцию Джанкой, разогнавшись до приличной скорости. Упругий ветер ворвался в жаркие купе, враз разогнав царивший в вагонах "Ташкент" и подняв настроение.

- Товарищ лейтенант, а что в казарме делать, кроме как спать? - спросил Аронов.

Завьялов усмехнулся.

- Да вроде бы только спят. Хотя дневальные трудятся со шваброй и несут вахту у тумбочки. Но это по графику. Старшина в своей коптёрке пересчитывает имущество и проверяет накладные... Можно сказать, в казарме не делают ничего, но крайне дисциплинированно.

Уже садилось солнце, когда на горизонте показался Красноперекопск. Долго не задерживаясь, поезд помчал дальше и в одиннадцатом часу ночи прибыл на станцию Николаев. Массивное двухэтажное здание вокзала, протяжённый перрон были освещены неоновыми фонарями. Прохладный ветерок овевал разгорячённые лица ребят. В небе проглядывалась бесстрастная луна. На привокзальной площади группу призывников ожидала автомашина с военными номерами, брезентовым верхом, оборудованная скамейками для перевозки пассажиров.

Их долго везли по ночным дорогам.

- Когда же приедем? Может у меня жо@а неправильная, но уже побаливает! - пожаловался кто-то.

Долговязый Аронов живо отреагировал:

- Парень, сиди, пока есть возможность. И наслаждайся. Начнётся строевая подготовка, будешь мечтать о самой твёрдой лавочке.

- А что, в стройбате тоже маршируют?

- А как же! - подал голос Дан. - До принятия присяги особенно.

- Удивили вы меня! - раздался всё тот же голос незнайки из темноты. - Что ж, будем вышагивать на красный диплом!

- Большому кораблю – большая торпеда! - проехался Артюхов.

Все засмеялись.

Дану казалось, будто он попал в совершенно иную реальность. Где-то там, далеко, на задворках сознания существовал совсем другой мир, в котором была Соня, такая притягательная и казавшаяся всё более недоступной в континууме времени, который, словно в призрачном тоннеле, уносил его в неведомую даль... Он ощутил слабые проблески неуверенности в себе, это отдалённо напоминало ревность. Но не мучительное сомнение в верности и любви Сони... Скорее то, что она осталась там, где не нарушается стройная система независимых движений человека - куда захочу, туда и иду. Он живо вспомнил, что число степеней свободы равно полному числу уравнений второго порядка (дифференциальных, известных как уравнения Лагранжа). Не упоминая имени своей любимой девушки, вполголоса поделился мыслями с Иваном.

- О, тебя потянуло на математику! Образно, Дан. Главное теперь определить, на каком свете мы находимся в этом аспекте. Если предположить, что мы с тобой - кинетическая система, а армейский патриархат - потенциальная, то функция Лагранжа, суть которой состоит в разности между кинетической и потенциальной...

- Стоп!...

Дан остановил друга.

- Всё это виртуально и насильно притянуто мной за уши к действительности.

Артюхов вздохнул.

- При любых раскладах степеней свободы у нас - совсем ничего.

Дан тихо рассмеялся.

- Только не рассказывай это нашему будущему старшине, какой бы он не был. Не оценит!

В три часа ночи брезентовый фургон въехал на территорию спящего военного городка. Лейтенант Завьялов передал группу призывников старшине роты Кобозеву. Им оказался среднего роста коренастый мужчина, кадровый сверхсрочник с относительно неглупым выражением карих глаз на закалённом военными буднями лице. Быстро выдав прибывшим полевую форму одежды, добавив при этом, что парадную, повседневную и рабочую они получат после принятия присяги, старшина провёл ребят в самый конец казармы, где стояли свободные двухъярусные койки.

- Этих не будить до одиннадцати часов! - отдал он распоряжение дневальному, нёсшему дежурство у тумбочки на входе в казарму.