04. История любви. Ветер перемен

Глава 4

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

Как ни пытался Демулен скопить необходимую сумму, с его нерегулярными заработками это никак не получалось. Отец по-прежнему не присылал ему ни су.

Но часто присылал гневные письма.

Читая последнее письмо, полученное от отца, Камилл как будто слышал его недовольный голос. Отец писал, чтобы его непутевый сын возвращался обратно в родной Гиз, где можно было найти пусть небольшой, зато регулярный заработок.

"Похоронить свою мечту, уехать в этот маленький и сонный провинциальный городишко... А главное - оставить Люсиль... Ну уж нет, - упрямо думал Камилл. - Из Парижа я теперь не уеду. А если и уеду, то только вместе с ней".

И он писал отцу, что в Гиз не вернётся.

Болезнь Люсиль - как назвали родители девушки её любовь к Камиллу Демулену - тоже так и не излечилась. Не помогло ни время, как надеялась на это мадам Дюплесси.

Ни длительные и почти каждодневные увещевания дочери. Ни попытка сосватать её за очередного "очень перспективного молодого человека", сына высокородного маркиза. Люсиль только фыркнула, вздернула подбородок и гордо ушла в свою комнату, не пожелав разговаривать с родителями.

- Она стала такой дерзкой, - вздохнула мадам Дюплесси, - я не узнаю свою дочь.

Время шло. Люсиль Дюплесси исполнилось девятнадцать. В конце-концов, чета Дюплесси махнули рукой на упрямую дочь. Разрешение на брак с Камиллом ей, конечно, никто не давал, но бдительная родительская опека всё-таки немного ослабла. Девушку уже не запирали в комнате и она отстояла своё право гулять в одиночестве, без назойливого присутствия маман. Гуляла она, правда, совсем не в одиночестве. Почти каждый день Люсиль приходила всё в тот же Люксембургский сад, где её ждал любимый. И вместе они строили всевозможные планы о том, как хорошо было бы, если...

- Ах, если бы мы только могли обвенчаться! - горестно восклицала Люсиль, нежно проводя рукой по щеке Камилла. - Милый мой, я так устала... почему нам приходится всё время скрываться? Разве любить - это что-то преступное?

Камилл утешал её, обещая, что обязательно что-нибудь придумает. Предлагал обвенчаться тайно. Но решиться на это и полностью пойти против воли родителей Люсиль не могла.

За три года года она расцвела, как нежная белая роза. Полуребёнок превратился в очаровательную девушку с мягкой улыбкой, нежным овалом лица и лучистым взглядом карих глаз. Но она осталась такой же смешливой и непосредственной, и Камилл, у которого было прекрасное чувство юмора и отличная способность иронизировать, часто её смешил. С ним Люсиль было легко и хорошо.

"Браки совершаются на небесах, - писала она в своём дневнике, - я глубоко уверена, что только Бог соединяет любящие сердца. Это лишь в Его власти. И наши сердца с Камиллом уже соединены той вечной, незримой божественной нитью... Это произошло три года назад. А будущее...

Наше будущее. Я часто о нём думаю и представляю его. Каким же оно будет? Вчера Камилл признался мне, что у него одна-единственная мечта - чтобы мы стали мужем и женой.

Хотя, я знаю, что он мечтает и об известности, и о том, чтобы выбиться из тех тяжёлых условий, в которых он вынужден жить. А ведь он так талантлив...

Господи, великий и милосердный, помоги ему! И мне... помоги НАМ. Внеси в нашу жизнь только добрые перемены!"

Сердце влюбленной девушки призывало перемены. В её личной, маленькой жизни... и жизни человека, которого она любила. Но что жизнь одного или двух, нескольких человек по сравнению с жизнью страны, охваченной жаждой перемен, политических и общественных? Песчинки, которые сдует внезапно поднявшийся ветер перемен... ветер, который может стать всё сильнее и сильнее и однажды превратится в ураган, сметающий всё на своём пути.

***

В стране действительно назревали серьёзные изменения. Король Людовик XVI неожиданно обнаружил, что государственная казна оказалась почти пуста. Впрочем, учитывая ту феерическую роскошь, с которой за последние десятилетия и даже столетие привык жить королевский двор, это было не удивительно. Всё в этом мире имеет печальное свойство когда-нибудь заканчиваться.

Посоветовавшись с министром финансов, король принял болезненное для его сердца решение - созыв Генеральных штатов. Последний раз они созывались в стране чуть более двух веков назад. Людовик уже и забыл, что это такое и зачем, если управлять страной раньше вполне можно было и без них.

- Увы, сир, созыв Генеральных штатов - единственный выход из создавшейся критической ситуации, - заверил Людовика министр финансов.

- Неужели нельзя просто поднять налоги без всей этой мороки? - король недовольно наморщил лоб. - Теперь по всей стране придется объявлять выборы депутатов, только лишние хлопоты и волнения... Да и расходы.

- Нет, сир... к сожалению, нельзя. Утвердить новые налоги могут только Генеральные штаты.

- Ну что ж, хорошо, - тяжело вздохнул король, - раз другого выхода нет... я согласен.

Уже в конце апреля 1789-го года в Париж и Версаль съехались депутаты, избранные от различных департаментов страны.

А 5-го мая 1789-го года в Версале, пригороде Парижа открылось первое заседание Генеральных штатов.

***

В этот воскресный день начала июня Люсиль Дюплесси, как обычно, пришла с утра в Люксембургский сад. Камилл обнял и поцеловал её у фонтана Медичи, ставшего уже постоянным местом их встреч.

- Знаешь, милая, кого я вчера встретил, причём совершенно случайно, - оживлённо начал рассказывать Камилл, - просто столкнулись на улице.

- Кого же? - Люсиль лукаво взглянула на него.

- Максима. Он, оказывается, депутат Генеральных штатов от департамента Аррас. Кто бы мог подумать... причём избран большинством голосов. У меня тоже была мысль выдвинуть свою кандидатуру от Гиза, но... я бы точно не прошёл. Давно уже уехал оттуда, да и, наверное, меня уже мало кто там помнит.

- Максим? - Люсиль вопросительно посмотрела на Демулена.

- Максимилиан Робеспьер. Помнишь, я рассказывал тебе о нем? Мы вместе с ним учились в Лицее Людовика Великого.

- Да, конечно, помню, - Люсиль улыбнулась. - Ты много о нём рассказывал.

- Максим старше на три года, но это не мешало нам дружить. Отец всегда ставил мне его в пример. Всегда такой собранный, сосредоточенный, целеустремленный.

Не то, что я.

- Не говори так, - Люсиль кокетливо прижала пальчик к его губам, - для меня ты самый лучший.

- Я сегодня хотел зайти к нему, он сказал мне свой адрес. Может, зайдём вместе?

- Я? - девушка почему-то растерялась.

- Да, любимая, - Камилл взял её за руку, - Максим снимает жильё не так далеко отсюда.

- Хорошо, - Люсиль кивнула головой.

Камилл широко улыбнулся и, подхватив её под руку, повлёк к выходу из сада.

- Тогда пойдём скорее, пойдем... уверен, что он уже ждёт нас.

***

Но Демулен оказался не прав. Их не особо ждали. Открывший им дверь невысокий человек в белом парике, не богато, но аккуратно одетый, с удивлением сощурил на них близорукие глаза. Затем отступил назад, пропуская их в комнату.

- Камилл! - проговорил он, - рад тебя видеть.

Затем Робеспьер перевёл взгляд на стоявшую рядом с Камиллом девушку. Глаза Люсиль встретились с его глазами, светлыми и какими-то пронзительными. И несмотря на то, что на его губах была улыбка, глаза оставались холодными. Люсиль почувствовала невольную дрожь и даже ухватилась за руку Камилла.

- А кто эта юная очаровательная мадемуазель? - Робеспьер улыбнулся ей чуть пошире.

-Это Люсиль Дюплесси, - представил девушку Камилл, - она... моя невеста.

- Вот как? - Робеспьер слегка поднял бровь, выражая удивление и ещё раз пристально посмотрел на Люсиль своим пронизывающим взглядом. - Вы, вероятно, уже помолвлены?

Возникла небольшая пауза.

- Мы ещё не определились с датой, - быстро сказала Люсиль, которой передалось волнение Камилла. - Но мы обязательно поженимся.

Она с интересом посмотрела вглубь комнаты. Обстановка была крайне аскетичной. Узкая кровать у стены и деревянный стол с парой стульев. Вот и вся мебель, которая была в этой маленькой комнате. На столе лежала стопка книг и какие-то бумаги, стояла чернильница с пером.

- Максимилиан, мы наверное отрываем вас от работы? - спросила Люсиль, чтобы сменить тему.

- Нет, нет, - поспешно произнёс Робеспьер, - я действительно готовился к завтрашнему выступлению в Генеральных штатах, делал набросок речи. Но перед тем, как вы пришли, как раз собирался отдохнуть. Поэтому, проходите, присаживайтесь - он сделал приглашающий жест в сторону стульев.

Подойдя к столу, он быстро убрал книги и бумаги, отодвинул в сторону чернильницу.

- Прошу прощения, что мне почти нечем вас угостить, - проговорил он, - есть лишь хлеб, немного сыра и вареные яйца. Из напитков могу предложить только воду. Вино я не пью.

- Вообще? - почему-то наивно спросила Люсиль.

- Да, - сухо ответил Робеспьер, усевшись на стул напротив них. - Так вы будете что-нибудь?

- Спасибо, я не голодна, - прощебетала Люсиль, осторожно разглядывая его.

- Максим, расскажи лучше, как обстановка на заседаниях? - спросил Камилл, - слышал, там становится очень жарко.

- Да, - Робеспьер кивнул головой, - обстановка накаляется день ото дня. Король, конечно, пытается вести свою линию. На его стороне дворянство и бОльшая часть духовенства. Конечно, ведь это привилегированные сословия. Всю тяжесть налогов опять хотят переложить на плечи нас, третьего сословия. Но пока ещё не принято окончательное решение, и мы, конечно, попытаемся хоть что-то изменить. В своей завтрашней речи... - Робеспьер кивнул в сторону исписанных листов бумаги, лежавших на столе, - я как раз хочу поднять этот вопрос. Сколько же ещё нам можно терпеть и кормить аристократию и священников?

- Но дорогой Максим, тебе не кажется, что все это попахивает... - Демулен смолк, подбирая наиболее удачное слово.

- Революцией? - Робеспьер встал и решительно прошёлся по комнате, - а если и так? Вспомни английскую революцию. Сейчас, Камилл, и у нас начинается что-то похожее. Во всяком случае, пока король и дворянство с духовенством будут уклоняться от уплаты налогов или от того, чтобы хотя бы распределить их между тремя сословиями поровну, эта ситуация не разрешится. Это как нарыв, причём назревавший веками, и его надо вскрывать.

- Согласен, - кивнул головой Камилл, - ситуация нехорошая. Но ведь король может применить силу и просто заставить вас разойтись.

- Может. Но до той поры... - Робеспьер улыбнулся, - до той поры он должен получить новые, утвержденные Генеральными штатами налоги. А без одобрения их третьим сословием этого не будет. Поэтому он волей-неволей, но вынужден с нами считаться.

Люсиль украдкой зевнула, накручивая на палец локон золотистых волос. Она почти не интересовалась политикой и разговор мужчин навевал на неё скуку. Девушка незаметно встала и подошла к небольшому окну, приоткрыла и выглянула в него. С улицы повеяло сильным цветочным ароматом. Она посмотрела вниз. Под самыми окнами стояла женщина, продающая розы.

- Вы любите цветы, Максимилиан? - Люсиль обернулась к Робеспьеру и взглянула на него.

- Что? - растерялся он.

Вопрос Люсиль отвлек его от какой-то важной политической мысли.

- Цветы... у вас под окном стоит цветочница. Такой прекрасный аромат! - девушка с удовольствием втянула в лёгкие душистый сладковатый запах.

- Нет, я не люблю цветы, - холодно ответил Робеспьер и, подойдя к окну, аккуратно прикрыл его. - От их постоянного запаха у меня начинает болеть голова. Поэтому стараюсь держать окно закрытым.

- Ну как тебе Максим? - спросил Демулен у Люсиль, когда они шли от Робеспьера обратно.

- Видно, что он порядочный человек, - ответила девушка, - но вот его глаза... знаешь, Камилл...

- Что?

- Они меня сначала напугали. Они... такие холодные.