01. История любви. Встреча в Люксембургском саду

Повесть основана на реальных событиях.

Глава 1

ВСТРЕЧА В ЛЮКСЕМБУРГСКОМ САДУ

1786-ой год, Париж

"Я ещё совсем не знаю, что это такое - любить. Нет, я конечно, люблю и матушку, и отца, и свою старшую сестру. И Лоретту, мою милую болонку. Но это... это всё не то. Ах, какие глупости я наверное пишу...

Ведь это тоже любовь, настоящая. Но она иная.

А мне, порой, так хочется..."

Изящная белокурая девушка вздохнула и поправила локон, упавший ей на глаза.

Немного подумав, она обмакнула перо в чернильницу и продолжила писать:

"А иногда я и сама не знаю, что мне хочется.

Я почему-то часто думаю, что впереди меня ждёт какое-то огромное счастье, светлое-светлое. Точнее, я чувствую это. Это как сияние, которое проливается в сердце и озаряет твой разум, твои чувства и мысли... Я верю, что когда-нибудь буду очень, очень счастлива."

- Люсиль, доченька, ты готова?

В дверь раздался стук, и девушка, закусив нижнюю губу, в легком раздражении, закрыла тетрадку, которой только что доверяла свои самые сокровенные мысли. Подбежав к комоду, она открыла один из верхних ящиков, и спрятала тетрадь. Затем оправила рукава на пышном платье, поправила причёску и бросила быстрый взгляд в большое овальное зеркало в тяжелой позолоченной раме.

На неё смотрела невысокая, хрупкая блондинка.

Она не была классической красавицей, но в ней был тот самый шарм, который заставляет мужчин оборачиваться вслед ей на улице, говорить комплименты, чувствовать волнение, когда она просто проходит мимо. У Люсиль были живые карие глаза, небольшой носик, мягкая изящная линия рта. Нежные губки. А когда она улыбалась, на щеках появлялись очень милые ямочки. А улыбалась она часто. Она была довольно смешливой.

"Глуповата", - как-то услышала она про себя от старшей сестры.

И потом целый вечер прорыдала, закрывшись у себя в комнате. Да, возможно, она была легкомысленной. Но разве можно требовать от шестнадцатилетней девушки, выросшей в роскоши, большой серьезности? Читать она не очень любила. Хотя, иногда брала в руки томик стихов Гёте или какой-нибудь сентиментальный женский роман. И читая его, она проливала слёзы над судьбами героев, над их жизненными перипетиями. И, отложив книгу в сторону, говорила иногда сама себе:

- Пусть сестра говорит, что я глупая и пустая... Да, я, наверное, не так умна, как она.

Но разве нужен женщине большой ум? Нет... я всего лишь мечтаю о любви. О настоящей любви.

И верю, что Господь меня услышит.

Между тем, Люсиль Дюплесси к своему шестнадцатилетию, была одной из самых завидных невест Парижа. Её отец, служивший в королевском кабинете финансов, пользовался хорошими привилегиями. Мать была из старинного дворянского рода. Несмотря на юный возраст ( а браки тогда заключались рано), в этом году к Люсиль сватались уже два раза. "Перспективные молодые люди", - как охарактеризовала их мадам Дюплесси. И оба получили отказ. Капризная Люсиль нахмурила бровки и тихо и решительно проговорила: "Нет".

- Но почему же, голубка моя? - искренне удивилась маман.

- Я ещё слишком молода для брака, - выдохнула Люсиль, - а ещё потому что... потому что я их не люблю".

И поправив рукой высокую завитую причёску, подобрав подол пышного платья, она убежала к себе в комнату.

- Вот характер, - буркнул её отец, месье Дюплесси, укоризненно покачав головой вслед скрывшейся за дверью дочке, - а ведь такие выгодные партии...

- Люсиль, доченька, ты готова? - в голосе мадам Дюплесси, стоявшей за входной дверью, появились нотки лёгкого раздражения.

- Да, мамочка, уже иду, - прощебетала в ответ Люсиль, направляясь к двери.

В это утро ей опять предстояло сопровождать маман на прогулку в Люксембургский сад. Как надоели ей эти прогулки под присмотром родительницы! Почти всегда было одно и то же. Они чинно прогуливались по широким аллеям, вдоль которых росли аккуратно обрезанные деревья и располагались клумбы с яркими цветами.

Иногда присаживались на скамейку. Маман через лорнет наблюдала за проходящими мимо людьми. Иногда читала какую-нибудь книжку, принесённую с собой. А Люсиль откровенно скучала. Как же устала она от этих прогулок под присмотром.

"Как будто мне пять лет", - думала она, обиженно надув губки.

В это утро она с маман также чинно шла по центральной аллее Люксембургского парка, наслаждаясь теплым июньским воздухом и легким ветерком, ласкающим лицо.

Как вдруг...

Кто-то сзади сильно толкнул её в плечо. Видимо кто-то, кто очень торопился. От неожиданности она выронила свой изящный кружевной зонтик, который брала для защиты от солнечных лучей.

- П-простите, м-мадемуазель. Тысяча извинений, - она услышала мужской голос. Человек, к тому же, сильно заикался.

Вскинув длинные ресницы, она увидела перед собой виновника произошедшего.

Какой-то нескладный молодой человек лет двадцати семи неуклюже протягивал ей её зонтик.

- Простите, - повторил он, - Я очень торопился и...

- И это значит, что можно нестись, не видя ничего и никого вокруг? - язвительно спросила мадам Дюплесси, взяв дочь под ручку.

От проницательного взгляда мадам не ускользнула ни бедная одежда парня, ни его крайне смущенный вид.

"Сразу видно, что из бедных", - с презрением подумала мадам Дюплесси, - и что он забыл в Люксембургском саду? В основном здесь прогуливается знать.

- Пойдём, голубка моя, - она потянула Люсиль за руку, намереваясь уйти.

К тому же ей не слишком понравился внимательный взгляд, который её дочь подарила парню.

"Каков нахал", - подумала мадам Дюплесси.

Люсиль смотрела на наглеца, толкнувшего её. Одет он был очень бедно. От её проницательного женского взгляда не ускользнул залатанный камзол, стоптанные ботинки и впавшие щеки. Человека, привыкшего, видимо, недоедать. Лицо его было некрасивым, но не отталкивающим. Длинные темные волосы, большой рот, острые скулы.

Глаза были карие и очень живые. И, когда он улыбнулся ей, широко и открыто, его лицо сразу же преобразилось. Люсиль почему-то забыла о некрасивости его черт, она смотрела только в эти глаза...

- Чем я могу загладить свою вину, прекрасная мадемуазель? - спросил молодой человек.

И слегка поклонился ей.

Люсиль слегка покраснела и улыбнулась ему в ответ. Одними уголками губ. Но от её матери не ускользнули эти изменения в мимике дочери.

- Люсиль, пойдем же скорее, - прошипела она ей, сильно потянув за руку, - или ты так и будешь стоять здесь с этим... - она презрительно кивнула головой в сторону "оборванца".

- Очень красивое имя... Люсиль, - просто ответил этот "оборванец".

- А... как вас зовут? - набравшись смелости поинтересовалась девушка, выдернув руку из цепкой хватки матери.

- Камилл, - он опять шутливо поклонился ей, - Камилл Демулен.

***

Люсиль чувствовала, что с этой неожиданной встречи в её сердце что-то изменилось. Она почему-то всё время вспоминала живые карие глаза и это имя - Камилл.

- Уж не про этого ли оборванца ты думаешь? - сварливо спросила Люсиль её матушка, когда они вечером сидели в гостиной с вышивкой.

От неожиданного вопроса Люсиль вздрогнула и, сделав иголкой неловкое движение, наколола себе палец. На изящной белой ручке выступила капля крови.

- Ой! - Люсиль быстрым движением подняла пальчик ко рту.

- И где же ты витаешь, моя дорогая? - мать нахмурила темные выщипанные брови, - Я угадала? Ты думаешь о нём?

- Мама, он тебе совсем не понравился? - робко спросила Люсиль, - совсем-совсем?

- Боже, доченька, он совсем не нашего круга, - отрезала мадам Дюплесси. - Выброси его из головы. Он бедняк и хам, - фыркнула она.

***

На следующий день, когда мать с дочерью чинно прогуливались в Люксембургском саду, им опять встретился этот "бедняк и хам". Скорее всего, он специально ждал белокурую крошку Люсиль. Потому что, когда они свернули на одну из боковых аллей, он внезапно появился перед ними. Поклонился и вручил девушке небольшой букет фиалок со словами:

- Ещё раз прошу у вас прощения за мою вчерашнюю неловкость. Хотя, знаю, что этому чудовищному преступлению нет оправдания.

Смешливая Люсиль не удержалась и прыснула. Маленькая ручка, затянутая в длинную кружевную перчатку, благосклонно приняла букет цветов.

Девушка поднесла его к напудренному носику.

- Какой тонкий запах! - воскликнула она.

- Конечно, - улыбнулся ей Камилл, - они же живые. Рад, что вам понравились.

- Я очень люблю цветы, - прощебетала Люсиль, - и особенно фиалки.

- Значит, я угадал, - весело отозвался Камилл, - всё утро думал, какие цветы вы любите. И решил, что такая нежная девушка, как вы, и цветы должна любить такие же изящные и нежные.

На щеках Люсиль разлился румянец. Она опустила длинные ресницы и сделала вид, что ей очень интересны носки её красивых туфелек.

- Нет, но это уже переходит все границы! - воскликнула мадам Дюплесси, - Люсиль, как тебе не стыдно? Среди бела дня флиртуешь с...

Она смолкла. Люсиль перевела взгляд на Камилла и увидела, что его брови нахмурились.

- Ну же, договаривайте, мадам Дюплесси, - проговорил он.

- Вам известна наша фамилия? - удивилась она.

- Да, - Демулен кивнул, - просто видите ли... Ваша дочь настолько меня очаровала, что я не удержался и навёл кое-какие справки. Да, я птица не вашего полёта, верно. Но и унижать себя не позволю. В конце-концов, я честный адвокат. Пусть ещё не очень богат, но... - его голос смолк, а затем зазвучал с новой силой, - я обязательно добьюсь славы и известности.

"Обычные бесплодные мечты тщеславного мальчишки", - с раздражением подумала мадам Дюплесси, потянув дочь за руку, - пойдем, дорогая. Ты же слышишь, что этот человек сказал о себе. Он самый обычный адвокат.

И ответ дочери настолько поразил мадам Дюплесси, что она даже остановилась, и выпустила её ладонь из своей цепкой хватки.

- Ну и что? - спросила Люсиль. Длинные ресницы взметнулись вверх, и в карих глазах дочери она увидела чистое, искреннее недоумение.

- Не смею вас больше задерживать, - проговорил Камилл. По его жесту Люсиль поняла, что он хочет и протянула для поцелуя свою изящную маленькую ручку.

Камилл взял её в свою ладонь, поднёс к губам и вдруг... она почувствовала, что он быстрым движением вложил ей в руку какую-то записку.

Девушка тут же приняла эту игру и, сжав кулачок вместе с запиской, быстро спрятала её за спину. При этом она бросила быстрый взгляд на маман, но та, лорнировавшая в этот момент какую-то пару проходящих мимо богато одетых аристократов, казалось, ничего не заметила. Быстро и осторожно Люсиль переложила записку в свою маленькую сумочку.

- Ну, Люсиль, пойдем, - решительно заявила мадам Дюплесси и, подхватив дочь под локоток, потянула её в сторону.

- До свидания, мадам Дюплесси, - весело сказал ей Камилл.

- Прощайте, - сухо ответила знатная дама, - и надеюсь, мы с дочерью никогда больше вас не увидим.

Придя с прогулки, Люсиль сразу же бросилась в свою комнату и закрыла дверь изнутри. Букет фиалок она поместила в небольшую хрустальную вазу и поставив её на стол, улыбнулась. Затем, открыла сумочку и развернула аккуратно сложенный бумажный листок.

"Милая и очаровательная Люсиль", - начала она читать, и сердце её вдруг забилось, как пойманная в силок птичка, - не сочтите за бесцеремонность. Но нельзя ли нам встретиться в Люксембургском саду без Вашей матушки?

Я буду там завтра с полудня до трех часов. В ожидании Вас.

С робкой надеждой на нашу встречу,

Камилл".