Жук 07

Утром Илья осматривал в бинокль территорию залива. Было пасмурно. Вся вчерашняя яркость природы потускнела. Вода стала серая, конечно, не такая стальная, как в северных морях, но всё равно ушла бирюза. Вдали на берегу тропическая зелень в легкой туманной дымке была смазана, не позволяла различить отдельные деревья, стала однородной полосой серо-зелёного над серым. И печалило небо. Ночь была давяще-чёрная. Луны не видно, как и ни одной из мириадов звезд. С востока небо не розовело, а скорее серело, хотя и стали слегка различаться контуры облаков. Сезон дождей только начинался. Легкий ветер не был прохладным, но и уже не жарил нагретой сауной – просто чувствовалось его присутствие.

- Сан Саныч, - Илья зашел в штурманскую, - к нам какая-то лодка от берега. Грузчики наверное.

Старший помощник разогнулся – он делал запись в журнал – и посмотрел на часы:

- Шесть тридцать шесть… Рановато. Может руководство порта, по грузу? Дай-ка бинокль… Нет, не похоже. Спустись к ним, спроси что нужно. Трап только не давай. Сначала узнаем, кто это и что хотят. А я пока капитану доложу, - и он взялся за трубку телефона.

Илья быстро прошел на главную палубу ко второму трюму и, облокотившись о фальшборт, стал ждать, когда лодка подойдет ближе. Солнце уже поднялось над горизонтом, и сквозь облачность был виден белый круг, а небо стало светлым. Видимость соответствовала семи часам утра в любой стране мира. В лодке находилось человек двадцать африканцев, одетых пёстро, но бедно – голыдьба, а может и пираты, хотя оружия не видно. Лодка была из тех, которые называют «калоша», развалина без какой-либо морской грации, плывущая на честном слове. Тем не менее, двигатель её тарахтел уверенно и за кормой был виден весёленький бурун от работающего винта. С мостика за приближающимися наблюдали уже вместе и старпом и капитан. На лодке заметили, что на судне их обнаружили, вскочили, замахали руками, некоторые поднимали корзины.

- Фрэнд, ченч, - крикнул высокий негр в когда-то розовой рубашке без ворота, вероятно, он исполнял обязанности штурмана или матроса и показал трос, мол, прими.

- Что там?- с мостика спросил старпом,- Что хотят?

- Похоже, меняться желают, - громко ответил Илья.

- Что? Не слышу, – старпом чуть перевесился через ограждения мостика.

- Меняться приехали, - громче крикнул Илья.

Капитан рассматривал лодку и её пассажиров в бинокль, затем что-то сказал старпому.

- Илья, - крикнул Сан Саныч, - прими конец. И будь пока там, никого не пускай.

- Давай, - махнул африканцу Илья и ловко поймал брошенный трос.

Закрепил на ближайший кнехт. Посмотрел, поднявшись повыше, через борт в лодку - действительно, полно ракушек, ткани пёстрые, рыба, небольшой крокодил, барабаны, шкуры...- всё как обычно, местная экзотика.

Негры все вместе кричали, поднимали свои «ценности», махали призывно руками, видимо, требовали спустить им трап. «Хорошо, что борт высокий, не залезут», - подумал Илья, делая знаки, что не будет трапа и … «спокойно всем».

Через некоторое время на палубу стали выходить члены команды:

- Что там такое? Что за шум? Что за пентосы? Что хотят? – Илья еле успевал отвечать на вопросы.

А потом началось…

- Сколько? Давай вон ту? Мыло бери. Ту сигаретс. Не, это не надо, вон, рядом...

За борт были брошены несколько линьков, по которым передавались ракушки и барабаны в одну сторону и блоки сигарет, и пакеты с мылом в другую. Некоторые передавали старые рубашки, которые тоже пользовались спросом. Всё было относительно спокойно до момента, пока на палубе не показался электромеханик.

- Что за базар? - он перегнулся через борт и сразу же заметил громадную ракушку. Ракушка была хороша: сложная закрутка напоминала одновременно и коралл, и звезду, и мистического моллюска или даже двух, сцепившихся в жестокой схватке; цвета менялись от белого до шоколадного, перетекающих друг в друга и рисующие полосы с тенями и двойными контурами; спираль ракушки сначала расширялась, бугрилась выступами, образовывала розовую «пещеру», блестящую перламутром и украшенную пятью длинными наростами по краю, и потом опять сходила «на нет». И это только то, что было видно с высоты в шесть метром.

- Вон эту хочу, - закричал Палыч, указывая пальцем, - Это моя. Я первый заметил.

Десяток моряков неободрительно посмотрели на него - ишь ты, умник какой, пришел позже всех и сразу лучшую ракушку «застолбил». А Палыч не унимался:

- Эй, кто там. Вон та ракушка сколько стоит? Понимаешь? Каракола. Вон, большая – и он показывал руками размер в полметра. Хозяином красавицы-ракушки оказался достаточно упитанный африканец, который сидел возле двигателя и не принимал участия в торговле, во всяком случае, не кричал и не суетился. Если бы он не был чёрным, то напоминал авторитетного «цыганского барона», контролирующего работу своего табора, а может это и был местный вождь. Толстяк взял корзину с ракушкой и вопросительно посмотрел на Палыча. Электромеханик оживился:

- Да, она. Ты хозяин? Сколько? Рубашка? Сигареты?

Негр отрицательно покачивал головой.

- Две рубашки?

«Вождь» не соглашался.

- Джинсы, - крикнул Палыч.

При слове «джинсы» в лодке всё стихло, все смотрели на толстяка. Хозяин ракушки, чуть подумав, махнул рукой – давай.

- Я сейчас, - обрадовался Палыч, - одну минуту. Погоди.

И он быстро засеменил в каюту, через минуту он бежал обратно с новыми джинсами.

- О, смотри, - поднял он брюки над бортом. – Давай караколу. Привязывай корзину.

Негр помотал головой и жестом показал, чтобы джинсы ему передали первыми. Палыч во все глаза смотрел на ракушку.

- Лови, - и он приготовился бросить джинсы, скомкав в плотный моток.

- Нет, - закричал толстяк, когда увидел, что Палыч замахивается.

Он громко крикнул несколько фраз на суахили. В лодке все замерли, прекратили все «торговые операции» и отошли от борта, освободив «вождю» место для сделки века. Через несколько секунд джинсы оказались в руках негра. Он отвязал линь и придирчиво осматривал брюки со всех сторон.

- Что ты там смотришь? - суетился Палыч, - цепляй ракушку.

«Вождь» стоял в задумчивости с джинсами в руках, поворачивался к стоящим рядом и что-то говорил. Затем он громко крикнул, после чего всё, что соединяло русский теплоход и лодку аборигенов было брошено и перерезано. И лодка, показав неплохие мореходные качества, достаточно резво отплыла в сторону берега.

- Ни фига себе, - только и охнули моряки.

А Палыч замер на несколько секунд, а затем…:

- Стой, гад. Ракушку отдай. Сука черно…пая. Саныч, давай догоним. Ты гля, что этот жук майский делает? Это же грабёж… Боцман, где наша шлюпка. Догоним?

- Не повезло тебе, - резюмировал боцман, провожая взглядом удаляющуюся лодку, - не догоним никак. Пока спустим шлюпку, они уже вон за тем мысом скроются. Скорость, ты глянь какая - движок неплохой. У кого ещё что тиснули?

Никто не ответил. Переглядывались и косились на электромеханика, который стоял возле борта и выдавал фразы, подтверждающие, что русский язык очень могучий.