За стеной. 01

История о том, что в жизни случаются необычности и непонятности, самая необычная и непонятная из которых - любовь...
_______________________________________________

Обычно люди делят промежутки судьбы на ДО и ПОСЛЕ относительно важных дат - получение диплома, свадьба, рождения ребенка. А моя стадия ПОСЛЕ началась с… балкона.

Да, именно это крошечное пространство – метр на два - превратило мое размеренное существование хомячка среди таких же овощеподобных товарищей в колошмятину из событий, мыслей, переживаний и перемен.

Балкон не появляется сам по себе, не так ли? Особенно такой – во французском стиле, окно от пола до потолка. Обладательницей этого помещения я стала после переезда на очередную съемную квартиру. Однокомнатная, душная, с протекающим бачком унитаза – уж я-то со своим немеренным опытом по отдаванию денег в чужие руки могла бы выбрать что получше. Но злые духи балконизма сыграли свое черное дело.

Первое что я сделала после переезда - перетащила кресло и журнальный столик на любимое место в квартире. В полдень, однако, выяснилось, что пить кофе здесь – удовольствие не из легких. Тазика с водой и веника не хватало для полного соответствия с парилкой. Но в более гуманное время суток балкон стал моей клеткой, или, лучше, аквариумом, где я любила с высоты своего восьмого этажа смотреть на новостройки, малышню в детском саду напротив, читать надписи на асфальте, любезно оповещающие о дне рождении чьей-то мамы или о признаниях в любви.

Но вскоре выяснилось, что мой аквариум уникален не только видом из окна, но и прекрасной слышимостью. Не особо стараясь, я установила, что соседи снизу - это молодожены, не привыкшие заботиться о чужих нежных ушах. Слева жила семья с тремя детьми. Звонкие детские голоса частенько оповещали об очередной ссоре за пульт от телевизора. Впрочем, это было слышно не только мне, но и всему дому, включая тугую на ухо бабу Глашу со второго этажа. Справа не жил никто - ибо квартирка моя располагалась на углу.

Если бы кто-то заранее сказал мне, как из кирпичиков сложится дом моей судьбы на этих квадратных метрах, я рассмеялась бы ему в лицо. Оглядываясь назад, я осознаю, что со мной происходили абсурдные, иногда глупые до посинения, но иногда такие светлые и добрые вещи (то, что сейчас называют «ванилью»). События, которые не свойственны мне, да и вообще, редко встречаются в природе. Как если бы голодный волк в лесу, встретив зайца, не слопал его на месте, а почтенно пожал тому лапу со словами «Ваше Превосходительство» и убежал восвояси. Или как если бы пончик в молоке не набухал, а наоборот, съеживался и затвердевал как столетний тульский пряник.

Впрочем, жизнь на новом месте начиналась вполне прозаично. После двух лет прозябания в старой доброй «хрущевке», новый дом был совсем чужим. Будто ночуешь каждый день в гостинице - вроде бы порядок, но есть осадок того, что эти стены слишком много знают, эта постель - была ложем слишком многих человеческих тел, и в углах скопилась пыль чужих судеб.

Жилой комплекс был построен в едином стиле с одинаковыми высотками, детским садом и школой, магазинчиками и парикмахерской. Меня преследовало чувство, что я в кукольном мире, красивом, но шатком и ненадежном. Прислонишься неаккуратно к забору – и все рассыплется дорожной пылью. Словно это - российская пародия на благоустроенные жилые кварталы Европы. Хорошо хоть лифт возвращал к реальности – традиционные надписи «Федя – дурак», сожженные зажигалкой потолки и клочки рекламных листовок на стенах ставили все на свои места.

Постепенно страхи уходили, на их место пришла ЕЕ Величество Привычка. Теперь даже ванная комната, в которой, казалось, не развернуться, стала вполне даже ничего; и большой плюшевый мишка, которому я обычно пела в душе, законно пристроился на стиральную машину. Но, главное, я уяснила одно – важно не где живешь, а с кем. Благодаря «стараниям» товарищей строителей, и современным супер-тонким материалам дом, с его слышимостью и видимостью, позволил мне коснуться судеб других жителей. Если бы я искала одиночества, возможно, это сильно помешало бы мне, но человека в футляре из меня пока не слепилось. Потому сопричастность к другим придавала мне какое-то домашнее тепло, единение со слепой и неоправданной жаждой жизни и любви.

(продолжение следует..)