За стеклом

Она пристально вглядывалась в силуэт за стеклом. Жизнь по другую сторону от стекла была неизведанной и необъяснимой. Движения живущего там создания казались абсолютно бессмысленными, а звуки, издаваемые им, на столько резкими, что у неё стала кружиться голова. Она с удивлением наблюдала за странным и нелепым существом под названием человек.
- Родной мой, - обратилась она к стоящему рядом с ней любимому, - ты уверен, что это именно то самое место, где мы сможем спокойно жить, создавать уют и растить наших детей? Посмотри на абсурдность жизни за стеклом. И эта жизнь теперь будет рядом с нами.
- Милая, я убеждён в правильности выбора, - спутник смотрел на неё уверенным взглядом, - а чем необычней, тем интересней будет наша жизнь. Мы сможем понаблюдать за чем-то парадоксальным, и эта невероятность нам может пригодиться. Верь мне, не сомневайся.
С этими словами два серых ворона вспорхнули с ветки старой ольхи, растущей под окнами самого обычного шестнадцатиэтажного дома, расположенного на юго-западе Санкт-Петербурга.
А я так и продолжала стоять у окна и смотреть на двух смешных птичек.
В тот момент, когда я накрывала на стол, расставляла чашки и резала пирог, мои подруги, сидящие в кухне, заметили двух ворон, усевшихся на ветку, прямо напротив нашего окна. Вороны очень внимательно следили за нами, а мы в свою очередь за ними. Мы веселились, смеялись, а вороны, как будто бы вслушивались в наши разговоры.
Вечером, когда подруги ушли, я вышла на балкон. На уровне вытянутой руки, напротив моего балкона красовалось новенькое, довольно прочное и вполне вместительное гнездо. В свете фонаря, я увидела приближающихся к своему дому хозяев. Я замерла. Птицы прилетели вместе, во′рон нёс в клюве то ли клок шерсти, то ли обрывок ткани, ворона притащила с собой сухую ветку. Дружно и со знанием дела, мои новые соседи продолжили мастерить свой дом. Прислонившись спиной к стене, я постаралась слиться с ней, при этом внимательно рассматривала происходящее за стеклянными окнами своего балкона, стараясь не упустить детали. Ворона стала грациозно вплетала принесённую ветвь в прочную конструкцию гнезда.
- Милая, как ты хороша на фоне звёздного неба, - во′рон, своим мощным торсом возвышался над гнездом, тщательно укладывая ткань на дно в виде подстилки, то и дело поглядывая на свою любимую.
- Дорогой, - ворона была немного смущена, - посмотри, это существо подглядывает за нами, а ты мне говоришь такие сокровенные слова.
- Не тревожься, моя родная, - во′рон рассмеялся, запрокинув голову вверх – оно всё равно ничего не понимает в нашей жизни. Мы для него тоже за стеклом.
К утру дом для вороньего семейства был готов.
Несмотря на начало апреля, деревья стояли совершенно голые, а питерская погода, как всегда, была отвратительно ветреной и промозглой. Выглянув в окно, я с удивлением увидела плотно сидящую в гнезде ворону. Она повернула голову в мою сторону. Посмотрела внимательно на меня угольно-чёрными, круглыми глазами и с достоинством покачивая своей серой грудью, ещё более основательно разместилась в гнезде. С этого мгновения началась наша молчаливая и едва уловимая связь.
Через несколько дней погода испортилась настолько, что волнение за «мою ворону» превысило норму. Я, за эти несколько дней, стала ворону про себя называть «моей». А в небе в это время кружила настоящая, снежная метель. Я то и дело выглядывала в окно. Ворона нахохлившись так, что практически стала похожа на серый с чёрными разводами шар, отважно сидела в гнезде, закрывая всем телом своё будущее потомство. К вечеру, вместо гнезда перед моими глазами предстала картина висящего на голом дереве снежного сугроба. Под этим сугробом скрывалась хранительница своего дома, стойко защищавшая новую жизнь.
Мне, по каким-то не объяснимым жалостливым законам, было чрезвычайно больно смотреть на это. Я хотела во что бы то ни стало помочь вороне. Тот час стала мастерить палку, на которую собиралась прикрепить лист плотного картона или пластика, чтобы укрыть семейство от снегопада. Когда устройство для спасения вороны было готово, и я уже собиралась открыть окно, мою голову посетила мысль. И она не просто посетила, лаская меня своей красотой и изяществом. Она билась во мне и кричала:
- Кто тебе дал право вмешиваться в чужую жизнь? Там свои законы и свои правила, которые совершенно не подвластны твоему анализу. Ведь анализируя причины и следствия, ты исключительно думаешь только о себе. И если тебе сейчас холодно это не значит, что тоже самое ощущает другое существо. В жизни за стеклом тебя нет.
Крылья во′рона рассекали воздух. Он сел на ветвь рядом с сугробом, а затем, аккуратно передвигаясь с ветки на ветку, подошёл к краю гнезда и своим мощным клювом принялся кормить сидящую там мать. Насытившись, ворона отряхнулась, сбросив с себя снежную пыль.
- Ты так заботлив, любимый, - проговорила она, глядя в глаза своего спутника, - хочу поделиться с тобой своим откровением, ты знаешь этот человек за окном мне показался каким-то родным. Я его даже про себя назвала «мой человек».
- Отлично, я так и знал, что правильно выбрал место для гнезда.
Вообще мои новые соседи были чрезвычайно разговорчивы. Они обсуждали всё, начиная от оригинальных философских изысканий на тему вечности бытия и смысла жизни, заканчивая подробным рассмотрением качества древесины, на предмет её плотности и благородства.
Они говорили всегда, не зависимо от того, на каком расстоянии находились в данный момент. Звуки их голосов, ласкающими волнами, летели на встречу друг другу.
Я настолько привыкла к тембру их звучания, что стала понимать то, что вся жизнь за окном постоянно о чём-то с нами говорит. Раньше я думала, что птицы поют, а оказалось они беседуют, и деревья своим шелестом шепчут, и ветер кричит, и солнце утверждает.
И вот наступил тот день, когда в один миг разговоры прекратились. И ласкающее моё ухо воронье карканье вдруг затихло. Как раз начинался май месяц, солнце уже, не жалея своих лучей, радовало взгляды уставших от серых будней, жителей Петербурга. Воздух, хотя ещё и не прогрелся до такой степени, что можно было сказать, что весна в разгаре, но уже давал прогнозы на радостное настроение.
Выглянув в окно, я с ужасом обнаружила, что вороны в гнезде нет. Я опешила. Что могло случиться? Неужели эта ответственная мать бросила своих детей и улетела. Такое развитие событий не укладывалось в моей голове. Ведь совершенно недавно, в пелене снегопада, под потоками ливней и не боясь пронизывающего, сырого ветра отважная ворона берегла, как зеницу ока, своё будущее потомство. И вот сегодня…
Мои опасения были напрасны. Двое родителей, одновременно подлетели к гнезду. И тут я заметила, как из глубины птичьего жилища на тонких, покачивающихся шеях, навстречу родителям высунули свои открытые красные клювики пятеро воронят. Птицы тщательно накормили детей. Ворона-мать укрыла их своим крылом и тихо запела колыбельную.
Я стояла, прижавшись вплотную к стеклу, на расстоянии взмаха крыла от семейства, и любовалась происходящим.
- Ну что, тебе нравятся наши малыши? – молча спрашивала у меня счастливая ворона, поглядывая в мою сторону.
- Поздравляю вас, они замечательные, - так же безмолвно отвечала ей я.
Как-то ночью меня разбудил шум хлопающих крыльев, приглушённое шуршание и отрывистые, неприятные звуки. Это было не воронье карканье. Звуки были больше похожи на писк. Но так как они быстро прекратились, то я и не придала особого значения этому эпизоду. Однако наутро я увидела разгневанного отца семейства, который, улетая за провиантом, строго наказывал своей любимой сегодня быть особенно бдительной и не покидать гнездо до тех пор, пока он не вернётся.
- Не беспокойся, дорогой, спокойно отправляйся по своим делам, всё будет нормально, - решительно ответила ворона, - я сумею постоять и за себя, и за наших детей.
- Ты прости меня, родная, - продолжал во′рон, - я не смог ночью отомстить врагу, он слишком быстро скрылся от меня. Но ты не сомневайся зло в любом случае будет наказано.
- Я в этом нисколько не сомневаюсь, - ворона явно любовалась своим любимым, он в гневе был ещё прекрасней.
Так как я работала дома на удалённом доступе, поэтому постоянно копившиеся дела не позволяли мне часто отвлекаться от них и подолгу смотреть в окно. Однако телефонный звонок от сына, который раздался в момент достаточно напряжённой работы у компьютера, всё-таки заставил меня оторваться от этого напряжения. Я взяла телефонную трубку и, прогуливаясь с ней, медленно подошла к окну. То, что произошло за стеклом в следующее мгновение, поразило меня своей быстротой, техничностью и чёткостью исполнения.
«Моя ворона», находясь в гнезде, пристально вглядывалась в одну точку. Она привстала на лапы, одним крылом прикрывая детей, всем своим телом подалась вперёд, как перед прыжком или ударом. Я раньше часто замечала за ней её неподдельный интерес к окружающему миру. Она могла, задрав голову и открыв рот, подолгу любоваться плывущими облаками, или внимательно вслушиваться в смех и крики детей на спортивной площадке. При этом было видно то наслаждение, с которым она принимает все эти звуки и образы. Но сегодня ворона была крайне напряжена.
В одно мгновение она стремительно взлетела над гнездом и сложив крылья, словно выпущенная стрела, беззвучно пикировала вниз. На бреющем полёте прошлась над только что появившейся сочной, ярко-зелёной травой и резко, что-то зацепив клювом, потащила на асфальтированную пешеходную дорожку. Людей в этот момент поблизости не было, поэтому никто не отвлекал её от этого действа. Я смотрела на неё не отрывая взгляда.
На вороньем клюве, извиваясь всем своим телом висела огромная, жирная крыса. Ворона волокла крысу за хвост, слегка приподнимая её над землёй, резко бросала вниз. Затем подлетала и снова, хватала врага за кончик хвоста и, резко поворачивая из стороны в сторону свою шею, раскручивала грызуна в боевой карусели. Крыса пыталась изогнуться и схватить ворону за хвост, но «моя героиня» была безупречна. Каждое движение, выверенное до миллиметра, попадало точно в цель. Сильный клюв бил и бил обидчицу то в голову, то в спину.
В моей голове мгновенно сложилась картина событий сегодняшней ночи. Да, именно эта крыса ночью решила посетить гнездо. Именно от неё своими крыльями отбивались родители, спасая своих ребятишек. Ночью ей удалось уйти. Но вороны обид не забывают и слово «месть» для них не пустой звук.
Битва длилась несколько минут. В какое-то мгновение ворона резко перестала атаковать и спокойно взлетела на нижний сук ближайшего дерева. Крыса осталась лежать посреди дороги. За тем постепенно она стала приходила в себя и полу шатаясь побрела к траве. Неуклюже взобралась на поребрик и скрылась в спасительных побегах.
Ворона вернулась в гнездо и, как ни в чём не бывало, уселась к своим детям, напевая колыбельную. Во′рон подлетел буквально через несколько секунд.
- Хорошая моя, что здесь произошло? – он был сильно взволнован, - мне сообщили, что ты нашла злоумышленника и атаковала его. Почему ты не позвала меня?
- Любимый, я не хотела тебя отвлекать. Тем более, что эта сцена доставила мне несказанное удовольствие, - ворона поглядывала на меня, явно довольная собой.
- Ты просто супер, - улыбалась я, посылая восторженные взоры из-за стекла на «свою ворону».
С каждым днём воронята крепли и подрастали. Из несуразных, гладких, серых, похожих на червяков с приклеенными к ним огромными красными, как будто бы тряпичными клювами, они стали превращаться в милые, перьевые комочки. Недавно качающиеся на длинных шеях слепые головы, теперь с интересом смотрели на мир. Порой я замечала такие картины: любопытная мать, запрокинув голову и открыв, толи от удивления, толи для проветривания, клюв, смотрела на пролетающий по небу самолёт, а рядом три или четыре запрокинутые головки, открыв свои маленькие клювики, так же смотрели на тот же самый самолёт.
Так уж устроена наша действительность, все дети очень любопытны. Но всегда найдётся один особенный, не похожий на других ребёнок, стремящийся получить от жизни чуть больше, чем ему предложено. Так уж вышло и у «мой вороны», что пытливый ум самого старшего и самого крепкого из воронят, вынуждал его всё дальше и дальше высовываться из гнезда, в желании поскорее познать окружающую реальность.
К сожалению, он был слишком мал и слишком глуп, чтобы предвидеть те опасности, которые его ожидают за пределами его тёплого и уютного гнездышка. При этом, я не сомневалась в том, что разумная мать, каковой являлась «моя ворона», давала ему необходимые инструкции о правилах поведения в гнезде. Несмотря на это, я часто замечала, как этот непослушный малыш, в те минуты, когда родители улетали по делам, выползал на край гнезда и любовался видами окрестностей под гнездом.
В тот вечер, я засиделась у экрана телевизора допоздна. А когда выключила его, крики ворон, доносившиеся из-за стекла, заставили меня практически выбежать на балкон. Вороны кружили низко над землёй, крыльями касаясь травы под гнездом и звали на помощь. Не очень было понятно, кого конкретно они зовут, но я почему-то решила, что они зовут меня.
Я долго не рассуждала, не вслушивалась в разумность своих мыслей, а просто накинула плащ и выбежала во двор.
Да, действительно, под деревом лежал воронёнок. Приземлился он на мягкую землю, и лежал, раскинув не окрепшие крылья, на широких, покрытых волосками, листьях примулы, окружённый благоухающим первоцветом. Родители были рядом. А их сильные острые клювы были готовы атаковать любого, кто собирается навредить их любимому, неразумному чаду.
Не могу сказать, что я была отважна и решительна в своих действиях. Конечно же я сомневалась, а вдруг птицы не поверят в то, что я хочу им помочь, вдруг они посчитают меня своим врагом, как крысу. Я уже даже себе представила, как «моя ворона» клюёт меня в голову. И мне стало больно и страшно. Поэтому я решила сначала поговорить с родителями. Нежным и ласковым голосом я призывала их к благоразумию. Объясняла свою позицию, как спасателя. В конце концов они перестали кружить и сели на ветвь, внимательно наблюдая за мной.
- Любимый, нам ничего не остаётся, как поверить ей, - уговаривала ворона своего спутника, - нам одним всё равно не справиться.
- На каком основании мы должны допускать её к нашей жизни? - во′рон был вне себя от гнева и переживаний, - кто ей вообще дал право выходить из-за стекла?
Я наклонилась над малышом и сгребла его в ладонь. Это маленькое, трепещущее создание было весьма неприятным, на ощупь. Поджатые, скрюченные лапки царапали мою ладошку, а крылья свешивались вниз. Продолжая что-то говорить, я поглядывала на родителей, всё ещё сомневаясь в их благоразумии. И только убедившись в том, что они продолжают оставаться на тех же позициях, что и прежде, я медленно пошла к парадной.
Когда я вышла на балкон, вороны уже были в гнезде и ждали моего появления. Вот тут-то мне и пригодилось ранее сделанное мной приспособление, для спасения вороны. Оно было похоже на лопату. К длинной пластиковой трубке я проволокой прикрутила небольшую разделочную доску. На эту доску я и посадила спасённого глупыша. Открыла стеклянное окно на балконе и медленно начала продвигать всю эту конструкцию к гнезду. Во′рон не выдержал такого стресса и вспорхнув, отлетел в сторону от гнезда. Ворона внимательно и напряжённо следила за приближающейся лопатой, на которой подъезжал к ней её малыш. Когда разделочная доска была над гнездом, я аккуратно стряхнула воронёнка в лоток. Он соскользнул на спины своих братьев и сестёр, и, как ни в чём не бывало, уткнулся клювом в мамино крыло.
Мы с вороной смотрели друг на друга, уже не через стекло и понимали, что живём в одном мире, который становится понятен каждому, кто хочет его понять.