Волшебный мир Средней Азии

Из окна моей террасы открывается невероятный вид на горы. Поскольку на террасе всегда прохладно, даже в самую жаркую пору, я сижу на ней почти всегда и не отвожу взгляд от гор, которые все время играют со мной в одну и ту же игру. С утра, когда встает раннее, робкое, прохладное солнце - они лиловые, дымчатые, марсианские, лунные. Это неспешное, свежее, слегка даже морозное пробуждение посылает волшебное приветствие наступающему дню. При темно-фиолетовом подножье на вершинах как будто бы лежит золотой нимб, который сначала горит яркой корочкой, а потом постепенно лимонно растекается по основанию и к полудню горы становятся опаловыми. К середине дня они таинственно синеют, потом вступает в игру ярко-синий, затем розово-оранжевый и ближе к закату они багровеют пурпурными оттенками, намекая на то, что все бренно, что на фоне алеющего неба смотрится сумасшедшее красиво, как на картинах Рериха, который тоже все время рисовал одни и те же, все время разные, горы.

Я зачарованно могу смотреть на этот калейдоскоп бесконечно. Все время ищешь затерянный смысл, пытаешься разгадать загадку того, кто заворачивает в длинные пергаментные свитки времена, города, события, пески и ветры; кто меняет картинки в зазеркалье этого калейдоскопа, сообщая происходящему таинственный тайный обряд течения. Время замедляется, становится вязким, течет почти осязаемо неторопливо, и поневоле начинаешь верить в теорию, что во всех частях света время идет по-разному, на Востоке, например, медленнее, чем на Западе. Кто знает, может, и вправду так?

В нашем доме скоро свадьба. Вечером приходят гости. Точнее, гости приходят всегда. По моим московским представлениям – так вообще – нескончаемо приходят нескончаемые гости. Скорее, это даже не гости, это такой образ жизни – все так или иначе все время вместе, все держат со всех сторон невидимую ниточку поддержки и участия и передают ее друг другу, так что жизнь людей напоминает сообщающиеся сосуды. Каждый элемент сообщающихся сосудов одинаково важен- и дальние родственники, и близкие друзья, и бабушка, которая не говорит по-русски (на самом деле, говорит лучше меня, просто не с кем). И, кажется, без него, без этого элемента, все остановится, сломается, потеряет архитектурную верность. Это такой круговорот людей в жизни, что ли. Но буду называть это привычным мне понятием «приходят гости».

Но сначала приходит Гуля.

Гуля – это восточная Василиса-Прекрасная из сказки, помните, которая махнула рукавом – и ковры, махнула другим – и столы накрытые, махнула еще раз- и пруды с лебедями. В Гулином арсенале три-четыре родственницы-соседки, с сердечной, невидимой и молниеносной помощью которых и происходит волшебный взмах рукавом. Если бы они в течение часа выложили лестницу мрамором и гранитом, установили во дворе пруд с лебедями и вырастили сады Семирамиды, я бы не удивилась, честно. У Гули мгновенно появляются невероятно красивые накрытые столы, которые ломятся от угощений и сластей, в нашем понятии – несочитаемых. Куда там нам с нашими скучными переменами блюд – закуски- мясные, салаты, сырные тарелки (куда, куда ты ставишь в один край стола два салата, и почему к сыру не положила винограда и орехов?), горячее (супницу, супницу в середину, а расстегаи по периметру), и десерт (торт из «Праги» в центр, а безе с блюманже по краям, по краям, и конфеты, и цукаты, и мороженое к кофе не забудь, балда!).

В сияющей чистотой и блеском квартире на столе или на полу буйным цветом расцветают натюрморты, достойные голландских живописцев (между нами, что там голландцы, Ван Гог и тот бы стыдливо отвернулся)- сезонные фрукты всех видов, пород и мастей (а их, поверьте, в этом благословенном краю немало), орехи, сладости, мясные, сырные закуски и салаты, тут же конфеты, и, конечно же, чай! Чой!

Как всегда тщетно пытаюсь предложить помощь, так как самостоятельно влезть в налажено действующий механизм работы невозможно – все работают как часы. Как всегда, помогать мне не дают. Велят сидеть на террасе, вкушать чай и созерцать горы – я гость. Вкушать и созерцать очень неловко и я предпринимаю вторую попытку – «Гуля, где резиновые желтые перчатки, лежали у раковины?» - «А Вам зачем?» - « Хотела посуду помыть» - «Ааа, нет, не видела». Тут же волшебным образом исчезает посуда. Диалоги такого рода у нас случаются почти каждый день. Нет, справедливости ради надо отметить, что было, было мне позволено приготовить салаты. Пару раз. В качестве такого московского застольного шика. Романо так какой-нибудь, или Капрезе, или Цезарь, или Негреско. Так, чисто разбавить местный колорит. Все благодарно кушают и хвалят. Восхищаются. Приятно. Случаются и другие проявления Василисы-Прекрасной, к примеру, у порога оказывается сын Гули с роскошными спелыми арбузами ровно через десять минут после озвучивания намерения сходить за ними на базар.

К слову, такого фруктового изобилия я, москвичка, естественно, не видела никогда. «Абрикосы травянистые, и персики в этом году не сладкие, не ешьте эти, попробуйте вон те, нет, не те, и не те, а воон эти»- сокрушаются продавцы на базаре. В ответ ем все, что предложат и восторгаюсь всем подряд, постоянно и совершенно искренне. Сладкие, сладкие персики, а уж абрикосы это вообще вне оценок! Друзья мои, а пробовали вы черешню в Москве? А абрикосы с персиками? Так о чем мы здесь! Сочувственно качают они головами….

Ах, базар!!! Центральная площадь с фонтаном и часами... Невероятно роскошная, бесконечно залитая палящим солнцем или щадящим прохладным лунным светом - лазоревая, аквамариновая, глазурная Мечеть, дышащая мудростью и временем и сообщающая жизнь всему городу! Этот рынок, символизирующий восточный колорит! Эта квинтэссенция жизни Востока и ее трансформация и интеграция в западное сознание! Это нереальное и необъяснимое нечто, что все время манит, зовет, околдовывает, зомбирует, влюбляет и держит на расстоянии одновременно. Кажется, что вот-вот, рядышком проедет на ослике, подмигивая, Ходжа Нассреддин, и оставит за собой пряный сказочный шлейф….

Это нечто начинается с раннего, еще затемно, еще прохладного и свежего, многообещающего утра, когда слышен грохот тележек, негромких переговоров, приезжающих машин и трейлеров, чуть уловимый сладкий запах фруктов и полный жизнью невероятный запах свежеиспеченных лепешек. Мы живем в самом-самом центре, в Панчшанбе, прямо на Центральной площади, и окна выходят на главную улицу, поэтому можно едва открыв глаза подглядеть за этим волшебством открытия сказочного восточного базара, когда все еще только просыпается, чуть-чуть поучаствовать в нем из-за кулис. А потом, часа через три, насладиться всем его бесподобным колоритом, раствориться в его сладком вареве, и смотреть-смотреть-смотреть… Можно походить между рядами пару часов, и купить дивно пахнущую лепешку (местные девушки не сидят на диетах, лепешки присутствуют в больших количествах на всех приемах пищи, причем и к плову и к мантам), что в нашем понимании просто недопустимое расточительство по отношению к калориям, но, тем не менее избыточный вес встречается здесь не часто и в основном у замужних женщин. Так вот, базар... Можно вообще не ходить по рядам, а просто подняться на второй этаж и смотреть это кино сверху, испытывая почему-то острую ностальгию и восторг. Почему – не понятно, я никогда здесь не была, у меня нет восточных кровей, я просто туристка, но к этому невозможно остаться равнодушной. По крайней мере, лично мне –невозможно. Не спрашивайте почему...

Да, вот еще что. Такой фанатичной любительнице побродить по базару, по городу, по окрестностям, и вообще, впитать в себя весь роскошный местный колорит, как я, часто приходится попадаться на глаза всем вокруг, взгляды нанизывают меня, как бусы. Говорю это без иронии, так как, конечно же, я кардинально отличаюсь от местных жительниц, несмотря на наличие длинных сарафанов, прикрытые плечи, а то и вовсе обмундирования в национальный костюм, состоящего из длинного целомудренного платья всегда однообразного скучного фасона (повезло местным портнихам – никаких неожиданностей) и кокетливых брючек под ним. Такой вариант индийского «Пенджаби Дресс», только без палантина на плечах. Так вот, не справившись с задачей принять цвет пейзажа, я, белокожая зеленоглазая длинноволосая блондинка, всегда вызываю доброжелательный интерес, и каждый поход на базар (а это на самом деле не поход на базар, а этнографическая экспедиция) оканчивается каким-нибудь импровизированным интервью:

«Сколько платок стоит?» - «Э, нет, это Вам не подойдет, Вы молодая, Вам вот эти надо», - «Да я для мамы» - « О, для мамы, а маме сколько лет?»- «Маме 70» - « Ой, и мне 70» - « А у Вас дети есть?» - « Да у меня пятеро – три дочери и два сына, и уже семь внуков»- « Да что вы, пятеро, ничего себе! А у мамы моей всего две дочки и двое внуков, у нас сейчас не большие семьи». – « А Вы откуда приехали?» - « Я из Москвы» - « Из Москвы? Добро пожаловать! Как Вам у нас, нравится? Не очень жарко Вам? Где уже были? Музей посмотрели? К Самони ездили? Долго здесь пробудете? Возьмите платок маме в подарок. Нет, нет, не надо денег, это от души! Какая у нее дочка хорошая! Скажите ей, какая дочка хорошая! И вам доброго здоровья! И Вам…. И Вам….»

Для сравнения диалог с российской бабушкой где-то в районе Загорска или Иосифо-Волоцкого монастыря или в Суздале был бы абсолютно такой же, проверено. Идем дальше. Рынок. Разгар дня.

- Купите лепешку!

- Спасибо, у нас дома уже десять, но у вас очень красивые. И пахнут вкусно.

- Возьмите черешню у моей жены, десять лепешек, у вас гости что ли?

- Да, у нас все время гости, у нас дома к свадьбе готовятся.

- О! Свадьба! – дальше можно остаться еще на пару часов, причем количество собеседников постепенно увеличивается. Диалог, с точки зрения познавательности – бесценен, с точки зрения когнитивного диссонанса – дискретен.

Я понимаю, что писать о местной свадьбе, где девушки ткут веками свои небесные желания, и воплощают их в многоступенчатые золотоносные мечты, и в мистическое сундуково-медно-серебряно- парчовое приданое, и в окутанные песками времени традиции, мне, чужестранке, будет по крайней мере, некомпетентно, но… это же не этнологическая статья, а путевые заметки, поэтому, извините, позволю себе буквально несколько строк.

Как выходят замуж в Москве? Ой, боюсь, сейчас будет скучно… Замужество -обычно, это логичный и осознанный шаг для людей, которые надежные партнеры, крепкие друзья, возможно, люди, которые выбирали друг друга долго и по всем показателям, может быть, жили вместе, которые оговорили все возможные нюансы и предусмотрели все варианты, если выбор окажется неправильным. Замуж в Москве, увы, никто не стремится. Особенно не стремятся девушки. Да и юноши тоже особо не стремятся. Тут другое. В Москве все безусловно подчинено успешности и состоятельности. Учатся, учатся, карабкаются вверх по гранитным скалам науки, ловят ветра успеха, вздымаются ввысь парусами, летят навстречу удаче, вперед, вперед, не останавливаясь, ведь уже в спину дышат следующие! Все хотят стать кем-то, все строят карьеры. У тебя есть все шансы, если ты ими не пользуешься, то ты или необратимый лузер, или дзен-буддист. Все нацелены на успех. Успешность – главная составляющая отношений. Если девушка успешна, а молодой человек –нет – их шансы равны нулю. Всегда. Если молодой человек успешен, а девушка – нет, шансы примерно 50 на 50%. Да, случается, когда мужчина ищет домохозяйку. Но редко. У нас успешные состоятельные люди ищут себе подобных. Такое общество посвященных. Все стремятся ввысь. Все боятся опоздать. Свадьба в нашей жизни – последнее условие. И совершенно неважное. Никто не готовит темные сундуки с приданным на все случаи жизни – зачем?? Сундук занимает полквартиры, он бессмысленен, ненужен, а его вещи устаревают мгновенно, лучше поехать на эти деньги путешествовать, открывать границы мира, дышать ветром перемен! Ветра, страны, новые горизонты, вперед, вперед, за ветром!

Нет, конечно, для жителей Москвы свадьба – это тоже событие, к нему готовятся, его ожидают, но это не событие вселенского масштаба. Смысл в том, что если у тебя море денег и тебе хочется шоу, то устраиваются свадьбы почище Голливуда. Если для тебя это не так важно ( а для большинства не так важно), то собирается достойная свадьба со всеми ритуалами (их почти нет), интересная и удобная всем. Конечно, приходят гости, но, как правило, их не пятьсот и даже не триста человек. Да и живы, живы в памяти истории, когда однокурсники забежали между парами в университете в загс, а после занятий посидели с тремя близкими друзьями в кафе с шампанским. Когда друзья в узкой компании быстренько расписались, а потом прямо в свадебном наряде прыгнули в самолет и улетели на Мальдивы. Есть, есть такие истории, и их много. Круг общения Уже, дел больше, суета, одним словом. И здесь, на Востоке, конечно, не раз приходилось мне удивляться и поражаться и слышать в ответ – «такие у нас традиции». Очень самобытные и интересные традиции. Манят сказочные темные волшебные деревянные сундуки, где, пересыпанные нафталином, покоятся шелковые павлиньи отрезы, где брызнут радугой платки, вопрошая – Куда? Кому? – и осядут, уставшие, без ответа…. Спите, девочки, сейчас гуляет Дольче Габбана , и Макс Мара, И Диор, и Кавалли, потом-потом скажем, куда и зачем….. если надо будет, скажем, а может, и нет!

Да, свадьба гуляется в Арбобе – нечеловеческой красоты резной по дереву банкетный зал, просто королевского нереального великолепия, когда зажигается электричество, полный эффект, что интерьеры из червонного золота! Когда представляешь, сколько ювелирного ручного труда вложено в эту роскошь, видишь этих мастеров, это просто не укладывается в голове. Что касается меня, то я только и вижу их, с темными руками мастеров, которые впотьмах нашаривают, и крутят, и вырезают, и ваяют, и вдыхают жизнь в очередное колесо судьбы, и в этом небывалом колесе почему-то возникаем мы, 300 человек, с нашим праздненством, мимо сияющих озер, темных лампад, потерянных дорог, чужие, в общем-то люди, соединенные общим праздником.

К слову, этика и эстетика декора, сервировки стола и обслуживания трапезы тоже совершенно другие. Не могу забыть, когда на пути в Худжанд мы заехали в Самарканд и Бухару посмотреть на древнейшие памятники, и зашли пообедать в ресторан. Стол заставили овощами и фруктами на дорогой посуде, принесли невероятного вида и запаха шашлык и золотистые лепешки. К шашлыку принесли вилки. Просьба принести к вилке еще и нож явно поставил девушку-пери в тупик, но она не растерялась и через минуту принесла огромный кухонный разделочный тесак, и сияя улыбкой, сказала «вот нож, пожалуйста». Это очень впечатлило.

Вообще, все, что происходило с нами в дороге, достойно отдельного романа. Конечно, отправиться на машине из Москвы в Худжанд было чистой авантюрой, но мы ни разу не пожалели, и, думаю, будем всегда с огромным удовольствием вспоминать это путешествие.

Например, как у нашей машины спустилось колесо, слава Богу, не в пустыне, а ровно посередине деревни, около кафе. Хозяин кафе с сыном, в белоснежных брюках возясь в пыли с нашим колесом, созвали местный консилиум на предмет, где ближайший шиномонтаж. И пока всем миром на своих машинах они объезжали окрестности с нашими мужчинами и в поисках монтажа, сервиса и запчастей, нас, девочек, бесконечно кормили, поили чаем, угощали сластями и всячески проявляли сочувствие. Учитывая то, что по- русски местные жители не говорили, а мы не говорили по-узбекски.

Или, например, как не приняв во внимание полное отсутствие в Узбекистане дизельных заправок, мы попали в Самарканд ровно на 8 часов позже и когда пришли к закрытым дверям Гур –Эмира, была глубокая ночь. Горю моему не было предела! Все! Мир кончен, нет смысла в бытии, мечты рушатся. Дело в том, что с ранних лет, с детства у меня была мечта – я хотела посетить Среднюю Азию, в том числе Бухару и Самарканд. Когда-то у моей любимой бабушки из Питера была близкая подружка – красавица таджичка тетя Мая, которая жила в Самарканде. Приезд тети Маи в Ленинград был праздником (Мариша, одень нарядное платье, тетя Мая приезжает, и манжеты, белоснежные манжеты, которые она тебе вышила!!). Она привозила яркие платья, ароматные дыни, какое-то специальное мясо и освещала серые питерские будни теплым южным светом. Тетя Мая все время звала бабулю в Самарканд и однажды (Саша, может и правда съездим к Маечке?) бабуля решилась! Вернувшись, они с дедушкой показывали мне слайды, на которых импрессионистски ярко показывались башни, дворцы, минареты, мечети, все несло в себе оттенки нереальности и мечты. Это было похоже на популярное в те годы индийское кино, только по-настоящему. Я засматривала слайды до дыр. Я сломала проектор. Я заболела Средней Азией. И собираясь в это путешествие, я предвкушала встречу с мечтой. Тем более, что в Самарканд мы попали ровно в день моего рождения. Понимая, что мы опаздываем по всем статьям, и шансов нет никаких, просто вошли во двор Гур-Эмира, чтобы сделать несколько снимков. Расслабленный охранник сказал, что снимать в общем-то запрещено, и, получив в ответ мою горькую историю о несбывшейся в день рождения мечты детства, внезапно проснулся, проникся, немного подумал и махнул нам рукой, мол, идите за мной. И мы пошли за ним в самый мавзолей, и был нам включен свет, и проведена коротенькая экскурсия и позволено целый час вчетвером любоваться этим сокровищем. Представьте себе – абсолютно пустой мазволей, по всему периметру – вязь чистого золота, могила Тамерлана и его близких, и – никого. Сначала он подавляет своим величием и роскошью, потом увлекает и затягивает, как квест, и только потом приоткрывает тайны. Каждому – свою. Разве это не сказка? Дай Бог здоровья этому доброму охраннику, который позволил нам все это увидеть ночью, без туристов, в полном одиночестве. Впрочем, вся поездка и превратилась в невероятную волшебную восточную сказку.

Миновав три границы, чуть не разбив наш мерседес на полном отсутствии дороги между границей Казахстана и Узбекистана, встречая невероятных сердечных людей, и хамоватых таможенников, увидев самое красивое в жизни небо в пустыне, где невооруженным взглядом видно движение звезд по Млечному пути, встречая, как в фильмах Феллини, то роскошные, то запредельно нищенские гостиницы, мы, наконец, приезжаем в Худжанд. Худжанд – город с уникальной геоструктурой, окруженный горами, раскинутый в долине, на берегу красивейшей бурной Сыр-Дарьи, невеста всех городов, как говорил Александр Македонский, у которого рука не поднялась ни на этот город, ни на этих людей, безмерно любящих и почитающих свой край. Мы приехали на рассвете, и я первый раз увидела горы, меняющие свой цвет от темно-серых до ослепительно-оранжевых, а потом до нежно-розовых…

Пытаясь адаптироваться к климату, днем я стараюсь не выходить. Пыльный зной вынимает сердце. Зато вечером, когда многочисленные гости уходят, щебет стихает и жара спадает, мы идем гулять на центральную площадь. Айюбхон показывает мне мечеть.

Айюбхон – потомок древнейшего и почитаемого здесь рода, история которого насчитывает более 300 лет. Дедушка Айюба – имам, который не побоялся на приеме у Сталина поднять вопрос об открытии мечети, которая была закрыта долгие советские годы. Мечеть не только не тронули, но и со временем стали ее расширять, реставрировать и сделали ее главной достопримечательностью города. Она и вправду великолепна, она центрует вокруг себя весь Панчшанбе и целый город, и, говорят, бережет его. Прадед Айюба похоронен в стенах мечети. Мы пытаемся посмотреть могилу, но, хоть площадь и ярко освещена, внутри света мало. Нам навстречу направляется служитель и советует все же придти днем, чтобы было все видно, а то уже все закрыто. Надо сказать, что видя во мне туристку, он разговаривает очень вежливо, все время извиняясь. Я объясняю, что днем умираю от жары и гулять могу только вечером. А Айюб объясняет, что он правнук Баширхона – Тура и , хотел бы мне показать его могилу. Служитель меняется в лице, уважительно полукланяется, жмет руку и ведет к могиле. Эта семья в каждом своем члене вносит определенный вклад в развитие города, ее знают и уважают. Дедушка Айюба во время войны встречал поезда с эвакуированными сиротами и многих усыновил. Теперь эти дети и их дети и внуки живут по всему миру. Вот такая большая семья. Свиток их родословной ведется более 300 лет и представляет собой длиннейший список в виде пергамента, удостоверенный множеством печатей и подписей самых значительных духовных лиц. Все знают о том, что сотни эвкауированных приезжали во время Великой Отечественной войны в Среднюю Азию, но когда сталкиваешься с этим настолько плотно... Да, и кстати, семьи селили «понаехавших» на лучших местах в доме и делились с ними последним куском, если что…. И не так уж давно это было...

Приехав в страну с другой религией, меня занимает вопрос – а куда же мне пойти в церковь? Грядет череда православных праздников, а потом и мои именины. Куда идти? Ответ такой – церковь была. Да, с непростой судьбой, с небольшим приходом, но была. Потом она сгорела – что-то с проводкой, чуть опоздали, но все равно потушили, хотя многое и не удалось спасти. Есть церковь в Чкаловске, можно попробовать съездить туда. Решаем сначала посмотреть на Церковь Марии Магдалины в Худжанде, если там что-то осталось. Церковь находится в махале, в сердце простого обывательского худжандского района. Подъезжая, мы не верим своим глазам. Новенькая, как с открытки, сияющая всеми отремонтированными помещениями, дверями куполами, добротными воротами и чистейшими входами. Храм излучает свет и любовь, отсюда не хочется уходить, все по канонам и все же все по-домашнему, родно и просто. Остаюсь до закрытия, народу – никого. То есть просто – никого, ни одного человека... Последний раз я такое видела в Италии, когда приехала в Храм Николая Чудотворца в Бари в пять утра. Но там был огромный мраморный белоснежный храм, в котором служба начитается в двенадцать. А тут – просто – самая прямая и короткая линия туда, зачем я пришла. Невероятно! Церковная лавка еще открыта, но мы приехали поздно – служба здесь заканчивается на полдня раньше, чем в Москве – жарко. Меня встречаю совершенно мои люди – столько радости от нового человека, столько гордости за свой приход, столько участия к прихожанину. Абсолютно светлые Божьи люди, иконописные женщины, готовые с тобой поделиться своим сердцем. Честно, таких я не видела ни в Дивееве, ни в Троице-Сергиевой Лавре – в местах мирового Паломничества. Спрашиваю, а можно ли причаститься? В какие дни? В какие часы? Вообще, как? Просто у нас в Москве с этим все очень строго – накануне читаешь Последие к Святому причастию ( ну часа три-четыре, если вдумчиво и от души), потом исповедь ( тоже очень серьезно готовишься и снова читаешь, час где-то), а потом уже причастие. Не забывайте про пост, как минимум три дня, а лучше неделю. В общем , есть регламенты, я их знаю и люблю, я их соблюдаю. Иконописные женщины дают мне молитвослов и просят прийти на службу с утра, что я и делаю.

Приезжаю на службу рано утром. В храме – тихий ангел пролетел, такая невероятная светлая атмосфера. Приходу – пять человек. В основном, вчерашние знакомые, которые встречают меня, как родную. Аккуратно направляют к алтарю, где Батюшка ведет службу. Стою, как соляной столб. Не могу решиться. Слушаю проповедь. Батюшка – отец Мардарий, глаза горят как угли, взгляд, преисполненный мудрости и любви, смотрит прямо в сердце. Говорит о моей любимой книге – "Несвятые святые", которые я зачитала до дыр, как только она вышла. Отчетливо понимаю, что батюшка не просто служит – он на своем месте, прислан сюда Богом, от этого понимания еще больше впадаю в ступор. И вдруг он ко мне обращается, и происходит диалог близких людей, которые просто долго не виделись, и которым есть, чем поделиться. Не могу проиллюстрировать, но было реальное ощущение, что сказали друг другу самое главное. Надеюсь, я все же это сказала…..Ни одно причастие не запомнится мне так глубоко, осмысленно и всецело! Спасибо Вам, отец Мардарий! Спасибо Вам! Низкий поклон и вселенская благодарность! Вот диалог. Батюшка Мардарий:

- Вы хотели причаститься?

- Если возможно. Я к исповеди готовилась, но если мало, я приду завтра.

- Зачем завтра? Вы читали? Молились? Постились?

- Читала, все делала, ну пост это ничего, я мяса не ем.

- О) в Таджикистане не есть мяса это нелогично) даже если вы мяса не едите))

- Но я к мясу вообще равнодушна)

- Да что вы? Даже здесь? удивительно... Ну хорошо!

Я много ездила по миру, я прикасалась к египетским пирамидам, римскому Колизею, греческому амфитеатру и Стене Плача. Я пила воду из фонтана Феллини и Треви и окуналась в волны трех океанов и десяти морей. Я пересекала Землю вдоль, поперек и по диагонали. Надеюсь, мне будет еще много позволено увидеть и прочувствовать. Но никогда, никогда не забыть мне той волны любви, заботы и обожания, в которую я окунулась в этой стране, людей, которые согревали меня своим теплом, волшебства, ощущение которого не отпускало. И даже может, может быть (а вдруг?) все-таки мне удалось приоткрыть краешек тайны того великого сказочника, который пересыпает пески времени, сворачивает пергаментные свитки, повелевает ветрами и рассветами и разукрашивает для меня горы?