Вехи судьбы. 02. Б. Дорогомиловская. Начало войны

Отцу от военной жилчасти дали комнату в доме на Б. Дорогомиловской улице. Этот пятиэтажный дом с лифтами в подъездах, располагавшийся недалеко от Киевского вокзала, недавно построенный, поражал своей длиной в целый квартал. В подвалах дома находились клуб, бомбоубежище, пекарня, разные склады. Нам досталась большая комната в коммунальной квартире на 3-ем этаже с тремя соседями. Одного жильца звали «хохол» и лицом он был схож на скуластого и узкоглазого монгола, поэтому лет до 10, я всех людей, похожих на монголов, считал украинцами. Другая семья представляла собой старую чету с религиозным уклоном, потому что, когда я случайно попал к ним в комнату, то старик стал мне показывать большую книгу с картинками. Картинки вызывали интерес необычными библейскими сюжетами.
В квартире имелся мусоропровод, большой коридор, ванна и другие удобства. Но, главное, у нас не было балкона - и это было так огорчительно. Все ребята пускали с балконов мыльные пузыри, а мне….Но я приловчился пускать пузыри из окна, правда, однажды чуть не вывалился.
Из окна кухни можно видеть полуразрушенную церковь, примыкавшую к дому почти вплотную, но вскоре её снесли. Из образовавшегося мусора , кому-то удалось извлечь человеческий череп, гладкий, как отполированный, фанерного цвета, Всё лето ребята буцали его по двору, играя в футбол, пока один не догадался треснуть по черепу половинкой кирпича. который отскочил, как от мяча, и дал пацану в лоб. Вот она - божья кара!
* * *
С нами жила мамина младшая сестра – Наташа, ей исполнилось 19 лет и она работала на 1-ой Ситценабивной фабрике ткачихой. Ей там повредило палец, о чём она очень горевала, так как была ещё не замужем. Бабушки наши к тому времени поумирали, а единственный дедушка Прокопий жил то в Кудрявщино, на Рязанщине, то в Павлов - Посаде. Помню, как раз он приехал к нам в гости с гостинцами в чемоданчике в форме сплюснутого бочёнка с дверцей посередине. Мне досталась сдобная пышка, рассыпчатая и с своеобразным приятным вкусом.
В это довоенное время жилось нам не очень сытно. Хлеба и то вдоволь не было.
В доме построили пекарню и открыли хлебный магазин. Какие запахи оттуда исходили!
* * *
На праздники гости собирались у нас. Во - первых, большая комната, во-вторых, отца уважали и побаивались, ему легко удавалось приструнить подвыпивших. Естественно, готовили стол. Выпивки и закуски незамысловатые и традиционные: водка, винегрет, огурцы, селёдка иваси, холодец, баночка крабов (мясо, завёрнутое в пергамент плюс белый соус), капуста- провансаль с клюквой и яблоками, тарелочка порезанной варёной колбаски. Холодец варили из куриных ножек, голов и потрошков, что стоило недорого и по карману родителям. Магазин субпродуктов рядом, на Дорогомиловке.
* * *
Однажды из Павлова-Посада приехал в гости младший брат матери 17-ний Вася. Дома, кроме меня, никого, все на работе. Захотелось есть, я предложил попробовать холодец, который сварили к празднику. Кастрюля небольшая, литра на 3. Попробовали раз, через время ещё раз. Короче, к тому времени, когда взрослые пришли с работы, кастрюля оказалась пуста.
* * *
Лето 41 года для нас, детей, стало очень интересным. Началась война, столько нового , необычного: в один подвал дома привозили складировать радиоприёмники, в другом- проверяли противогазы, в третьем открыли бомбоубежище. Мы бегали по двору с шашками наголо и рубили головы немцам, то - есть сражались с крапивой, лебедой и репьями. Нас очень интересовал вопрос, с чем дворники пойдут на войну? С мётлами что ли? От этой догадки нам делалось так смешно, что повторяя это каждый день, смеялись от души по целому часу. Но на место радостям скоро пришли печали, начались бомбёжки, всякие трудности. А, однажды….мы играли во дворе, бегая всей гурьбой за пацаном, катавшемся на трёхколёсном велосипеде и по очереди становились сзади на подножку. Вдруг раздался ужасный крик:»Мама, мама!!», где-то вверху. Подняв головы, увидели как через перила балкона пятого этажа переваливается женщина, которую пытаются удержать. Но …тело стремительно полетело вниз и послышался глухой удар об асфальт. Стал сбегаться народ. Шопотом говорили, что мужа арестовали или, что похоронка пришла.
* * *
В начале войны нас с братом на время отправили в Павлов –Посад к тёте Дусе. Там оказались наши кузины: Рая Жучкова (дочь д. Егора), Лида – дочь т. Дуси и дед Прокопий с сыном Васей. Дуся имела комнату в коммуналке, а Прокопий с сыном жили в общежитии. Дед что-то сторожил, а Васю вскоре забрали в армию. Через несколько месяцев на него и первого мужа т. Дуси пришли похоронки.
Жили мы голодно. Рано, рано вставали и шли часами стоять в очереди за хлебом. Из магазина возвращались - аж круги перед глазами. Бегали на речку. Вода в Клязьме - чистая, как слеза. Купаться я боялся, так как не умел плавать. У берега на отмели резвились стайки мальков, их можно ловить руками, если иметь небольшое терпение.
Сёстры меня чурались, они были старше на 5…6 лет и не принимали в свою взрослую компанию, но иногда угощали соломкой - такой вкусной! Рядом, совсем недалеко, находился железнодорожный клуб. Раз меня взяли в кино. Народу набилось много, духота, плохо видно, да и фильм оказался немым.
* * *
С начала войны началась обязательная реквизиция радиоприёмников у населения. Приёмники привозили машинами и складировали в подвале нашего подъезда. Приёмники разных размеров, конструкций и фасонов. Одни маленькие, буквально с будильник, другие – как пианино. К каждой такой машине вся ребятня двора сбегалась посмотреть, а, часто, и помочь. Мы носили небольшие аппараты в подвал. Хорошо, если достанется лёгкий, а то попадались, хоть и маленькие, но тяжёлые. Нести по крутым ступенькам не так-то просто (не дай бог споткнуться!?), но эту работу мы выполняли с радостью и большой гордостью.
Постоянно во двор приводили команды с противогазами на боку (наверное из учебных заведений), для проверки умения пользования в оборудованном спецпункте. Проверка проходила на живых людях. Сначала обучали правилам пользования противогазом, потом запускали людей в камеру, наполненную слезоточивым газом. Пока шло обучение, девушки и ребята резвились, смеялись. Противоположная картина наблюдалась, когда они выходили из подвала. Кого вели под руки, кого даже выносили, сопли и слёзы текли у некоторых ручьями. Тут уж было не до хаханек. Инструкторы были непреклонны, что бы не происходило в камере, они точно выдерживали время испытания. Для нерадивых - это был предметный урок. Я жалел тех, кого выворачивало наизнанку. Глядя на них, я представлял мученье маленького котёнка, которого дети чуть не забили камнями. Я его отнял у ребят, поил молоком, выхаживал несколько дней, но напрасно, спасти его не удалось.
В клубе, после лекции о международном положении, показывали бесплатно кино. Не знаю, как на лекцию, но на фильм народу пришло много. Кино немое, слышно только стрекотание аппарата да общий гул зала. На экране - гражданская война. Красные, на какой-то горе, отчаянно отбиваются от белых, в ход идут камни и огромные глыбы, зал помогал красным с энтузиазмом.
Ходили купаться к Москве-реке около Метростроевского моста, где был пляж с песочком. Там же установили потом аэростат, который на ночь поднимали в небо лебёдкой. Дежурили несколько солдат, среди них девушки. Военные ловили рыбу неводом. Попадалось много лещей. Мелкую рыбёшку бойцы не брали, это доставалось ребетне.

* * *
Первая бомбёжка нас застала врасплох, Проснулись ночью от грохота, Стали лихорадочно собираться и, как водится, нахватали ненужного, а что необходимо впопыхах забыли. Бомбоубежище находилось в подвале следующего подъезда. Когда выскочили на улицу, картина предстала такой: что-то сверкало, то ли молнии, то ли разрывы снарядов, и в этих вспышках проявлялись люди с узлами и чемоданами, дети и взрослые, бегущие к убежищу. Кто-то в одних подштанниках перелезал забор, отделявший двор дома от частного сектора.
В самом убежище народу тьма, негде ступить. Все подавлено молчали. Слышался детский плач и хныканье. Ходили дежурные с красными повязками, помогая расположиться. Скорее всего, я уснул, потому что проснулся уже дома. Днём слышал из разговоров, что бомба упала около набережной у Метростроевского моста, где строился многоэтажный дом. Вроде одна стена упала, а на другой в проёмах окон цеплялись фэзэушники, которых снимали пожарные, а с 8 этажа снять не могли – лестницы не доставали.
На стеклянной крыше Киевского вокзала располагались прожектора и зенитки, что маловероятно, но видно было, как там ходили люди.

* * *
Отец решил переселить нас временно на Малые Кочки, в дом военной жилчасти, где он был комендантом и находилась его контора. Начиналась эвакуация населения и он там дневал и ночевал.