Тренинг миниатюр

Уважаемые авторы, хочу вам предложить увлекательное и надеюсь полезное занятие, а именно тренинг по изучению редкого нынче литературного жанра — прозаической миниатюры. Мне кажется, мало кто из начинающих авторов писал в этом жанре, да и в современной литературе 21-го века он встречается редко. Но как я слышал, у нас на сайте есть несколько мастеров этого жанра и их хотелось бы пригласить к участию, нам новичкам будет у кого поучиться. Сразу определимся: в данном вопросе я разбираюсь не намного лучше любого из вас и потому осваивать это непростое дело будем вместе. Я не наставник и не учитель, а только организатор.
Сначала несколько необходимых теоретических правил по построению миниатюры.
Возьмем определение с краткой литературной энциклопедии:
«Миниатюра - маленькое по объему, но композиционно и содержательно завершенное произведение, обычно заключающее в себе мысль (образ) широкого обобщения или яркой характерности… выражается в композиционной полноте и тематической законченности, а так же, масштабности идеи или образа.»
Для начала остановимся на самом понятии "миниатюра". Возникают ассоциации с чем-то малым, миниатюрным и потому к этому жанру мы привыкли относить любые малые литературные произведения. Долгое время миниатюрой называли короткий рассказ, но это неправильно. Так Валентина Дынник* выделяет миниатюру в отдельный самостоятельный жанр основываясь на раскрытии художественного образа, когда авторская концепция занимает все текстуальное пространство.
Прозаическая миниатюра относится к лирической прозе, где как мы знаем, главное это эмоциональное насыщение текста авторским личностным восприятием. Описываемые автором события, характеры персонажей растворяются в потоке ассоциаций, лирических отступлений потому, что для миниатюры главное не изображение объекта, а выявления ассоциативного строя от этого объекта.
Главное же, у прозаической миниатюры должно быть некое сюжетное начало. И какую оно играет роль? Ведь сюжет – типичный признак рассказа, повести и т. д.
А роль сюжета заключается в том, что в миниатюре не нужно действие само по себе – так как оно необходимо роману, повести, рассказу. Действие в миниатюре очень символично и часто дается условно, штрихами, детали играют роль не смысловую, а только как штрихи для яркости картинки.
Как писал В. Алексеев**: «законченность действия миниатюры — это вовсе не сюжетная законченность. Это смысловая законченность символа. И если при сохранении действия выдернуть смысл символа — миниатюра исчезнет.»
В отличие от короткого рассказа, эссе или зарисовки прозаическая миниатюра имеет сюжет и при этом не повествует, не рассуждает, а констатирует значимое состояние или действие как некий знаковый смысл, и это ещё одно важное отличие.
Таким образом сюжет в миниатюре служит исключительно для формирования законченности символа, а никак не для развития действия как такового.
В миниатюре всегда присутствует динамика, но не сюжетная, а смысловая, эмоциональная
Миниатюра несет в себе конкретный яркий знаковый смысл. Именно наличием знакового смысла миниатюра отличается от художественных зарисовок и описаний – ритмической прозы, стихотворений в прозе и т. д.
И вот перед нами вырисовывается главный вопрос этой статьи: какими художественными средствами достичь такой непростой задачи?
Прежде всего, это использование символа: умение увидеть в малом – нечто значимое, в случайном – закономерность, в крохотной летали – весь мир.
Главные признаки миниатюры:
– малый размер текста;
– наличие сюжетного начала;
– субъективизм в восприятии внешнего мира;
– динамика, но не сюжетная а смысловая;
– символизм, аллегоризм;
–изящество формы, ритмика, мелодика.
Из всего вышеизложенного мы можем сделать вывод о том, что прозаическая миниатюра это "самостоятельное законченное литературное произведение малого размера, построенное на авторских образах и фабулой в основе, не повествующее, а демонстрирующее, динамичное, пропорциональное, изящно прописанное, с доминантой в символическом аспекте действия при четко обозначенном знаковом смысле."
Ближе всех в этом отношении к миниатюре приближаются стихотворения в прозе, но и они, отличаются доминирующим лирическим компонентом и отсутствием сюжетности.

При этом авторский замысел может быть любым – от решения вселенских вопросов до изображения частных ситуаций, но которые несут в себе знаковое явление.
Пример И. С. Тургенева, Собака:
" Нас двое в комнате: собака моя и я. На дворе воет страшная, неистовая буря. Собака сидит передо мною – и смотрит мне прямо в глаза. И я тоже гляжу ей в глаза. Она словно хочет сказать мне что-то. Она немая, она без слов, она сама себя не понимает – но я ее понимаю.
Я понимаю, что в это мгновение и в ней, и во мне живет одно и то же чувство, что между нами нет никакой разницы. Мы тождественны; в каждом из нас горит и светится тот де трепетный огонёк.
Смерть налетит, махнёт на него своим холодным широким крылом...
И конец!
Кто потом разберёт, какой именно в каждом из нас горел огонёк?
Нет! Это не животное и не человек меняются взглядами...
Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга.
И в каждой из этих пар, в животном и человеке – одна и та же жизнь жмётся пугливо к другой. "
В миниатюре "Будильник" Тонино Гуэрра мы можем наблюдать ярко выраженный символизм:
"У одного бедного арабского торговца был только один будильник для продажи, который он выставил на своем пыльном коврике. Он заметил, что вот уже много дней, как старая женщина интересуется его будильником. Это была бедуинка одного из тех племен, которые движутся с ветром. "Хочешь его купить?", – спросил он ее однажды. "Сколько стоит?" "Немного. Но не знаю, продам ли его. Если исчезнет и он, у меня больше не будет работы." "Тогда зачем ты выставил его на продажу?" "Оттого, что это дает мне ощущение жизни. А тебе он зачем? Не видишь разве, что у него нет стрелок?" "Но он тикает? " Торговец завел будильник и послышалось звучное мелодичное тиканье. Старуха закрыла глаза и думала, что в темноте ночи могло бы показаться, будто чье-то другое сердце бьётся рядом"

Стоит отметить, что малый размер миниатюры требует тщательность отделки и изящество, как пишет В. Дынник.* – Здесь полная аналогия с миниатюрой в живописи, которая требует острого глаза и уверенной руки мастера. И если в миниатюре живописной важны краски, то в литературной работе видна яркая стилистика, ритмика (мелодика) и структура. И в этом прозаическая миниатюра схожа с ритмической прозой и белым стихом.
В миниатюре, в принципе, доминируют описания и способ изложения направлен на создание впечатления, а посредством метонимических портретов или пейзажей мы можем передавать внутренний мир объекта изображения более полно, а также усилить черты лирического героя.
Ну и несколько слов об импрессионистических формах в миниатюрах. Так А. И. Куприн в своей миниатюре «Московский снег» или «Московская пасха» посредством импрессионистических метафор выразил особое переживание, так называемый «пейзаж души», т. е., индивидуальное, авторское видение. Рассмотрим примеры:
«небо пролысилось, и леса стали голубеть всё больше и больше, пока не сделались совсем фиолетовыми», «оранжевая заря была строгая и стекленеющая, лужи на болотах горели от неё, как окна».
Для Куприна было главное не просто описать окружающий мир, а тончайшими, едва уловимыми штрихами показать своё личное переживание и с этой целью, мир его миниатюры, наполнен звуками, запахами, воспринимающими эту реальность:
«тёплый блеск свечей, яркое сверкание золотой иконы, густая чёрная толпа и чуть слышное радостное пение».
Именно переживания, а не события ставятся во главу угла многими писателями в своих миниатюрах.
Задача автора поймать некую тонкую связь, окружающего нас мира с нашим внутренним миром. Наша задача не просто описать окружающий мир, а дать свое, авторское видение.
К примеру, Пришвин в своих работах передавал движение времени и природы:
«Лет двести тому назад ветер-сеятель принес два семечка в Блудово болото: семя сосны и семя ели. Оба семечка легли в одну ямку возле большого плоского камня… С тех пор уже лет, может быть, двести эти ель и сосна вместе растут. Их корни с малолетства сплелись, их стволы тянулись вверх рядом к свету, стараясь обогнать друг друга. Деревья разных пород ужасно боролись между собою корнями за питание, сучьями — за воздух и свет. Поднимаясь все выше, толстея стволами, они впивались сухими сучьями в живые стволы и местами насквозь прокололи друг друга. Злой ветер, устроив деревьям такую несчастную жизнь, прилетал сюда иногда покачать их. И тогда деревья стонали и выли на все Блудово болото, как живые существа. До того это было похоже на стон и вой живых существ, что лисичка, свернутая на моховой кочке в клубочек, поднимала вверх свою острую мордочку. До того близок был живым существам этот стон и вой сосны и ели, что одичавшая собака в Блудовом болоте, услыхав его, выла от тоски по человеку, а волк выл от неизбывной злобы к нему.»
Живительный дождик
Солнышко на восходе показалось и мягко закрылось, пошел дождь, такой теплый и живительный для растения, как нам любовь.
Да, этот теплый дождь, падающий на смолистые почки оживающих растений, так нежно касается коры, прямо тут же под каплями изменяющей цвет, что чувствуешь: эта теплая небесная вода для растений то же самое, что для нас любовь. И та же самая любовь, как и у нас, та же самая их вода — любовь — внизу обмывала, ласкала корни высокого дерева, и вот оно сейчас от этой любви — воды — рухнуло и стало мостом с одного берега на другой, а небесный дождь — любовь — продолжает падать и на поваленное дерево с обнаженными корнями, и от этой самой любви, от которой оно повалилось, теперь раскрываются почки и пахнут смолистыми ароматами, и будет оно цвести этой весной, как и все, цвести и давать жизнь другим.
• *Дынник В. Миниатюра. Литературная энциклопедия. Словарь литературных терминов.
• ** Алексеев В. Рабочие заметки. 2010
Написать настоящую прозаическую миниатюру конечно очень непросто, но мы попытаемся и для облегчения этой задачи, я как ведущий тренинга дам вам символ, который вы используете.
Пусть это будет падающий лист поздней осенью. Он может символизировать одиночество, страх неизвестности или ещё что-то, тут нет ограничений. Но можно использовать и другой символ, придумайте его сами. Все на ваш выбор.
Итак, правила следующие, пишем и выставляем здесь в комментариях: или новые работы, или старые, если есть таковые.
Первые две недели пишем работы. Обсуждаем по мере поступления работ. В обсуждении не только высказываем свои впечатления от работ, но и критические замечания и рекомендации по улучшению миниатюры. В течении срока тренинга разрешается редактировать или полностью менять свои работы, а выставлять можно до двух работ объемом, желательно, не более 2000 знаков.
В конце тренинга выбираем понравившуюся работу, миниатюра набравшая большинство голосов и будет победителем. В голосовании и обсуждении принимают участия как участники тренинга, так и все желающие.
Не очень понимаю, как организовать технически этот тренинг, мне кажется он должен быть в ленте сайта на виду в течении всего срока. Но начнем здесь пожалуй.

Автор Тульский

Работа №1
Сегодня летний день у нас .

Впервые.
Всё пышно зеленеет, и жадно пьёт весёлый, яркий солнца свет.

Луга насыщены водою, чистой, дождевой, прозрачной.
Торопятся жить и расти, тёмно зелёные.

Громада кучевого облака, кудрявится, вспухает и на глазах растёт.

Пруды полны водой, как в половодье.

Парит.
И дальний порою громыхает гром...

Работа №2
Ночь
Думал что скрипят вдали колёса
Ан нет
То были журавли.
На юг летели прямиком.
И почему-то ночью.
Как только они не плутают во тьме.
Правда ночь яснозвёздная сейчас.
Наверное по руслам рек ориентируются.
По городов огням.

Орион.
Стоит во всей красе.
Плечистый и высокий...

Плеяды.
Почти в зените.
Славы...
Они сверкают ослепительно,
Как россыпи алмазов.

Автор Скарм:

Работа №1
Раскат грома прикатился издалека. Пелена черных, напитанных влагой, туч закрыла небосвод. На горизонте сверкали зарницы, пробиваясь сквозь облака сине-желтыми сполохами – гроза стремительно приближалась.
Первые крупные капли ударили по раскидистым кронам деревьев, высокому травостою, забарабанили по крыше заброшенного дома. Тугой порыв ветра качнул заросли черемухи, от чего вниз полетел бледно-розовый дождь сорванных соцветий. Сделался ливень – резко, внезапно, словно на небесах кто-то опрокинул огромный ушат воды.
Ветвистая молния располосовала небосвод, раскат грома разорвал пространство оглушительным треском. Ливень усиливался с каждой секундой.
Крупные капли хлестали в окна заброшенного дома. Ветер, напитанный свежестью и влагой, ворвался внутрь, выдул застоявшийся запах плесени и разогнал невидимое облако ароматов черемухи и болиголова.

Автор stas

Работа № 1
Боль
Тихим, томным безмолвием истекает остатками тепла мой август. Всё умолкло: ни птиц, ни лая соседских собак. Умиротворённо и сонно день подтянулся к полдню, и тишина звенящей истомой накрыла хутор. Всё живое замедляется, останавливается и, увязнув в горячем, плотном воздухе, замирает, впадает в легкую дрёму.
Задний дворик словно парит в опустошенной синеве застывшего неба. И вслед ему уплываю и я, разомлевший от горько-сладкого аромата цветущей полыни и мягкого, баюкающего тепла уходящего лета.
На потемневших дубовых ступенях, облокотившись об приоткрытую дверь веранды, вытянув усталые ноги, в полудреме, утихаю, замираю и наполняю себя целебным теплом мягкого солнца. Лето уходит. А вместе с ним уйдёт и мой август.
Ведь только сейчас, наполненный теплом жаркого лета, оживаю: становится легко, невесомо и забывается страх боли, преследующей меня каждый год ранней весной. Когда любое движение, выверенное тревожным расчётом, играет с ней в утомительную и пока неравную игру. Боль; она всегда рядом, циничная и расчётливая, в ожидании малейшей ошибки, таится до поры, чтобы внезапно застать меня врасплох и огненным ядовитым жаром сжигать изнутри. Иногда, уставшая от ожидания: то тихо ноет, то внезапным набегом рубит пугающим онемением в теле. И уже не боль, а резкий как укол, холод, лишает меня воли и всё окружающее вдруг теряет смысл, туманится, становится второстепенным, ненужным. Не слушаются слабеющие ноги, становятся ватными, чужими; холодная испарина на лбу, и в страхе, затаив дыхание, замираю в тревожном ожидании. А губы, сами, чего-то шепчут, беззвучно уговаривая.
Холод уходит, тает, исчезает. И тогда я понимаю, какое это счастье просто ходить, жить без боли. Радуюсь солнцу, рассвету, вечерней заре.
Горячий воздух накатывает тугими волнами и вместе с ним и я, укачиваю, усыпляю свою боль. Я благодарен лету за эти мгновения лёгкости движений и живительного тепла солнца, напитывающего меня надеждой.

Работа № 2

Маки
– Папа, они пропали, умерли!
– Кто умер, ты, о чем, Маша?
– Маки, папа!
– Не может быть. Они же полевые, и должны стоять долго. Помнишь ромашки, в прошлом году на день рождения?

В прошлом году мы с женой собрали огромный букет ромашек и как только вошли к ней, вся вокруг наполнилось ароматом луговых трав. Белоснежные, в обрамлении пастельно-зеленых стеблей, они, казалось, наполнили комнату светом яркого дня. Дочь проснулась, открыла глаза и только охнула, задохнулась восторгом, и протянула руки к ромашкам. И потом каждое утро разговаривала с цветами.

– Да, папа, ромашки долго не вянут, они стоят целый месяц и даже засыхая они живые. А маки, они другие, хрупкие, они как бабочки. Их крылья поникли, свернулись. Мне их жалко, папа. Не надо больше их рвать. На мой день рождения отвези меня на то место, где вы с мамой их сорвали.

К вечеру, уже другими глазами смотрел я на луг, раскинувшийся между двумя массивами леса, как будто передо мной колышется травяное море, а над ним летают тысячи ярко-красных бабочек. На душе стало тепло, и щемящая грусть наполнила меня. Дочь права, цветы они живые, поле их дом. И я, конечно же, привезу её сюда, к макам, которые она так любит.

Ветер мягко укачивал травы, волной подымая и опуская огромные скопления ярко-красных цветов, и казалось, в этих волнах со звонким смехом бегает моя Маша, играя с бабочками-цветами, и забылась её болезнь, вечные лекарства, робкие надежды выздороветь. Я привезу ее на этот луг, и здесь, вдали от шумного города, больничных холодных палат, порхающие у самой травы цветы-бабочки, дадут ей веру в себя, веру в жизнь.

Автор Irina K

Работа № 1

Бабочка

Я любил тебя в прошлой жизни.

Когда ты выглядела смешной девочкой

с невинным взглядом

и алым порочным ртом.

Алым, как лепесток растоптанной розы.

Я брал твои тонкие белые пальчики в свои ладони,

а ты улыбалась, как ребенок.

Так легко и невинно...

А потом доставала нож, откуда-то из-за спины.

Я никогда не мог запомнить,

как он появлялся в твоих маленьких руках.

Такой большой.

Ты улыбалась и наносила удар.

Город пах лепестками роз, миндалем и морем.

Мы шли по мостовой.

Ты улыбалась и о чём-то болтала без умолку.

А я думал, как пережить то,

что будет после...

Но оно наступало каждый раз,

Как морские волны накрывают собой песчаное дно в час прилива.

Оно накатывало волнами.

И алыми каплями оседало на обоях...

В твоей комнате были кремовые обои с золотистым рисунком. Какие-то нелепые бабочки.

"Жутко пошло, - сказала ты как-то. -

Но мне нравится".

И я согласился. И мне они тоже понравились. Потому что мне нравилось всё, что любила ты.

Ты доставала нож...

"Почему ты так смотришь на мои руки?" - спросила ты однажды.

Ты сидела на подоконнике и ела вишни.

Перезревшие, темные, набрякшие. Капля вишневого сока стекла по твоему подбородку и остановилась в ямке над ключицей.

В тот вечер окно было раскрыто, и теплый ветерок шевелил легкие серебристые занавески.

В комнату влетела бабочка. Почти такая же нелепая, как те, которые были нарисованы на твоих обоях. Серая и шероховатая.

Почти уродливая.

- Какая мерзость, - с нескрываемым отвращением сказала ты, когда она неловко села на подоконник и поползла по нему, шевеля усиками. И сжав бабочку в ладонь, ты медленно раздавила её...

И улыбнулась своей детской улыбкой.

И в это мгновение что-то закончилось...

Я любил тебя.

Я любил тебя в прошлой жизни.

Но прошлая жизнь закончилась.

А будущая так и не наступила.

Работа № 2

Рождество

Месяц нивоз II-го года республики, единой и неделимой, или "месяц снега" полностью оправдывал свое название.

Снег медленно падал густыми хлопьями с набухшего седого неба.

И, казалось, конца и края не будет этой белой пелене, накрывавшей собой Париж, накануне Рождества.

Жак, спешивший домой с работы, зябко поежился. Старенькое, залатанное на локтях пальто, почти не грело. А грубые деревянные башмаки и подавно.

Подняв воротник своего хилого пальтишки, он почти побежал. Вот, перед ним открылась набережная в районе Нового моста. Обычно оживленная утром, когда здесь проезжали повозки, везущие на казнь заключенных... сейчас она была совершенно пуста. Да и что было делать здесь людям вечером и в такую погоду?

Жак подумал, как на прошлое Рождество он с матерью и младшей сестренкой Софи ходил в церковь Святой Екатерины.

Недавно церковь закрыли. Теперь в ней располагался один из многочисленных в городе революционных клубов.

Он вспомнил просветлевшие глаза матери, которая ставила перед образом Мадонны свечу и молилась за душу их отца.

Отец погиб, когда Жаку едва исполнилось десять. Разбился, сорвавшись со строительных лесов.

А четыре месяца назад от быстротечной пневмонии умерла и мать.

Осиротевшим Жаку и Софи пришлось перебраться в маленькую каморку. Теперь Жак, работавший на табачной фабрике, большую часть денег отдавал домохозяйке. Оставалось совсем немного - на скудную еду, за которой приходилось простаивать многочасовые очереди. Питанием детей чаще всего был только черный хлеб.

Жак нагнулся, чтобы вытряхнуть из башмака набившийся снег и неожиданно заметил, как внизу что-то блеснуло холодным тусклым светом. Сердце радостно забилось.

Неужели?...

"Если это монета, - сразу же пронеслась ликующая мысль. - О, тогда мы с Софи устроим себе на Рождество настоящий праздник. Можно будет купить сыра, и хлеба с луком. И немного вина. И, может быть, останется еще немного, чтобы купить башмаки для Софи. Ее старая обувь совсем прохудилась. И..."

Жак опустил руку и окоченевшими пальцами быстро разгреб рыхлый наст.

Вот, его ладонь коснулась находки, и из груди мальчика вырвался горестный вздох разочарования.

Это была самая обыкновенная подкова, слегка заржавевшая с чуть скошенным ободком. Она тускло поблескивала в снегу. Жак вытащил её, и от ее холодной тяжести у него почему-то сдавило сердце.

Наверное, ее потеряла одна из лошадей сегодня утром, когда осужденных везли на казнь.

Мальчик поднес подкову к губам и поцеловал.

Затем, подойдя к набережной Сены, размахнулся и бросил ее вниз.

Тяжелые тучи, затянувшие небо, на краткий миг расступились, и необычайно отчетливо стала видна маленькая одинокая звездочка. Она как будто разгоралась, становилась все ярче и ярче, словно стремилась своими лучами достичь земли. Согреть и спасти все одинокие, обездоленные и несчастные души...

Рождество.

Автор Марина Веринчук

Работа № 1

Аля смотрела на надпись под балконом «Я люблю тебя вечно!» и думала – надо же, бывает такая любовь!

Нина проезжала с коляской с двумя детьми по надписи «Я люблю тебя вечно», и думала – надо же, мой козел тоже писал мне что-то подобное десять лет назад.

Надя, проходя мимо, смахнула слезу и подумала – « Надо же, мой перед смертью писал мне что-то подобное».

Арина, выбросив цветы, и отплакав свое, подумала – « И мой муж писал мне такие открытки, пока любил других женщин».

Татьяна, прочитав надпись под балконом, расплакалась. Ее любимый всем дамам писал подобное.

Наташа, проснувшись, вышла покурить на балкон с чашкой кофе.

«Дорогая, ты на балконе?» - получила она смс.

«Да, и что?» - послала она в ответ.

«Там послание тебе» - написал любимый.

Они ездили на рок-концерт, И Найк Борзов пел : «Я буду любить тебя вечно!»

Наташа заспорила: «Что значит – Я буду? Когда буду? А я буду, когда ты будешь? А вообще кто-нибудь когда-нибудь будет в тот момент?»

И любимый сказал : « Все верно. Время нужно поменять.»

«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ВЕЧНО!»

И наутро написал это под ее окном.

Сколько же мыслей пробежало перед глазами соседей!

…. Прошло пять лет. Надпись стерлась.

«Как жаль»- подумала Аля.

«Ну и отлично»- зло подумала Нина.

Надя вздохнула и опять смахнула слезу.

Арина улыбнулась.

Татьяна отвернулась.

А Нина взяла краски и обновила надпись.

Он был в реанимации, и Наташу туда не пускали.

«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ВЕЧНО!» - написала Наташа под его окном.

Автор Недвойственный:

Работа № 1

Листопад

Лёгкий туман висел над полем впереди, а морозное сентябрьское утро пахло свежестью.

Несколько сотен солдат с шевронами в виде кленового листа замерли на краю леса, ожидая сигнала.

Задача проста - бегом пересечь поле, по данным разведки свободное от мин, и занять ближайшие дома деревни.

Молодой парень лет двадцати с конопушками на носу и лычками сержанта на погонах крепко сжимал автомат, готовясь пересечь эти жалкие пятьсот метров через поле. Вот-вот должно было всё начаться.

Трассером вверх ушла красная ракета.

- Вперёд, - послышался короткий приказ.

Солдаты ринулись через туман в сторону деревни.

Первый взрыв прогремел где-то далеко справа от конопатого.

- Не останавливаться, вперёд! - услышал он крик командира.

Второй и третий взрывы прогремели уже слева.

Со стороны деревни ударили пулемёты. Свинцовые пчёлы шныряли по всюду, а, найдя добычу, нещадно жалили.

Вскрики и стоны раненых заполнили всё пространство вокруг сержанта.

Алый цветок внезапно расцвёл под ногой бегущего впереди бойца. Конопатый успел только остановиться и чётко увидел, как невидимая сила медленно поднимает в воздух подорвавшегося на мине солдата, как неестественно в колене сгибается в бок и отсоединяется от тела нога, как рой чёрных мух из центра цветка устремился прямо к нему.

Осколки достали цель, и ещё один окровавленный кленовый лист медленно опал на землю.

Работа № 2

Лицо напротив

Очередной день.

И снова это лицо напротив. Лицо молодой девушки. Оно прекрасно: большие глаза небесно-голубого цвета, длинные ресницы, чуть вздёрнутый носик, на котором ровно шесть едва заметных конопушек; ещё три маленьких чудесных пятнышка цвета солнца притаились на одной щёчке и четыре на другой. Аккуратный рот с коралловыми губками и правильный подбородок. Две золотистые пряди волос обрамляли его.

Я уже не помню, как выгляжу сам, но наизусть знаю и люблю каждую чёрточку её внешности. Даже когда закрываю глаза, её образ стоит передо мной.

Постоянно пытаюсь заговорить с ней, она отвечает, но голоса не слышу. Я вижу, как двигаются прекрасные губы, пытаюсь прочитать по ним, что она говорит, но смысл ускользает.

Каждый день, каждое мгновение я любуюсь этим лицом, таким родным и знакомым.

Никак не удается вспомнить, почему мы здесь и как давно. Боже, как она прекрасна! Готов отдать что угодно, лишь бы приблизиться на мгновение и нежно поцеловать её. Приблизиться и прошептать: «Я очень люблю тебя…» Хочется кричать об этом, хочется услышать её ответ…

Пробую ещё раз обратиться к ней и… О чудо! Звуки снова появились в моей голове!

– Ты слышишь меня?! – радостно спрашиваю и с нетерпением жду её ответ.

– Да, – отвечает она, и сердце моё начинает бешено колотиться.

Она слышит меня! Она! Меня! Слышит! А я слышу её, и теперь мы будем говорить, я узнаю о ней всё и расскажу обо всех своих чувствах.

– Кто ты?! Как тебя зовут?! – вопрошаю, едва сдерживая радостный смех.

– Ты опять всё забыл, – её лицо помрачнело.

Мне начинает больно давить в груди от плохого предчувствия.

– Нет, не расстраивайся, что я забыл? Скажи, я всё исправлю! – всё что угодно, лишь бы она была счастлива.

– Ты убил меня… – Внутри что-то оборвалось. И тут воспоминания взорвали мозг. – А до этого три дня насиловал и пытал… – слеза скатилась по её щеке.

Не-ет! Зачем я опять это вспомнил?!
Едва могу существовать от отчаяния и безысходности. Изменить что-то уже невозможно.

Кровавые слезы текут из моих пустых глазниц. Понадобятся века или тысячелетия, чтобы я снова смог забыть то, что сделал.

В аду нет пощады раскаявшемуся грешнику.

Автор Гаврош

Работа № 1

Так мир погрузился во мрак

Ослабевший ветер шелестел в тростниковой кровле. Вечернее море неторопливо накатывало волны. Краски вечного лета сгущались, теснили друг друга, превращались в тени и постепенно терялись в первозданности космоса. Небо меркло, и звёзды обыденно замерцали над мачтой, сохнущей на берегу лодки. Короткий надрывный вопль разрезал пространство и растворился.

Длинные, в узловатых наростах, пальцы старика перебирали сеть. Он вскинул взгляд на ускользающий горизонт, проводил чайку. Начало сезона обещало рыбное изобилие. Лодка не подводила уже которое поколение, а теперь, подлатанная и заново осмолённая, казалось, рвалась в бескрайность родной стихии.

Старик уложил снасти и, опираясь о борт, присел на шершавый, изъеденный солью брус-противовес. Непослушные колени щёлкнули-скрипнули. Лодка скрипнула в ответ. Мир всё больше утрачивал объём и цветность, но наполнялся силуэтностью в бархатистой густоте запахов моря, цветов и пряностей доносимых из деревни через непроглядную завесу сумерек.

Всё это было знакомо старику с детства. Он вспомнил деда. Глядя на заходящее солнце, дед говорил, что придёт время, устанет держать небосвод и солнце уже никогда не взойдёт, а это значит, что кто-то другой должен занять его место. Потом, то же самое о себе говорил и отец.

Когда прощальный луч скользнул по мачте, старик посмотрел на руки, на вздыбленные вены и вдруг остро почувствовал, что смертельно устал от одиночества. Вздохнул, обмяк и, мерно покачиваясь, будто в лодке, стал погружаться в тёмную глубину мыслей о потерянной семье. О том, что его место занять уже некому.

Работа № 2

Цитата

Фульхенсио Диас, импульсивно жестикулируя, с радостью откликнулся на сообщение в телефоне, что Гаспар Сантос снова в сети. Короткий разговор со своим подопечным только добавил оптимизма. Ещё бы, они уложились в жёсткие сроки, чего раньше не случалось. У Фульхенсио мгновенно выросли и сразу же расправились крылья. Он полетел.

Гаспар Сантос положил телефон на рабочий стол. За время творческой самоизоляции, перенося на бумагу особенности речи своих самобытных персонажей, успел отвыкнуть от голосов реальных людей, поэтому с улыбкой изумления смотрел на постепенно чернеющий экран. Гаспар уловил настроение своего агента и, чтобы преумножить это настроение, решил хорошенько подготовиться к встрече.

Камин капризничал. Отсыревший дымоход не поддерживал тягу, огонь не разгорался. Гаспар извелся. Пока прогревал трубу газетными факелами, непроизвольно сравнил себя с этим камином. Старый и бесполезный. Значимый только аурой былой популярности, как копоть на стенках топки. Сомнения вкрались и не оставляли.

Впорхнувший Фульхенсио Диас не собирался складывать крылья даже в помещении, даже вблизи открытого огня пылающего в очаге. Агент был тронут тёплым приёмом, а подогретый изрядной порцией бренди не умолкал, распекая отсутствующего издателя с его нетерпением и неверием в "наши силы, наше упорство... наш гений, в конце концов". При этом отдельно возносил талант Сантоса на божественные высоты и, не теряя профессиональной хватки, бросал острый ястребиный взгляд по сторонам, чтобы найти и оценить объём нового творения.

А Гаспар Сантос сидел заворожённый пламенем. Слышал, но не вслушивался в щебет Фульхенсио. Пытался вспомнить авторство слов: "Настоящий писатель лучше узнаётся по тому, что он сжёг, чем по тому, что опубликовал".

Автор Ведруса

работа №1

Мысль

Впервые она появилась майской ночью. Через открытое окно вошла по лунному лучу под пение сумасшедшего соловья.

— А ведь эта ночь может быть твоей последней, — раздалось у него в голове.

Он отмахнулся.

— Вот ещё! С какой стати?

— Но ведь когда-нибудь так и будет, — запросто сказала она.

Он растерялся:

— А ведь и правда. Но почему ты раньше никогда не приходила?

И ладно бы, стучали монотонно осенние капли дождя по крыше и пел в трубе заунывно ветер. Но нет! Запах сирени кружил голову, в разгаре пора надежд и мечтаний, он ещё полон сил, а тут она… Когда уснул, она, довольная, осталась с ним.

Обычное утро. Обыкновенный завтрак — чашка крепкого кофе с сахаром, бутерброд с маслом. Но лишь она шепнула: "А ведь они могут быть твоими последними", — он непроизвольно глубоко вдохнул аромат напитка и, откусив кусочек хлеба, зажмурил от удовольствия глаза.

На улице весеннее солнце дразнило лучами. Он стоял под солнечным душем и купался в тёплом свете. Надо же, оказывается, сколько летает птиц и разных насекомых!

"Чик-чирик", — пара воробьёв уселась на цветущую грушу.

"Точно люди", — улыбнулся он. Сначала мило чирикали, потом она заругалась на него, а он, нахохлившись, начал оправдываться.

"Жжжжж", — деловито завис над маком толстый шмель и уселся на мохнатые тычинки. Лепестки зашевелились и, казалось, послышалось: "Не щекочитесь, будьте добры! Ах-ха-ха!"

А цветы? Они же совершенны! Ничего лишнего, всё подчинено гармонии. И почему он раньше этого не видел.

— Потому что ты не думал, что этот день может быть последним, — прошептала она, напомнив о себе.

Он взял поводок и пошёл гулять с собакой. Солнце подбиралось к горизонту, окрашивая облака во все оттенки малинового. Он остановился, не в силах пошевелиться от восторга.

— Красиво? А когда ты видел закат последний раз? — спросила она.

— Я?.. Я уже не помню… — пробормотал в ответ.

— Вот видишь, а ведь каждый закат и рассвет может быть последним, — вздохнула она. — А ты…

Благодаря ей он стал замечать, какой интересный и прекрасный мир! Никогда ещё так не наслаждался прогулками в лесу осенью, когда пахнет грибами, на ветках висит паутина, а ласковое солнце подсвечивает разноцветные листья.

Но однажды она исчезла. И он не успел рассказать о том, каким насыщенным оказалось самое замечательное лето в его жизни. И про нагрянувшую любовь, что теплом разливалась по венам холодными осенними вечерами. И конечно о предстоящей зиме. Он уже чувствовал прикосновение морозного ветра и представлял, как будут выглядеть в инее деревья солнечным утром…

— Ну где же ты? — в надежде позвал и вдруг осознал, что ей больше незачем напоминать о том, что и так свершилось…

Работа № 2

Туман

Сегодня мы гонялись за туманом. Ну, а как иначе назвать это: ты двигаешься словно в разбавленном молоке, несколько шагов, и ничего не видно. Лайка то заныривает в него, то выныривает как челнок - туда-сюда.
А что-то в нём ведь есть, такое мистическое, волшебное. Ведь когда туман, мира как будто и нет. Прямо квантовая физика, существует только то, на что ты смотришь.
А что? И правда. Вот была собака, а вот её нет. Для тебя. А может, и вообще её уже нет... Ой, не надо.
- Анька! - кричу, но её что-то долго нет.
Повторяю, уже волноваться начинаю. Но вот из тумана прямо передо мной выныривают уже две собаки - моя и соседский Гека. Он раза в три меньше лайки, дворняжка, но им весело вдвоём - бегают, кувыркаются, постоянно исчезают из виду, прячась в параллельном молочном мире.
Бегу, и туман нехотя расступается. Кажется, слышу, как он ворчит:
- Бегают тут всякие, не сидится дома. Беспокоят.
- Да ладно, ворчун, - смеюсь, - скоро поднимется солнышко повыше, и ты вовсе исчезнешь. А так хоть пообщайся пока. Вот ты знаешь, сколько про тебя песен люди придумали?
- Откуда же мне знать? - удивляется седой и лохматый старец, таким он мне видится.
- Вот послушай... - я напеваю украинские народные "Туман яром", "За туманом нічого не видно", современную "Синий туман". - Ну, какие больше нравятся? - спрашиваю.
- Народные, - отвечает довольный собеседник.
- А поэты стихов тебе сколько посвятили! - снова льщу ему. - Даже у меня есть про тебя.
- А прочитай, - просит туман.
- Не помню. - Вот беда, не запоминаю свои стихи наизусть.
- А ты в следующий раз прочтёшь? - просит туман. Я клятвенно пообещала. - Буду ждать, не забудь, - напоминает.
Вот, теперь учить надо - напросилась, вздыхаю. А где опять моя лайка?
- Анаконда! Гектор! - Довольные собаки наперегонки бегут ко мне по полю, слышу их лай. - Держите, мои хорошие, - достаю сухарики и ловлю благодарные взгляды братьев наших меньших...
Хорошо-то как!
- До встречи, туман! - и мы втроём несёмся домой.

Автор Tsaritsa

Работа № 1

Наваждение

Утро. Иду на работу.
Утро, как утро. Такое же, как всегда.
Сегодня пятница. Любимый день.
Вон кошка дорогу перебежала. Подумала: хорошо, что не чёрная.
Какие хмурые лица вокруг. Поймав себя на этой мысли, улыбнулась.
У меня всё хорошо - подумала я. Нужно ли желать большего?
И вдруг… Это трудно описать словами. Можно назвать блаженством или восторгом...
Но и это не будет точным определением.
Это состояние поглотило меня.
Одновременно я ощутила и ласковое тепло солнца и утреннюю прохладу июня,
радость и освобождение, защищённость и уверенность, лёгкость полёта и влюблённость во всё сущее.
Вслушавшись в своё состояние, я поняла, что оно не может быть вечным, и замерла, пытаясь удержать его.
Мимо меня проплывали золочёные купола собора на фоне голубого неба и раздавался колокольный звон.

Работа № 2

Серое солнце

Он был в растерянности.
Ещё вчера жизнь била ключём. Нужность, уверенность в себе и своих взглядах, знание как надо жить, собственное мнение, кутёж направо и налево, придавали смысл его жизни.
Вращаясь среди людей, чувствовал себя, как рыба в воде, не представляя, что такое одиночество. Жил, по сути, не имея ни друзей, ни хобби, ни даже простых интересов, думая, что достаточно жить одним днем, ведь гуща событий вокруг была его хлебом и вином.
Думал ли он, что ждёт его в будущем? Наверное думал, но не ожидал, что оно наступит так скоро.
Вся мишура людского присутствия мгновенно упала с плеч и была выметена за порог его одинокого жилища. Вся "пыль" которую он любил пускать в глаза людям рассеялась, явив перед ним пустоту.
Состарившись, стал жалок в своём желании делать что-то полезное, но не зная конкретно что и каким образом, стал брюзжать вспоминая никчёмные дни молодости, где, как ему казалось, он был нужным.
Он жил долго, искал виноватых, обвинял, ставил себя в пример, пока наконец его серое солнце не упало за горизонт.

Автор Axtro

Работа № 1

Зверь

Жадный город старательно мажет бесцветьем всё: бесконечный писк антирадара, вечный красный на светофорах, полированные панцири универсамов. Солнце - только оконным рикошетом. Тоска накатывает медленно, как маятник По, давит и леденит. Я спешу из колодца в тепло домашних, таю, ночью мне снятся перекаты. Но утро вновь бесит угрюмыми пейзажами и рекламными слоганами городских дорог.

Я понимаю, что снова пуст, как упаковка тетрапак, пинаемая ребятнёй в проходном дворе. Бетонный вампир высосал всё. Значит, мне пора к Реке. Она щедра, бескорыстна и всегда готова залить меня радостью, не требуя ничего взамен. Надо только собраться и рвануть за горизонт.

И тогда, ранним утром, залив на окраине бак под пробку, я выруливаю на взлётную. Разгоняюсь медленно, смакуя коктейль из музыки и запахов весенней степи. Выдохнув, решительно топлю педаль, впуская в салон остро заточенный встречный ветер. Он сдирает, почти с кожей, свалявшуюся шерсть тоски. В зеркалах видно, как её лохматые клочья катятся туманом по асфальту к дымящему сзади городу. Зверь скалит мне вслед клыки высоток, тянет путы проводов, тормозит постами ДПС.

Поздно. Я уже взлетел.

Работа № 2

Фонарь

Днём я на балкон не выхожу. Чтобы не будить ночь. Она там отдыхает. Балкон маленький, но ей хватает. Выхожу, когда ночь проснётся и разбудит шершавую от редких машин тишину. В ней и курю, если не спится.

Есть у меня там друг - Фонарь. Он особенный. Свет от него не жёлтый, а призрачно-голубой. И включается он сам, а не по команде Горсвета. Захочется ему с бабочкой поболтать - включится. Или ветру подмигнуть - подмигнет. А так-то он не горит, размышляя о чем-то своем, фонарном.

Бывает и мне посветит. Тогда мы курим вместе. Приятно же помолчать в компании. Но если я молчу неинтересно, он гаснет. Его право. Он - независимый Фонарь.

Мы даже спорим. Я молчу против, он светит за. Или наоборот. Ну, это смотря о чём.

Иногда Фонарь сам предлагает мне посмотреть на что-то интересное. Внезапно подсвечивает разное. Например - компанию из трёх кошек с собакой. Какие у них общие дела в четыре ночи? Или негра, бредущего по дороге. Откуда? Куда? Его без Фонаря и не заметишь.

В общем, мы с Фонарем много чего видели. А уж о чем только не молчали...

Сегодня днём приезжала здоровенная колымага. С люлькой. Долго ковырялась в столбе. Уехала. Теперь у меня напротив балкона просто желтая лампочка, рядовая Горсвета. С ней не помолчишь...

Грустно.

Автор ElenaIS

Работа № 1

Одиночество

Лариса с закрытыми глазами долго сидела на скамейке, подставив лицо последним нежным лучам осеннего солнца. Вокруг царила тишина. Только иногда еле слышно шелестели на деревьях листья, издавая прощальные звуки своей жизни, — это тихонько покачивал их ветерок, боясь неосторожным движением сорвать с веток очаровательную красоту.

Воздух был наполнен запахом опавшей листвы, и Лариса наслаждалась этим, как наслаждаются женщины ароматом любимых духов.

Руки ласково коснулся падающий лист. От этого прикосновения защемило в груди, и ощущение блаженства сразу исчезло. Лариса открыла глаза, вернувшись в реальность по имени Одиночество, и медленно, опустив голову, побрела домой, где уже много лет её никто не ждёт.

Работа № 2

Вкус маленькой власти

Свою работу Катя не любила и страдала оттого, что приходилось все время находиться на виду у незнакомых людей. Ей очень трудно было привыкать к этому, но случилось то, что неожиданным образом облегчило ее страдания. Руководство супермаркета, где Катя работала кассиром, объявило, что все сотрудники обязаны находиться в защитных масках весь рабочий день. Кроме этого, запрещалось обслуживать покупателей без масок.

Такую новость кое-кто принял в штыки, но возмущавшимся было четко разъяснено, что эти вынужденные меры предприняты для защиты от опасного вируса, а если кто не осознает существующей опасности, то ему не место в коллективе.

Катя опасность осознавала, так как напряженно следила за ежедневной статистикой по телевизору и старалась не пропускать телевизионные передачи, в которых людям рассказывали всю правду о страшной инфекции.

Она панически боялась заболеть и маску надела безропотно. Самое удивительное её ожидало дальше. Кате вдруг показалось, что этот небольшой кусочек ткани на лице стал защитным барьером между ней и покупателями, и она уже не ощущала угнетающего дискомфорта под взглядами незнакомых людей.

Если кто-то подходил к кассе без маски, Катя вежливо просила надеть её, и все надевали, так как это правило теперь было введено повсюду. В такие моменты никто не видел легкую полуулыбку удовольствия на её лице.

Не беда, что маска раздражала кожу, что в ней трудно было дышать. Более значимым теперь стало другое: впервые в жизни Катя ощутила вкус пусть маленькой, но власти, и смогла от кого-то что-то потребовать.

Автор Геннадий Сойка

Работа № 1

Опять видел этот сон

Маленький мальчик играет в полосе прибоя. Строит замки из песка и собирает "изумруды" окатышей бутылочного стекла. Бежит в ласковые волны, на зеленых ладонях которых нежатся корабли. Его жалит медуза, на животе пощечиной красуется розовое пятно ожога, еще обгорит, и кожа слезет лохмотьями с угловатых плечей.

Он сидит, сложа руки на выпирающем животе, весь измазанный сметаной. Напротив бесконечная стопка блинов сантиметров так 20 в высоту и «вышневое» варенье, а еще угол комнаты заваленный арбузами. Эхом звучит голос бабушки "Ну скушай ще трошки...".

Прогулка по узким улочкам Феодосии, тонущим в акациях и виноградных пологах стен невысоких домов. Его спутницу зовут Марина. Белокурая девочка с шоколадным загаром сжимает букетик чайных роз: сорваны мальчишкой тайком в чужом саду. Трехлетняя разница в возрасте его не смущает, ведь ему восемь – взрослый.

Они направляются прямо к Лысой горе. В бесчисленных «ничейных» виноградниках, лопают немытые бубки и считают тополя, ракетами устремленные в небо. Их преследуют жадные осы... Она высасывает яд из щеки своего защитника, еще не зная, что это первый поцелуй, а он уже влюблен.

Пара бредет по степи, собирая спелые колосья и маки. Небо зарождается ливнем. Взявшись за руки, спешат к машине деда, со смехом влетая на заднее сиденье. Пахнет 80-ым бензином, детством и СССР. "Победа" звенит между полем пшеницы и прибоем, небрежно роняющим драгоценные камни на песок...

Автор Lenok

Работа № 1

Боль.

Тупая, ноющая, выматывающая.

Боль, лишающая возможности думать и дышать.

Из-за которой не хочется и не можется жить.

Ночь. Духота. И ты на грани срыва, или давно за гарнью? Когда нет смысла делать что-то, потому что знаешь - не поможет.

Есть лишь ты и безысходность, вынуждающая плавать на волнах боли, сдерживая крик отчаяния, рвущийся изнутри. Замерзшее время, кажется, вовсе перестало двигаться, растягивая и растягивая момент жуткой пытки. Ты заламываешь пальцы, принимаясь метаться по комнате. Становится лишь хуже - кружится голова и стены, тело протестует против движения, но боль гонит вперед. И тонешь, тонешь, тонешь, ежесекундно глядя на часовые стрелки, прилипшие к циферблату. И вот, когда накал отчаяния достигает своего апогея, когда ты почти срываешься в бездну истерики, цифры на табло телефона медленно сменяются, и ты, натянув то, что первое попалось под руку выскакиваешь во двор и мчишься.

Мчишься, обгоняя первых собачников, пенсионеров, спешаших на дачи, ленивые траллейбусы и летящие над дорогой маршрутки.

Мчишься в ближайшую стаматологию...

Автор Андрей Благовещин

Работа № 1

Ожидание

Все чего-то ждут от меня. Глупые, жалкие людишки! Всегда помогал вам, когда с надеждой заглядывали в оконце. Но сами виноваты. Нарушили баланс. С ужасом и недоумением взирал, как израненные карабкаетесь по скользким от плесени стенам, со стоном вонзая в последние ножи или мечи, обагрённые кровию невинных. Языки пожарища лизнули даже брёвна моего стоящего на отшибе дома... Чего же хотите теперь?
Жду, кажется, целую вечность. Осторожно в проём заглядывает полная луна. На её фоне появляется вдруг странный силуэт. Вскоре различаю удивлённое лицо. Забредший издалека путник вглядывается в темноту, а затем кидает что-то. Наконец-то! Собрав почти всё, что позволяет пересохший зев, сплёвываю в ветхую посудину. В такт мерному поскрипыванию ворота ржавое ведро глухо ударяется о прогнившее дерево, расплёскивая мутную жидкость. Пей, странник!

Работа № 2

Такси

- Ну, на посошок, - Максим разливает по последней. На телефоне, что на столе, выскакивает входящее сообщение: "Вас ожидает белая Лада Калина, гос номер В130АТ".
- Это за мной, - опрокинув стопку, встаю.
- Ну, счастливо! - жмёт на прощание руку.
Быстро спускаюсь по лестнице и, выйдя на улицу, оглядываюсь. Справа, через дорогу, стоит белая тачка. Бегу к ней. Вдруг сзади раздаётся глухой удар и визг тормозов. Оборачиваюсь. Перед светлой машиной в неестественной позе лежит мужчина в сером пальто.
- Да он сам под колёса бросился! - объясняет кому-то водитель.
- Вот бедолага! - открываю дверцу и падаю на заднее сиденье. - Шеф, погнали!
Опять просигналил мобильный. "Ты где?" - пишет Светка. "Еду", - отвечаю ей. "Чё так долго?" Началось! Не могу с другом посидеть? Ведь объяснял же, что он работает вахтой. Встречаемся раз в пятилетку. "Где именно едешь?" Выглядываю в окно, но по проплывающим мимо неказистым строениям не могу понять, где конкретно нахожусь. "А фиг его знает!" - хотел было написать жене, но передумал. Неожиданно останавливаемся.
- На месте!
Оглядывая дом, вспоминаю, что не называл адреса таксисту. Поднимаюсь по знакомым вроде ступенькам, но всё кажется каким-то странным. На площадке третьего этажа курит Макс, который, не замечая меня, тушит о перила окурок и скрывается за дверью с табличкой "11".
- Что за...
Стены вдруг пускаются в пляс. Что-то невидимое давит на грудную клетку, отчего становится трудно дышать. Стремглав мчусь вниз, но, оказавшись на свежем воздухе, спотыкаюсь о бордюр и растягиваюсь на снегу. Пытаюсь встать, но тело не слушается. Рядом с окровавленным серым рукавом моргает экран смартфона; поверх раскладки клавиатуры, над зелёным и красным кружками, - улыбающаяся Светка. Поперёк её лица - откуда-то взявшаяся тёмная полоса. Чуть дальше на белом фоне смутно различаю чёрные цифры - 130.
- Да он сам под колёса бросился!