Терпение 04 (конкурсное 13, полная версия)

- Закрыли нас, похоже, - покосился на дверь Валера.

- Не понял, - приподнялся на кровати Костя. – Я, честно говоря, уже почти час терплю, в туалет хочется.

- Что ж ты раньше не сходил?

- Да кто же думал, - Костя уставился на закрытые створки. – И вообще я не хотел вставать, пока эти танцоры собираются.

Парень приподнялся и подёргал ручку двери – хорошая дверь, тяжёлая, основательно сделали – просто так без ключа не открыть. Бросился к окну, чтобы вернуть «шутников», но они выскочили раньше и уже удалялись вдоль по улице на поиски приключений, и, конечно же, наверх даже не посмотрели. Свиснув пару раз вдогонку, не сколько в надежде, что кто-то обернётся, сколько для очистки совести, Костя отвернулся от окна.

- Валер, может, в замке чем поковырять?

«Апполон Карлович» сел на кровати и почесал в затылке:

- Чем тут поковыряешь? Если бы защелка была, её ещё можно отжать, а у нас на два оборота. Не знаю чем тут…

Какое-то время ребята всё же потратили на попытки открыть дверь законным способом, стараясь подковырнуть что-нибудь внутри замка. Но так как они не были не слесарями, ни взломщиками, попытки оказались безрезультатными. А время шло.

- Ё-моё, - поморщился Костя, - подпирает не по мелочи.

Он лёг на кровать, потому что стоять, и, тем более, ходить – это только провоцировать организм на освобождение от накопившегося.

- Ой, не дотерплю, - пролежав совсем немного, заявил парень.

- Ну, давай, вон, в графин, - участливо подсказал Валера и даже принёс графин, стоящий до этого на подоконнике.

- Не, в графин не буду, - замотал головой страдалец после некоторого раздумья.

Костя представил себе, что в графин, из которого люди пьют, он… И, понимая, что через, может быть, излишнюю чистоплотность переступить не сможет, твердо заявил:

- В графин не буду.

- Тогда в окно, - Валера указал кивком головы.

- Да, как-то… В центре города, - замялся Костя.

- Не помню кто, но правильную мысль сказал, - поднял палец Апполон. – Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь. А не хочешь в окно, вон, графин ждёт.

Идея с окном почему-то показалась более приемлемой, и Константин, покряхтывая, от распирающего изнутри давления, взобрался на подоконник. Но и здесь ждало разочарование – оконный проём оказался не очень высоким. Хотя… да нормальное было окно, но, простите, физиологически процесс требовал тело расположить таким образом, чтобы жидкость изливалась наружу, а не оставалась внутри помещение. Короче, если стоять на полу, то подоконник точно пострадает, а если залезать на подоконник, нужно изгибаться невероятным образом. Валера изо всех сил участвовал в подготовительных мероприятиях, он предлагал: и подсадить, и подпереть в спину, и за пояс подержать, чтобы Костя не упал с высоты, - и вообще к страданиям друга отнёсся с пониманием, а ведь мог бы просто посмеяться и всё – крутись сам как хочешь.

После нескольких попыток приспособиться на подоконнике, Константин расположился в позиции на коленях, а Валера страховал его, придерживая сзади. К этому моменту Костику казалось, что одно неосторожное движение, и он просто не удержит жидкость внутри. И вот, наконец, когда оставалось только, что называется расслабиться… возле общежития показалась группа гуляющих. Одна компания – пяток человек, следом ещё трое или четверо. И откуда только взялись в центре крупного города около семи вечера? Что за странное желание гулять, когда тут необходимо решить не терпящие отлагательства проблемы? Костя с ужасом представил, что он орошает неширокий газон и асфальт из окна пятого этажа, и понимал, что процесс не утаить от окружающих, если они недалеко. И что орошать придётся, судя по ощущениям, долго, то есть процесс длительное время не прервать, а в это время люди внизу будут его рассматривать, и осуждать… Или вообще - он же на них может попасть, мало ли как ветер подует. Стеснительность перевесила все чувства, и со стоном Костя сполз назад.

- Что ты, передумал? - спросил Валера.

- Люди.

- А-а.

Через некоторое время, во время которого Костя стоял согнувшись, придерживая низ живота руками, боясь пошевелиться, и поскуливал, попытку выдать из себя в окно он постарался повторить. И опять только-только взобрался и приготовился… снова люди.

- Да, давай уже, - подсказывал другу Валера, - хрен с ними.

- Нет, не могу, - Костя опираясь на товарища, благо тот - парень крепкий, поддерживал, добрался до кровати, лёг на бок, свернулся в клубок и заплакал.

Здоровенный парень, поднимающий с помоста сто пятьдесят и больше килограмм за раз, плакал от бессилия исправить хоть что-то в сложившейся ситуации. Он плакал от злобы на друзей, которые пошутили, не подумав о последствиях. Он плакал, потому что куда-то подевался тренер, могущий не допустить запирание двери или открыть. И ещё он плакал от чего-то такого внутреннего, через которое ему не переступить… Можно, наверное, найти много причин этих рыданий. Не исключено, что любой из его друзей легко использовал бы графин в данной ситуации или не постеснялся бы расстегнуться на людях, стоя на подоконнике пятого этажа. Однако Костя не мог переступить через себя, мешало что-то. От слёз стало легче, но Костя впал в полузабытьё. Валера не приставал.

Дверь открыли, но это было уже после девяти вечера. Страдалец сам с кровати встать не смог, и Костика на руках отнесли к туалету. Он всё же дотерпел, хотя это было просто чудо. Когда несли, парень боялся пошевелиться и снова у него текли слёзы. А шутникам чуть позже, когда смог нормально говорить, грустно сказал:

- Козлы вы.