Терпение 02 (конкурсное 13, полная версия)

Ребятам - свобода на несколько часов. Хорошо ещё догадались вещи в камеру хранения сдать, а то могли бы и с сумками рвануть, здоровье-то позволяло. Они бы и не оставили вещи – одно смутило – манёвренность снижалась. На Красную площадь пошли пешком, весёлой гомонящей толпой. Топали довольно долго, но время позволяло. Зачем пришли на брусчатку перед Кремлём? Кто же объяснит? Традиция что-ли такая была у провинциалов, подогретая пропагандой и непонятным чувством глубинного патриотизма – попав в Москву первым делом следовать в сторону Кремля. Был в Москве и не прошёлся перед Мавзолеем – считай, что зря приезжал. А так - всё честь по чести: походили, поглазели на куранты, на пестроту праздничной столицы, на туристов.

Паша, Вова и Артур собрались занять место в многосотенной, почти километровой очереди в Мавзолей – захотелось им на «вождя революции взглянуть», так сказать, в натуре, но когда подошли к её началу возле Центральной библиотеки, передумали. Они-то рассчитывали минут через тридцать уж «встретиться» с вождём пролетариата, но очень долгим показалось ожидание «встречи». Зато мороженного московского поели всей командой… Даже умудрились столкнуться с какими-то темнокожими, наверное, спортсменами, которые тут же у Кремля кучкой бродили в сопровождении девушки-переводчика.

Иностранцы шли по лестнице недалеко от кинотеатра «Зарядье» и притормозили как раз на ней, загораживая проход, что-то расспрашивая у гида. А наши ребята пройти хотели. С иностранными языками у них трудности, чтобы хоть что-то сказать, объяснить, мол: «Мистеры африканской наружности, местным приезжим аборигенам пройти прямо требуется, а вы разгалделись своей непонимающей самого простого и насущного, и всей стаей препятствуете нашему поступательному движению». Да и кто ж их знает, на каком наречии с туристами теми разговаривать? Штангисты пожали плечами, переглянулись и… Терпение у спортсменов не вечное. Короче, растолкали «олимпийцев» довольно конкретно, применяя физическую силу. Прошли прямо, не особо уворачиваясь от столкновений. А «чернявые» глазами захлопали, залопотали что-то вслед – вероятно, возмущались по-своему, но всё равно были вынуждены посторониться, чтобы не падать – хоть и олимпийцы, но русским ребятам уступали в индивидуальной массе, разве что с Игорем и Артуром, которые «мухачами» в команде считались, могли сравниться. Да и бицепсов у африканцев как-то не замечалось. Олимпийцы… Может, бегуны какие были или шахматисты, кто знает. Или – а почему нет - просто студенты-доходяги приехали с достижениями развитого социализма познакомиться под олимпийской символикой. А может быть, наоборот, легковесы, но боксёры-ударники, и не посчитали нужным связываться с несознательной и недружелюбной «местной молодёжью» - дни Олимпиады – время мира и дружбы, ну и чтобы силы для соревнований сохранить.

Второе (или уже третье?) запоминающееся и выделяющееся своей неординарностью событие… Нет, не событие – трагедия случилась здесь же у Мавзолея. День был довольно жаркий, солнце палило от души. Рассказывали в народе, что тогда, в тысяча девятьсот восьмидесятом, впервые использовали «разгон облаков» над Москвой, чтобы дождик не намочил приподнятое настроение организаторов, приезжих, желающих взглянуть на праздник спорта, и спортсменов, прибывших поучаствовать в Олимпийских играх. И чтобы флаги на летнем ветру красиво трепетали, а не висли мокрыми тряпками.

Толпа интуристов и прочих, включая провинциальных спортсменов, сгрудилась у Мавзолея, ожидая боя курантов и смены караула. И вот переливисто зазвонили колокола, появился развод. Красиво, ровно шёл, с карабинами, поднятыми строго вертикально. Туристы оживились, защёлкали фотоаппаратами. Церемония смены кремлёвцами отработана до автоматизма – ни одного лишнего движения. Но когда караул сменился, один из солдат настолько усердно тянул ногу в парадном шаге, так старался впечатать каблук, а ведь перед этим отстоял, не шевелясь, положенное время на жаре в кителе и фуражке, что как только отошёл с поста № 1, так и, выполняя поворот за разводящим, не удержал равновесие и упал на брусчатку. Упал! Солдат почётного караула! В двадцати шагах от иностранцев и в полусотне метров от Кремля! По тем временам – огромный скандал! Устал ли, перегрелся ли – не ясно. Точно, что нога у воина подвернулась, это без всяких сомнений… Все видели. Но встал самостоятельно и, подстроившись к группе сослуживцев, дальше отшагал положенную дистанцию без сбоев. Направо, вдоль стены, внутрь Кремля. Парадным шагом, карабин строго вверх. И вероятно уже там ему объяснили… А может быть и нет. Жарко было. Да и старался он от души – вот и переусердствовал. Что же отцы-командиры не люди, не войдут в положение? За излишнее старание наказывать?

Обсуждая увиденное, делясь мнениями на счёт «вставят пистон» солдату или обойдётся, парни побродили ещё немного и вернулись на вокзал. Михалыч уже стоял у входа, выглядывая подопечных.

До поезда оставалось ещё немного времени, и его команда молодых атлетов провела с максимальной пользой: парни расселись в зале ожидания и, набравшись терпения, перекусывали приобретёнными здесь же на вокзале пирожками и булочками, запивая всё это редким для провинции напитком «Байкал», сильно отличающимся от привычного лимонада «Буратино».

Неожиданно хриплый и стандартно невнятный голос из вокзального репродуктора произнёс фразу, причём на удивление чётко: «Апполон Карлович Минаков, подойдите к справочному бюро. Вас ожидают ваши дети».

Сначала никто ничего не понял, но голос невидимой женщины был настойчив – снова призвал Апполона Карловича встретиться с детьми. И вот тут-то у ребят начался смех. Валера имел как раз фамилию Минаков, а его прозвище в спортзале, из-за большой любви рассматривать свои бицепсы в зеркале, было – Апполон. А тут ещё и смешное отчество – Карлович. Валера хлопал глазами и мог сообразить, идти ему куда-то или сидеть на месте. Да и какие дети у пацана в 16 лет? Тем более которые могут его ожидать. Прояснилось всё довольно быстро. Оказалось, что пока все предавались небольшому греху чревоугодия, Вова и Вася времени не теряли, быстренько сговорившись, сбегали к справочному и заказали объявление по вокзалу. С того самого момента Валера стал «Апполоном Карловичем» – приросло имечко. Но он не обижался – шутка оказалась абсолютно беззлобная и в тему.

Поезд в Калининград назывался «Янтарь», и поездку можно было бы считать обычной, если не считать того, что Артур во сне с верхней полки упал. Но очень удачно- совпало ряд факторов. Он перед падением ногой дёрнул и встававшего с нижней полки Костю пяткой в лоб ударил. А Константин руки вскинул – за голову схватиться – инстинктивно, и вот на эти руки Артур и приземлился. Картина курьёзная. Ни один ничего не понял, ни другой. Артур спросонок уставился на Костю:

- Ты чего? – и ведь даже не сообразил, что сидит у друга на руках.

- Я ничего, а ты чего, - опешил Костя: только что в лоб треснул, на руки уселся, да ещё и спрашивает…

Но так как ответа не получил, поэтому положил товарища обратно. Артур сразу же и заснул, а скорее - он даже и не просыпался.

(продолжение следует)