Театральные истории. 14. Артист Эммануил Май

Я родился и рос в Иванове, где на улице Красной армии располагался Ивановский театр музыкальной комедии. На эту же улицу выходили ворота огромного двора дома, где я жил, поэтому, чтобы попасть в театр, достаточно было выйти из ворот и перебежать дорогу. Поскольку я делал это нередко, то могу сказать, что театр музыкальной комедии являлся одним из факторов моего воспитания (боже, какие тогда были дешевые билеты!).

Помню в детстве шел со своей мамой мимо этого театра, а навстречу нам идет человек, довольно грузный, невысокого роста, и все с ним здороваются, а он всем отвечает улыбкой и наклоном головы. Мама тоже с ним поздоровалась, а я спросил, кто это. Она ответила, что это артист Май. Изумления моему не было предела: Эммануил Май – мой любимый артист, которого я много раз видел его на сцене в разных ролях, но на улице не узнал. И дело было не в гриме (грим обычно был незначительный, кстати, гримировался Май всегда сам, как Шаляпин). Дело было в том, что человек. какого я увидел на улице, был ввиду своего веса, казалось, не в состоянии даже просто подпрыгнуть, а между тем на сцене Май прыгал, как мячик, бесподобно легко танцевал, без проблем мог сесть на шпагат, да еще во время танца петь или вести диалог с партнером. И даже совсем не выглядел толстым, если, конечно, этого не требовала роль.

Например, в роли атамана Попандопуло в «Свадьбе в Малиновке», он появлялся на сцене в галифе даже на несколько размеров больше, чем требовала его собственная комплекция, сабля висит сзади чуть ниже пояса и горизонтально, каждый раз застревая, когда надо было пройти в дверь. В комичной сцене, когда Попандопуло делит награбленное добро, Май заставил зрителей так хохотать, что чуть было не сорвали следующую сцену. «Свадьба в Малиновке» была потом экранизирована и с неплохими артистами, но все мы, кто видел в этой роли Мая, убеждены, что экранному Попандопуло далеко до того, которого изображал на сцене Май.

То же самое можно сказать и о роли Фомы в оперетте Дунаевского «Вольный ветер», которая, кстати, впервые была поставлена в Иванове, так что Май был первым Фомой. Кто смотрел экранизацию, наверняка запомнили замечательный дуэт экзотических морячков Фомы и Филиппа:

«Есть у нас один моряк, он скитался в тех морях,

Где не плавал ни Колумб, ни Беринг,

Шёл он в Арктике на дно и тонул на юге, но...

Выходил всегда сухим на берег!...»

Голос, кстати, у Мая был редкий и красивый – тенор-альтино, ему бы с таким голосом только героев-любовников играть, но, во-первых, комплекция была все-таки не та, а во-вторых, он был прирожденный комический артист. В разное время в театр приходили очень сильные и даже «заслуженные» комики, но на фоне Мая они чувствовали себя актерами второго плана и уезжали в другие города. Самому Маю присвоили «заслуженного» только в 1955 году. Мне было тогда 15 лет, и я хорошо помню радость всех театралов.

И еще одна особенность Мая – «отсебятина»: он частенько говорил текст, который в пьесе не содержался и который явно возникал тут же на ходу. Ни артисты, ни режиссеры и, тем более, зрители, не протестовали, поскольку добавленный текст был всегда органично связан с действием, невероятно смешным, да к тому же частенько содержал намеки на наши городские происшествия.

Вспоминаю. как закончил Май одно из представлений оперетты Легара «Веселая вдова». Главные герои 1-й советник посла во Франции от некоего захудалого княжества Данило Данилович и «веселая вдова» Ганна Главари после невероятных приключений и интриг наконец объясняются, к тому же на голову новоиспеченного жениха сваливается громадное наследство, словом полный «happy end» (счастливый конец). Зрители аплодируют, герои «вышли из образа», раскланиваются перед публикой и вдруг появляется Май. В этой пьесе он играл пожилого секретаря посольства, которому, по всей видимости, уже не светит никакой карьерный рост. Роль скромная даже без пения, но Май нашел для нее такие движения и манеру речи, что зрители буквально на каждую фразу отзывались аплодисментами.

Так вот Май выходит идет по сцене и зрители умолкают, понимая, что он «в образе» и, значит, действие продолжается. А Май подходит к «молодым», складывает ладошки, как дитя перед иконой, плюхается на колени перед «счастливой парой» и невероятно жалобным голосом, который невозможно передать – это надо слышать, произносит:

«Усыновите меня!»

Смех и долгие аплодисменты.

Что еще сказать о Мае. Известно, что он никогда не учился ни в одном театральном учебном заведении, всю науку постигал на сцене. Театр любил до самозабвения и так же любил своего зрителя, делая все возможное, чтобы скрасить ему жизнь, которая в те времена была очень нелегкой и очень непростой.