Стекловата

Как-то раз, летом 1986 года отправили наш взвод в город Таллинн на стройку. Так-то курсантов военного училища частенько привлекали на работы и по строительству, и по сельскому хозяйству, и на прочие подсобные работы. Типа, принеси, подай, иди подальше, не мешай. Квалифицированный труд был нам противопоказан ввиду отсутствия этой самой квалификации.

Так вот, приехали. Выгрузились из машины, прошли на объект. Хотя, какой там объект, обычный жилой дом в пять этажей. Прораб поставил задачу: разнести стекловату по этажам. Он же выдал нам носилки и рукавицы, порекомендовав не снимать обмундирование. Слово «стекловата» я тогда услышал впервые в жизни.

То, что обозначалось этим словом, выглядело малоаппетитно — неряшливые зеленоватые маты размером примерно метр на полтора. Кто-то из сослуживцев сказал, что это утеплитель. Ну, утеплитель, так утеплитель, нам-то какая разница. Взяли носилки, разбились на пары, и понеслось.

Сквозь незастеклённые проёмы окон в помещение били косые лучи жаркого июньского солнца. Стекловата оказалась неприятной на ощупь даже через рукавицы. От неё отлетали тончайшие волокна и взвивались в воздух, сверкая довольно красивыми паутинками. Посмотрев на них, Олег Андреев опустил наушники пилотки, застегнул верхнюю пуговицу кителя, поднял воротник и посетовал, что нечем закрыть рот и нос. Он пришёл в училище из армии и уже кое-что смыслил в жизни, в отличие от тех, кто поступил со школьной скамьи. Те, наоборот, распарившись, сняли не только мундиры, но и бельё, щеголяя голыми торсами.

Мы с напарником, Серёжей Ушаковым, последовали примеру старшего товарища лишь частично, то есть не стали опускать пилотки, зато не сняли кители.

Через час работы личный состав взвода изрядно взмок и начал усиленно чесаться. Те, кто прельстился обманчивой мягкостью стекловаты и брал её без рукавиц, теперь с удивлением смотрели на свои зудящие покрасневшие руки, в которые будто впились тысячи микроскопических иголочек. Впрочем, те, кто работал в рукавицах, испытывали те же неприятные ощущения. Тонкая ткань стекловате оказалась не помехой.

Ту работу мы закончили даже раньше срока, вот только выглядели после неё неважно: покрасневшие глаза, кашель, опухшие руки, сыпь по телу и раздражение в носу. Мучались дня два или три, потом ничего, понемногу отпустило, и колоть кожу перестало.

Про других не скажу, но я стекловату запомнил надолго и впредь старался держаться от неё подальше.

В карельском посёлке, куда меня направили служить после окончания учёбы, дома утепляли диковинным материалом, которого я ни до, ни после никогда не видел. Он представлял собой плиты длиной около двух метров, шириной сантиметров семьдесят и десятисантиметровой толщины. Сделаны плиты были из материала, весьма напоминавшего лыковую мочалку, пропитанную цементным раствором. Вероятно, именно такая технология и применялась при их изготовлении.

В плане утепления от этого материала толку было немного. Но он, во всяком случае, не представлял опасности для рук и дыхательных путей. Безопаснее были лишь обычные опилки, которыми местные жители утепляли бани, чердаки и завалинки домов.

Много лет Бог миловал меня от новых встреч со стекловатой, но потом всё же свёл снова, и снова на стройке, на которой я трудился в качестве плотника.

Если в далёкой молодости, будучи военным, приходилось таскать стекловату на гражданском объекте, то теперь, будучи гражданским лицом, я участвовал в строительстве военной станции слежения. Такая вот ирония судьбы.

Зима в тот год стояла суровая, и наш прораб, Михалыч, дабы не выморозить стройку, принял решение закрыть все проёмы рубероидом и временными дверями. Мы с Игорем Крюковым приступили к работе.

Михалыч скептически посмотрел на первую дверь и сказал:

- Не пойдёт! Я же сказал, что она должна быть утеплена.

- Да чем же её утеплять? - Прикинулся дурачком Игорь.

- Стекловатой, чем же ещё? В подвале несколько рулонов лежит, берите.

Делать нечего, пошли в подвал.

Российская стекловата отличалась от советской цветом и консистенцией. Она стала как бы уже не ватой, а минеральным волокном и поменяла цвет с зеленоватого на жёлтый. Упаковка тоже изменилась. Нынче это были не листы, а аккуратные полиэтиленовые тюки, в которых хранились свёрнутые в рулон листы утеплителя. Мы с Игорем брали от него нужное количество ваты, прибивали её к дверям и фиксировали сверху полиэтиленом от упаковки. Михалыч любовался на толстый слой минерального волокна, а я удивлялся тому, что руки от этой гадости практически не чешутся.

Последнюю дверь, ведущую в подвал, я сделал двухслойной, набив стекловату внутрь, вроде как заперев её в ящик. Дверь получилась массивная, как в бункере. Прораб подивился на мои труды, но ругаться не стал, заметил только, что, наверно, даже в имперской канцелярии у фюрера двери были тоньше.

Потом пришла весна, и я уволился со стройки.

Пролетело ещё, наверно, лет десять. И вот выпала мне халтурка ломать старый дачный домик, причём не маленький. Стены его оказались набиты стекловатой, причём не новым минеральным волокном, а старой доброй советской стеклянной ватой. Казалось, она смотрит на меня через прорехи в обшивке, ухмыляется и передаёт привет от той ваты, которую мы грузили в Таллинне.

Ну, так и я ведь уже стал постарше, и рукавицы давно сменились перчатками, а память об опасности этой гадости осталась.

Уложенная ещё в семидесятые годы прошлого века стекловата слежалась и сильно просела в ячейках каркаса, заполняя их теперь едва наполовину. Я выколупывал её длинной палкой, стараясь, чтобы ошмётки падали в пластиковый мешок для мусора. То, что сваливалось на пол, аккуратно подбирал руками в прорезиненных перчатках.

Несмотря на меры безопасности, руки потом всё равно кололо. Пришлось сменить прорезиненные перчатки на резиновые. Заодно обзавёлся дополнительными орудиями труда в виде маленьких грабель и механического захвата, сделанного из старой швабры.

Мешки с ватой я грузил в машину и вывозил на мусорку. Жечь эту заразу бесполезно, огонь её не берёт. Проверено.

В процессе работы вместе со стекловатой я извлёк из стен мумифицированные останки трёх крыс. Очевидно, они, прельстившись обманчивой мягкостью утеплителя, попытались свить в нём гнёзда и остались там навсегда. Во всяком случае, оставались там до тех пор, до тех пор, пока я не убрал их высохшие скелетики.

Но это крысам стекловата смерть, а кому-то так и совсем наоборот. Мне один старый дачник рассказывал, что у него в домике утеплитель из стекловаты стал плохо утеплять. Он полез проверять и обнаружил, что стекловату из стен вытащили осы. Они же сложили из неё на чердаке настолько крепкие и многочисленные гнёзда, что дачник замучался их уничтожать.

А вот Серёжа, мой коллега по работе, когда дом себе строил, утеплял его минеральной ватой и говорит, что ничего, нормальный материал, утепляет качественно, стоит не особо дорого, руки не колет и вообще нынче утеплители не те, что прежде. Правда, он оговорился, что работал в респираторе. Значит, летят всё же волокна.

Но всё это ерунда и меркнет перед другой историей.

Я как-то рассказал коллеге-женщине про свои мытарства со стекловатой, и она в ответ поведала мне жуткую историю, очевидицей которой стала в далёкой молодости, работая на заводе.

К ним в цех для каких-то хозяйственных нужд завезли только появившуюся стекловату и сложили штабелем в дальнем углу. Один рабочий, желая сходить в туалет, и не имея под рукой газеты, оторвал кусок от мягкого, как ему показалось, материала. Этим куском, не ожидая подвоха, он и подтёрся, закончив процесс.

Будто миллионы раскалённых иголок впились бедняге в анус. С завода его увезли на «скорой», и врачи в больнице несколько часов боролись за спасение задницы экспериментатора. Ничего, через две недели вышел с больничного. Жесть вообще!

Так что ну её на фиг эту стекловату, а заодно с ней и новомодное минеральное волокно. Последнее хоть и не колется, тоже имеет свойство проседать в стенах, лишая их утепления. Тем более альтернатива есть — пенопласт. Мусора от него, конечно, многовато, зато в остальном - никаких проблем.