Совместные роды 05

- Эй, папаша, - Анфиса резко повернулась, к Леше, - ты того… метнись кабанчиком, кой чего прикупить надо. - Леша выхватил из рук доктора рецепт и путаясь в длинном халате помчался на первый этаж, там располагалась аптека.
Наступил звездный час Алексея. Все уступали ему дорогу, беременные мамочки смотрели с восхищением и не стесняясь ставили его в пример своим хмурым мужьям. Те судя по всему совместно рожать явно были не готовы. В аптеке он сбивчиво попросился без очереди и получил новую порцию комплиментов от дам и ненавидящих взглядов их супругов.
Бегать пришлось еще два раза. То капельницу купить, то ампулы какие-то. Но Леша не роптал, он был готов гонять по роддому хоть до вечера, лишь бы не стоять в муторном оцепенении возле одинокого унитаза.
Момент рождения ребенка он пропустил. Влетев в третий раз в родзал он не услышал привычных стонов Али и менторского рыка Анфисы: - «Тужься, еще, еще…»
На животе измученной жены лежала девочка, его девочка. Леша ощутил дикую слабость, будто и в правду сутки гонял по больнице. Он медленно подошел к страшной кровати и осторожно посмотрел на ребенка.
Девочка была крупной, совершенно лысой, белой-белой и чистенькой. В фильмах, которые он смотрел на курсах, дети были до жути страшными, в крови и каких-то пленках. Посмотришь на таких и ребенка не захочешь. Маша, имя они придумали сразу, как узнали, что будет девочка, молча крутилась на мамином животе и пыталась ухватить маму за небольшую, но полную молока грудь.
По курсам Леша знал, это делается, дабы усилить лактацию. Маленькие губки требовательно теребили сосок, но молока еще не было. Густое, как кисель, молозиво, пойдет позже, и даст ребенку столько калорий, что тот сможет уже в первые дни начать быстро набирать вес.
Девочка чуть повернула голову, и Леша смог рассмотреть ее лицо. Он словно посмотрел на свою детскую фотографию. Большие глазки, чуть вздернутый носик, высокий лоб, немного оттопыренные ушки… Лешины глаза от переизбытка чувств густо наполнились слезами, и молодой отец понял – еще секунда и он разрыдается, как юная институтка.
- Режь пуповину, - Анфиса сунула Леше в руку кривые ножницы и ловко протянула серую кишку. Тот машинально перекусил ее и содрогнулся от отвращения. В этом действе было что-то давнее, дремучее. Леша мысленно дал себе клятву больше не резать никаких пуповин, никому и никогда.
Аля, про которую он совсем забыл, все это время пристально смотрела на дочку. Для нее она олицетворяла весь мир и ничто больше не заботило ее. Алексей присел рядышком и тихонько погладил слипшиеся волосы:
- Ты как?
Она ничего не ответила, только рассеяно улыбнулась, не отводя глаз от Маши. Но долго так сидеть ему не пришлось. Анфиса как-то незаметно исчезла, Леша даже не успел поблагодарить ее. Вместо нее пришел тот самый анестезиолог, успевший уже накинуть халат.
- Мы сейчас жену твою подошьем немного, - сказал Такшеев, - а ты дочку держи.
Он усадил Лешу на высокий табурет без спинки и показал, как придерживать ребенка за спину. В этом роддоме детей принципиально могли брать только родители.
Подтянутый доктор о чем-то тихо спросил Алю, затем быстро набрал в шприц из ампулы и ловко вколол препарат в вену. Уже через несколько секунд Аля хрипло застонала, и Леша увидел такое, что опять впал в шоковое состояние. Глаза жены оставались открытыми, но зрачки исчезли, словно Аля превратилась в зомби. Кроме этого она жутко стонала и все время пыталась сбросить с себя дочку.
- Что ты с ней сделал, скотина? – осатаневший от пережитого Леша впал в такую дикую ярость, что совсем перестал себя контролировать. Одной рукой он придерживал Машу, второй – безуспешно пытался поймать анестезиолога за шею, с явным намерением придушить мерзавца. Ушлый доктор также ловко, как он по-видимому делал все, ушел от встречи с крепкой рукой и быстро ретировался в незакрытую дверь.
- Успокойся, Леша! - натужно кричал Такшеев прямо в ухо, - Она через десять минут проснется! Мне ее зашить надо, кровью ведь изойдет.
Леша мигом остыл, и почувствовав раскаяние, опустил руку. Ему стало стыдно. Но доктору было не до сантиментов, он взял кривую иглу с толстой ниткой и начал с такой силой зашивать, что спящая Аля затряслась, как в лихорадке.
А еще через пять минут она стала просыпаться. Ей снилось что-то очень хорошее. Аля мило улыбалась и одними губами напевала песенку. В дверь заглянул анестезиолог, очевидно он хотел узнать состояние роженицы. Мучимый раскаянием Леша бросился было к нему, желая на коленях попросить прощения, но доктор не понял его высокого мотива и на всякий случай опять смылся.
Потом он отобрал у санитарки бутыль с раствором и собственноручно вымыл жену. Рассчитался с персоналом, и в сотый раз извинился за свое поведение. Отвез жену в палату и пошел на улицу звонить.
Яркое солнце ослепило его. Леша некоторое время молча смотрел на телефон, затем решительно спрятал его в карман. Говорить ни с кем не хотелось. За эти несколько часов он неузнаваемо изменился.
- Что брат, на родах был? – к нему незаметно подошел невысокий белесый паренек в клетчатой рубашке. В углу рта он держал изжеванную сигарету.
- Спички есть?
- Бросил, - Леша даже не обернулся, блаженно улыбаясь майскому солнцу. Парнишка что-то еще долго говорил, жаловался, но Леша его не слышал. Он вдыхал в себя полной грудью запах уже отцветающей сирени и улыбался. Он был счастлив.

Конец.