Совместные роды 03

Все облегченно вздохнули и расслабились. Выбивавшийся сквозь тяжелую портьеру лучик света совсем завял, когда «урок» закончился. Три часа пролетели незаметно, и Леша с удивлением понял, что все ему здесь нравится. Девчонки-ведущие Зойка и Оксанка, оказались приятнейшими созданиями, добрыми и отзывчивыми… Немного смущали первые два фильма, но возможно они тоже были своего рода обучением, правда слегка шоковым…
Первая игра была на тему – врач в приемном отделении вымогает взятку. В практике такого еще не было, надо быть полным идиотом, что требовать деньги у роженицы, но в программе данная игра имелась. Каждый из отцов выходил из этой ситуации по-разному. Генрих и Коля заплатили, Толик вызвал милицию. Леша и тут отличился, он сломал безликому доктору челюсть и уехал вместо родзала в «обезьянник» за казенный счет.
В следующих двух ролевых играх он тоже быстро выбывал из турнира в силу холерического темперамента и неуемной энергии. Раз его опять забрали в отделение за драку с санитаром, а потом просто выставили за двери охранники.
Леша взял себя в руки и принялся договариваться с «персоналом», роль которых по очереди выполняли ведущие и участники. Вообще медперсонал, охрана и даже гардеробщица оказались премерзейшими созданиями. Они все хотели одного – денег! Причем обладали отвратительными и склочными характерами, и при малейшем конфликте вызывали милицию, роль которой выполнял подслеповатый добряк Генрих.
Приходилось платить. Но тут ведущие усложнили игру и сильно урезали бумажные евро из «Монополии». Леха первый попал под раздачу, ибо получил на «сотку» меньше и долго уговаривал гардеробщицу пустить его в туалет для персонала, обычный оказался на ремонте. Бездушная тетка требовала «двадцатку», за что в обычной жизни ее следовало бы утопить в вышеозначенном сортире.
Леха решил сэкономить и сбегал «до ветру» за угол, где его тут же поймала всевидящая милиция в лице толстяка Генриха. Страж порядка взял «сотку» и дойдя затем до родзала, Алексей вовсе обанкротился, его «евро» кончились на начальной стадии игры. Но он и тут выкрутился, и банально «кинул» доктора. Пообещал денег «после», и не дал. Подозрительный эскулап, роль которого исполняла Зойка, просил наперед, но тут уже уперся Леша, мол, сразу платить не буду.
Вообще игра всем понравилась и абсолютно разрядила обстановку. Ребята перешли на «ты» и чувствовали себя словно приятели на вечеринке.
На обратном пути Аля долго молчала и только пытливо поглядывала на своего возбужденного мужа. Тот раскраснелся, как утюг, и с удовольствием разглядывал огни большого города, узкую сиреневую полоску надвигающейся ночи и мерцание молодой Луны.
- Дырку просверлишь, - Леша весело подмигнул. – Да пойду я, пойду. До смерти интересно глянуть на этих птеродактилей в белых халатах. Неужели они и вправду такие, как в игре.
Приняв решение, он успокоился, и с присущей ему энергией принялся готовиться к предстоящему событию. В жизни с них никто взяток не требовал, доктора были подчеркнуто вежливы и корректны. Даже Такшеев, врач, которого порекомендовали Леше приятели, отказался назвать сумму гонорара, мол, потом.
Незаметно пролетела золотая украинская осень, с ее ласковыми теплыми днями и неожиданными холодными дождями. Со вздохом убрался восвояси злюка ноябрь и незаметно подобралась зима. Она в этом году была с капризами, то лютовала по неделе кряду сибирскими морозами, то отступала, оставляя за собой слякотный черный снег, мрачную сырость и пустоту в душе.
Но все когда-нибудь кончается. Пришел час и зазвенели холодные ручьи, ярко заблестело мартовское солнце, земля вздохнула и очнулась от спячки – пришла весна.
Аля за это время округлилась, стала плаксивой, как все беременные, чувственной и очень обидчивой. Леше стоило больших усилий сдерживаться и вымученно оправдываться за несуществующие провины.
Пролетел очень опасный седьмой месяц и беременность вышла на финишную прямую. Леха купил в аптеке набор для партнерских родов, одел его и долго смотрел в зеркало. Теперь он крепко смахивал на хасида, те каждый год приезжали в Умань на какой-то праздник. Странная, как у евреев-ортодоксов, шляпа, кургузый халатик и широкие штаны – «я у мамы дурачок». Ну точно герой рассказа Шолом Алейхема. Довершал наряд жутко пахнущий больницей намордник, от которого тотчас захотелось избавиться. Но делать было нечего. Леша со вздохом снял дорогущий костюм и аккуратно спрятал его в шкаф. Дожидаться дня «Х».
Последний месяц тянулся бесконечно. Аля стало все труднее ходить и делать даже самую простую работу, она почти все время лежала на тахте и листала журналы. Леха трудился, как раб на галерах, но более или менее справлялся, не считая мелких «косяков», присущих любому мужчине, входящему в роль временной хозяйки.
Май заливал землю слепящим солнцем, обрушивал дикую какофонию весенних звуков и одуряющих ароматов цветущего зелья. Парочки гуляли в парках и скверах, обнимались, а сногсшибательные девчонки сводили с ума водителей длиной своих юбок.
Но Леше было не до весеннего безумия. Он лихорадочно всматривался в календарь, уже давно прошли все установленные сроки, а жена все также безмятежно смотрела слезливые сериалы. По ночам его мучили кошмары, он плавал в аквариуме с тетей Орысей из Мукачево, а бедная Аля никак не могла разродится. Причем тетка имела сногсшибательную фигуру Николь Кидман, крепкие груди доярки и мощный зад верстальщицы, очевидно на Лехино подсознание крепко давило давнее воздержание. Как говорится голод – не тетка.
- Леша у меня воды отошли, - нырнувшая в сон Алевтина выглядела очень натурально, и Алексей с трудом влился в новую реальность.
- Давай собирайся, Максима я уже разбудила, по дороге завезем его к маме.
Только теперь до Леши дошло, что то, чего он со страхом и нетерпением ожидал последние недели, началось. Холодный ком ледяным сугробом бухнул в пустой желудок, руки затряслись, а сердце дико заухало, как старый филин. Так обычно случалось в юности перед дракой. Когда минутная стрелка школьных часов не торопиться завершать свой унылый бег, последний звонок одновременно раздражает и страшит, а противник кажется много больше и сильней, чем в действительности.
Потом это пройдет, а холодная ярость разом смоет страх и боль. Нужно лишь перетерпеть, подавить испуг и в награду придет азарт схватки и чувство, что тебе подвластно все. Леша солдатиком подскочил с кровати и бросился в душ, перед родзалом необходимо было помыться.
- Лобок побрей, - строго сказала жена, - я уже…
- Зачем? – хрипло спросил Леха и с ужасом посмотрел на свои трусы, - На курсах об этом ничего не говорили…
- Шучу, - впервые за несколько недель улыбнулась Аля, широко и очень беззащитно, как раньше.
Дальше события понеслись, как в старом черно-белом кино, где люди быстро бегают на экране и молча, словно выброшенные на лед рыбы, широко раскрывают рты. Машина, теща и сонный Макс с синим ранцем за плечами. Залитая рубиновым светом наступающего дня пустынная дорога, запах леса, окраина Киева, Борщаговка, роддом.
Как в тумане появился Такшеев и мягко уговаривал Леху успокоится, пугая, что его страх непременно передастся жене. Титаническим усилием он взял себя в руки и выхлебал предложенный доктором, остывший кофе из красного девчачьего термоса. Кофеин подействовал немедленно, и Леша побежал напяливать на себя костюм «молодого хасида».
В родзале, где партнерская пара оказалась спустя десять минут, было прохладно. Из большого окна мягко стелился яркий солнечный свет, первые прохожие мерно шли по своим делам, а нечастые автомобили уже успели испортить запахи майского утра выхлопной отравой.
Рожать Але предстояло на столе. Они это знали. Доктор принес длинную треногу с капельницей и большой резиновый мяч, такой Леша купил сыну пару лет назад в ЦУМе. Алевтине поставили иголку, соединенную с банкой на штативе, но вместо того чтобы лечь на кровать заставили ходить по палате, время от времени прыгая на красном мячике.
Леша покорно таскал капельницу, потел и украдкой поглядывал на часы, ибо они опять заснули.
Родзал зеленел веселенькими обоями с косоглазыми китайцами-лунтиками. Мультяшные герои неестественно кривились в улыбке, еще больше нервируя Лешу. По центру опасно белела американская кровать для партнерских родов. Правда так она только называлась, места там было только для роженицы. На ней громоздились многочисленные подушки, два шеста по бокам и куча разной фигни, типа шнурочков-проводочков.
По бокам вытянутой комнаты блестели прозрачные медицинские шкафы, попавшие в арт-хаусный родзал из старого кабинета. Напротив шкафов, в компании со шведской стенкой одиноко и неприкаянно грустил унитаз.
Все это Леша рассматривал, вышагивая с капельницей словно кремлевский постовой, нарезая круги за женой. Та страдальчески морщилась, но стойко катилась колобочком по цветастому ковру.
Акситоцин все никак не хотел начинать действовать, и доктор уложил Алю на кровать. Продолговатая комната как по мановению волшебной палочки наполнилась людьми. Кроме доктора Такшеева и очень приятной акушерки Сонечки, в родзал заглянул подтянутый мужчина в модных джинсах и голубой безрукавке. Ему было хорошо за пятьдесят. Он бегло глянул на роженицу и по старинке проверил пульс, прижав палец к запястью, поглядывая при этом на дорогие часы. Это был анестезиолог.